Опубликовано в журнале День и ночь, номер 3, 2008
Памяти русских лётчиков, не вернувшихся из полётов над Африкой, — посвящается.
“Самолёт — не цель. Он всего лишь орудие. Такое же орудие, как плуг”.
“Планета людей”, Антуан де Сент Экзюпери
Совпадения реальной жизни с событиями и действующими лицами в данной книге являются случайными.
Автор
ПРОЛОГ
Он стоял у кромки прибоя и смотрел на океан. Пологие волны одна за другой методично накатывались на песчаный берег, опадали почти у его ног и, шурша песчинками, откатывались назад. И так часами, сутками, месяцами и годами. Океан никогда не утихал, менялись только величина и мощь волн.
Он вспомнил море на своей родине, оно в тихие дни могло стать зеркально гладким, правда, купаться в нём можно было только в течение полугода, в остальное время в нём плавали только отдельные смельчаки. А тут, в океане, вода тёплая весь год, хотя для местных жителей зима, вот как сейчас, — это не купальный сезон. Расположение страны у экватора и тёплое течение океана мало что меняли при смене календарных сезонов. И всё же выпадало несколько суток в году, когда столбик термометра падал ночью до +18. Для местного населения, привыкшего жить при жаре +35 +45, да ещё с повышенной влажностью это было кошмарным холодом.
Как-то ранним утром он вышел во двор виллы и увидел тёмную массу у калитки. Подойдя поближе он разглядел, что это был их охранник Андрэ, закутавшийся в тряпьё. “Бедняга”, — подумал он, глядя на замёрзшего охранника. “Воистину: что русскому здорово, то негру — смерть. В разных уголках планеты разные понятия о тепле и холоде”, — думал он, медленно идя по прибрежному песку. Перевёл взгляд левее — на эстакаду, уходящую в океан на несколько сот метров. В конце её стояли большие портальные краны, когда-то грузившие трюмы больших сухогрузов фосфатами, добываемыми неподалёку из шахты. Потом шахту залило водой, а её сооружения так и остались напоминанием о прежних временах. У линии горизонта виднелись россыпи огоньков газовых факелов, горевших на расположенных на шельфе нефтяных вышках. На протяжении нескольких сотен километров вдоль побережья нефтяные компании непрерывно высасывали “кровь” земли, наполняя ею прожорливые чрева танкеров. Малиновое солнце, похожее на половинку переспелого арбуза, погружалось в океан. На фоне заката двигались друг за другом маленькие чёрточки. Он уже знал, что это спешат на ночной лов пироги местных рыбаков. Попытался сосчитать их, но после третьего десятка сбился со счёта, да уже и трудно их стало различать в вечерней дымке.
Вчера, ранним утром, он со своими парнями приехал в гавань, где причаливают пироги с ночным уловом. Они шли по песчаному берегу бухты, необычно оживлённому в этот ранний час. Усталые рыбаки вытаскивали из причаливших пирог большие корзины с добычей и, сгибаясь под её тяжестью, подтаскивали к длинным деревянным столам, стоящим тут же на берегу. На них уже громоздились груды рыбы всевозможных видов и размеров, в корзинах копошились большие крабы и креветки. Здоровенные туши акул лежали прямо на песке, глядя на окружающий мир холодным, мёртвым взглядом. Рядом с ними, как диковинные летательные аппараты на экзотическом аэродроме, лежали большие скаты, прижавшиеся плоскими телами к песку и вытянувшие свои длинные тонкие хвосты. Кругом стоял гам, вдоль столов сновали толпы женщин и мужчин, торгуясь и громко тараторя на местном языке. Пахло рыбой, гниющими водорослями и ещё чем-то специфическим.
Они купили креветок, которые назывались королевскими, видимо, из-за своих больших размеров, и с десяток жирных океанских селёдок. Бортмеханик тут же объявил, что засол этой рыбы берёт на себя. Впереди намечалось небольшое торжество — день рожденья одного из членов экипажа, к дате нужно было подготовиться заранее.
Он улыбнулся, зачерпнул пригоршню воды из набежавшей волны — вода струйкой просочилась сквозь пальцы, вдохнул запах океана. Тихий ветерок лениво шевелил кроны стоящих на берегу пальм. “Ветер дальних странствий дул им в лицо”, — вдруг вспомнились ему строки из книги, прочитанной давно, в детстве. Думал ли маленький мальчик из глухой, засыпанной снегами, сибирской деревеньки, сидя длинными, зимними вечерами у керосиновой лампы над очередной книжкой о далёких, таинственных странах с непроходимыми лесами и диковинными животными, что когда-то придёт день и он будет стоять на берегу океана, в далёкой, таинственной стране.
Глядя на волны, он вспомнил, как несколько раз брал с собой на океанский пляж Андрэ, пытаясь научить его хоть немного держаться на воде. Попытки эти оказались безуспешными, Андрэ, вероятно, в благодарность за хорошее отношение к нему “шефа”, сделал несколько попыток залезть в воду, но сильная волна сбила его с ног и потащила сначала к берегу, а затем — вглубь. Нахлебавшись солёной воды и сильно испугавшись, он с такой силой вцепился в руку своего тренера, что с трудом удалось расцепить его пальцы, охватившие запястье спасителя. С тех пор они больше не делали таких экспериментов. Обычно Андрэ сидел на песке и смотрел, как его “шеф” сначала заходил, преодолевая сопротивление набегающих волн, всё дальше и дальше, затем нырял под основание очередного вала. Увидев его голову далеко за гребнями волн, Андрэ вскакивал, приплясывая и размахивая руками. К нему подбегали такие же глянцево-чёрные молодые парни. Тыча пальцем в сторону океана, он кричал, преодолевая грохот волн, что его друг, его смелый “шеф” снова “во-он где”! И когда тот выходил из воды, кучка чернокожих парней с уважением и завистью следовала за ним во главе с Андрэ до того места, где на песке были разостланы их полотенца…
Он взглянул на небосвод, восточная часть его потемнела, первые звёзды робко смотрели вниз на землю. “Ветер дальних странствий”, — вновь вспомнил он, ощущая на лице лёгкое дыхание бриза. Медленно шагая по прибрежному песку, он думал о превратностях судьбы, забросивших его, русского лётчика Валерия Сибирцева, в далёкую, таинственную Африку.
ГЛАВА 1
— Вышка, я — рейс 214, к взлёту готов, — раздался в наушниках голос штурмана.
— Рейс 214, ветер — юго-юго-восток, 12 узлов, полоса 17 свободна, взлёт разрешаю, я — Вышка.
Валерий, быстрым взглядом окинув приборную доску, скомандовал:
— Маршевым — максимальный! Экипаж, взлетаем!
Нарастающий гул двух мощных турбовинтовых двигателей перешёл в рёв. Валерий опустил тормоза — тяжело нагруженный самолёт, нехотя, тронулся с места и, набирая скорость, стуча покрышками колёс на стыках бетонных плит, начал стремительный разбег по полосе.
— 120, 140, 160, 180… — голос штурмана отсчитывал показания указателя скорости. Передняя стойка шасси не стала отходить от полосы, когда он на скорости 200 км, начал разгружать её, плавно беря штурвал на себя. “Не только здорово перегрузили, но, похоже, предельно передняя центровка”, — мелькнуло в голове у Валерия. Они уже проскочили половину полосы.
— 240, 260…
Штурвал почти полностью был взят на себя, противоположный конец ВПП стремительно нёсся навстречу.
— 280, 300, 320… — голос штурмана стал откровенно тревожным.
— Взлётный, закрылки — 25! — прохрипел Валерий и с облегчением почувствовал, как тяжёлая машина медленно отходит от бетона в воздух, в какой-то полусотне метров от конца ВПП.
Дав команду на уборку шасси, автоматически прослушав доклад штурмана диспетчеру о взлёте и указание “Вышки” занять радиал 260, он плавным и уверенным движением ввёл самолёт в левый разворот. Штурвал затрясся в его руках — верный признак недостаточной скорости при большой загруженности самолёта. Удерживая машину от дальнейшего сваливания влево, он энергично вывел её из крена.
Под крылом стремительно проносились кварталы пригорода — редкие виллы зажиточных жителей, жалкие хижины бедноты, пустыри. Землю стали закрывать лёгкие барашки облаков, вскоре она полностью накрылась пушистым, белым одеялом. В глаза ударило яростное солнце. Свет был таким слепящим, что пришлось эту часть фонаря кабины закрыть чёрной шторкой. Включив автопилот, Валерий откинулся в кресле.
— Отличная работа, командир! — бортмеханик Василий, увидев повёрнутое в его сторону лицо Валерия, поднял кверху большой палец.
— Отличная работа, говоришь, — мрачно повторил командир. Он провёл рукой по шапке тёмно-русых волос, уже тронутых изморозью на висках, на резко очерченных губах появилась усмешка, подбородок с ямочкой посредине дрогнул.
— Мы же ушли почти с последних плит бетона, дружище. А ты говоришь — отличная работа. Взлёт на гране катастрофы — вот как это называется.
— Да перестань, Валера, ушли же!
Командир с сожалением посмотрел на бортмеханика, на его спокойное лицо, прищуренные светлые глаза — всё выражало полную безмятежность. Затем глянул на второго пилота, с напряжённым лицом сидящего в правом пилотском кресле.
— Аркадий, так какая же всё-таки у нас взлётная масса? Ты контролировал загрузку?
— Естественно, командир. На борту десять тонн, учитывая “зайцев”, ну там плюс- минус сто-двести кэгэ. Взлётная масса — тридцать тонн.
— Хорошо. А распределение груза по салону контролировал?
— А как же, конечно!
Но по тому, как Аркадий блудливо отвёл глаза в сторону, командир понял, что никакого контроля он за загрузкой самолёта не вёл. Да и о каком контроле могла идти речь, когда у Аркадия с утра голова трещала с похмелья, и зверски хотелось спать.
Накануне, поздно вечером они с бортрадистом из экипажа самолёта АН-12 или “Элки”, как называли его все по букве на фюзеляже, завалились в ночной клуб. Там изрядно выпили, подцепили девиц. На виллу второй пилот вернулся под утро, рухнул на постель и, как ему показалось, только закрыл глаза, как кто-то начал трясти его за плечо. С неимоверным усилием он открыл глаза, промычав что-то несуразное, видимо пытаясь послать куда подальше того, кто мешает ему спать. Наконец до него дошло, что его будит штурман, тоже Аркадий, с которым он жил одной в комнате.
— Вставай, гуляка, пора на аэродром, труба… то бишь наш командир зовёт.
С трудом поднявшись, он умылся и почистил зубы. Постаравшись не столкнуться с командиром, втиснулся на заднее сиденье такси. Как только началась загрузка самолёта, он откинул блок сидений от борта в хвостовой части, лёг и тут же провалился в тяжёлый сон.
Все были в это время заняты: командир находился в офисе авиакомпании, расположенном рядом с аэропортом, штурман оформлял заявку на полёт в службе движения, заказывал прогноз и погоду по трассе и аэродрому назначения, бортмеханик занимался заправкой самолёта.
Вернувшись из офиса, Валерий застал уже отъезжавшую грузовую машину да кучу пассажиров возле самолёта. У опущенной грузовой рампы1 стояли Виктор с Василием и представитель коммерческой службы аэропорта.
— Командир, самолёт заправлен, загружен, к вылету готов, — доложил бортмеханик.
— Тогда, поехали, — Валерий заглянул в грузовой салон, он был забит грузом почти полностью.
— А с этими что делать? — кивнув на толпу желающих улететь, спросил Виктор.
— Сколько загрузили?
— Девять тонн, как ты сказал.
— Хорошо, можно взять десять человек, не более. Такса — прежняя.
— Бьен, кэптен! — чернокожий парень из отдела перевозок был доволен — 10% от тех денег, что будут взяты с пассажиров — его, а это неплохой гонорар.
— Наш “дракон” и больше может утащить. — Виктор любовно провёл рукой по борту самолёта. Его тёмные глаза глядели на командира вопросительно.
— Десять человек, не более! — отрезал тот. — И так предел по загрузке, да и температура уже под 30. — Валерий пошёл вдоль самолёта, осматривая его, сзади послышался гомон. Это была постоянная картина — у грузовых самолётов толпились желающие улететь.
Он зашёл в самолёт по узенькой лестнице через переднюю дверь. В пилотскую кабину вёл небольшой проход — остальное пространство было забито грузом. Дверь в пилотскую кабину открылась, в проём высунулась физиономия штурмана:
— Командир, мы готовы.
— А это кто такие? — спросил Валерий, увидев чьи-то головы внутри кабины.
— Да я четырёх “зайцев” здесь приютил, чтобы этот, с перевозок, их не заметил.
— Я уже дал команду взять десять человек, что ещё за самодеятельность?
— Командир, всё нормально, наш “дракоша” и больше утащит!
— Утащит, — передразнил он. — Я смотрю, вы совсем обалдели с этими “левыми” деньгами.
“Зайцы” в испуге уставились на Валерия, поняв, что этот сердитый лётчик здесь самый главный и от него зависит — улетят они или нет.
— Полагаю, ты и деньги с них уже слупил?
— А как же, святое дело! Деньги на бочку и вперёд! — плутоватая физиономия штурмана расплылась в улыбке, как у кота, который только что поймал жирную мышь.
— Валерий, да всё в порядке, в первый раз что ли? — Сзади послышался голос бортмеханика Василия. — Давай запускать ТГ2, нужно рампу закрыть.
— Штурман, проси у “Вышки” разрешения на запуск, да разбуди этого гуляку. — Валерий глянул на второго пилота, спавшего в правом кресле.
— Обожди, я его сейчас сам разбужу! — протиснулся в кабину Василий. Услышав гул запущенного вспомогательного ТГ-16, он нагнулся к уху второго пилота и закричал:
— Аркадий! Самолёт кренит, давай штурвал вправо!
От этого выкрика, ничего не поняв спросонья, второй пилот подскочил на своём сиденье и, схватив штурвал, судорожно крутанул его в правую сторону. Раздался хохот. Поняв, что его разыграли, Аркадий, выпустив из рук штурвал, неприязненно глянул на бортмеханика. Его водянистого цвета глаза на продолговатом лице с узкими губами, постоянно кривившиеся в иронической ухмылке по поводу и без него, уставились на Василия.
— Тоже мне, шутник.
— Спать ночью надо, а здесь работать. — Валерий застегнул привязные ремни. — Штурман, контроль по карте перед запуском!
Штурман забубнил пункты контрольных вопросов так называемой “молитвы”3 перед запуском основных двигателей. Всё пошло своим чередом.
И вот теперь, после критических мгновений сегодняшнего взлёта, Валерий позволил себе расслабиться. Откинувшись в кресле, он оглядел открывающееся через фонарь кабины пространство: голубое небо, почти по курсу — яростное солнце, внизу — плотный слой облачности.
— Как путевая, штурман?
Аркадий нажал кнопку на пульте ДжиПиЭс4. — Пятьсот кэмэ, командир.
— М-да, вот вам ещё к вопросу о загрузке. Виктор! — вызвал он по внутренней связи техника, тот находился в хвостовой части вместе с пассажирами.
— Слушаю, командир.
— Ты при загрузке проход оставил между грузом и фюзеляжем?
— Как обычно, командир.
— Сейчас к тебе перелезет помощник. К посадке обеспечьте мне нормальную центровку.
— Йес, сэр!
Валерий перевёл взгляд на второго пилота.
— Давай к Виктору. Часть груза — в хвост!
Аркадий, что-то бормоча себе под нос, отстегнул ремни, и ткнул кулаком в бок бортмеханика.
