Опубликовано в журнале День и ночь, номер 4, 2012
Артём Кривулько
Туфли, чувствующие боль
1.
Сапожник Иван сидел в мастерской и скучал. Шёл первый час, и с утра, с тех пор как он пришёл на работу, не было ни одного клиента.
Чтобы чем-нибудь себя занять, Иван решил наточить ножи. Только он взял один из пяти ножей, лежавших на рабочем столе, как в мастерскую вошла женщина лет тридцати пяти. С сумочкой на плече и с пакетом в руке.
— Мне нужно поставить металлические набойки,— сказала женщина и вытащила из пакета туфли.
Иван взял их и с видом опытного мастера, коим он и был, осмотрел каблуки. На одном стояла полиуретановая набойка — правда, изрядно изношенная, из другого торчал лишь штырёк.
— Сто восемьдесят рублей,— сказал Иван, поставив туфли на стол.
Женщина расплатилась, взяла квитанцию.
— Когда прийти?
— Можете сегодня, после пяти.
— Хорошо. Только у меня к вам небольшая просьба,— женщина многозначительно посмотрела на Ивана.
— Какая?
— Обращайтесь с моими туфлями бережно и аккуратно.
— Можете не беспокоиться,— добродушно сказал Иван, хотя внутри себя немного помрачнел: ему не нравились клиенты, которые говорят, что нужно бережно и аккуратно обращаться с их обувью. Но виду не подал.
— Это не простые туфли. Они особенные.
Иван помрачнел ещё больше, но на его лице это не отразилось: оно по-прежнему было доброжелательно.
— Неужели?
— Как вам сказать. Они… в общем, эти туфли чувствуют боль.
Иван с удивлением посмотрел на женщину, гадая про себя, шутит ли она или у неё действительно с головой не всё в порядке.
— Понимаю, что это странно звучит, но это правда.
— Буду с вашими туфлями предельно осторожен,— сказал Иван с серьёзным видом.
Женщина недоверчиво посмотрела на него.
— Вы, наверное, подумали, что я немного… того?
— Нет-нет, что вы,— поспешно солгал Иван.— У меня каждый второй клиент так говорит про свою обувь.
Женщину вроде бы удовлетворил его ответ. Во всяком случае, сомнение и недоверие в её глазах исчезли.
— Короче, чтобы туфли не чувствовали боль,— сказала женщина таким тоном, словно делилась рецептом какого-то блюда,— нужно перед тем, как ремонтировать, накрыть их тряпкой. Желательно сухой и более-менее чистой, чтоб туфли не испачкать. У вас найдётся такая тряпка?
— Найдётся.
— Итак, накройте туфли тряпкой и подождите минут пять. А лучше десять. Хорошо?
— Хорошо,— сказал Иван, а про себя подумал: «А если я подожду минут пятнадцать, а то и больше, что станет с вашими драгоценными туфлями? Подгорят?»
Иван чуть не улыбнулся, но вовремя подавил улыбку.
— Только после этого можете ремонтировать,— женщина с надеждой посмотрела на Ивана.— Вы сделаете, как я сказала?
— Сделаю,— ответил Иван, лишь бы женщина наконец ушла.
— Обещаете?
Иван открыл было рот, чтобы сказать: «Обещаю»,— как вдруг в мастерскую вошёл молодой парень.
— Э… да, обещаю,— уклончиво ответил Иван.
Внимание его переключилось на нового клиента.
— Хорошо, вечером я приду,— сказала женщина и вышла из мастерской.
— Можно здесь что-нибудь сделать? — спросил парень, показывая Ивану кроссовки.
Иван взял кроссовки в руки и с видом опытного мастера, коим он, конечно, и был, осмотрел их.
2.
Когда парень ушёл, Иван отложил кроссовки и взялся ремонтировать туфли. Просьбу женщины накрыть их перед началом ремонта тряпкой он решил не выполнять, подумав, что в этом нет необходимости.
Иван взял сначала туфлю со стёршейся набойкой и пассатижами без особого труда вытащил эту самую набойку. И в тот момент, когда вытаскивал, он услышал еле слышный женский крик. Ивану показалось, что это с улицы какая-то девчонка кричит. «Что её там, насилуют, что ли?» — подумал Иван и, взяв со стола шило, сунул его в отверстие в каблуке. Свободного места внутри было предостаточно, чтобы забить новую набойку: больше двух сантиметров.
Иван взял другую туфлю, из каблука которой торчал штырёк. Кусачками попробовал вытащить штырёк, но не получалось: кусачки не могли толком ухватить штырёк и соскальзывали. В таких случаях Иван брал специальный нож и немножко срезал то место на каблуке, где торчал штырёк, чтобы тот ещё больше выпятился наружу и его можно было вытащить.
