Опубликовано в журнале День и ночь, номер 3, 2008
я тебе расскажу про движение незримой волны
мне поведал о том человек с головой в серебре
свет лишь пена её
мысль лишь брызги её
этот мир есть движение огромной незримой волны
кто-то вспомнит о боге плывущем в стеклянной воде
кто-то вспомнит трилистник растущий в ладонях его
но они не при чём
есть сигнал есть приём
важно только настроить себя на движение незримой волны
твоё тело услышит движение незримой волны
твоё сердце подхватит биение пульса её
и разбудит ладонь
в медных струнах огонь
твои пальцы вплетутся в движение незримой волны
* * *
Кто встретит меня?
Только ветер.
Он привычно проверит
На прочность заплатанный плащ.
Кто окликнет по имени?
Эхо.
Птица в розовом сне
Не удержит проглоченный жалобный плач.
Кто наскальный рисунок
ладони прочтёт?
Рассвет,
Постаревший на двадцать печальных часов.
Кто услышит удары
Под кожей виска?
Трава.
Если сможет подняться поверх уходящих в астрал голосов.
Кто научит любить,
не заботясь о смысле и форме,
не теряя себя в тщетных поисках
первопричин?
Кто научит пить воду из луж?
Кто увидит цвет глаз,
В них своё отражение не спутав со мной?
Бог один.
* * *
Белый волк на синем щите.
След от плети на левой щеке.
Ледяные глаза да немые уста.
Чертят в воздухе крест
Три перста.
Красная роза, белый корсет.
Кроткому сердцу спасения нет.
Cмех за спиной, как удары хлыста.
Чертят в воздухе крест
Три перста.
Чёрный тур на красном снегу.
Спасительный замок на том берегу
Не откроет ворот, не опустит моста.
Чертят в воздухе крест
Три перста.
Жёлтый тюльпан, васильковое поле.
Сталь холодна и не чувствует боли.
Ярость слепа. Молитва чиста.
Чертят в воздухе крест
Три перста.
Белый волк на синем щите.
Слагающий песни живёт в нищете.
Забытые руны хранит береста.
Чертят в воздухе крест
Три перста.
* * *
Пролетая на гнездом,
Оброни перо хотя бы.
Помаши крылом хотя бы,
Пролетая над гнездом…
* * *
ты просишь верить тебе
ты словно боишься того
что обозначившаяся
многозначность твоего бытия
станет заметной не только тебе
я верю тебе
никто не верит тебе
как я
верю каждому слову
сказанному или написанному
я верю тебе
делам твоим
мыслям и чувствам
а так же тому
чего ты сама о себе не знаешь
я верю тебе
всем твоим путешествиям
полётам фантазиям
метафорам и метаморфозам
и всему что стоит за ними
я верю тебе
даже когда ты не здесь
даже когда не со мной
даже когда ты не знаешь
верить себе или нет
я верю тебе
даже когда под взглядом твоим
превращаюсь в стекло
даже когда появившись не вовремя
чувствую что совершил преступление
я верю тебе
и эта причина
невидимых слёз моих
и боли необъяснимой
и редкой радости
я верю тебе
я верю
ты лгать не умеешь
ты лгать не способна
не дал бог такого таланта
я верю тебе
но веру мою
разрушают
частые просьбы твои
верить
я верю тебе
но веру мою
иссушают
сомнения твои в том
что я верить умею
я верю тебе
даже себе
верю я меньше
я верю тебе
другого мне не осталось
* * *
Синие линии — тени на стенах.
Белые линии — лилия тела.
Лунные блики легли оперением сов.
Поздняя, слишком поздняя встреча.
Ветреный вечер, свечи и вечность
В чётках стучащих часов.
Губы твои свежи по-прежнему.
Я задыхаюсь от приступа нежности,
Сжигая в ладонях остатки одежд и стыда.
В воздух подмешано сладкое бешенство.
Мы с тобой беженцы, мы с тобой беженцы.
Ты — от себя, я — от себя.
Смяты и слёжаны простыни снежные.
Внутренне строже и утрене сдержаны,
Только под кожею дрожь всё никак не унять.
Стальные на место вставлены стержни,
Как же мы бережны к тем, кто размежил
Меня от тебя, тебя — от меня.
* * *
1.
Иглою солнечной исколот крепкий наст,
Настойчиво стучит вслед за капелью сердце,
Гортанный вскрик хозяина скворечни
Азарт любви вдруг пробуждает в нас.
2.
Годы считать лучше всё-таки вёснами.
А кому нужны они, зимы да осени?
Лучистый подснежник под пологом сосенным
Ясен и чист как младенец на простынях.
3.
Светлеет раньше на востоке
Вселяя скромную надежду
Ещё раз в шкаф убрать одежду,
Тяжёлую, как в марте снег.
— Лимонногрудые синицы
— Агенты армии весенней
Наших домов откроют окна
Армадам перелётных птиц.
г. Зеленогорск