— Ну-ка, пропусти меня.
Василий привстал и, пропуская второго пилота, подмигнул штурману.
— До чего же бессердечные люди у нас в экипаже. Человека, можно сказать, чуть живого, заставляют перетаскивать груз! — с наигранным сочувствием проронил штурман.
Второй, протискиваясь мимо, скребнул по нему злым взглядом.
— Давай, давай, иди паши, негр, солнце ещё высоко! — заржал тот.
Чертыхаясь и ворча что-то себе под нос, Аркадий пополз по узкому проходу между потолком салона и грузом, в хвост самолёта.
Через полчаса в наушниках раздался голос Виктора:
— Командир, всё о’кей! Даже на рампу часть груза переложили, теперь всё будет нормально.
— Виктор, что же ты так лопухнулся с грузом? Еле с полосы ушли!
— Понимаешь, Игнатич, тяжёлый груз оказался на первой машине; а вторая, с прицепом, приволокла эти тюки с текстилем — вот и результат.
— Нужно было сообразить — тяжёлое разместить по бортам, а потом — всё остальное.
— Извини, командир, что так получилось. Пришлось за двоих груз принимать, из Аркадия сегодня работник никакой.
Валерий, подобрев, сказал:
— Ладно, урок нам всем. Где там этот Казанова? Гони его сюда.
Через несколько минут в проёме двери появилась надутая физиономия второго пилота. Не глядя ни на кого, он занял своё место и уставился куда-то в пространство.
Валерий покачал головой. “Чёрт возьми, — подумал он, — это уже выходит за всякие рамки. Ведь все знают его указание — перед рабочим днём никаких гулек и пьянок. И вот же, стервец, ушёл, когда все уснули. Радисту что, их “борт” на ремонте — гуляй себе… Наш-то отлично знал, что с утра в рейс, но всё же пошёл. Правду говорят — чёрного кобеля не отмоешь добела! Нужно принимать меры”, — решил Валерий.
— Штурман, связывался со столицей?
— Через пару минут, до границы зоны семьдесят вёрст.
Минут через пять штурман доложил, что связь с аэродромом назначения установлена, погода хорошая, но… аэропорт столицы закрыт.
— Почему закрыт? — удивился Валерий.
— Ихний президент собирается куда-то вылетать, вот они и закрылись.
— И что они нам предлагают делать?
— Говорят — решайте сами. Мол, возможно будет “окно” для приёма, тогда разрешат посадку.
— Борты над аэродромом уже есть?
— Да, три. И ещё два чешут туда же впереди нас, так что мы будем шестыми.
Валерий посмотрел на топливомер.
— Штурман, расчётное время выхода на радиомаяк аэродрома?
— Через 40 минут.
— Василий, убавь режим двигателей до скорости 460.
Василий ни слова не говоря, передвинул РУДы5 назад.
— Штурман, запроси у диспетчера разрешение выйти на радиомаяк аэродрома на своём эшелоне.
Штурман передал окончание связи с аэродромом вылета и все переключились на частоту столичного аэродрома. Разрешение вскоре было получено. Им повезло: через двадцать минут после выхода на радиомаяк диспетчер дал разрешение на посадку первому борту, крутившемуся на самом нижнем эшелоне. Вскоре наступила и их очередь. Выскочив из облачности над поймой реки, Валерий взял курс к точке входа в глиссаду снижения.
— Командир, пять градусов вправо, удаление 15 кэмэ.
— Понял. — Валерий довернул самолёт.
— Аркадий, не пропусти появление “последнего приюта”, — сказал он второму пилоту.
Так они называли местное кладбище, расположенное в трёх километрах от торца полосы прямо по посадочному курсу. Своим цветом оно отличалось от окружающего ландшафта: овальное светлое пятно было прекрасным визуальным ориентиром.
— Удаление 10, берём посадочный курс, подходим к глиссаде снижения, — прошелестел в наушниках голос штурмана.
— Выпустить шасси, закрылки 15 градусов, — Валерий начал плавно отдавать штурвал от себя, парируя “вспухание” самолёта от выпуска закрылков.
— Василий, скорость 300.
— Понял, выдерживаю.
— Командир, вижу ориентир — прямо по курсу, — доложил второй пилот.
Валерий взглянул выше приборной доски — прямо по курсу виднелось светлое пятно.
— На курсе, на глиссаде, посадка разрешена, — сказал штурман.
— Полосу вижу, садимся, закрылки 25, скорость 270. — Удерживая штурвалом самолёт на невидимой нити, которая вела их к торцу посадочной полосы, Валерий следил за стремительно несущейся под их самолёт землёй — вот и расчётная точка.
— Малый газ! — Беря на себя штурвал, Валерий плавно притёр тяжёлую машину к полосе. Самолёт стремительно нёсся по ВПП. Яростно завыли винты, создавая отрицательную тягу. Потеряв скорость, машина повернула на рулёжную дорожку, затем порулила в направлении грузового терминала аэропорта.
К остановившемуся самолёту спешила бригада грузчиков, во главе их был знакомый представитель коммерческой службы — все его называли Папа Дюк. Чёрное, как антрацит, круглое лицо с большими глазами всегда выражало благожелательность. Вот и сейчас, увидев в открытой форточке пилотской кабины Валерия, он заулыбался и приветственно махнул рукой. Нужно было отдать ему должное: дело своё он знал неплохо — грузчики сноровисто, за полчаса разгрузили самолёт. Потом, подойдя к Валерию, “Папа Дюк” на смеси французского и английского, помогая при этом себе руками, сказал, что есть попутный груз — шесть тонн для фирмы, которая зафрахтавала самолёт на этот рейс. Они вместе подошли к хвостовой части. Техник Виктор шваброй неторопливо выметал мусор из грузового салона.
— Виктор, принимай шесть тонн. Можете грузить, Папа Дюк. Что ещё? — спросил Валерий, видя, что тот не отходит.
— Сколько людей вы сможете взять на борт?
— Тридцать человек. О’кей?
— О’кей, о’кей! — Папа Дюк заулыбался и, подмигнув Валерию, отошёл к грузчикам. Через некоторое время у самолёта вновь закипела работа.
— Валера, сумеем мы выскочить отсюда после загрузки? — спросил подошедший бортмеханик.
— Кто его знает, вот сейчас вернётся наш “сусанин” от диспетчера, узнаем. — Так иногда они называл штурмана, а второй пилот как-то за столом, желая блеснуть эрудицией, процитировал выражение, приписываемое Петру I: “Штурмана — отродье хамское! — за стол допускать, но чарку наливать в последнюю очередь”, — на что штурман кровно обиделся.
Вскоре подошёл и он с недовольным видом.
— Ну, что скажешь хорошего? — все с нетерпением смотрели на мрачного штурмана.
— Хорошего мало, выпускать начнут только после вылета самолёта президента.
— И когда же это произойдёт?
— Хрен его знает! Как вы понимаете, мне об этом почему-то не доложили. Кстати, командир, есть возможность дозаправиться. На стационарной заправке есть одна незанятая горловина.
Валерий одобрительно посмотрел на Аркадия.
— Молодец! Запрашивай разрешение.
— Молодца в рюмку не нальёшь, — ухмыльнулся штурман. — Есть предложение — учесть это при разливе.
— Иди, иди. Ну и экипаж у нас подобрался, всё к одному только сводите.
— Да ладно, командир, — Василий тронул его за руку, — где ты ещё найдёшь таких орлов? Только на нашем “драконе”!
— Орлы, говоришь? Вот, вот. Некоторые из орлов сегодня нас всех чуть не отправили ковырять землю за полосой. Спасибо тем, кто этот самолёт создал, на другом бы не ушли.
Аркадий, второй пилот, опустил голову, зная, что эти слова в первую очередь адресованы ему.
Подал голос только Виктор:
— Игнатич, да хватит серчать, больше такого не повторится.
— Ну, ну, посмотрим. — Валерий глянул на поникшего второго пилота, перевёл взгляд на остальных. — Я вам не рассказывал о случае с экипажем Евгения? Так вот, — Валерий обвёл взглядом экипаж. — Самое тяжёлое, облицовочную плитку, загрузили им в переднюю часть салона. На взлёте, Евгений почувствовал, что передняя стойка не отходит от полосы, прекратил взлёт, стал тормозить. Машина тяжёлая, инерция большая — полосы не хватило, выкатились за неё, запрыгали по грунту, а тут по закону пакости оказалась канава. В результате сломали переднюю стойку, ремонт оплачивали сами. Или можно вспомнить аварию в Киншасе, — продолжал командир. — Взлёт днём, температура +35. Взлётная полоса ограниченной длины в черте города. Понимая, что полосы не хватит, командир прекращает взлёт. Проскакивают остаток полосы, тормоза дымят, а впереди по курсу — городской базар. И вот самолёт с вращающими винтами таранит базар. Погибло около четырёхсот человек. Экипаж чуть не линчевали — спасла полиция. Затем — суд, тюрьма… Так что будем внимательными ко всему, мелочей в авиации не бывает…
— Командир! — раздался голос штурмана, — нам разрешили перерулить на заправку.
— Пошли, ребята. — Валерий повернулся и пошёл к самолёту, все двинулись за ним.
Вернулись на базу уже ночью. Лениво ковыряя в тарелках, молча сидели за столом.
— Что ж, от этого разговора нам всё равно не уйти. — Валерий отодвинул тарелку от себя. — Аркадий, как будем дальше жить?
Второй пилот молчал, уткнувшись взглядом в стол.
— На эту тему мы с тобой уже вели разговоры, но что-то сдвигов в лучшую сторону не видно. Давай договоримся так: ещё один такой финт, и поедешь домой. А за вчерашнее снимаю с тебя 50% дополнительной оплаты за месяц. Вопросы есть?
Аркадий, не проронив ни слова, встал и, ни на кого не глядя, ушёл в свою комнату.
— Круто, командир! — подытожил решение Валерия шестой член экипажа — инженер Сергей.
— А как по-другому, скажите мне? Каждый должен нести ответственность за свои поступки. Если кому-то не нравится порядок — нет проблем. Собрал вещички, на рейсовый самолёт — и адью, домой… Через Париж или Эмираты… Вот так-то! — проговорил Валерий, глядя на примолкнувших парней. — Ну что? Пора на боковую? Завтра рано вставать.
ГЛАВА 2
— Хай, Вэл!
Валерий, разглядывающий изделия из дерева на городском рынке, оглянулся. К нему с широкой улыбкой на веснушчатом лице подходил Джек, южноафриканец, командир “Бичкрафта” — небольшого двухмоторного самолёта. Его голубые глаза искрились радостью, она, казалось, переполняла всю его худощавую подтянутую фигуру.
— Хай, кэптен! Что это ты сияешь?
— У меня сегодня отличное настроение. Я получил известие от своей Джоан. Вэл, ты можешь меня поздравить — у меня родился сын! — Джек радостно засмеялся.
— Рад за тебя, дружище! От всей души поздравляю тебя и твою Джоан. С тебя причитается.
— Нет проблем! Сегодня я у себя устраиваю небольшое парти, как это по-русски?
— Вечеринка.
— Да, вечеринка. — Джек с трудом выговорил это непривычное для него слово. — Забирай своих парней, и “приземляйтесь” у моей виллы в восемь вечера.
— А кто будет у тебя сегодня?
— Я уже пригласил руководство авиакомпании, ребят с “Боинга”, Поля с его парнями. Да, ещё придут несколько офицеров со здешней базы ВВС.
— Да, Джек, отметить это событие ты решил основательно, размахнулся почти по-русски.
— Вэл, здесь, за углом — бар, давай выпьем немного, до вечера ещё далеко.
— О’кэй, почему бы и не выпить!
Небольшой бар в полдень был почти пуст, только за дальним столиком сидела молодая пара. Тихо урчал японский “кондишен”, было прохладно. Из-за стойки выпорхнула высокая симпатичная девушка с шоколадной кожей, судя по всему — мулатка, в коротком платьице, открывающем длинные стройные ноги. Сияя приветливой улыбкой, она, подождав, когда они сядут за столик, подошла к ним.
— Что желаете, месье?
Джек залихватски подмигнул девушке, ввергнув её в смущение.
— Месье желают два двойных виски с содовой.
— Пардон, мадемуазель, — вмешался Валерий, — только мне со льдом.
— Хорошо, мой господин! — девушка отошла к стойке, и через пару минут на столике стояли два запотевших бокала с виски, на тарелочке горкой лежал поджаренный арахис.
— Что значит бармен — девушка, — Джек сделав глоток из бокала, бросил в рот несколько зёрен арахиса. — Я уже давно приметил, если бармен — парень, то недоливает выпивки на палец.
— Что поделаешь, всем хочется жить, — усмехнулся Валерий.
— Помнишь, Вэл, ты сказал, что сегодня я хочу размахнуться по-русски. Наверное, во мне говорит наследственность. Не зря меня тянет к вам, русским.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Видишь ли, в начале века на юге Африки бушевала англо-бурская война…
— Знаю, — перебил его Валерий, — в школе на уроке истории рассказывали. Песня ещё такая была: “Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне”.
— Верно ты вспомнил, Вэл. Тогда, на стороне буров сражались добровольцы из многих стран, в том числе и из России. Однажды пленного раненого английского лейтенанта буры привезли в русский госпиталь. Его там выходила молоденькая медсестра, настоящая красавица — голубоглазая, с волнистыми, рыжеватыми волосами. Лейтенант влюбился в неё, а когда война закончилась — они поженились. Это, Вэл, мои бабушка и дедушка. Стало быть, во мне течёт какое-то количество русской крови. Мама неплохо говорила по-русски, а я вот почти не говорю. Не с кем общаться на русском, то, что знал в детстве, сейчас почти всё забыл.
— Не горюй, Джек, главное, — ты чувствуешь в себе русскую кровь, — рассмеялся Валерий. Они ещё посидели, взяв по второму бокалу, пока Джек не взглянул на часы.
— Бог мой, уже три пополудни, мне пора к себе — в четыре часа приедут из ресторана, нужно готовиться к вечеру. Нет, нет! — запротестовал он, увидев в руках Валерия бумажник. — Сегодня плачу только я!
Они вышли на знойную улицу. Остановив такси, Джек повернулся к Валерию:
— Ну что ж, Вэл, до вечера.
Джек захлопнул дверцу такси. Водитель резво взял с места, и через сотню метров машина исчезла, свернув на улицу, ведущую к побережью.
…Вечеринка удалась на славу. В углу гостиной был накрыт “шведский” стол с закусками, стояли чистые тарелки, бокалы. Рядом теснились разнообразные бутылки с разноцветными наклейками и ведёрко со льдом. Из динамиков лилась негромкая музыка. По гостиной сновали две официантки с подносами, на которых стояли разные напитки. Валерий взял с подноса бокал виски. Внезапно музыка смолкла.
— Прошу внимания, дам и господа! — На ступеньках коридора, ведущего во внутренние комнаты виллы, появился с бокалом в руке владелец авиакомпании господин Лэмптон. — Позвольте мне от имени нашей авиакомпании и от всех собравшихся здесь поздравить нашего гостеприимного хозяина и заочно его супругу с рождением сына. Надеемся, что в будущем сын продолжит дело своего отца и начнёт сотрудничать с нашей фирмой.
Переждав, когда закончатся аплодисменты и стихнет смех, Лэмптон продолжил:
— Джек, на авиабазе в Иоханесбурге освобождается место для ремонта твоей небесной лошадки, и через неделю ты летишь домой.
Все потянулись к Джеку, поздравить и чокнуться. Через некоторое время подошёл к Джеку и Валерий.
