Опубликовано в журнале День и ночь, номер 3, 2011
Юрий Перфильев
Приглашение к путешествию
* * *
Жара, как на юге. Среда. Гермесова точка недели.Мы так торопились сюда, что даже прийти не успели
в себя, оказавшись взамен двоих постояльцев отеля.
В окошке горит цикламен. Двадцатые числа апреля.
Твой день. Донимает Нева, братается с ветром и слепит.
Волна, как чудная молва, одни восклицания лепит.
Другие даются с трудом. Известная суетность вкуса.
И некогда праздновать в том уже ни героя, ни труса.
Среди ожиданий повтор среды обретений рапсода,
на многоканальный простор балтийская рвётся свобода.
И небо, сплотив покрова над нами, безличное сбросив,
свои подбирает слова на зависть — Исакий, Иосиф.
Приглашение к путешествию
Охота молоть языком расстояний приплод(значений трясётся шкала поневоле пробега),
триумф ли жены любопытств пожинающий Лот,
наука ли разоблачений от Альфа к Омега?
Не так ли ночной небосток — пережитков трансфер
на грешную Землю с не менее, скажем, Венеры,
по штату на слух полагается музыка сфер
влияния невыносимой на то атмосферы.
Засим остаётся готовность ответить на зов
пространства пока твой подсумок грудной «не заёкал»,
пока звездочёты с трудом вычитают улов
из двух мотыльков между двух запылившихся стёкол.
* * *
Звёзды в окошке искрят о своём неслышно.Так по губам не поймёшь из обратных драму
связей. К примеру, что яблоку Ева, Кришна,
Ньютон, Парис — по классическому там-таму.
По бестолковости выбора между злами,
выхода нет, перепробуешь все регистры.
Ладно, хотя б из чего возгорелось пламя,
звёзды декабрьские в дело идут на искры.
* * *
Видимость необозримого не помешала б.Пой свою партию битого часа калиф,
пей ежедневное пойло обживок и жалоб,
бей в барабан, атмосферную плоть раскалив.
Выдержка нам изменяет, подобная снимку,
фотобумага помалу теряет чутьё.
Видишь, едва различимые режем в обнимку
правду чуть больше положенной, сами — чуть ё…
* * *
Архитектурной быть бузе.Колодой через пень колонна.
Марсель, магалам Корбюзье
грозит Гвардейская Мадонна.
Неаполь, вопли — наплевать.
Равенна варваров нирвана.
Коробит Кордобы кровать
и телерана Тегерана.
Умом горюет и Москвой
усатый Бомбардир — неладен.
Великобритов сводит свой
над Темзой боем Биг-Бен-Ладен.
Версаль задуман как верстак,
Суэц — подобно суициду.
Под новым колпаком рейхстаг,
и остеклили пирамиду
у Лувра. Скользкий матерьял
ужимок лакомых и жестов.
Лас-Вегас главный ареал
градосмесительных инцестов.
Мир обезбашен до небес.
От Вавилона без оглядок
посредники Семи Чудес
бесцеремонней на порядок.
Распадом капищ и жилищ
подобное подобно слепку.
В районном скверике Ильич
последнюю сжимает кепку.
* * *
лечу смотрю куда когдазеваю чтоб не заложило
по верху сумерки звезда
гвоздит по праву старожила
внизу посадов светляки
агломераций парафразы
где красят быт на стояки
нанизанные унитазы
к земле придирчивый уют
на иждивении повадок
подмоченных в сухой как брют
не попадаются осадок
коллизии размером с миф
из допотопных надоели
но чем времён надёжней смыв
тем ближе и яснее цели
* * *
Гуляние под вечер и оркестрв саду с победной выправкой. По году
проходу нет от местных Клитемнестр,
и от войны недавней нет проходу.
Трофейного наследия приют —
великой блажи детские задворки,
как если б этот лучший мир-май-труд
придумали законченные орки.
Загадочны теперь издалека
границы сообщения сосуда,
где прошлое витает в облаках
грядущего неясного оттуда.
* * *
Тактичней собеседника окрест,чем «ходики» со временем не встретишь,
ещё — немного сбивчивая ветошь
с деревьев, опроставшихся в обрез.
Особенно, когда твой дом врасплох
застукан одиночеством застолий
и скатертных потёков винных схолий
под лясы кровоточных выпивох.
* * *
Ни одной решительно зацепки,небу ли до наших неудач.
Ласточки при деле, как прищепки
линии электропередач.
Мусорная просеки щетина
колется, попробуй отрекись.
В целом заурядная картина
ту ещё прописывает кисть.
Тот ещё гешефта отголосок
бухучёт идёт на чудодни
только для одних, считай, колоссов
агро-гидро-аэро родни!
* * *
Не до пищи, паче для ума,посреди пути. До перемены
сумма мест слагаемых сама
ждёт от привокзальной Мельпомены
изменений. Разница высот
взлётов и падений прихотлива.
Участи на жизнь не достаёт,
как последней мелочи на пиво