Опубликовано в журнале День и ночь, номер 4, 2015
— Только не пиши, что я похожа на боярыню Чудинову! — запрещает мне Галина.— Это нескромно. Какая я боярыня?..
Действительно, моя нынешняя собеседница на боярыню Морозову непохожа. Но, пожалуй, есть внутреннее сходство с героиней картины Сурикова. А также — логика поступков. Послушала на «Русских встречах» свою двоюродную сестру, тоже Чудинову, но Елену, создательницу нашумевшей антиутопии «Мечеть Парижской Богоматери»,— и подвиглась к написанию статьи «Синдром однополушарного мышления». Съездила в Иерусалим — и отозвалась заметками «Земля, теряющая святость».
Твёрдость убеждений. Отстаивание собственной веры и правоты. Ранний подъём. Молитва. Обливание холодной водой. До первых холодов ныряет прямо с мостков Юго-Камского пруда, что прямо перед окнами её дома.
Впрочем, до того как окончательно поселиться здесь, в живописном посёлке за Пермью, педагог Галина Чудинова проделала путь в охвате от Урала до таджикского Куляба и оттуда — до удмуртского Глазова, а от Глазова — до тамбовского Мичуринска, а уже из Мичуринска — до украинского Ворошиловграда, из которого она уезжала, когда он стал Луганском. Ныне — многострадальным.
Здесь она преподавала курс зарубежной литературы в местном пединституте. Теперь молится за всех — знакомых и незнакомых, кто остался в этом городе.
Старообрядка. Хоть сейчас в сани…
— Смеёшься? — скажет она мне.
— Галина Васильевна, первое, что лично меня удивило,— это то, что ты, будучи кандидатом филологических наук, преподавателем даже не русской, а зарубежной, то есть западной, литературы, вдруг сделала нечастый для твоего круга шаг — приняла древлеправославную веру, или, иными словами, ушла в старообрядцы. А может, даже лучше будет сказать — пришла. Как это произошло? При каких обстоятельствах?
— Однажды моё внимание привлёк блестящий оратор и эрудит — священник, которого я раньше никогда не видела. «Кто это?» — поинтересовалась я. «Отец Валерий, глава пермских старообрядцев»,— объяснили мне. Мы оказались на одной секции. Шла международная конференция «Государственная национальная политика. Региональный аспект». А на такого рода форумы всегда приглашают руководителей местного межконфессионального консультативного комитета. Отец Валерий был как раз одним из приглашённых.
В то время я уже активно писала книги о русской школе, занималась русским делом и русским вопросом. И наши доклады с отцом Валерием во многом совпали. Я подошла к нему. И он открыл мне совершенно иной взгляд на отечественную историю. Получалось, что вся династия Романовых толкала Россию к гибели. И насколько во многом хороша была Московская Русь! Мы развивались интенсивней, чем Запад. У нас был свой Земский собор. И первая половина правления Ивана Грозного — это колоссальные положительные сдвиги в истории нашего Отечества. Другое дело, что потом, в период опричнины, наступила некоторая деградация…
В собственных воззрениях мой собеседник опирался на книгу Ивана Солоневича о народной монархии и труды Льва Гумилёва. Разумеется, я потом эти книги прочла. Отец Валерий (Шабашов) убедил меня, что староверы — это самое что ни на есть сохранившееся в чистоте православие, которое вымаливает Русь своими молитвами. Сказал, что они никогда не были крепостными. Бежали от преследований или в Сибирь, или на Урал, либо в Турцию, либо в Румынию. Там они сохраняли свободу и прочную веру. Это многодетные, как правило, люди. В семьях их, естественно, никакого табакокурения, выпивают самую малость, да и то по праздникам. О наркотиках — ни намёка. А юноши и девушки вступают в брак целомудренными, их венчают, ведут вокруг аналоя. На сегодня староверы — самая здоровая часть русского этноса.