— Джек, ещё раз прими мои поздравления. Рад за тебя. Будь здоров!
— Спасибо, Вэл. Как много добрых людей. Я просто счастлив…
— Джек, познакомь меня с местными лётчиками.
— Пошли, они сами хотят с тобой познакомиться.
Четверо офицеров, стоявших у столика со спиртным и о чём-то споривших между собой, при приближении Джека с Валерием смолкли.
— Господа, рекомендую: командир русского “Антонов-32” Вэлери Сибирцофф.
Пожимая всем руки, Валерий пытался запомнить хотя бы имена: капитан Филипп, старший лейтенант Куму, майор Макс, капитан Густав. Видно было, что офицеры уже изрядно выпили. Как оказалось, трое из них неплохо понимали и говорили по-русски: в своё время они проходили лётную подготовку в Союзе.
— О чём был спор, друзья? — спросил Валерий.
— Мы спорим по принципиальному вопросу. — Капитан Филипп, невысокий, плотно сложенный негр, качнувшись, ткнул пальцем в сторону старшего лейтенанта, буравя того сердитым взглядом. Высокий, стройный мулат с дружеской усмешкой в свою очередь смотрел на капитана.
— Вот он не согласен со мной, что при прежнем президенте мы бы и сейчас летали. При нём бы эти штатские “крысы”, — он, снова качнувшись, ткнул пальцем куда-то в сторону, видимо, в направлении столицы, — нашли бы деньги на ремонт наших МиГов.
С чёрного лица на Валерия смотрели сердитые глаза. Произнеся какую-то фразу на французском языке, он снова на русском обратился к Валерию:
— Он, Куму, учился во Франции, в лётной школе, и ничего не понимает в жизни. А вообще-то, давайте выпьем. — Филипп потянулся к столику и щедро наполнил бокалы себе и всем остальным. — За пилотов! — Филипп потянулся своим бокалом к Валерию и к другим.
— Похоже, Филипп, ты уже на “потолке”, пора идти на снижение. — Майор Макс осторожно взял стакан из рук Филиппа.
— Я не пьян! — возмутился тот. — Я сердит, я обижен! Мы уже три года сидим на земле, скоро забудем, как садиться в кабину. У нас, вроде бы, и есть авиация, и в то же время её нет. Скажите, мы кто? Лётчики? Нет! Мы — штабные крысы! Вместо того, чтобы летать — сидим и протираем штаны. А они когда-нибудь горько об этом пожалеют, что у нас нет исправных самолётов. Пожалеют, но будет поздно. Мы им напомним это в своё время!
Старший лейтенант что-то возмущённо стал возражать Филиппу, но тот, отмахнувшись, схватил свой стакан и жадными глотками допил.
— Густав, Куму, выведите его на свежий воздух. А мы, Вэлери, давайте отойдём в сторону, продолжим нашу беседу. — Макс двинулся к окну. — Теперь они не скоро успокоятся, вечные оппоненты — Филипп и Куму.
Макс вытащил пачку сигарет, протянул Валерию.
— Спасибо, не курю. Так что, действительно теперь так плохо, как говорит капитан Филипп?
— Хуже некуда. Знаете, как вы нас подвели? Я имею ввиду вашу страну. Эта ваша перестройка, она разрушила нашу жизнь. Раньше у нас не было нищих, все дети учились в школах. У вас и в других дружественных странах учились наши студенты, наша интеллигенция, офицерский состав, получая знания, необходимые для нашей страны. Мы получали вашу технику. Все имели работу. Когда развалился ваш Союз, в одночасье всё рухнуло и у нас. Под давлением ООН в стране прошли так называемые “демократические выборы”. Произошла смена власти — нынешняя ориентируется на Запад. И что мы сейчас имеем? Местное производство упало, появилась безработица, чиновники на всех уровнях воруют, грабят страну. Верхушка живёт в роскоши, а народ голодает. Нищета толкает людей на всевозможные преступления, процветает проституция, ею занимаются даже десятилетние девочки — за бутылку кока-колы. А мы-то всегда верили вам, надеялись на светлое будущее…
Макс горько усмехнулся. Валерий молчал. Раньше такого ему здесь никто не говорил.
— Не берите это всё на свой счёт, командир. Конкретно Вы и ваши парни совсем здесь не при чём. Судя по всему, вы сюда попали тоже из-за событий у себя в России. Я рад был с вами познакомиться, надеюсь, ещё встретимся. А сейчас нам пора домой. Пойду поблагодарю Джека. Мягких посадок, командир.
Макс пожал Валерию руку и отошёл от него. Валерий оглядел гостиную, разыскивая взглядом своих парней. Несколько пар танцевало под негромкую музыку, остальные разбились на группы и беседовали. Он увидел своего инженера, танцующего с Барбарой, секретаршей из фирмы Джека. Василий о чём-то разговаривал с техником французского экипажа, разговор в основном вёлся на пальцах. Виктор пробирался сквозь гостей в сторону двери с бутылкой в руках.
— Куда ты тащишь эту красотку, Виктор? — Виктор, услышав своё имя, повернул голову в сторону Валерия, затем удивлённо посмотрел на бутылку. На ней действительно была изображена шикарная девица в ковбойской шляпе и в сапогах со шпорами. Он погладил этикетку на бутылке и снова посмотрел на Валерия.
— Шеф, всё о’кэй! Ребята хотят познакомиться с этой гёл поближе. — Язык у Виктора уже заметно заплетался.
— Ладно, иди, только и для меня оставьте немного этой “девицы”, я сейчас выйду.
— Нет проблем, шеф!
Валерий понял, что нужно возвращаться на свою виллу. Он пошёл искать Джека, проходя мимо Василия шепнул ему, чтобы они с Сергеем через пять минут вышли наружу. Джека он нашёл в окружении женщин.
— Всё о’кэй, Вэл?
— Джек, никаких проблем! Просто нам пора “запускать двигатели” и просить твоего разрешения на руление домой.
— Может, ещё повеселитесь?
— Боюсь, если ещё немного задержимся, то останемся основательно.
— Так в чём проблема? — Джек гостеприимно повёл рукой: — Оставайтесь до завтра, места всем хватит, а с утра пойдём купаться в океане. Нет ничего лучшего после попойки. Ведь, насколько я понял, у вас завтра выходной.
— Спасибо, дружище, всё это соблазнительно, но всему есть предел. Не обижайся! Только “отходить” после таких возлияний нужно дома. Проводишь? Давай мы уйдём по-английски?
— О’кей, решили, так решили. Пойдём провожу.
ГЛАВА 3
— Значит так, Валерий. — Руководитель местного отделения авиакомпании “Нордстар” Николай Серов встал из-за стола. Он посмотрел на командира серыми прищуренными глазами, загорелое лицо его было озабоченно. — Как только подписываем контракт с фирмой-поставщиком, ваш экипаж будет работать только на перевозке сахара. Вы же летали на аэродром “Круи”?
— Да, и не один раз, — кивнул в ответ Валерий.
— Схема работы будет такая: накануне вечером загружаетесь попутным грузом, загрузку мы обеспечим; утром, желательно пораньше, вылетаете. В Круи вас будут ждать машины с сахаром, загружаетесь и вылетаете в столицу. Там разгружаетесь, берёте на борт топливо и возвращаетесь в Круи, там вас снова загружают сахаром и вы идёте сюда. Если по времени будете успевать загрузиться и снова уйти на Круи, а оттуда в столицу, — это было бы прекрасно. Вопрос к вам: сколько сахара вы сможете брать при вылете из Круи?
— Полоса там грунтовая, можно брать по десять тонн. Если воздух прогреется до +35 +40, то не более девяти. — Валерий сделал паузу. — А что касается ранних вылетов, то тут есть одно “но”: по утрам там частенько туман. Недели две назад мы как раз вляпались в такую ситуацию. Вылетели рано утром, снизились после хребта в долину, а она в тумане. Покрутились с полчаса, — никакого просвета. У штурмана на ДжиПиЭс, как назло, была стёрта информация о координатах торца полосы, и как результат — пришлось возвращаться. Да вы же помните этот случай.
— А если бы информация была, смогли бы сесть?
— Можно было бы попытаться. У нас есть такой пример. Как-то в аэропорту Сосебо сели при видимости 400 метров. Штурман вывел точно на торец — остальное было делом техники.
— Ну, а сейчас данные Круи заложены?
— Конечно, после того возврата штурман получил такую нахлобучку, что внёс данные не только всех аэродромов этой страны, но и соседних.
Серов рассмеялся, но сразу же снова посерьёзнел.
— Валерий, имей ввиду, если всё пойдёт гладко, то вы надолго будете обеспечены стабильной работой. Поставщики подсчитали: за два месяца нужно вывезти около полутора тысяч тонн сахара. Это при условии вывоза 30 тонн в день. Смекаешь, какими деньгами для нас это пахнет?
— Ну, коли так ставится вопрос, может, пересмотрим расценку груза свыше семи тонн?
Николай рассмеялся:
— Ну, ты, командир, своего не упустишь!
— Так ведь мы сюда, за тысячи вёрст, не за туманом прилетели, а заработать. Да и вылеты с грунтовой полосы при такой загрузке на порядок опаснее, чем с бетона.
— Знаю, — сказал Николай, — как только подписываем контракт, сразу рассмотрим ваши предложения. Думаю, в накладе не останетесь. Наташа! — Крикнул он, и в дверях из приёмной появилась светловолосая молодая женщина — секретарь и переводчица.
— Наташа, как только придёт господин Карим, пусть сразу заходит. Да сделай нам с командиром по чашечке кофе.
— Сию минуту! — Наташа резко повернулась, платье крутанулось, показав стройные, загорелые ноги.
Прежнюю секретаршу, Катрин, Серову пришлось уволить. Высокая метиска с точёной, стройной фигурой, кожей цвета кофе с молоком и тонкими чертами лица проработала в “Нордстаре” чуть более полугода. Внешним обликом она напоминала знаменитую топ-модель Ноэми Кэмпбелл. Красотка оказалась такой любвеобильной, что в рекордный срок совратила большую половину персонала фирмы. Пилоты оказались первыми в её списке. Как трепались некоторые из них, она показала, что такое африканская страсть. “Не баба, — говорил один, — а вулкан. Не обошла метиска вниманием и экипаж Валерия, в первую очередь под её прицелом оказался он сам. Во время его приходов в офис она пускала в ход весь арсенал обольщения: пылкие, многообещающие взгляды, “нечаянные” касания бедром или грудью. Её злило, что он оставался равнодушным к её прелестям. Валерия в свою очередь забавляла эта игра.
Как-то утром он перед вылетом зашёл в офис. В приёмной перед компьютером сидела Катрин, лениво стуча по клавишам. Через неплотно закрытую дверь слышался голос Серова, разговаривающего с кем-то по телефону. Увидев входящего Валерия, секретарша изобразила на своём свежем личике обворожительную улыбку.
— Бонжур, кэптен Вэлери! — произнесла она хрипловатым голосом, придающим её речи неповторимое очарование.
— Бонжур, мадемуазель Катрин, — ответил он, сев на предложенный ею стул и подумав, что сейчас она вновь возьмётся за свои штучки. И не ошибся.
Она вышла из-за стола и присела напротив Валерия. Высокая грудь, с торчащими крупными сосками, казалось, прорвёт сейчас тонкую ткань блузки — бюстгальтер переводчица не носила. Не сводя с Валерия своих бесстыжих глаз, она медленно приподняла правую ногу и поставила каблук туфли на перекладину стула. Коротенькая и узкая юбочка задралась чуть ли не до пояса. Смущённый Валерий отвёл глаза — метиска явно обходилась без трусиков.
— Вас что-то смущает, мой кэптен? — невозмутимо спросила Катрин, грациозно встав со стула. Проведя розовым язычком по своим пухлым губам и не сводя с Валерия глаз, она медленно двинулась к нему. Он тоже встал, подумав: “Когда же Серов закончит болтать по телефону?”. Затем он почувствовал на своей груди её горячую ладошку — форменная рубашка была расстёгнута из-за жары. Ладонь поползла вниз, ему казалось, что его затягивает в омут — мутная чёрная волна поднималась откуда-то изнутри. Выручил голос Серова, позвавший секретаршу к себе. Раздосадованная Катрин скрылась в кабинете, оставив после себя аромат тонких духов, смешанный с неповторимым запахом тела молодой африканки. Валерий встряхнул головой, сбрасывая с себя оцепенение, затем выскочил из офиса.
— Чёртова кукла, — бормотал он, — вогнала в краску, как какого-то сопливого мальчишку.
— Валерий, ты куда? — услышал он голос директора. — Что ты хотел? — Продолжал тот окликать Валерия, открывающего калитку.
— В следующий раз! — крикнул Валерий, совершенно забыв, для чего он зашёл в офис.
— Что это с ним? — недоуменно спросил Серов у Катрин, кинув на неё подозрительный взгляд. Та ничего не ответила, только опустила вниз глаза и передёрнула плечиками. А через пару дней случилось то, что и должно было случиться. Придя утром на работу, Серов сразу обратил внимание на беспорядок в офисе: валяющиеся пустые бутылки, разбросанные бумаги, окурки, опрокинутое кресло. Почему-то не было ни одного охранника. Вскоре раздался телефонный звонок, и его попросили приехать в полицию. Выяснилось, что ночью жители на соседней с офисом вилле были разбужены шумом и криками. Приехавшие полицейские обнаружили в офисе дерущихся пьяных охранников и почти голую, тоже пьяную секретаршу. Как потом выяснилось, девица на столе своего шефа исполняла стриптиз. Распалённые алкоголем и видом обнажённого женского тела, парни стали спорить о том, кто из них будет первым. Спор перешёл в драку. Продолжая пританцовывать и стаскивать с себя одежду, Катрин подзуживала дерущихся, крича: “Первым будет победитель!” Спектакль был прерван появлением полицейских. Серов выслушал этот рассказ с мрачным лицом. Всех троих он уволил. Он похвалил себя, вспомнив, как несколько раз она пыталась соблазнить, откровенно и бесстыдно предлагая ему себя. При очередной попытке обольстить его, он твёрдо пообещал выгнать её с работы — только тогда она прекратила приставать к нему. Так в офисе появилась Наташа.
Сделав глоток кофе, Серов заговорил:
— Командир, до меня доходят слухи, что у тебя проблемы со вторым пилотом? Говорят, он злоупотребляет…
— Шеф, — Валерий поставил свою чашку на стол, — я сразу доложу тебе, если ситуация выйдет из-под контроля. Вот тогда и решим. А сейчас я бы хотел получить суточные на экипаж, — добавил он, переводя разговор на другую тему.
— Хорошо, тебе виднее! — откликнулся Николай, подходя к сейфу.
Получив суточные и выйдя из офиса, он остановился в раздумье. “Куда идти? На виллу — значит весь день проваляться там. Пойду схожу к самолёту, посмотрю, как там дела”.
С утра Сергей, Виктор и Василий занимались сменой тормозов. Охранники на КПП аэропорта даже не сдвинулись с места, когда Валерий прошёл мимо них. Знали, если идёт “белый”, значит — член какого-то экипажа.
Рядом взвизгнули тормоза. Из остановившегося “Лендровера” на Валерия, смотрели весёлые глаза технического директора фирмы Тимоти, или Тимофей, как он просил себя называть.
— Кэп, на самолёт? Садись, подброшу!
Валерий протиснулся в машину. Их “дракон”, как они называли свой транспортник АН-32, стоял на самой дальней стоянке, рядом с рулёжкой, ведущей на местную авиабазу ВВС. Однако у самолёта никого не было. Войдя в грузовой салон, он увидел спящих на откинутых сиденьях Сергея и Виктора.
“Да, работнички! Такими темпами неделю будем менять тормоза”.
Валерий потряс Сергея за плечо. Тот, открыв глаза и узнав командира, поднялся и сел на сидение.
— Похоже, вы здорово устали. Даже на одном колесе не поменяли тормоза.
— Жарковато, командир, сморило. — Сергей виновато опустил голову. — Сейчас продолжим.
Он разбудил Виктора, тот сначала сердито заворчал. Но, увидев Валерия, смолк. Оба поплелись к выходу. В кармане у Валерия раздался писк “Моторолы”. Нажав кнопку на телефоне, он услышал голос Серова:
— Командир, завтра начинаете работать по новому контракту. Зайди в офис, нужно кое-что уточнить.
Выйдя из самолёта, Валерий подошёл к стойке шасси, где возились Сергей с Виктором. Чуть в стороне Василий и Тимоти протирали тряпками новые тормозные диски.
— Мужики, машина должна быть готова к полётам сегодня вечером. Завтра с утра начинаем работу по новой программе. Вечером привезут загрузку на Круи, — произнёс Валерий.
— Командир, до вечера можем не успеть! — заметил Сергей.
— Сейчас только одиннадцать часов, если не будете прохлаждаться, успеете, иначе сорвёте полёты по этой программе. Много потеряем! — жёстко сказал Валерий.
…Посматривая время от времени на приборы, Валерий под монотонный гул двигателей тихонько дремал в кресле. “Нужно будет договориться с Серовым о выходном, слишком большая нагрузка получается на экипаж”, — подумал он. Тишину в наушниках нарушил голос штурмана, сообщивший о начале снижения через пять минут. Значит, впереди снова ночь в столице. Валерий взглянул на бортмеханика и второго пилота, устало дремавших в креслах.
На следующий день, прилетев на базу, он поспешил в офис.
— Как дела, командир? Что-то случилось? — спросил Серов, увидев Валерия.
— Ничего не случилось, — усаживаясь в кресло, ответил Валерий, — просто в воскресенье нам нужен выходной, народ уже вымотался.
— А я вам что говорил? Без выходных трудно будет, слишком большая нагрузка на экипаж. Вы же сами меня уговорили — мол, будем работать в жёстком режиме.
— Да, — согласился Валерий, — переоценили свои возможности.
Валерий вспомнил, что когда он объявил о предстоящей работе по новому контракту и новых расценках за перегруз, штурман вытащил из кармана калькулятор. Его пальцы забегали по клавишам, через несколько минут он возбуждённо подскочил на месте.
— Послушайте, неплохо получается! Если мы сможем делать три плеча и ночевать попеременно то здесь, то в столице, то в день будем иметь почти по сто двадцать баксов на каждого, в неделю — более восьмисот!
— Ну, это ты что-то загнул! — недоверчиво сказал Сергей.
— Ничего не загнул! — протягивая калькулятор, возмутился Аркадий, — На, сам посчитай!
Сергей углубился в вычисления. Остальные молча переваривали услышанное.
— Ты ошибся на сто двадцать баксов. — Сергей поднёс калькулятор к носу Аркадия: — О выходном забыл? — Он с ехидной усмешкой смотрел на штурмана своими светлыми глазами.
— Какой выходной! — глаза штурмана перебегали с одного на другого, сидящих в холле. — Зачем терять эти деньги? Потом будем отдыхать! Дома, на сто двадцать баксов месяц можно прожить, если не шиковать. — Этот аргумент тогда подействовал.
ГЛАВА 4
— Командир, в долине туман, — прозвучал в наушниках голос второго пилота.
Валерий и сам уже увидел белую полоску, протянувшуюся между двух горных кряжей.
“Подкараулил он нас, — подумал Валерий, — когда-то должно было это случиться. И так везло, за полтора месяца полётов — первый случай”.
— Штурман, готов к заходу в тумане? Данные на ДжиПиЭс в этот раз есть?
— Мы, как пионеры, всегда готовы! — ответил Аркадий. — Данные по аэродрому давно внесены.
— Экипаж, внимание! Заходим на посадку в условиях ограниченной видимости. Штурману на заходе — контроль по направлению и дальности. Доклады удаления до четырёх кэмэ — через тысячу метров, ближе четырёх — по пятьсот. Отклонение по курсу более двадцати метров не допускать. Доклад высоты на снижении после ста метров — через десять. Бортмеханику — с закрылками 25 выдерживать скорость 250 — не более. Второму пилоту — контроль за заходом, смотреть землю. Выполняем заход без контрольного круга, с прямой. Высота принятия решения — 20 метров. И никаких лишних разговоров по связи. Вопросы есть?
— Командир, двести пятьдесят не маловато? — спросил Василий.
— В самый раз, загрузка позволяет. Если больше вопросов нет, — контроль по карте!
Чем ближе они подходили к аэродрому, тем отчётливее вырисовывались детали ландшафта — вершины гор, подсвеченные уже поднявшимся над горизонтом солнцем, тёмные провалы ущелий и белая пелена, затянувшая всю долину, все ложбины между горами. Валерий повернул голову влево и чуть сзади увидел силуэт их самолёта в радужном круге, несущийся вместе с ними по поверхности тумана.
— Удаление 10, правее пять градусов.
Услышав голос штурмана, Валерий стряхнул с себя оцепенение.
— Выпустить шасси, закрылки пятнадцать, скорость двести семьдесят.
Удерживая штурвалом самолёт от “вспухания”, он триммером снял нагрузку с руля высоты.
— Дальность восемь, вход в глиссаду, на посадочном, — доложил штурман.
— Закрылки двадцать пять, скорость двести пятьдесят, контроль по карте.
Языки тумана помчались по фонарю кабины, через минуту плотная пелена окутала машину.
— Удаление шесть, два градуса влево, выше глиссады двадцать метров, — уточнил штурман.
Валерий внёс поправку в курс и увеличил вертикальную скорость. Внутреннее напряжение нарастало. Рубашка прилипла к спине, ладони сжимающие штурвал, стали влажными, хотелось тут же убрать их со штурвала и хорошенько вытереть, в висках стучало.
— Удаление тысяча пятьсот, на курсе, на глиссаде, — звенел голос штурмана.
“Всё хорошо, — успокаивал себя Валерий, — всё хорошо, идём нормально”.
— Удаление тысяча, левее курса двадцать метров, на глиссаде.
“Так, тихо, чуть вправо”. Валерий накренил машину вправо и тут же выровнял.
— Пятьсот до торца, на курсе, высота тридцать метров.
— Высота двадцать! — голос штурмана напомнил об уходе на второй круг.
Но тут же в наушниках раздался голос второго пилота:
— Полосу вижу! — с облегчением услышал Валерий.
— Над торцом! — следом прозвучал голос штурмана. Переведя взгляд вперёд, Валерий увидел несущуюся под ними полосу.
— Полосу вижу, садимся, малый газ!
Плавно беря штурвал на себя, он дождался мягкого касания колёсами земли. Шум отрицательной тяги винтов и проносящиеся по бокам стены сахарного тростника окончательно убедили Валерия, что они всё же сели. Откинувшись в кресле, Валерий повернул голову и посмотрел на экипаж — все молчали. Он перевёл взгляд на свои руки, они ещё подрагивали от пережитого напряжения. Вытащив из кармана носовой платок, вытер влажный лоб, ладони, прислушался к себе — сердце тоже умеряло свой стук.
— Эх, сейчас бы в душ! — мечтательно произнёс штурман.
— А ты-то с чего вспотел? Это командир заходил, ему бы сейчас в душ, — второй пилот иронически хмыкнул.
— А в душ по причине того, что хреново контролируете систему кондиционирования на снижении, сэр! — отпарировал штурман.
— Некогда мне было ею заниматься, — протянул второй пилот.
— Хватит вам препираться. Главное — мы сели. Спасибо всем за работу. — Валерий, закинул за голову руки, с хрустом потянулся. — Чувствую себя, будто разгрузил целую машину мешков.
— Авиационная медицина утверждает, что при заходе на посадку в сложных метеоусловиях пилот теряет энергии столько же, сколько рабочий в горячем цеху за восьмичасовую смену. Усёк, навигатор? — назидательно изрёк второй пилот.
— А я думал — мы не сядем, больно густой был туман. — Василий защёлкал тумблерами.
Валерий открыл форточку, стояла оглушительная тишина.
— И какие же параметры погоды на посадке вы заметили? — спросил он.
— Вертикальная 20, горизонтальная видимость не более 300 метров, — ответил штурман.
— Похоже, что так. — Валерий отодвинул своё кресло назад. — Надо отдать должное тем, кто придумал ДжиПиЭс, без неё мы бы не сели. Василий, выпусти-ка меня.
Под лучами солнца туман начало разрывать, и через час от него не осталось и следа. Вскоре послышался шум двигателей, на дороге, ведущей в городок, появилось облако пыли, из которого выскочило несколько машин. Из первой вылез невысокий полный метис, уже знакомый Валерию, это был начальник аэродрома Бонги. Тот, увидев стоящего у самолёта Валерия, поспешил к нему.
— Бонжур, кэптен! Са ва?
— Бонжур, босс! Са ва бьен, — усмехнулся Валерий, этот обмен приветствиями стал для них привычным ритуалом при встрече.
— Пора грузить авион, Бонги! — Валерий ткнул рукой в сторону бурта из мешков с сахаром.
— Бьен, кэптен! — Бонги что-то крикнул и рысцой потрусил к грузовику, из которого шустро посыпались грузчики. Подойдя к опущенной рампе, Валерий заглянул внутрь грузового салона. Штурман, щуря плутоватые глаза, лупил игровыми картами по носу Виктора. Тот при каждом ударе жмурился, его нос уже приобрёл багровый оттенок, но Аркадий продолжал методично наносить удары.
— Эй, шулер! Кончай издеваться над ним! — прикрикнул Валерий на штурмана. — А ты когда поймёшь, что он дурит тебя, Виктор?
— Слепые в карты не играют! — штурман напоследок так треснул с оттяжкой по носу Виктора, что у того дёрнулась голова, из глаз потекли слёзы.
— Кончайте свои забавы! Виктор, загрузка по прежней схеме — десять тонн.
— Валерий, тут к тебе пришли. — Василий кивнул в сторону мужчин, стоявших под крылом.
— Добрый день, командир! — в подошедшем африканце, одетом в национальную одежду, он не сразу признал одного из офицеров, с которыми познакомился на вечеринке у Джека.
— Капитан Густав? — нерешительно произнёс Валерий.
— Узнали всё-таки! — капитан энергично пожал руку Валерия, радостно глядя на него своими глазами-маслинами. — Вэлери, вы сейчас идёте в столицу?
— Да, — кивнул тот в ответ.
— Вы не смогли бы помочь двум моим друзьям добраться туда?
— А кто они такие? — Валерий взглянул на двоих мужчин, стоявших в стороне.
— Они бывшие офицеры. Один — лётчик, уволенный после смены власти. Люди порядочные.
— Хорошо, скажите им, пусть заходят в самолёт, загрузка уже заканчивается.
— Вот только, — Густав смутился, — у них проблема: нет денег оплатить перелёт.
— Перестаньте! Не нужно никаких денег.
— Спасибо вам, Вэлери, мы помним добро.
Капитан подошёл к друзьям, что-то объяснил им, те пошли к трапу передней двери. Проходя мимо Валерия, один — плотный коренастый негр в зелёной рубашке и плотных, военного образца, тёмно-зелёных брюках приветливо произнёс по-русски:
— Спасибо, командир!
“Наверное, это и есть лётчик”, — подумал Валерий.
Второй, выше ростом и судя по цвету кожи — мулат, кивнул головой и тоже прошёл в салон.
— Они летят с нами, денег с них не брать, — ответил Валерий на вопросительный взгляд штурмана, тот занимался денежными вопросами.
Прилетев в столицу, они зарулили на самую дальнюю стоянку грузового терминала. Выйдя из самолёта, Валерий спрятался от жгучих лучей солнца в тени громадного ангара. Двое друзей Густава, спустившись на землю, быстро ушли в проход между двумя ангарами. Через пару минут к самолёту подъехал джип с группой солдат, на касках которых большими белыми буквами было обозначено, что они из военной полиции. Они быстро опросили нескольких пассажиров, прилетевших на самолёте, поговорили с грузчиками, затем подошли к стоящим у рампы Аркадию и Виктору. Несколько минут Валерий наблюдал за их разговором. Старший из полицейских, сержант, пытался что-то выяснить у лётчиков. Потом, досадливо махнув рукой, крикнул солдатам, те запрыгнули в джип — тот помчался в сторону аэропортовского комплекса.
— Что он от вас хотел? — спросил Валерий, подойдя к рампе.
— Интересовался, сколько мы привезли с собой пассажиров из Круи. Я ему сказал, что наши пассажиры все тут. — Второй пилот вопросительно посмотрел на Валерия.
— Ты правильно всё сделал. Загрузка на Круи есть?
— Нет, — качнул головой тот.
— Отлично. Не будем терять время, пошли готовится к вылету. Да вон и наш навигатор спешит, — заметил Валерий, увидев штурмана.
…Однажды, прилетев очередным “сахарным” рейсом в столицу и разгрузившись, они тут же перерулили на централизованную заправку.
— Валерий, смотри! — бортмеханник кивнул головой в сторону ВПП. По ней неторопливо рулил самолёт с такой родной надписью — “АЭРОФЛОТ”.
— ИЛ-62 из Москвы! — Василий вздохнул. — Каких-нибудь восемь часов — и дома!
Валерий глянул на грустное лицо своего бортмеханика. — Не унывай! Ждать осталось совсем немного. А сейчас, почему бы нам не сходить к ним, Василий? Может, удастся чёрным хлебом разжиться, да газет свежих попросим. Пошли!
Подождав, когда пассажиры выйдут из самолёта, они поднялись на борт лайнера.
— Здравствуйте, девушки! — На них с любопытством уставилось несколько пар женских глаз.
— Здравствуйте! Никак земляки? — за всех ответила высокая, черноволосая стюардесса.
— Земляки, — подтвердил Валерий. — Вот зашли посмотреть на родные лица, да ещё попросить свежих газет, а то соскучились по своей прессе.
— Люба, походи по салонам, принеси газет, сколько найдёшь, — распорядилась брюнетка.
С кресла поднялась светловолосая, высокая девушка и, стрельнув озорным взглядом на пришедших мужчин, пошла по проходу, заглядывая в карманы кресел.
— Глазам своим не верю! Валерий, ты что ли? — послышался сзади мужской голос.
Валерий обернулся — на него с изумлением смотрел Кирилл Воронин, его друг по лётной школе. После её окончания они вместе улетели работать на Крайний Север. Попали в самый отдалённый авиаотряд. Эти места и в самом деле были крайними — дальше земли не было, только Ледовитый океан. Поселили их в лётное общежитие — длинный бревенчатый барак, который за длинную снежную зиму заносило по самую крышу. Там они и начали свою нелёгкую, но полную романтики, жизнь в качестве рядовых пилотов. Правда, Кирилл на Севере задержался недолго — налетав количество часов, необходимое для переучивания на тяжёлую технику, он перевёлся в Москву и переучился на ИЛ-18. Затем, заочно окончив Академию гражданской авиации, он через несколько лет перешёл в Международный авиаотряд и стал летать по Зарубежью. Валерий поддерживал с ним связь: иногда звонил по телефону, а, оказавшись в Москве, обязательно на день-два останавливался у него. И вот теперь он с радостью смотрел на своего старого друга.