Так Иван и поступил. Но только он начал срезать, как опять услышал женский вопль, который, как ему снова показалось, издавался с улицы. Иван замер и прислушался. Вопль затих.
«Что её там, режут, что ли?» — подумал Иван, которому всё это уже начинало действовать на нервы. И опять принялся срезать. Вопль возобновился. Игнорируя его, Иван наконец закончил резать и вновь попробовал вытащить штырёк. На этот раз получилось.
Теперь нужно подровнять каблук. Иван с туфлей в руке подошёл к наждачному станку. Не успел он включить станок, как вдруг услышал писклявый женский голосок:
— Нет, пожалуйста, не надо!
Иван замер, не понимая, откуда издаётся голос.
— Пожалуйста, не делаете этого!
Иван опустил взгляд на туфлю, которую держал в руке. И тут его осенило. Он приблизил туфлю к уху.
— Пожалуйста, не надо! — пропищала туфля.— Мне больно!
Голос настолько тихий, что его было еле слышно.
«Ни хрена себе»,— подумал Иван.
— И твоей… э… сестрёнке тоже? — спросил Иван, взглянув на вторую туфлю, которая стояла на столе, там, где он её поставил, и вроде бы помалкивала.
— Ей тоже.
— А если я накрою вас тряпкой минут на десять и только потом начну ремонтировать, вам не будет больно?
Задавая этот вопрос туфле, Иван почувствовал себя полным идиотом.
— Нет.
Иван накрыл обе туфли сухой, относительно чистой тряпкой и подождал десять минут. Эти десять минут он просто так не сидел, а возился с кроссовками.
Когда Иван наконец скинул с туфель тряпку и спросил их:
— Ну теперь-то можно? — туфли ничего не ответили.
«Может, они уснули?» — подумал Иван и продолжил их ремонтировать. Никаких криков он больше не слышал.
3.
В шестом часу пришла женщина.
— Готово?
— Да.
Иван опять сидел без работы и скучал. Все пять ножей, которые он полчаса назад наточил, аккуратно лежали на столе рядом с ним и, казалось, тоже скучали.
Женщина дала ему квитанцию и взяла с полки свои туфли.
— О, какая красота,— улыбнулась женщина, посмотрев на забитые металлические набойки. Затем перевела взгляд на Ивана.— Вы накрывали туфли тряпкой перед тем, как ремонтировать?
— Накрывал.
— Вы мои хорошие! — ласково сказала женщина, глядя на туфли.
Иван смотрел на неё как на полоумную.
Вдруг женщина прислушалась.
— Что?
Она поднесла туфли поближе к ушам. Видимо, туфли ей что-то говорили. Иван не слышал что, да и не слышал этот тоненький женский голосок, но увидел, как постепенно меняется выражение лица женщины по мере того, как та слушала, что говорят ей туфли: оно становилось всё мрачней и мрачней.
«Настучали»,— подумал Иван в отчаянии.
— Так вы не сразу накрыли их?!
— Нет,— признался Иван.
— Я же вам говорила!
— Я забыл… забыл накрыть их тряпкой,— солгал Иван.
— Как вы могли забыть?!
— Вот так и забыть,— сказал Иван. И добавил, словно это всё объясняло: — Вы первый клиент, кто просил меня об этом.
Женщина несколько секунд молча сверлила Ивана взглядом, от которого тот был готов провалиться сквозь землю. Затем громко сказала:
— Садист!
Аккуратно положила туфли в пакет. И со словами:
— Людям нельзя доверять! — направилась к выходу, по пути столкнувшись с только что вошедшим мужчиной.
— Эй-эй, осторожно,— с улыбкой сказал мужчина разгневанной даме.
Та не удостоила его ответом и вышла вон. Иван с облегчением вздохнул.
Мужчина подошёл к нему с пакетом в руке. На его лице всё ещё играла улыбка.
— Добрый вечер! — сказал мужчина.
— Добрый вечер,— сказал Иван, а про себя подумал: «Какой он, к чёрту, добрый?»
— Ну и работка у вас, господин сапожник,— заметил мужчина.
«Да уж»,— мрачно подумал Иван.
— Не угодили клиенту?
Иван не ответил.
Мужчина немного посерьёзнел — наверное, не привык, чтобы не отвечали на его вопросы.
Он достал из пакета женские туфли и спросил:
— Набойки металлические забьёте?
Иван взял туфли в руки. С некоторой опаской посмотрел на каблуки, из которых торчали одни лишь штырьки.
— Они у вас, надеюсь, не чувствуют боли?
— Что, простите? — не понял мужчина.
— Да так, ничего. Сто восемьдесят рублей будет стоить.