— Но до того, как познакомиться с отцом Валерием, ты же была уже крещёной? Значит…
— Да. Меня крестили в детстве. Не помню, как это было. Но знаю одно: крестили, конечно, обливательно. То есть — не погружая, как это положено, троекратно в чан с водой. Однако по жизни долгое время я была атеисткой. А до того, как пришла к старой вере, лет пять — прихожанкой Русской православной церкви. Но я в ней разочаровалась. У нас в Юго-Камском было несколько православных священников. Поражала закономерность: каждый из них начинал пить, срывал службы и уезжал из посёлка. Мне этого хватило. Затем, в конце девяностых, я поехала в Москву на конференцию по русской школе. Нас пригласили в храм Христа Спасителя. Там было три зала. В первом — публика исключительно высокой ориентации. В том числе — нынешний патриарх Кирилл в бытность свою митрополитом. В этом зале был совершенно великолепный стол! Во втором зале — публика поплоше. В третьем, куда попала я,— угощение самое скромное. И все эти три зала друг от друга изолированы, с плотно закрытыми дверьми. Рядом со мной — священник из мордовской глубинки, отец шестерых детей. Говорю: «Батюшка! Не должно же быть такой └сегрегации“! Пусть они хотя бы двери откроют, и одинаковый стол сделают, и всех поприветствуют. Ведь все же мы русские люди…» Он: «Я с вами согласен…»
И вот тогда края чаши моего разочарования переполнились. Но от Бога я не отошла. И только когда обрела понимание, что такое старая вера, стала по-настоящему воцерковлённой. То есть докрестилась, или довершилась. Иначе говоря, прошла полный обряд. Потом привела к этому мать, заботясь уже о её душе. Отец Никола приезжал в Юго-Камский, и в летний жаркий день матушку мою в рубашке троекратно погружали в наш пруд…
— Хочется понять: что лично изменилось в тебе как в личности, после того как ты приняла старую веру?
— После исповеди и покаяния от многих своих прежних грехов и привычек я категорически отказалась. Даже не буду о них вспоминать…
— Но разве православные не отказываются от своих грехов?
— Отказываются, но у нас это всё происходит гораздо глубже.
— Староверов именуют ещё раскольниками. Что такое раскол? В чём была его подлинная причина? Среднестатистический российский человек знает об этом либо по одноимённому телесериалу, либо — по тому, что сохранилось на донышке его родового сознания. И за давностью лет для тех, кто не ведает, что такое древлеправославие, старообрядцы выглядят едва ли не фанатиками и нарушителями спокойствия. То есть оценочная шкала смещена, передвинута. Что же тогда произошло на Руси?
— Как известно, два года назад отмечалось четырёхсотлетие династии Романовых. Однако, например, в книге Николая Коняева «Романовы: творцы Великой Смуты» очень верно подмечено, что предки Романовых с поразительной лёгкостью меняли семейные прозвища: то они Кобылины, то Кошкины, то Захарьины-Юрьевы, то Романовы… Если продолжить мысль автора и говорить о церковном расколе, эта «лёгкость», по-видимому, была родовой чертой, которая сказалась не только в перемене имён и прозвищ, но и церковных чинов, русских обычаев и устоев. Триста лет правления Романовых, по сути, «были столетиями борьбы новой династии с духовной самостоятельностью и своеобразием Руси». С момента их воцарения на престоле, ещё когда в патриархах ходил Филарет, отец первого из правителей этой династии — Михаила Романова, вынашивались амбициозные планы, согласно которым Русь должна стать вселенским православным царством. То есть Константинополь обязан быть нашим, всё Чёрное море — внутренним морем Руси, а сама держава — центром православия. И эти планы передались по наследству тогдашнему молодому царю Алексею Михайловичу.
«Тишайший» царь решился всерьёз реализовать свой иллюзорный проект. Патриарх Иерусалимский Паисий в качестве предварительного условия предложил сущий «пустяк» — устранить некоторую обособленность русских в богослужебных обрядах от православных греков, балканских славян и украинцев. А иначе как же стать, наподобие византийских императоров, главою всех «ромеев», то есть восточных христиан?
— Соблазн велик…
— Да, велик. С одной стороны — константинопольский престол, а с другой — незначительная реформа по «некоторым неважным предметам веры, требующим преобразования». Патриарх Никон и царь с жадностью ухватились за идею «греческого проекта». Этим отчасти можно объяснить ту ярость и беспримерную жестокость, с какою оба внедряли реформу в жизнь: царю впереди в розовом цвете мерещился царьградский престол, а Никону — кафедра вселенского патриарха. Общая идея «греческого проекта» возникла ещё в царствование первых двух «великих государей» — царя Михаила Фёдоровича и его отца патриарха Филарета, и, судя по грекофильскому воспитанию, царевич Алексей с малолетства готовился к роли будущего «неовизантийского» василевса.
— На первый взгляд, ничего в этом крамольного нет. Мечта малолетки. Ну готовился…
— Это только на первый взгляд. Надо ещё учесть, что после того, как Османской империей были завоёваны и Греция, и Болгария, и другие страны христианского мира, православие было искажено. И их церковные книги семнадцатого века тоже утратили ту первозданную духовную и фактическую чистоту, которая была вначале. А русские церковные книги, напротив, всё это сохранили. Вот тогда-то и вознамерились провести книжную справу. Согласно этой справе, по неправильным греческим книгам переделывались правильные русские книги. То есть это было редчайшее преступление!
— К примеру?
— Двуперстие заменено троеперстием. Но двуперстием крестился Христос и его апостолы. Посмотри, как они изображены на всех старинных иконах. Разве — с троеперстием? Даже в Римском соборе, где находится бронзовая статуя апостола Петра, она предстаёт вот с такого рода двуперстием (показывает). Что оно символизирует? Указательный палец — божественную природу Христа. Приспущенный средний палец — человеческую природу. То есть Богочеловек. Так что все догматы и каноны православия сохранились в чистоте именно у староверов. Их ни в коей мере нельзя называть раскольниками. Как раз в образе раскольников предстают царь Алексей Михайлович и патриарх Никон, замыслившие и осуществившие эту «реформу». Правда, потом царь отстранил Никона, но, тем не менее, именно Алексей Михайлович и в целом Романовы были зачинщиками этой трагедии русского народа — вот что за собой повлёк раскол.
Староверы стали преследоваться. У них отнимали имущество. Они бежали. При Петре Первом, которого старообрядцы считают едва ли не антихристом в облике человеческом, на них гонения были жутчайшие! Иван Солоневич справедливо отметил по этому поводу, что «ни одному деятелю русской истории не повезло так, как повезло Петру. Ни одно имя не обросло таким количеством литературы, легенд, апокрифов и вранья».
— А в действительности?
— Если до Петра российская экономика развивалась по общемировым законам и порой даже опережала их, то при Петре она обернулась откровенным рабством и утратила всякую эффективность. На Запад из России вывозилось исключительно сырьё, рабский труд породил военную, техническую и научную отсталость страны, прямые и косвенные налоги с населения возросли в пять с половиной раз, а население России сократилось на одну треть. Полнейшим святотатством была личная жизнь Петра. Все многочисленные праздники, устраиваемые им с тысяча шестьсот девяностого года и до конца его жизни, превращались в многосуточные попойки. А «всешутнейшие соборы» и «всепьянейшие литургии» были возрождением языческих обрядов, во время которых нередко гостям подавались кушанья из волчьего, лисьего, кошачьего и мышиного мяса. Между тем как дворянская, так и советская, да и нынешняя историография на протяжении более трёх столетий упорно создавала из глубоко развращённого, патологически жестокого лжереформатора, который (и в этом он был подлинным сыном своего отца!) люто преследовал старообрядцев, образ Петра Великого.
При Екатерине Второй, во многом более мудрой правительнице, эти гонения несколько смягчились. Однако уже при Николае Первом была проведена чудовищная акция — закрыт алтарь в Покровском соборе, в Рогожской слободе старообрядцев. А что значит — закрыть алтарь? Это значит — не иметь возможности проводить литургию. Литургия же — главная служба, воскресная, праздничная.
Но при Николае Втором, с тысяча девятьсот пятого по тысяча девятьсот семнадцатый год, был серебряный век староверчества. Старообрядцев поддерживали богатое крестьянство, богатое купечество, богатое казачество. Тогда-то в Рогожской слободе возвели огромную колокольню, отреставрировали и построили множество старообрядческих храмов. В тысяча девятьсот пятом году алтарь в Покровском соборе был заново открыт, и здесь опять проходили службы. Николай Второй, очевидно, интуитивно чувствовал все катаклизмы, которые постигнут Россию. И искал опору.
— То есть это — единственный из Романовых, которого старообрядцы воспринимают со знаком плюс?
— Безусловно. Но в целом к династии Романовых у староверов отношение негативное. Потому что вся она, так или иначе, была прозападной. Она толкала Россию к этой катастрофе — революции. И мы получили то, что получили. Я написала об этом статью — «Эпоха правления Романовых в литературе и публицистике». Россия свернула со своего исторического пути. Но свернула она с него ещё со времён раскола. То есть первопричина всех наших бед — именно в расколе! А потом, уже при большевиках-интернационалистах, она окончательно пошла не в том направлении.
Но магистральная вера сохранилась. Молились, конечно, тайно — в домах. Долгое время у старообрядцев священства не было. И только в тысяча восемьсот сорок шестом году боснийский митрополит Амвросий, считающийся теперь нашим святым, решил возглавить обезглавленную церковь. И после Амвросия у нас теперь не чин патриарха, а чин митрополита. В настоящее время у староверов — митрополит Корнилий. И наша главная резиденция — юго-восток Москвы, та самая Рогожская слобода. Покровский собор вмещает пять тысяч человек. В Рогожской слободе — исконной резиденции старообрядцев — и живёт наш митрополит. Кстати, в две тысячи шестом году он встречался с Владимиром Путиным, и, как показала эта встреча, президент России проявил большой интерес к староверчеству…
— Я думаю, неслучайно. Как ты знаешь, в Верещагинском районе Пермского края есть село Путино. В начале двухтысячных мне довелось там побывать. И — выяснить, что многие его жители, в том числе — носящие фамилию Путины, искренне считают, что наш президент — потомок бежавших сюда в результате раскола стрельцов Соловецкого полка. Один их них звался Путиным. Мне рассказывал тамошний старый учитель-историк Валерий Гаврилович Ардашев, что именно со стрельца-старовера Путина и пошла Старопутинская волость, до сей поры хранящая кержацкий уклад…
— Я, конечно, так глубоко не копала! Но будем придерживаться этой версии. Действительно, в Пермский край после трагедии раскола, начало которого пришлось на тысяча шестьсот пятьдесят четвёртый год, бежали многие старообрядцы. Именно в Прикамье сложилась довольно-таки большая община староверов. А места, особенно ими заселённые,— это в большей степени юго-запад края: Очёр, Менделеево, Верещагино… И когда сюда в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году приехал отец Валерий, он развернул здесь огромную работу. В настоящее время у нас одиннадцать приходов. Кроме уже названных, это Сепыч, Морозово, Тойкино, то же Путино. Есть приход в Лысьве, Перми и Чайковском. Знаю, что уже выделена земля под строительство старообрядческого храма в коми-пермяцком Кудымкаре. То есть наше пермское благочиние считается одним из самых заметных и благополучных в России.
— Моё первое общение со старообрядцами было опосредованным — я когда-то прочитал повесть Виктора Астафьева «Стародуб», написанную в его ранний — пермский — период. Кстати сказать, когда мы общались с Виктором Петровичем в Овсянке и я заговорил про эту повесть, он признался, что, дескать, это единственная вещь, которую он целиком и полностью придумал. Всё остальное — с реальными прототипами. А «Стародуб»… Здесь, если помнишь, главный герой Култыш попадает в кержацкую деревню. Влюбляется не без взаимности в одну из тамошних девушек, но к чужаку кержаки относятся настороженно, ежели не враждебно. Они — против этой любви… И под талантливым пером автора предстают как тёмная, тугодумная, тяжёлая сила…
— Это неправильно. Это — искажение жизни староверов. Буду говорить только о наших приходах. Старообрядец Сергей Белобородов — доктор технических наук. Он работает и в политехе, и в своей лаборатории. Нина Фарцейгер — кандидат медицинских наук. Сергей Чазов — участник чеченских войн, контужен и награждён орденами. Он — кандидат исторических наук. Юрий Лоскутов — кандидат философских наук и доцент кафедры философии в пермском научно-исследовательском госуниверситете. Я — кандидат филологических наук. И у нас много староверов с высшим образованием. То есть мы не какие-то тёмные люди! У нас выходит газета «Старовер Прикамья», которую редактирует Александр Поносов, чьё имя в своё время прогремело на всю страну. Это тот самый Поносов, которого в одночасье нарекли «компьютерным пиратом», а президент Путин фактически за него вступился. Поносов живёт в Сепыче, и он мой хороший друг. Я — постоянный автор этой газеты. И четырнадцатого декабря, в день рождения нашего священномученика и наиболее уважаемого святого — протопопа Аввакума, мы в нашем пермском храме устраиваем ежегодные Аввакумовские чтения.
Но ты сказал о раннем Астафьеве… А вот поздний Астафьев пришёл к пониманию правоты староверов. В его романе «Прокляты и убиты» Николай Рындин — самый обаятельный и светлый образ. Кто он? Старообрядец. Да, он тоже воюет, но, конечно, старается не убивать. И товарищи его берегут. И даже один бывший зэк замечает: «Таких, как ты, на потомство оставлять надо!»
Как известно, Виктор Петрович построил на свои деньги в Овсянке часовню. Если присмотреться, она возведена как раз в стиле староверческой архитектуры. И это показательно.
К пониманию староверов пришёл и поздний Александр Солженицын. Да многие выдающиеся русские писатели достигли в зрелом возрасте правоты старой веры.
И теперь мы решили создать наше всероссийское объединение, которое будет называться «Правда старой веры в истории современности»,— движение, ориентированное на будущее. Сейчас я активно работаю с новосибирцами. Там есть Николай Старухин, кандидат исторических наук и редактор журнала «Сибирский старообрядец». В одном из его номеров вышел мой рассказ «Поединок». Так вот, это объединение будет охватывать староверов Москвы и Петербурга, Боровска, Сибири и Урала. Для начала мы сделаем свой урало-сибирский сайт. Будем разъяснять правду старой веры, потому что мир стоит на пороге катастрофы, Третьей мировой войны. И надо каким-то образом объяснять людям, чтобы они к Богу приходили по-настоящему — в староверческом варианте. Это не что-то отжившее и реликтовое, как пытаются представить нас не разбирающиеся в этой теме и никаких книг на сей счёт не читавшие, а, наоборот, та спасительная ветвь, что обращена в будущее. Я даже могу сказать так: в настоящее время в староверчестве формируется интеллектуальная элита России.
— В чём сегодня принципиальное отличие приверженцев старой веры от православных? Ведь все мы — русские…
— Мы считаем новообрядцев, сторонников реформы Никона, выразителями ереси. Существует ересь первой степени — католики и протестанты. А это ересь второй степени. Их молитвы — уже упрощённые, секуляризированные, отошедшие во многом от настоящих, а значит, превратившиеся в ересь. И, конечно, в одних храмах с новообрядцами мы не молимся. Совместные беседы возможны, а совместные молитвы — нет.
— А когда говорят: «Молись от сердца — не важно, как звучит твоя молитва!» — разве нет в этом глубинной правоты?
— Это тоже от лукавого. Потому что надо молиться всё-таки в храме и молиться по-настоящему. Староверы — люди глубоко воцерковлённые. Они неукоснительно соблюдают все посты. Человек должен хотя бы раз в две недели побывать в церкви. Я езжу на богослужения в нашу церковь из Юго-Камского в Пермь. Дальше, конечно, обязательна церковная десятина — человек жертвует на развитие церкви. У нас сейчас строится рядом с церковью административное здание, где потом будет жить епископ и, может быть, расположатся небольшая богадельня для пожилых людей и наш информационно-аналитический центр.
— В одно из наших общений с известным русским литературным критиком Валентином Курбатовым он «реконструировал» такой весьма символический эпизод: по какой-то сибирской таёжной узкоколейке решили они пройти с одним из представителей старообрядчества. Курбатов — по одному рельсу, старовер — по другому. Идут и поют молитвы. Валентин Яковлевич — по православно-никонианским канонам, а старообрядец — по своим крюкам и знамениям. Курбатов и говорит: «Это — как наша русская вера, расколовшаяся на две вершины!» Вот так и шли они по этим рельсам, не сливаясь, хоть и где-то совпадая в песнопениях, но следуя параллельно друг другу. Разве это не притча?
— По крайней мере, хорошо, что никониане ходят в церковь и молятся. Они и их дети по преимуществу не совершают преступлений и тоже пытаются что-то сделать для Отечества. А староверчество тем и ценно, что сохранило в полном объёме всю культуру древней Руси — то же пение по крюкам. Можно прийти в нашу церковь и послушать. Оно намного красивей, гармоничней. И доходит до Бога в полной мере.
— В этом месте приверженец православной церкви может «перетянуть канат»: «А что, наше не доходит?»
— Это уж Богу решать. Тем не менее, даже невоцерковлённые люди приезжают в нашу церковь послушать старообрядческое пение. В том числе — представители никониан. У нас в церкви на клиросе поют мужчины в кафтанах, женщины — в сарафанах. Так, как это было во времена древней Руси. Каждая служба — настолько боговдохновенна, что многое даёт человеку. Проходит две недели — и меня просто-напросто тянет в церковь…
— Мне рассказывал человек воцерковлённый, но, как ты говоришь, новообрядец: он пришёл в старообрядческий храм. Выстоял всю службу и в числе прочих прихожан приблизился к священнику, дабы приложиться к кресту. И как только наклонился, батюшка крест убрал за спину. Вычислил чужака. Никонианин? Тогда нельзя! Не оттолкнул ли тем самым священник человека, проявившего интерес к старой вере?
— Это всего лишь строжайшее соблюдение норм, канонов и обрядов истинного православия. Чтобы приложиться к кресту в наших храмах и церквях, мало выстоять службу: надо воцерковиться именно в староверчестве, а это огромный духовный и душевный путь. Далеко не все в состоянии пройти его — ежедневно молиться, строго соблюдать все посты, делать по возможности добро людям. На собственном опыте знаю, как это непросто.
— Припоминаю, как мы однажды ехали в электричке разношёрстной компанией. Извлекли бутылку «Уральского бальзама». У меня была с собой большая кружка — одна на всех. В общем, «братина». И вдруг кто-то из девушек произнёс с сомнением в голосе: «Из одной кружки?..» Девушка оказалась из старообрядческой семьи. Потом, задним числом, я это её сомнение оценил. Посуда и еда… Что касается этих тонкостей, как устроен быт староверов на сегодня?
— Желательно, чтобы в семье у каждого была своя посуда — у отца, матери, детей. Однако у нас в церкви — посуда общая. Она моется. Но там же все староверы. Дальше полагается обязательно, чтобы чашка была на блюдце и закрытой. И вообще, вся посуда должна быть аккуратно закрыта салфеточкой. Чтобы туда не проникали бесы, иначе человек болеет. Но во время общих трапез посуда, конечно, общая. Когда я приезжала к отцу Валерию, они тоже угощали меня из своей посуды. То есть этого правила придерживаются уже не строго, но в семье — желательно. Это вытекает не только из традиций русской семейно-бытовой культуры, но и из соображений гигиены.
— А что касается благ цивилизации? Понятно, что она не синоним культуры, однако я вижу на твоём рабочем столе все признаки прогресса: компьютер, принтер, да и о нашей встрече мы договаривались по мобильному…
— Староверы относятся сейчас очень положительно ко всем достижениям цивилизации. Митрополит Корнилий на одном из заседаний митрополии даже говорил о необходимости пользоваться всеми научно-техническими средствами, в том числе — компьютером и Интернетом, потому что средства — они сами по себе нейтральны. На том же компьютере можно напечатать какой угодно сатанинский текст и прекрасные молитвы. Важно, в чьих руках находятся достижения цивилизации, во благо ли людей они применяются, для Божьих ли целей. Надо объяснять людям, почему необходимо верить именно так, а не иначе. Почему упал метеорит в Челябинске? Там нет ни одной старообрядческой церкви. Только одна — в Миассе. А у нас в Пермском крае — одиннадцать! Причём падение метеорита произошло в Сретенье, когда люди молились во всех староверческих храмах. И разрушения были минимальные.
— Тогда можно я приведу контрдовод? Если столько старообрядческих приходов в Пермском крае, которые, по вашей логике, должны отвести беду, отчего же в центре Перми вдребезги падает пассажирский «Боинг», а в ночном клубе «Хромая лошадь» гибнет столько людей?..
— Наш край очень духовно засорённый. Это касается и Перми. Вот едешь по городу, подавляющее большинство надписей, афиш — на иностранном языке. Будто мы не русские. А раньше — на столбах вульгарные объявления висели, где женщины лёгкого поведения указывали номера своих телефонов. Впрочем, теперь это продолжается и в некоторых газетах. А что творилось при прежнем губернаторе Чиркунове, привнёсшем сюда эти выставки, когда — звезда из окурков или бюстгальтеры в виде церковных куполов, не говоря об «актуальной» матерщине? И всё это шло, прости Господи, от Гельмана и его заезжих клевретов. И сейчас, конечно, эту духовную засорённость надо как-то преодолевать.
Я написала статью «Синдром однополушарного мышления» — вот что больше всего нам вредит! Так многие смотрят на Путина — либо отрицательно, либо положительно. Смотрят одним полушарием. Этот термин — «однополушарное мышление» — был предложен ещё в начале девяностых годов доктором философских наук Михаилом Капустиным. Учёный поначалу упомянул о редком заболевании головного мозга, в процессе которого выключается и перестаёт функционировать одно из его полушарий. Заболевший человек продолжает жить и работать, но мировосприятие его резко перекашивается, становится крайне узким, однобоким, не способным к дальнейшему развитию. Однако отключение второго полушария может стать результатом не только болезни, но и целенаправленного идеологического воздействия на человека, своего рода зомбирования, истоки которого кроются в семье, школе и обществе.
Мы не можем смотреть на мир как нечто двуполярное — только чёрное и белое. Между ними — огромная переходная гамма. Третьего не дано? Существует и третье, и четвёртое, и пятое.
Допустим, один знакомый мне выпускник философского факультета У в своём интервью сказал о необходимости подключения России к Западу, никак не пояснив, в чём суть этого «подключения». И здесь мы должны избегать крайностей: как прямого подражания, так и огульного отрицания Запада. Нам необходимо скорейшее достижение уровня западной культуры права, равенства всех перед законом, будь то президент, канцлер или королева. Необходимо достижение западной культуры труда с его высокой производительностью и экологической культуры. А что касается культуры духовной, то основанная на православии русская культура была, есть и остаётся неизмеримо выше западной. Традиционная мораль и духовно-нравственные ценности должны оставаться нашим главным приоритетом. В России и речи не может быть о равенстве нормы и аномалии, об узаконивании однополых браков и прочих извращений, а достижение только материальных благ не должно стать целью человеческой жизни. Иначе это будет проявлением того самого «синдрома однополушарного мышления».
Например, моя двоюродная сестра — известная писательница Елена Чудинова — категорически отрицает движение декабристов. Об этом — один из её романов. Но так тоже нельзя. Потому что декабристы всё-таки выступали против крепостного рабства. И потом, они огромный пласт культуры привнесли в Сибирь. Я была в Иркутске и Красноярске, посещала дома-музеи декабристов, поэтому могу судить о значимости их дел и судеб. Кроме того, Елена утверждает, что в мире идёт борьба варварства и цивилизации. Выступает против ислама, в том числе в своём ярком антиисламском романе «Мечеть Парижской Богоматери». А я считаю, что и варварство, и культура находятся внутри самой цивилизации. Не только Россия — любая страна расколота. Поэтому надо смотреть на эти вещи гораздо глубже и детальнее, любое явление рассматривать в противоречиях, но видеть тенденцию развития.
— Ты семь с половиной лет преподавала зарубежную литературу в Луганском пединституте. И когда началась война на юго-востоке Украины, для кого-то «гибридная», а фактически направленная на уничтожение мирного населения Донбасса, ты стала налаживать прежние мосты с Луганском, следить за всем происходящим в Новороссии. Молишься за ополченцев — за рядовых бойцов и командиров — и, по сути, стала своего рода собственным корреспондентомЛНР — пишешь статьи и очерки о происходящем. Если отталкиваться от твоего тезиса об «однополушарном мышлении», насколько сегодняшние события на Украине ему соответствуют?
— На Украине, увы, налицо тот самый «синдром однополушарного мышления», о котором я сказала. Детей и подростков там духовно калечат с младых ногтей, создавая из России образ врага, прививая ненависть ко всему русскому. Это и война с памятниками, и сотворение мифов вместо истории, и неприятие любой другой точки зрения на происходящие события. Сейчас я работаю над документальной повестью «Битва за Русский мир в России и Новороссии», где одна из главок посвящена проблеме потерянного поколения молодых украинцев.
— В чём же выход?
— Выход я вижу в кардинальном улучшении ситуации в России. Духовно-нравственная и экономически сильная Россия должна стать примером для всего мира, и прежде всего — для Украины. А за Донбасс и Новороссию ежедневно молюсь и буду молиться. Там, к сожалению, остались только два староверческих прихода: Городищи в ДНР, где с начала военных действий и по сей день батюшки совершали молитвенный подвиг — ежедневные литургии, и церкви не были разрушены, никто из прихожан не погиб. Это ли не чудо Господне!
— Я знаю, что ты пережила как личную утрату гибель командира батальона «Призрак» Алексея Мозгового. Существуют разные точки зрения о его безвременной смерти. Мы почему-то (очевидно, под воздействием нашего ТВ) считаем, что есть только белое и чёрное: там — лютые враги, а здесь — надёжные друзья, но наверняка, кроме этой чересполосицы, присутствует и нечто другое — размытое и сталкивающее внутри…
— Гибель Алексея Мозгового — это невосполнимая утрата для Луганщины и всего Донбасса. Подло убит редкостный по своим нравственным, организационным и боевым качествам человек — честный, мужественный, волевой. Он вполне мог бы возглавить Луганскую Народную Республику, поэтому у него было много врагов как на Украине, так и в СМИ.
— Я уже заметил как данность: всякий раз, как только заходит речь о той или иной твоей публикации — особенно по части интервью с Галиной Чудиновой, ты неизменно ответствуешь: «У батюшки спрошу!» Неужели у старообрядцев всё так заковано? Ни шагу — без батюшки? Не отпугиваете ли вы тем самым возможный приток паствы?
— Я действительно спросила разрешение у батюшки, и он, как мой духовник и наставник, благословил меня на этот наш разговор. У старообрядцев не принято писать о ныне живущих, дабы они не впали в гордыню. Но сейчас мы вынуждены отойти от давней традиции, ибо натиск разрушительных сект — типа «Свидетелей Иеговы» — увеличился на Россию стократно. «Труд» сектантов проплачен всевозможными американскими организациями, отнюдь не бедными. А у нас — только пожертвования прихожан. Однако людям надо говорить правду. Наш смысловой и поведенческий код — русская идея спасения. Высший наш идеал — личность Спасителя, Иисуса Христа. Христос сказал о нас: «Не бойся, малое стадо!» Поэтому стремящиеся к истине и сильные духом рано или поздно придут к нам.