— Да, Кирилл, мир тесен! — Они обнялись.
— Что ты тут делаешь, Валера?
— Как что? Работаю! Вон мой “дракон” стоит.
Кирилл высунул голову из двери самолёта.
— А, 32-й! И давно здесь пашешь?
— Скоро уже полгода.
Валерий оглядел Кирилла. Почти такого же роста, как он сам, только более плотного телосложения, с крупной головой, сидящей на крепкой шее, с густой тёмной шевелюрой; так же прихваченной на висках ранней сединой. Карие глаза, тонкий нос и щёгольские усы, прикрывающие шрам на верхней губе — “память о бурной молодости”, дополняли портрет пилота Воронина.
— А ты в прежней форме, Кирилл! Вроде и не изменился. Когда мы с тобой последний раз виделись? Года три назад?
— Да нет, Валера, наверное, чуток побольше будет, года четыре. — Кирилл повернулся к сидящим девушкам, с любопытством наблюдавшим за этой встречей.
— Мариша, — обратился он к брюнетке, — а ну-ка налей нам с Валерием коньячку. Видишь, где встретились! Да и коллегу его не забудьте. Пошли, Валера, поговорим.
Он провёл Валерия в салон бизнес-класса, и они разместились в креслах. Вскоре подошла Марина с подносом, на котором стояли два пузатых фужера, наполненных до середины янтарным напитком, на блюдцах лежали кружочки лимона с сахаром, маслины, сыр, хлеб и стандартные упаковки с маслом.
— Давай за встречу на африканской земле! — Кирилл отпил из бокала, бросил в рот маслинку. — Как у тебя со временем?
— Мы пришли сюда на ночёвку, а вы?
— Сейчас заберём пассажиров и уходим. Получили указание отдыхать в Каире. Здесь что-то назревает. Мы сегодня забираем женщин и детей из нашего посольства и других представительств России. Вы тут, Валера, держите ухо востро. Начнётся заварушка, — уходите отсюда. Перевороты в Африке — это всегда большая кровь. При этом не разбираются, кто есть кто: женщины, дети, старики, чёрные или белые. Так что будьте внимательны.
— Мариночка! — Кирилл снова позвал стюардессу. — Мариночка, я думаю у нас найдётся для ребят пара буханочек чёрного хлеба? Да положи им бутылки две “московской” и ещё что-нибудь на своё усмотрение, я потом рассчитаюсь.
Кирилл обернулся к Валерию.
— Сколько времени вы уже здесь?
— Скоро полгода.
— И долго ещё собираетесь работать?
— Контракт на полгода. У меня в экипаже некоторые уже стонут, домой хотят.
— А ты сам как?
— Я бы, Кирилл, ещё поработал, дома меня особенно никто не ждёт. Дочка разве что.
Он вытащил из кармана фотографию, запаянную в пластик, и протянул Кириллу.
— Бог мой, неужели это твоя Женька? Да она у тебя красавица и совсем взрослая!
— Она у меня умница, — улыбнулся Валерий. — Закончила четвёртый курс университета, сейчас в Англии, на стажировке. Наши отношения с Верой зашли в тупик. Когда я улетал сюда, было видно, что вздохнула с облегчением. Похоже у неё кто-то есть…
Валерий умолк. Кирилл сочувственно похлопал его по плечу.
— Глядишь, всё ещё и наладится… Как говорят — время лечит.
— Похоже, это не тот случай. Лучше расскажи, как у тебя дела, как жизнь, как дома?
Они ещё поговорили с полчаса. Потом подошла Марина.
— Кирилл Александрович, пассажиров ведут на посадку. Пакет с гостинцами я отдала вашему другу, — обратилась она к Валерию.
Тот поблагодарил, поднялся с кресла.
— Давай, Кирилл, будем прощаться. Будь здоров, передавай дома от меня привет.
Они обнялись, и Валерий пошёл к выходу.
— Валерий! — он обернулся.
Кирилл махнул ему рукой.
— Помни, что я тебе сказал. Если что — сразу же улетайте отсюда без задержки!
Валерий кивнул головой и подошёл к двери. К трапу подводили пассажиров. Они с Василием ещё немного постояли, смотря на лайнер, затем пошли к своему “дракону”.
ГЛАВА 6
Он открыл глаза — голубое безоблачное небо простиралось в вышине, где-то сзади вздыхал и ворочался океан. Из бассейна доносились визг и крики. Валерий повернул голову — рядом на шезлонге, лёжа на животе, посапывал Василий. Устроившись на лежаке, читал газету штурман, на его носу была приклеена бумажка. Заметив, что Валерий не спит, Аркадий отложил газету.
— Игнатич, пивка не желаешь?
Увидев утвердительный кивок Валерия, он крикнул:
— Эй, гарсон! — Официант, идущий вдоль кромки бассейна, остановился и, увидев махнувшего ему рукой Аркадия, прытко поспешил к ним.
— Три “Нгока” и арахис, — сделал заказ штурман.
“Нгок” — популярная марка здешнего пива, в переводе — “Крокодил”. Вновь послышались шаги, и к ним с подносом подошёл официант. Поставив на столик запотевшие бутылки с пивом, три бокала, тарелочку с жареным арахисом, он ушёл. Штурман взял бутылку и налил пива в два бокала, поднёс к третьему, но, посмотрев на спящего Василия, поставил бутылку на столик. Протянув наполненный стакан Валерию, он взял свой и не спеша стал тянуть холодную, янтарную влагу. От удовольствия Аркадий жмурился и урчал, выражая блаженство.
Валерий, отпив несколько глотков, огляделся. Спортивно-развлекательный комплекс на берегу океана постепенно заполнялся отдыхающими. Отдыхали здесь в основном служащие иностранных компаний, владельцы торговых фирм — греки, арабы, индусы, да ещё лётный состав из базирующихся на здешнем аэродроме авиакомпаний.
В голубой воде бассейна, визжа от удовольствия, плюхались на мелком месте несколько ребятишек. Довольно полная дама с внушительным носом, видимо, гречанка, уже более получаса сновала, как челнок, от одного борта бассейна к другому. Две молоденьких девицы в бикини, которые не прикрывали, а наоборот — подчёркивали их прелести, шли вдоль бассейна, рассматривая лежащих и хихикая. По левую сторону от Валерия четверо мужчин, судя по разговору — итальянцы, играли в покер. Один из них — плотный, лысоватый брюнет, увидев, что Валерий наблюдает за их игрой, весело ему подмигнул и, показав взглядом на сидевших рядом партнёров, сделал интернациональный жест руками — мол, я их сейчас поимею.
Валерий усмехнулся и повернулся к океану. Валы величественно наплывали издалека, ближе к берегу они набирали мощь и увеличивали скорость. Местные ребятишки с визгом выскакивали на берег, когда волна рушилась на песок и пенистые брызги летели во все стороны. Молодая, пышная негритянка, визжа вместе с мелюзгой, падала на песок, уходящая вода пыталась утащить её с собой и, разочарованно шипя, откатывалась назад, чтобы через мгновение вновь повторить свою попытку. Несколько молодых парней, используя большую, старую покрышку от грузовика, как трамплин, крутили сальто. Их гибкие, мускулистые тела, отливая антрацитовым блеском, после толчка, крутясь, уходили вверх, затем с точным расчётом приземлялись на мокрый песок. Иногда расчёт оказывался неверным, и акробат-неудачник рушился на песок, вызывая бурный хохот собравшейся толпы. Здесь же сновали продавцы с прохладительными напитками, воздушной кукурузой, конфетами, жвачкой и сигаретами. Время от времени проходил фотограф, выискивая желающих запечатлеть себя на фоне бушующего океана. Художник, сидя на раскладном стульчике у ограды комплекса, за десять минут набрасывал портрет любого желающего — правда, таких находилось немного. Фланировавшие вдоль ограды молодые девицы пытались заинтересовать собой кого-нибудь из находившихся там мужчин.
Валерий поднялся с лежака.
— Есть желающие поплавать в океане?
Ответа не последовало. Василий, подняв голову и поглядев осоловелыми глазами на Валерия, отрицательно кивнул головой, вновь закрыл глаза и тут же засопел. Штурмана на месте не оказалось, Валерий увидел его плещущимся в бассейне с двумя девицами.
Валерий спустился по лестнице на пляж. Постояв немного, решительно направился навстречу ветру и волнам. Сопротивление волн росло, он уже с усилием продвигался вперёд, отворачиваясь от бьющих его крутых волн. Вода была уже по грудь и он едва устоял на ногах, когда большая волна ударила его в голову, чуть не сбив с ног. Дождавшись прихода следующего вала, Валерий бросил своё тело вперёд, под основание гребня.
Его закрутило, неправильно рассчитав, он выскочил из воды в тот момент, когда на него рухнула следующая волна. Она, захлестнув, потащила его, и не было возможности сообразить, где — верх, где — низ. Задыхаясь, захлёбываясь, он подумал, что вот так, наверное, и тонут. Крутясь в бешеном водовороте, внезапно ткнулся руками в песок и, рванувшись вверх, выскочил на поверхность, судорожно хватая ртом воздух. Увидел волну с пенистым, закрученным гребнем, вновь нависшую над ним, но, глотнув воздуха, он был готов к её удару — за мгновение до того, как ей рухнуть, нырнул под неё и через несколько секунд выскочил за гребнем. И оказался на мерно поднимающейся и опускающейся изумрудно-синей поверхности океана. Отплыв на полсотни метров вперёд, Валерий, раскинув руки и ноги, отдыхал, вздымаясь и опускаясь, как на гигантских качелях.
Поднимающий его вал открывал его взгляду берег — с пальмами, прибрежном песком, с маленькими фигурками людей. Когда же качели опускались вниз и вся эта картина исчезала, казалось, что кроме изумрудной воды, голубого неба, яркого солнца и его, крошечной песчинки среди этой необъятной стихии, ничего больше не существует.
Через какое-то время с высоты очередной волны он увидел, что пейзаж побережья разительно изменился, пока он качался на волнах: комплекс отдыха был далеко в стороне, люди на берегу выглядели совсем крошечными. Он понял, что попал в струю течения, о котором их всех предупреждали, — оно подходило к берегу из океанских глубин, отражалось от него и вновь уходило в океанские просторы.
Поняв это, начал штурмовать разделяющее его и берег, пространство. Опустив голову, он методично работал руками и ногами, равномерно дыша. И только через какое-то время с облегчением заметил, что пальмы стали медленно увеличиваться в размерах, стал слышен гул от разбивающихся о берег волн. Теперь перед ним стояла не менее сложная задача — выбраться на берег. Очередной вал подхватил его и потащил в нужную сторону. В бурлящей воде, весь в брызгах и пене, он нёсся вперёд, словно сидел верхом на норовистой лошади. Но тут догнавшая следующая волна, загнув гребень, с размаха ударила в голову и спину, резко бросила на берег. Перебирая по песку ногами и отчаянно сопротивляясь обратному оттоку воды, Валерий пытался удержатся на месте. Помогла очередная волна — от нового удара сзади он проскочил ещё несколько метров вперёд, споткнувшись, упал на песок.
Обмывшись под душем, он подошёл к своему шезлонгу. На нём сидел Николай Серов со стаканом пива в руке и внимательно слушал Аркадия.
— А вот и наш кэптен! — произнёс Аркадий. — Мы стали волноваться, думая, что наш командир уже к Южной Америке подгребает! — хохотнул он.
— Где-то на полпути решил повернуть назад, — подхватил шутку Валерий. — Что я там забыл, в этой Америке? — Валерий, поздоровавшись с Серовым, сел и взял протянутый стакан.
— Решил отдохнуть от дел? — обратился он к Николаю.
— Жарко. Захотелось искупаться, вот и приехали сюда с Наташей. — Он кивнул в сторону бассейна. Наташа, заметив, что они смотрят в её сторону, помахала им рукой.
— Есть какие-то новости? — спросил Валерий.
В ответ Николай пожал плечами.
— Ходят слухи, что у южных границ на территории Карунди концентрируются отряды бывшего президента Крума. В городе появились военные патрули, в ключевых точках города стоят БТРы и БМП.
— Это мы заметили, то же самое и в столице. Патрули в аэропорту, бронетехника по периметру лётного поля, зенитные установки рядом с полосой. В столице, как только приземлишься, — тут же появляются автоматчики и БМП подкатывает с наведённой на самолёт пушкой. Солдатня скалит зубы, щёлкает затворами автоматов, прицеливается, будто из самолёта лезут вооружённые до зубов повстанцы. Цирк! — усмехнулся Валерий.
— Да, что-то здесь назревает, — Николай задумчиво покачал головой.
Валерий взглянул на Аркадия.
— Может закажешь пива похолодней, да что-нибудь пожевать? Гости у нас, а ты, я смотрю, и мух не ловишь!
— Вот так всегда! Как что, так косой виноват! — с обидой в голосе пробурчал штурман.
— Ты не сердись, это же я любя, — улыбнулся Валерий. — Кто же, если не ты, о нас позаботится?
— Да уж, знаем мы вашу любовь, — криво ухмыльнувшись, вновь проворчал Аркадий. — Сейчас всё сделаем, господин капитан! — добавил он заметно подобревшим голосом.
Взмахом руки он подозвал официанта — через минуту они оживлённо обсуждали меню.
— Может что-нибудь покрепче заказать? — штурман с надеждой уставился на Серова.
— Вообще-то жарковато для чего-нибудь покрепче. Ты как, командир?
— Насчёт крепкого я — пас! Пива или холодного джин-тоника. А Наташе что закажем?
— Ей нравится красное французское вино. Что-то ваш инженер сегодня молчит? — Взглянул Серов на Василия. Тот вытащил из пакета две больших вяленых рыбы.
— Я сегодня пью только пиво. А вот и рыбка!
— Откуда у тебя такая красота? — Валерий взял рыбину из его рук, поднёс к носу.
— Места надо знать, — важно произнёс бортмеханик. — А вообще-то Жора меня угостил, который с Евгением летает. Ему друзья прислали из России, с московским рейсом.
Поняв, что с чем-нибудь крепким ничего не получится, штурман разочарованно поджал губы и вновь стал что-то говорить официанту.
— Как здесь хорошо! — подошла Наташа, вся ещё мокрая, с жемчужинками воды на загорелой коже, и села между Валерием и Серовым.
— Вода в бассейне — блеск! Так бы и не выходила из неё.
Официант споро расставил закуски. Открыв бутылки с пивом и вытащив пробку из бутылки с вином, налил его немного в бокал. Серов посмотрел на рубиновую жидкость, поднёс к носу, затем отпил небольшой глоток.
— Бьен! — проговорил он, обращаясь к гарсону. Тот расплылся в улыбке и, положив в корзиночку счёт, отошёл.
Валерий с любопытством стал разглядывать винную этикетку.
— Шато Бриан урожая 1983 года, — прочитал он. — Коллекционное!
— Давайте выпьем за сегодняшний день в нашей жизни, — Николай поднял бокал. — Прекрасная погода, вокруг весёлые люди, мы живы и здоровы, что ещё нужно человеку?
ГЛАВА 7
— Да, неплохой свежак дует.
Слова Василия вернули Валерия, думающего о чём-то своём, на землю. Он взглянул на небо. По нему, словно пришпоренные, бешено мчались рваные тёмные облака. Шелестели кроны пальм, мотались из стороны в сторону верхушки камыша, росшего на небольшом болотце у виллы. Втиснувшись в подскочившее к ним такси, лётчики молча ехали в аэропорт.
— Стоп, шеф, — в какой-то момент крикнул Валерий, заставив шофёра остановиться. — Парни, я в офис, получить суточные и решить кое-какие вопросы с Серовым. А вы двигайте в аэропорт. Полагаю, заказчик, Карим этот, уже ждёт с грузом в аэропорту. Грузите десять тонн, заправляться не нужно.
— Аркадий, — обратился он к штурману, — постарайся выдавить из синоптика всю информацию, особенно по району, куда летим. Видишь, какая обстановка? — Валерий кивнул на небо. По нему неслись, меняя размеры и очертания, взлохмаченные иссиня-чёрные тучи, разрываемые сильным ветром.
Валерий вошёл в офис. Наташа печатавшая на компьютере, ему приветливо улыбнулась.
— Придётся немного подождать, Николай Александрович поехал решать что-то в мэрию. Хотите кофе?
Валерий, подумав, что чашечка горячего кофе будет как нельзя, кстати, кивнул головой.
Через несколько минут они сидели, прихлёбывая горячий кофе, и болтали обо всём и не о чём. Серов, приехав через час, гостеприимным жестом пригласил Валерия в кабинет.
— Ну, пиявки! Везде они одинаковы, готовы из тебя всю кровь высосать. Наташа, — крикнул он в открытую дверь, — принеси нам кофе, пожалуйста! — Глотнув из чашки ароматный напиток, он откинулся в кресле. — Представляешь, Валерий, весь месяц пытался добиться у местных чиновников продления договора, раздал кучу денег. Думал экипажам повысить оплату, а тут эти расходы. Прошу тебя, Валерий, объясни эту ситуацию своим парням. Мы это решим в следующем месяце. Договорились?
Валерий кивнул головой.
— Хорошо, — облегчённо вздохнул Серов. — Теперь давай свои вопросы.
— Вот что, шеф. Техники обнаружили следы керосина в правой мотогондоле, откуда-то капает. Сегодня ещё раз проверим. Как бы не пришлось останавливать работу.
— Нет вопросов. Нужно — останавливайте и ищите причину. Завтра утром мы с Наташей улетаем в Эмираты, в главный офис. Нужно привести запчасти, а то у нас здесь склад совсем опустел. АН-26 уходит работать на пару недель в Чад. Так что вы остаётесь одни.
— А как нам быть с организацией рейсов, вас же здесь не будет? — озабоченно спросил Валерий.
— Не беспокойтесь, Тимоти получил инструкции на этот счёт, так что проблем не будет.
Валерий получил суточные на весь экипаж и, услышав, что сегодняшний рейс — единственный на день, обрадовался — можно будет заняться домашними делами. Посмотрев на часы, вскочил.
— О, мне давно пора сидеть в самолёте, а я тут разглагольствую!
— Смотри, командир, дождь пошёл. — Серов взглянул на Валерия. — Давай я тебя до самолёта доброшу, а то весь вымокнешь. Мне всё равно нужно в аэропорт.
На улице и в самом деле шёл дождь, крупные капли шлёпались на асфальт, стучали по крышам и листве деревьев. Порывистый ветер трепал кроны пальм. Подъехав к самолёту, Валерий увидел, что грузовая рампа закрыта.
— Видно, уже давно загрузились, а я только-только приехал! — сказал он с недовольством.
— Успокойся, хватит тебе времени. Забыл — рейс сегодня только один. Удачного вам полёта и мягкой посадки.
Серов захлопнул дверцу машины и, крутанув руль, помчался по рулёжке к зданию аэропорта.
— Опаздываете, господин капитан, опаздываете, — с деланным неодобрением проворчал бортмеханик Василий. — Мы уже час, как закончили загрузку.
— Извините, мужики, начальство задержало. Как тут у нас, всё нормально? А ты что тут делаешь, Тимоти? — Валерий только сейчас заметил технического директора.
— Кэптен Вэлери, прошу разрешения слетать с вами. В этом городке я родился и школу закончил, а последний раз был там года три назад.
— Какой разговор, Тимоти! Причина уважительная, располагайся поудобнее.
— Что у тебя, навигатор? — спросил Валерий, усаживаясь в кресло и застёгивая ремни.
— Командир, атмосферный фронт прямо по курсу полёта. Верхняя граница облаков более тридцати тысяч футов, сильный ветер, сопровождаемый болтанкой. На всех высотах — свыше восемнадцати тысяч футов возможно обледенение — до сильного. По докладам экипажей — полно засветок. В районе посадки сильный приземный ветер, повышенная турбулентность. Словом, все тридцать три удовольствия сразу, — доложил штурман.
Валерий озабоченно смотрел наружу — видимость из-за дождя ухудшалась на глазах.
— Если минут через десять не взлетим, то так и будем торчать на стоянке. Штурман! Запрашивай у “Вышки” разрешение на занятие полосы.
Выдав информацию о погоде, которая была почти предельной для взлёта — диспетчер разрешил занять полосу. Увеличив режим двигателей, Валерий крикнул второму пилоту, что бы тот держал штурвал, который дёргался в руках, как живой, от резких порывов ветра. Сквозь шум и треск в наушниках они услышали голос Евгения.
— Женя, слушаю тебя, что хотел? — спросил Валерий, удерживая левой рукой штурвальчик поворота передней стойки шасси, то и дело парируя попытки машины к развороту.
— Будьте внимательны! Сильная болтанка до самой земли, мы еле сели полчаса назад, молотит — будь здоров! Атмосферный фронт километрах в ста отсюда, полно засветок. Если будет возможность, попробуйте пройти на безопасной высоте. Удачи вам, Валера! Конец связи.
— Спасибо, Женя, за информацию.
На взлёте сильный встречный ветер помог им, и всё равно Валерий оторвал машину от полосы не так уж и далеко от её конца. “Что-то здесь не так”, — думал он, разогнав самолёт до скорости гораздо большей, чем рекомендовано при полётах с повышенной турбулентностью. Но и на такой скорости самолёт трясся, как в лихорадке, штурвал дёргался в руках. При этом он вяло реагировал на его отклонения, с замедлением восстанавливая равновесие. Особенно это почувствовалось, когда Валерий ввёл машину в левый разворот. Неприятные ощущения закончились, стоило убрать шасси и закрылки. Привычно закрутилась стрелка высотомера, отсчитывая сотни метров набора высоты. Ровный гул двигателей успокаивал. Дождь с шумом молотил по самолёту, струями растекаясь по стёклам кабины. Сильно болтало, временами так, что стрелка вариометра6 дёргалась вверх-вниз.
— Штурман, что там у нас впереди видно? — Валерий повернул тубус локатора к себе и прильнул к нему лицом. — Вот они, голубчики, — пробормотал он, увидев на чёрном бархате экрана россыпи множества белых пятен. Они так густо лепились друг к другу, что почти сливались в светящуюся бахрому. Действительно, за всю свою работу он не видал такой насыщенности грозовыми очагами.
— Аркадий! — крикнул он второму пилоту, — посмотри “картинку” в радаре, такое вряд ли ещё когда-нибудь увидишь.
По мере приближения к грозовым очагам болтанка стала усиливаться, броски следовали один за другим с какой-то определённой закономерностью. В наушниках послышался голос Виктора:
— Кабина, это — хвост! По какой это дороге нас везёте, командир? Сплошные ухабы, того и гляди головой в потолок влепит!
— Привяжитесь хорошенько, Виктор. Подозреваю, что это только цветочки…
— Ну, утешил, отец родной! Здесь пассажиров скоро наизнанку начнёт выворачивать. Сидят с вылупленными глазами, что-то бормочут про себя, наверное, молитвы читают! — хохотнул тот.
— Командир, — прервал их разговор штурман, — посмотри, что творится в радаре!
Валерий, глянув на экран, присвистнул от изумления.
— Между засветками даже мышь не проскочит, не то, что наш “дракон”. Вот тебе, бабушка, и юркнула в дверь, — пробормотал в наушниках штурман. — И что будем делать? Куда путь держать? Может, пора разворачивать оглобли назад?
— Куда назад? Домой? — спросил Валерий. — Ну-ка узнай у “Вышки”, какие метеоусловия на аэродроме?
— Ничего утешительного, командир. Видимость триста футов, ливневый дождь, ветер восточный, сорок узлов, сильная болтанка, — через несколько минут уныло доложил штурман.
— Ну вот, а ты говоришь “поворачивать огло-бли”. Сто метров видимость, да ветер двадцать метров поперёк полосы дует. Нет, только вперёд!
Валерий вновь прильнул к тубусу радара. Неужели между очагами нет даже небольшой щели? Должна же быть.
— Аркадий, ну-ка переключи масштаб, мы уже подходим.
“Так-так, а это что? Похоже, можем сюда нырнуть”. Он увидел левее курса небольшой промежуток между двумя очагами грозовых облаков.
— Штурман, видишь щель левее курса, удаление двадцать? Правда, между очагами всего десять вёрст, но другого варианта ведь нет? Крутим туда.
— Думаешь, проскочим, командир? — с сомнением в голосе спросил штурман.
— Нам деваться некуда. Задавай курс второму пилоту, хотя он и так уже взмок за штурвалом.
— Так это же не виски глотать и не “чернушку” за задницу держать — тут потеть надо! — поддел штурман второго пилота. — Курс — 20, так держать!
Частота и сила бросков усилилась, многотонную машину швыряло в возмущённых воздушных потоках, как щепку. Изломанная голубовато-фиолетовая лента разорвала сумеречное пространство за стёклами кабины, озарив всё вокруг фантастическим, нереальным светом. Оглушительный грохот перекрыл гул двигателей, самолёт ухнул вниз. Валерий судорожно глотнул воздух, чувствуя, как тело пытается оторваться от кресла, казалось, что внутренности выскочат сейчас наружу. Ощущение было такое, будто по фюзеляжу самолёта кто-то молотит здоровенными кувалдами. Затем дикая мощь бросила машину вверх, людей прижало к сиденьям с силой, способной раздавить, расплющить.
Валерий кинул взгляд на приборы — ничего себе шуточки! Диапазон скачков скорости почти сотня километров! Чуть не зашкаливал вариометр — стрелка бешено прыгала, показывая то 10–15 м⁄с. снижение, то столько же набор высоты.
— Штурман, есть впереди какой-нибудь просвет?
Зубы Валерия щёлкнули, он, вцепившись в штурвал, пытался смягчить очередной взбрык самолёта. Штурман, трясясь в своём кресле, словно в пляске святого Витта, пробормотал:
— Плохо… курс… тридцать… сплошные… можно… в… очаг…
Молнии сверкали повсюду. Одна, ветвистая, с ослепительным, вызывающим боль в глазах блеском, разорвалась почти рядом — чуть впереди. Инстинктивно Валерий крутанул штурвал влево, пытаясь отвернуть. Грохот грома оглушил, он оглянулся на бортмеханика и второго пилота: оба тряслись в своих креслах с бледно-зелёными лицами.
“У меня самого, наверняка, вид не лучше. Нужно что-то делать, пока нас молния не сожгла или самолёт не развалился. Нужно срочно уходить вниз”, — понял Валерий.
— Штурман, какая безопасная высота в этом районе?
— Ниже четырёх с половиной тысяч футов снижаться нельзя — горы внизу.
— Когда закончатся эти чёртовы засветки?
— Ещё километров пятьдесят!
Валерий принял решение.
— Василий, малый газ! Снижаемся до безопасной.
Он плавно отжал трясущийся штурвал — самолёт пошёл вниз. Им пришлось перетерпеть ещё нескольких неприятных моментов, но чем ниже они снижались, тем реже и дальше сверкали молнии, тем меньше становилась болтанка. За стёклами кабины становилось всё светлее, и внезапно они вывалились в просвет между слоями облачности.
— Василий, установи крейсерский режим, переходим в горизонт.
— Так это же другое дело, командир! — Василий передвинув РУДы вперёд, облегчённо вздохнул. — А то последний час мне казалось, что наш “дракоша” не выдержит всех этих перегрузок и крылья сложит.
Валерий, обернувшись, посмотрел на его повеселевшее лицо.
— Насчёт времени это ты перехватил — аттракцион продолжался минут двадцать.
— Не может быть! — Василий недоверчиво смотрел на командира. — Если не час, то сорок пять минут — железно! На что спорим?
— Хорошо, ты сам это решил. Как насчёт чёрного “Джонни Уокера”?
— Нет проблем, шеф! — насчёт свой победы бортмеханик не сомневался.
— Аркадий, ну-ка разбей наш спор! — обратился Валерий ко второму пилоту. Тот с готовностью стукнул ладонью по их сцеплённым рукам, кинув при этом насмешливый взгляд на бортмеханика.
— Штурман, сколько продолжалась вся эта свистопляска? И поточнее! А то у нас с Василием разногласие по этому поводу, — Валерий посмотрел на часы.
— Если очень точно, то двадцать три минуты. На что спорили?
Ответ штурмана поверг Василия в изумление.
— Надо же… — удивлённо пробормотал он, покачав головой. — А мне показалось…
— Когда кажется, — крестится надо! — уколол его штурман. — Вы намерены брать курс на аэродром посадки?
Второй пилот послушно повернул штурвал.
— До аэродрома 80 кэмэ, — уточнил штурман, — заход только с одним курсом, взлёт — только с противоположным.
— Знаем, знаем…
Валерий представил себе этот провинциальный городок, лежащий в узкой долине. Она была больше похожа на ущелье, по которому текла извилистая, порожистая река, делающая крутой поворот к океану в узкой щели хребта, горы не позволяли производить посадку с другим курсом.
— Пройдём над городком, нужно определить направление ветра. Надежда одна, что в долине ветер у земли всё же поменьше.
Они установили, что садиться придётся с довольно сильным попутным ветром, это значительно усложняло посадку — полоса была ограниченных размеров.
— Командир, не пора шасси выпускать? — держа руки на РУДах, спросил Василий.
— Самое время, малый газ! — скомандовал Валерий. Они подходили к точке разворота. Он повернул штурвал влево, наблюдая за скоростью. Внезапно с самолётом стало твориться что-то непонятное: он продолжал заваливаться на левое крыло, хотя Валерий уже повернул штурвал на вывод. Машина не реагировала: опустив нос и заваливая крен, она неумолимо закручивалась в неуправляемую крутую спираль.
— Эй, вы куда это крутите? — завопил штурман, почувствовав неладное.
Но ему никто не ответил, второй пилот и бортмеханик тоже поняли, что над экипажем нависла смертельная опасность. В голове у Валерия метались мысли: “Так, потеря поперечной управляемости… Причина — большая перегруженность самолёта… Но скорость значительно больше рекомендованной для выпуска закрылков… Что ещё? Предельная передняя центровка, недаром на взлёте еле оторвал машину от полосы. Значит… всё дело в скорости — она мала!”
Правая рука Валерия автоматически схватила РУДы и двинула их вперёд. Что-то продолжал кричать штурман, но командир не слышал, как не видел, что второй пилот, бросив штурвал и сжавшись в комок, охватил склонённую голову руками. Что, смертельно побледнев, Василий в оцепенении смотрел на несущуюся к ним навстречу землю.
“Хватило бы запаса высоты, только бы хватило”! — стучало у Валерия в голове. И в тот же миг он почувствовал: что-то стало меняться в поведении самолёта. Вывернутый полностью вправо штурвал стал действовать — левый крен начал уменьшаться. Скорость быстро росла, двумя руками командир, напрягая все свои силы, тянул штурвал к себе.
— Василий, прибери режим — скорость велика! — крикнул он. — Аркадий, помогай!
Он не видел, как пришедший в себя Василий, ткнул кулаком в бок второго пилота, приводя того в чувство. Самолёт медленно поднимал нос к горизонту.
Запоздалое чувство страха ознобом пробежало по спине у Валерия, когда крыло проскочило рядом с отвесной стеной ущелья. Выведя самолёт в горизонт, он наконец-то смог повернутся к бортмеханику.
— Что скажешь, Василий? Похоже, кто-то из нас родился в рубашке. Ещё минута — поминай нас всех, как звали!
Бортмеханик вымученно улыбнулся и ничего не ответил.
— Послушайте! — раздался в наушниках голос, так ничего толком и не понявшего штурмана. — Мы сегодня будем садиться или нет? Что это за кульбиты мы крутим?!
— Хватит болтать! Продолжаем заход, — прервал его Валерий.
Уже на высоте двухсот метров, он осознал, видя, как стремительно приближается полоса, что ветер действительно попутный и сильный.
— Малый газ, закрылки выпустить полностью! — Видя, что Василий медлит, он закричал:
— Василий! Закрылки полностью!
Выдирая штурвалом проваливающуюся вниз машину, Валерий понял, что скорость всё ещё велика, и благополучный исход посадки уже не зависит от его действий.
“Ну же, садись! — молил он, обращаясь к самолёту, как к живому существу. — Садись же!..”
Они остановились в десятке метров от конца полосы. Сразу за ней стояли невысокие кусты, и начинался крутой обрыв к реке. Им повезло. Чувствуя, как пот течёт по спине, Валерий аккуратно развернулся и порулил к грузовой площадке. Он ещё какое-то время просидел молча, пытаясь унять дрожь в коленях.
— Нет, так работать невозможно! — Нарушил наконец молчание штурман. — Что это за полёты такие? То чуть молнией не сожгли, то на заходе аттракционы устраиваете.
— Хватит тебе трындеть! — не вытерпел бортмеханик. — И вообще, может, мы выйдем?
Сойдя на землю, Валерий подошёл к стойке шасси.
— Так, — протянул он, — и вы будете мне говорить, что у нас на борту всего десять тонн? Смотрите, стойка обжата полностью. Кто контролировал загрузку?
— Мы, — подал голос штурман, — с Коу-пайлотом. Я стоял у лебёдки, а он записывал вес.
— Что скажешь, Аркадий? — обратился ко второму пилоту командир.
Тот пожал плечами:
— Десять тонн, как было приказано.
— Хорошо. А ты, Василий, где во время загрузки был? — обратился он к бортмеханику.
— Мы с Виктором ходили к Евгению насчёт тормозных дисков, а когда пришли, самолёт уже был загружен.
В подтверждении его слов штурман кивнул головой.
— Тимоти, пойдём-ка к этому Кариму, поговорим.
Они подошли к откинутой рампе. Трое арабов и Виктор стояли в хвосте.
— Как вы тут, Виктор? Нормально себя чувствуете?
— Да вроде, все живы…
— Хорошо. Тимоти, спроси-ка у Карима, сколько они загрузили на борт?
— Кэптен, Карим сказал, что они загрузили одиннадцать с половиной тонн — согласно договорённости.
— Стоп, стоп! Какие одиннадцать с половиной? Мы же в офисе договаривались о десяти? Из-за твоих лишних полутора тонн мы чуть не сыграли в ящик! — Валерий гневно смотрел на араба. — Тимоти, спроси его, почему он загрузил больше, чем мы договаривались?
Тимоти торопливо перевёл вопрос Валерия. Араб, захлёбываясь словами, заговорил. Под конец своей темпераментной речи он ткнул пальцем в Аркадия.
— Он говорит, что на полторы тонны больше он загрузил с разрешения… вот его, — Тимоти кивнул на второго пилота.
— Что? — не поверив своим ушам, воскликнул командир. — Ты разрешил загрузить ещё полторы тонны? Ты что творишь? Это по твоей милости мы чуть не гробанулись на заходе! Хорош помощничек, нечего сказать! Ты не только пьянь, но ещё и безграмотный как пилот!
Валерий обессилено сел на скамейку.
— Что же это получается, верить никому нельзя? Как же дальше работать?
Все стояли, опустив головы, словно все были в чём-то виноваты.
Карим, сидевший на лавке и наблюдавший за происходящим, что-то пробормотал.
— Кэптен, — обратился к Валерию Тимоти, — заказчик говорит, что заплатил за это двести долларов.
Услышав эту новость, Валерий ещё ничего не успел сказать, как раздался вопль штурмана.
— Ну, ты, второй, и урод! Из-за этого мы были на волоске от гибели! Командир! Я отказываюсь с ним дальше работать!
— Правильно говоришь! Я тоже думаю, командир, что дальше нам с ним не по пути. Вдобавок он ещё и трус! Видел бы ты, как он вёл себя, когда мы падали, — прогремел Василий.
— Я долго терпел твои выходки, но всему приходит конец. Прилетает Серов из Эмиратов, — я ему обо всём докладываю. Так что — собирай вещи. — Валерий встал и, выходя по трапу, добавил:
— А эти баксы, Аркадий, — обратился он к штурману, — забери, это мы их с риском заработали. Да, и ещё, — обратился он к арабу, — Карим, зайди в офис и доплати фирме за перевозку этих полутора тонн. Тимоти, переведи.
ГЛАВА 8
— Прошу внимания всех! — командующий армейской группировкой “Север”, бригадный генерал карундийской армии обвёл собравшихся внимательным взглядом. — Оперативный план “Гроза”, разработанный Генштабом, вчера утверждён нашим президентом.
Под маскировочной сетью, концы которой были привязаны к стволам деревьев, стоял длинный, дощатый стол с разостланной на нём штабной картой. Вокруг толпилось около двух десятков офицеров.
— Прошу всех подойти поближе. Полковник Перейра, огласите содержание плана.
К столу подошёл коренастый, смуглолицый офицер, раскрыв папку с документами, взял в руку указку.
— Операция “Гроза”, — начал он глуховатым голосом. — Её цель: армейскими группировками “Север” и “Восток”, во взаимодействии с вооружёнными отрядами патриотов Мазанги, свергнуть антинародное правительство президента Джилберта Окото и привести к власти бывшего президента Крума. Таким образом ликвидировать канал поставки оружия и снаряжения мятежникам на востоке нашей страны. Задачи группировки “Север”. С наступлением времени “Ч” диверсионные группы батальона “Мамба” без шума убирают пограничные заставы противника и охрану мостов через реку Луапа. По этим мостам танки и моторизованные части выдвигаются к городу Канги и захватывают его. По данным нашей разведки гарнизон города состоит из батальона пехоты и роты танков Т-60 и Т-62, половина которых зарыта в землю и представляет собой неподвижные огневые точки. По ним сразу же нанесут удары наши истребители-бомбардировщики и боевые вертолёты.
— Да им и против наших Т-72 не выстоять! Не так ли, капитан? — обратился генерал к командиру танковой роты — стройному офицеру, державшему в руке танковый подшлемник.
— Так точно, господин генерал. Мы их расколем, как кокосовые орехи! — твёрдо ответил тот.
По сигналу генерала полковник продолжил свой доклад:
— После прорыва этой линии обороны частям в городе не задерживаться, в нём наведут порядок отряды нашего союзника, майора Джамбо, следующие во втором эшелоне вторжения.
Полковник кивнул старшему среди офицеров в камуфляже — рослому, с крупными чертами чёрного лица, характерными для уроженцев северных провинций Мазанги.
— Главная цель наших частей — портовый город Банги-Нова. Наши усилия будут поддержаны десантом парашютистов батальона “Симба”, выброшенных над аэродромом города. Часть из них будет десантирована в районе города Матасинга, в 75 км восточнее, чтобы перерезать железную дорогу и не допустить переброски войск из столицы в Банги-Нова. Морской порт блокируют ракетные катера ВМС, а десантные корабли высадят на берег морскую пехоту. По группировке “Восток” доложу в общих чертах. После ударов с воздуха десант захватывает аэродром столицы и удерживает его до подхода главных ударных сил. Затем, сообща с боевыми отрядами местных патриотов, начинаем захват столицы. Сразу же после начала операции президент Крума выступит с обращением к народу Мазанги, в котором объяснит ему и мировому сообществу суть происходящих событий.
Полковник умолк.
— Какие будут вопросы по оперативному плану? — генерал обвёл всех взглядом.
— Генерал, — раздался голос майора Джамбо, — позвольте мне с половиной моих бойцов двигаться вместе с вашими передовыми частями.
Генерал внимательно посмотрел на майора.
— Согласен! Майор Ируна! — Генерал остановил взгляд на одном из своих офицеров. — Посадите бойцов Джамбо на броню БТРов и БМП, будете действовать совместно. Попрошу всех офицеров получить в оперативном отделе штаба радиочастоты, на которых будете поддерживать связь. Все подразделения в течение дня должны получить по три боекомплекта для тяжёлого вооружения и обычные боеприпасы. Радисты должны круглосуточно слушать на полученных вами радиочастотах сигнал начала операции “Гроза”. С получением сигнала через час после назначенного времени начнётся движение основных ударных сил, это касается танков и моторизованных частей. Час даётся батальону “Мамба” для нейтрализации охраны мостов и погранзастав. Часа вам будет достаточно, майор?
— Достаточно, мой генерал! — выйдя вперёд и щёлкнув каблуками ботинок, ответил широкоплечий майор.
— Отлично. Все срочно займитесь необходимыми распоряжениями по своим подразделениям. Командиров “Мамба”, “Симба” и лётчиков прошу пройти ко мне.
Через некоторое время местность в округе стала напоминать растревоженный муравейник. По просёлочным дорогам засновали машины. В ложбине, поросшей зонтичными акациями и кустарником, стояли несколько десятков танков, похожих на громадных бегемотов — с жёлто-зелёными пятнами на броне. К ним подъезжали грузовики, и экипажи боевых машин перегружали с них снаряды и пулемётные ленты. Возле одного из танков майор, собрав командиров рот и взводов, объяснял в деталях предстоящую операцию — боевой порядок, взаимодействие и связь. В километре от них можно было увидеть такую же картину, только вместо танков там стояли БТРы и БМП. На аэродроме Лалубы, в пятидесяти километрах от этих мест, по рулёжным дорожкам сновали топливозаправщики, наполняя баки самолётов и вертолётов керосином, оружейники подвешивали ракеты к держателям под плоскостями и начиняли кассетники снарядами для авиационных пушек.
Ночь накрыла землю своим чёрным покрывалом, щедро разбросав по нему россыпи разноцветных, ярких звёзд. Временами раздавалось чьё-то рычанье, заглушая жалобные завывания шакала, вот послышался предсмертный писк какой-то зверушки, попавшей в зубы хищнику, трещали цикады — обычные звуки местной ночи.
Дрёма уже клонила головы радистов, неподвижно сидевших у своих раций, когда в наушниках раздалось то, ради чего они с вечера сидели и ждали:
— “Гроза” начнётся в три часа утра”.
Некоторым в полусне показалось, что это им снится, но тот же голос повторил:
— “Гроза” начнётся в три часа утра”.
Радист тронул рукой командира батальона “Мамба”, тот лежал в спецмашине. Спрыгнув на землю, он зашёл в палатку, стоящую рядом. Через несколько минут неясные тени стали выскальзывать из неё, растворяясь в ночной тьме.
Ещё с вечера охрана моста с этой стороны была заменена бойцами батальона спецназа. Через десяток минут две группы, по пять человек в каждой, осторожно подтащив из прибрежных зарослей пироги и столкнув их в воду, неслышно двинулись к другому берегу, гребя вёслами, обёрнутыми тряпками. Дозорные в окопах умерли сразу, в полудрёме так ничего и не поняв, только один из них, когда нож вошёл ему в горло, захрипел и попытался приподняться, но тут же рухнул на дно окопа. Та же участь постигла и отдыхающую в хижине смену.
Убедившись, что в живых никого не осталось, лейтенант трижды прокричал шакалом. Майор приказал передать по рации условленную фразу, означавшую, что дорога открыта.
Рёв танковых моторов и бронетехники заглушил все остальные звуки ночи. Соединившись на развилке и приняв походный порядок, колонна боевых машин двинулась в сторону моста. Впереди шли БТРы головного дозора, через пару сотен метров плавно колыхались на неровностях дороги приземистые танки. Пыль, поднятая колёсами и гусеницами, висела в воздухе, заставляя механиков-водителей напрягать зрение, чтобы не наткнуться на впереди ползущую машину. Послышался гул колёс, идущих по настилу, и вот уже первая БМП покатила по пыли противоположного берега — вторжение началось.
Проснувшись под утро, Валерий встал и, понимая, что уже не уснёт, прошёл на кухню. Вынул из холодильника десяток яиц и пакет молока, нарезал мелкими кусочками колбасу, нашинковал лука и сладкого перца. Затем поставил на газовую плиту большую сковороду и стал сбивать в большой миске яйца с молоком.
— Игнатич!
Он повернул голову: в открытой двери спальни техников стоял, позёвывая, Виктор.
— И что тебе не спится? Спал бы себе всласть.
— Наверное, старею, бессонница, — отозвался Валерий, — вот решил для вас завтрак приготовить, накормлю перед работой омлетом по-испански.
— Что это за омлет такой? — Виктор уставился на сковороду.
— Рецепт прост: берутся разнообразные остатки от вчерашнего застолья — кусочки колбасы, ветчины, курицы, зелень — всё это поджаривается и заливается взбитыми в молоке яйцами — вкусно и питательно. Иди, буди Сергея, сам он вряд ли проснётся.
Завтракали втроём, чуть погодя, к ним присоединился Василий, сказав, что пойдёт вместе с ними на самолёт, поможет с ремонтом. Они не летали третий день — техники никак не могли обнаружить причину подтекания керосина из правого двигателя.
Сергей отпил кофе из кружки.
— Подозреваю, керосин капает из какой-то трещинки в трубопроводе, идущем к камере сгорания или где-то уплотнение полетело. Вчера полностью всю мотогондолу просмотрели. Сегодня возмёмся за двигатель. А когда Серов должен вернуться на “элке” из Эмиратов?
— Вчера я разговаривал с Тимоти. Он говорит — завтра или послезавтра. Мы с Аркадием едем сегодня на закуп продуктов — в центр и на базар. Кому что необходимо для себя — диктуйте.
Валерий взял ручку и листок бумаги.
— Сигарет, по блоку на каждого курящего, — Виктор загнул палец на руке, — пару зажигалок, гелевую ручку и батарейку для часов.
— Мне купите блок головок для станка “Жиллет” и туалетную воду на свой вкус, желательно с запахом полыни, — попросил Сергей. — И ещё пару пачек кондомов.
— Щас, разбежались! Этого добра и сам купишь — аптека через пару домов. А ты что молчишь, Василий? Тебе что, ничего не нужно?
— А у меня всё есть — слава КПСС! — с ухмылкой отрапортовал тот. Валерий видел, что бортмеханик старается не делать лишних расходов. У него были две дочки-студентки, а учёба в нынешней России требовала немало затрат.
…Они отъехали от виллы не более километра, как таксист съехал на обочину и остановился. Навстречу двигалась воинская колонна. Во главе её катило несколько БТРов, за ними, с одинаковыми интервалами, следовали тёмно-зелёные грузовики, тащившие на прицепах артиллерийские орудия, с солдатами в кузовах. Замыкали колонну такие же машины, только в кузове каждой стояли на треногах какие-то длинные трубы, с набалдашниками на одном конце.
— Это — безоткатные орудия, — авторитетно заявил штурман. — Я как-то видел такие по “ящику”. Видимо, какие-то ученья у местных вояк, — он с завыванием зевнул.
— Не выспался, что ли? — покосился на него Валерий.
— Выспишься тут, как же! — хохотнул Аркадий. — Мой “сокамерник” опять приволок “чернушку”, вот они всю ночь спать и не давали. Он всё набивается мне в “молочные” братья: и мне предложил ею попользоваться.
— Надо полагать, ты от этого предложения не отказался, — с сарказмом сказал Валерий.
— Обижаете, командир! Я не привык в таких делах хлебать из общего котла.
Штурман демонстративно отвернулся, с оскорблённым видом уставясь в окно машины.
Они купили всё необходимое и вернулись на виллу, не ведая, что всего в полсотне километров от города идёт бой, льётся кровь, гибнут люди. И даже приехав на аэродром, где на стоянках было мало самолётов, а на базе ВВС наблюдалась какая-то суета, Валерий не понял, что всё это связано с какими-то глобальными событиями.
Вот с военного перрона резво вырулили два небольших самолёта и тут же, один за другим, спешно взлетели. Расчёты зенитных установок водили стволами орудий из стороны в сторону.
— Игнатич, мы нашли причину течи, — инженер протянул ему изогнутую трубку. — Смотри, вот трещина!
От конца трубки змеилась тоненькая трещинка длинной около трёх сантиметров.
— Сможете быстро заменить?
— На местном складе таких трубок нет, нужно срочно звонить в Эмираты, главному инженеру, пусть высылают с первой оказией.
— Может Серов ещё там, он и привезёт. — Валерий отдал трубку.
— Смотрите! Как красиво идут! — крикнул Василий.
Послышался нарастающий, свистящий вой. Четыре самолёта неслись над ВПП. Через какое-то мгновение, они с рёвом и свистом, разделившись на пары, растворились в синеве неба.
— Манёвры это! — не сомневающимся голосом проговорил Василий.
— А ведь это “грачи”, — глядя вслед самолётам, сказал Сергей.
— Какие грачи? Эти? Ничего себе птички! — заржал Виктор. — Такая птичка, если какнет на голову, мало не покажется!
— Темнота ты, а ещё в авиации работаешь, — укоризненно посмотрел на него инженер. — Так называют в России такие самолёты. Это СУ-25, истребители-бомбардировщики. Когда я служил, они у нас в полку были, очень эффективные боевые машины. Только вот что странно, насколько я наслышан, в местных ВВС таких машин нет. Тогда откуда эти взялись?
— Они возвращаются! — закричал Виктор.
Самолёты, проявляясь в дымке, шли со снижением вновь в сторону аэродрома. Внезапно, из-под крыльев отделились и понеслись вниз, к земле, огненные и дымные хвосты.
— Похоже, это не манёвры, — каким-то осипшим голосом произнёс Сергей.
— Ложись! — Валерий даже не понял, что это крикнул он сам. Грохот взрывов оглушил их, земля под ними заходила ходуном. Над базой ВВС и стоянками самолётов поднялись клубы дыма и пыли. Фонтаны разрывов от пушечных снарядов, клёкот очередей зенитных автоматов, рёв проносившихся над головами самолётов — всё слилось в какую-то какофонию.
— Все целы? — Валерий поднял голову, осмотрелся, затем, встав, начал отряхивать с себя пыль. Поднявшись, остальные лётчики озирались по сторонам, ошеломлённые происходящим.
— Эт-т-то точно не м-манёвры, — протянул, заикаясь, Виктор.
— Похоже, это — война, — мрачно произнёс Валерий, глядя на чёрные клубы дыма над военной базой. Оттуда доносились бухающие звуки и какой-то треск, что-то там рвалось.
— Мужики! Давайте делать отсюда ноги, самолёты возвращаются! — раздался крик Василия.
Действительно, с той стороны, куда улетели самолёты, вновь послышались знакомые свистящие звуки. Не сговариваясь, все кинулись бежать в сторону от полосы. Вновь затряслась земля от взрывов. Несколько оставшихся в живых зенитчиков, осатаневших от близких разрывов ракет и почти оглохших, продолжали стрелять из единственно уцелевшего зенитного автомата, ловя в прицел проносящиеся в дымном небе тени неуязвимых убийц.
Выскочив за ограждение аэропорта, Валерий увидел неподалёку такси, рядом с машиной остолбенело стоял шофёр, с разинутым ртом смотревший на всё происходящее. Повсюду метались ошалелые, испуганные люди, доносились крики.
— Эй, шеф! — крикнул подбежавший к таксисту Сергей, — подвези нас домой! — Тот сначала не понял, что от него хочет этот белый, потом закивал головой: работа есть работа. Все втиснулись в машину, водитель, постоянно сигналя и уворачиваясь от мечущихся людей, помчался в сторону от аэропорта. В какой-то момент Валерий, оглянувшись назад, увидел, как от большого самолёта, идущего над аэродромом, стали отделяться маленькие чёрные точки. Потом над каждой появился белый купол. “Всё идёт своим чередом, они выбросили десант”, — понял он.
На вилле все молча уселись в холле, вслушиваясь в доносившиеся сюда отдалённые звуки: грохот разрывов, треск пулемётных и автоматных очередей.
— Что же нам теперь делать? — нарушил молчание штурман. Все повернулись в сторону командира. Тот был не только старшим по должности, но и по возрасту. Валерий понимал меру своей ответственности всегда, в течение всей своей лётной работы: от него зависели жизни экипажа и пассажиров. Но особенно остро он почувствовал это сейчас.
— Давайте обсудим сложившееся положение, — голос Валерия был спокоен. — Мы попали в сложную ситуацию: руководство фирмы далеко и вряд ли скоро здесь объявится. Самолёт наш неисправен. Чем закончатся эти боевые действия, — неизвестно. Мы — граждане другого государства и работаем здесь по контракту. Думаю, нам остаётся только одно — ждать дальнейшего развития событий. С виллы никто и никуда не должен уходить, это опасно. Продукты и вода у нас есть, благо, мы сегодня запаслись.
Стукнула входная дверь, в холл вошёл второй пилот, вид у него был встревоженный.
— Вы знаете, что в городе идут бои? — выпалил он, перебегая взглядом с одного на другого.
— Да ну! — В притворном изумлении протянул штурман. — А мы подумали, что это фейерверк в честь какого-то праздника. Вот собрались пойти посмотреть.
— Мы в курсе, хотя и в общих чертах, — последние слова Валерий произнёс для второго пилота. — Вот только что решили ограничить выход отсюда за ворота всем, в том числе и тебе. Если есть у кого-нибудь какие-то соображения, давайте.
— Может попытаться с кем-нибудь связаться? — штурман кивнул на лежащую на журнальном столике “Моторолу”.
— С кем? — скептически хмыкнул Сергей. — Серов в Эмиратах, вместе с ним и экипаж “элки”, АН-26 в Чаде “пашет”. Разве попытаться связаться с Тимохой? На какой он кнопке, командир?
Василий, взяв рацию со столика, протянул её Валерию. Тот щёлкнул включателем и нажал кнопку на абонентском щитке.
— Тимоти, это командир “дракона”. Приём! — В телефоне были слышны только треск и попискивание. Повторив вызов несколько раз, Валерий выключил рацию. Взгляд его остановился на телевизоре.
— Давайте включим “ящик”, там сейчас должна обо всём Москва говорить, как раз начало часа.
Знакомое лицо диктора канала ОРТ как-то сразу всех успокоило, его ровный и спокойный голос вселял уверенность:
— Передаём экстренное сообщение, полученное от наших корреспондентов и информационных агентств других стран. Сегодня утром вооружённые силы африканского государства Карунди вторглись на территорию соседнего государства Мазанги. Ожесточённые бои идут в районе столицы и города Банги-Нова. Сопротивление оказывают части, сохраняющие верность нынешнему президенту. Есть жертвы среди мирного населения. Сегодня в полдень было передано по радио обращение к народу Мазанги бывшего президента Крума. Он призывает вооружённые силы и население страны не оказывать сопротивления войскам Карунди, а наоборот, содействовать им с целью свержения антинародного режима. Наше государство будут внимательно следить за развитием событий в этом районе Африки.
После слов диктора все оживлённо заговорили.
— Сидеть бы сейчас где-нибудь в Габоне или Чаде и спокойно смотреть на то, что сейчас здесь происходит, — мечтательно проговорил Сергей, — а ещё лучше в Эмиратах.
— Почему в Эмиратах? — удивлённо спросил Виктор.
— Потому что ближе к дому, а ещё там, на вилле, бассейн, в котором мы целую неделю кувыркались. Вы что, забыли?
— Не очень-то вы туда рвались, господин инженер, если только сегодня сумели обнаружить неисправность, — ехидно заметил штурман.
Сергей недовольно смотрел на штурмана, подыскивая слова для возражения.
— Все мы задним умом крепки! — Вмешался в разговор Валерий. — Давайте не будем искать виновных. Виктор, тащи сюда холодного пива или джин-тоника, а то в горле пересохло. — Он встал и подошёл к окну, выходящему во внутренний дворик виллы. — Вы обратили внимание, что наши охранники испарились?
— У них семьи, — сказал Василий, — их понять можно. Командир, пошли за стол!
На столе стояли запотевшие бутылки с пивом и джин-тоником, тарелки с поджаренным арахисом, сыром и ветчиной, хлебом и большое блюдо апельсинов.
— Есть предложение — немного расслабиться! — Произнёс Сергей, вытаскивая из холодильника бутылку виски. — Что скажешь, командир? После такого стресса, — сам бог велел!
— Эй, эй! Ну-ка дай сюда эту бутылку! — Вдруг завопил Василий, выхватывая её из рук Сергея. — Ты её туда ставил, чтобы брать?
— Так у нас в холодильнике вроде всё общее? — растерянно возразил Сергей.
— Общее… — передразнил его бортмеханик. — Там ещё три стоят, только немного другие, а ты сразу почему-то на эту нацелился. Это не общая, а нашего командира. — Василий подошёл к Валерию и со стуком поставил бутылку перед ним. — Она самая, проспоренная.
— Чёрный “Джонни Уокер”, А я, признаться, уже и забыл про наш спор.
— А я, командир, не забыл. Долг — дело чести, как говорили гусары.
— Командир, за что выпьем? Скажи что-нибудь! — зашумели все вокруг.
— За что выпьем, спрашиваете? Давайте за то, что бы всё обошлось для нас благополучно. Чтобы все мы вернулись домой живы и здоровы. За госпожу Удачу!
Все одобрительно зашумели, а Валерий поднял бокал и медленно выпил холодную и пахучую жидкость.
ГЛАВА 9
Генерал прильнул к окулярам бинокля: “Ну, давайте же, давайте, парни — вперёд!” — шептал он про себя, обращаясь к своим солдатам, как будто они могли его слышать, идя в километре отсюда в очередную атаку.
Холмы, на которых врылись в землю сдерживающие наступающих части гарнизона Банги-Нова, были затянуты пеленой дыма и пыли от разрывов снарядов и горящих танков, и бронемашин. Временами звуки боя заглушались рёвом безоткатных орудий, кумулятивные снаряды которых наносили ощутимый урон танкам наступающих. Светлыми паутинками тянулись и гасли в дыму трассы крупнокалиберных пулемётов. Всплески огня, время от времени высверкивающие на холмах и султаны красной земли, вздымающиеся среди наступающих, свидетельствовали, что батарея обороняющих не была подавлена. Это была третья атака, две предыдущих захлебнулись, не преодолев этот несчастный километр перед холмами.
— Где же эта авиация? Капитан! — Хриплый голос генерала оторвал молодого офицера от карты на столике. — Где эта ваша хвалёная авиация? Где обещанная поддержка с воздуха?
Капитан, стоя навытяжку, понимал, что никакие объяснения генерал не примет.
— Вызывайте авиацию, капитан! Слышите? И если она не появится здесь в ближайший час, я не знаю, что с вами сделаю!
Капитан бросился к рации, у которой сидел сержант, бубнивший что-то в микрофон. Сорвав с него наушники, стал судорожно выкрикивать позывные штаба авиаполка.
Генерал вновь поднял бинокль. Пехота, неся потери от убийственного огня, залегла. Наиболее отчаянные пытались продвигаться вперёд, укрываясь за корпусами ползущих танков. К подбитым в первых атаках семи танкам, прибавилось ещё три. Над ними поднимались столбы смрадного коптящего дыма. Рядом в разных позах лежали убитые, выскочившие из подожжённых машин и тут же скошенные пулемётным огнём. Вот крутанулся ещё один танк, через мгновение раздался глухой звук взрыва: башня, сорванная чудовищной силой сдетонировавших внутри снарядов, была отброшена на добрый десяток метров в сторону.
— Ещё один, — прошептал генерал, продолжая вести биноклем. Вот застыли, почти уткнувшись друг в друга, БТР и БМП. Эти были подбиты ещё в первых атаках, и только слабые струйки дыма говорили о том, что ещё не всё сгорело в их железных чревах.
— Одиннадцать танков и восемь бронемашин, — пробормотал генерал, опустив бинокль.
— Генерал! — К нему быстрым шагом подошёл полковник, представитель Генштаба. — Генерал! Может быть, дать команду на отход? У нас уже и так большие потери.
— Дайте команду на отход и сообщите им, — генерал мотнул головой вверх, — что я больше не пошлю своих солдат в атаку до тех пор, пока нас не поддержат с воздуха.
Сгорбившись, он медленно пошёл к штабной машине.
— Танкам по связи, пехоте — три красные ракеты: отход на прежние позиции, — прозвучал голос полковника.
Круто развернувшись, огрызаясь огнём из пушек, танки поползли назад. Вокруг продолжали взрываться снаряды. Оглохшие, мокрые от пота танкисты выжимали всю мощь из двигателей своих машин, стремясь как можно быстрее выйти из-под огня.
Молодой капитан, командир батареи семидесятишестимиллиметровых орудий, увидев уползающие танки, приказал прекратить огонь. Он шёл по изрытой воронками земле, осматривая огневые позиции своей батареи. Из шести орудий целыми осталось четыре. Остальные два были разбиты прямыми попаданиями снарядов. Капитан подошёл к очередной огневой позиции: орудие было опрокинуто на бок, броневой щит изогнут, одна станина оторвана. Рядом лежали изуродованные, посечённые осколками тела орудийного расчёта. Командир орудия — сержант, лежал на спине, раскинув мускулистые руки и глядя в небо — его грудь и живот были разворочены осколками. Капитан нагнулся, ладонью прикрыл ему глаза. Молоденький связист окликнул капитана, протягивая телефонную трубку.
— Как ты там, сынок? — услышал он голос командира бригады. Перечислив потери батареи, число уцелевших орудий, доложил, что послал машину с ранеными в тыл.
— Ты со своими артиллеристами молодец! Стреляли хорошо. Да и безоткатчики хорошего им жару поддали, так что не скоро снова сунутся. Передай бойцам благодарность от меня!
Полковник положил трубку. Стоявший рядом майор, начальник штаба бригады, внеся в свои бумаги данные о потерях батареи, подвёл общий итог и отдал полковнику.
— Неплохо получилось, мой полковник! — Майор удовлетворённо вздохнул, вытащил пачку сигарет и протянул полковнику.
Тот закурил и посмотрел на майора.
— Знаешь, Антуан, они, видимо, рассчитывали смять нас с ходу. А мы им — по зубам!
— Вот-вот! — Подхватил начальник штаба. — Благо, что они до сих пор не применили авиацию. Нужно молить бога, чтобы над нашими головами и впредь никто не появлялся. Ты ведь знаешь нашу бригадную ПВО: батарея “Бофорсов” и два взвода комплексов русских “Стрел”. От атаки с воздуха это не спасёт. — