Опубликовано в журнале День и ночь, номер 3, 2016
В нашей деревне играют на свадьбе
те же, что «на жмуре»,
под Рождество на колёсах лысеет резина,
завтрашний день копошится в толстом настенном календаре,
и преет над лесом хлипкая мешковина.
Мне довелось караулить комбайны, жечь на полу самогон,
быть то серьёзным как дуб, то пластичным как липа.
Однажды меня за оврагом, к счастью, не встретил дед Варион,
а если бы встретил, заметил бы что-то типа:
«Экий, милок, торопыга ты… Всё б тебе действовать сгоряча,
всё б на последних страницах мусолить задачник.
Только запомни: шибко не потешайся над лысиной Лукича,
когда по ней тупо пройдёт асфальтоукладчик».
Услышал бы я его? Вряд ли… Кто тут прислушивался к старикам,
кроме тех бедолаг, что клянчат у магазина?
А Лукич, раскурив козью ножку, шёл в сельсовет, как будто во
храм,
где забивал шелухой кипячёной корзины.
Он ещё та окаянщина,— мажет печной золой потолки,
прячется в свежих зародах, когда на рассвете
ветки крыжовника девки вплетают в праздничные венки
и дарят ему, пока парни тайком ставят сети.
В клубе художник лик чудотворца писал, вырезал, лепил,
а выходит обратно Лукич в разных ракурсах! Впрочем,
мой сосед, разминувшись с любовью,— сто пудов бы его подстрелил,
если бы он сфокусировался в одной точке.
Что до меня, так и я куролесил, хоть вызывай врача,
путаясь в ворохе дров, горбыльков и прожилин,
а у господской калитки белела лысина Лукича,
только вот плечи под ней были чьи-то чужие.
…Быть может, поэтому в нашей деревне как-то неладно идут
дела,
редьку ли, хрен виртуально берёшь на съеденье.
Тыквы садил я с чистейшей молитвой — ни одна так и не взошла,
и дровосек, взяв аванс, прогулял мои деньги.
Всё понимаю. Готов проповедовать: жалоба — смертный грех,
а начнёшь вспоминать, так ведь вспомнишь как пить дать
про это…
Кистью черёмухи падаешь в воду,— слышишь русалок нездешний смех,
но ни в нём, ни в классических формулах нет ответа:
быль или небыль витает над нами? Отчего залихватский гопак
пляшет на грядках град, словно жемчуг крупный?
Где та развилка, сойдя с которой, что-то пошло не так?
Или как раз так и надо всем нам?.. А вот друг мой,
столяр с инициалами маршала, будучи той ещё лисой,
мне до пожара поведал секрет успеха:
«Если полировать лысину Лукича сырокопчёной колбасой —
всё проканает». Правда, тут уже не до смеха.
Тут уж выходит, что лучше в подполье пересидеть злодейку-пургу
и, коль повезёт, дотянуть до скончанья марта,
а там с богородским ножом за поясом — вырваться в тайгу,
пока интернет выдаёт прошлогоднюю карту.