Опубликовано в журнале День и ночь, номер 4, 2011
Кирилл Ковальджи
Открытый всем ветрам
Евгений Степанов. «Историк самого себя». Стихи.
Двуязычное русско-румынское издание.
Перевод Лео Бутнару
Изд. Культурный Фонд Поэзия. Яссы, 2010
Творческие личности бывают разные. Одни, так сказать, «местнические», действующие в пределах определённого жанра, другие — открытые, экстенсивные, так сказать — «имперцы». Что кому дано — был бы талант. Так вот — Евгений Степанов принадлежит к числу создателей собственной литературной империи. Он и поэт, и прозаик, и критик, и переводчик, и редактор, и издатель…
спокойно
никаких истерик
историк самого себя
живу — не смят и не растерян —
и не влюбляясь а любя
В поэзии (а речь сейчас о ней) он также склонен к ненасытной экспансии — легко переходит от традиционных форм к самым авангардным — от ямба к верлибру, от сонета к минимализму (вот, например, одностишие: «твоя душа-синичка села ко мне на ладонь»), беспокойно ищет себя — то в изобретательной звукописи, то в том, что мы сегодня называем «текстами». Его талант определяется прежде всего жизнелюбием, неуёмной энергией, напряжённой внутренней работой и — внешней литературной деятельностью. Его самосознание не чуждо иронии:
так получилось
я главный редактор издательства
и нескольких журналов…
говорю правильные речи
молодые поэты меня слушают
неужели они не видят
я тоже молодой поэт…
я сам ничего не умею.
Редкий случай, когда деловой успех не является самоцелью, не замыкает человека на себя, а напротив — является средством плодотворного служения культуре. И собственной душе, собственному творческому развитию.
Всё, что хотел — увидел.
Всё, что хотел — сказал.
Всё, что хотел — купил.
Всё, что хотел — раздал.
Недаром в другом «тексте» Евгений говорит, что будь он богат, как Абрамович, дарил бы серебряные яхты налево и направо…
А пока дарит стихи. Себя, от себя. Ум пытливый, самокритичный, характер сильный, душа ранимая. Противоречивость натуры автора создаёт ту ауру доверия, сопричастности, которые и определяют интерес к его стихам. Интерес тем самым уже обеспечен при переходе от личных к темам отвлечённым — приглашение вместе сделать шаг в область сокрытых аналогий:
вино превращается в кровь
семя — в плоть
простолюдин точно Иисус
творит волшебство
Запоминаются и мини-портреты («старые руки /детские мозги / любимые глаза»), и развёрнутые — «бурлюк в нью-йорке» (жаль, что нельзя полностью процитировать!), старик одиноко аукает друзей-футуристов, а «стеклянные-оловянные глаза небоскрёбов / смотрят на него / и ничего не видят»…
Да, наибольшие удачи у Евгения Степанова — в чистом верлибре, отсутствие привычных поэтических атрибутов освежает слова, их сцепления, неожиданную логику образов (за исключением тех случаев, когда текст соскальзывает в обыкновенную прозу!). Я бы отметил стихи про «украинца коротича», который «оказался сильнее бессмысленных танков империи», про «союз писателей мёртвых», где общаются бессмертные, и, наконец, самое главное, вполне современное, с болью, иронией и надеждой:
упал самолёт
упали акции
упали доходы
душа
великомученица
взлетела
(Я рад, что в Румынии проявили интерес к русскому поэту, издали его книжку-билингву, что Лео Бутнару целиком её добросовестно перевёл. Позволю себе, однако, улыбку: переводчик в строке «а ты печальнее, чем плач» последнее слово случайно прочитал как «палач», чем, наверное, позабавил румынского читателя…)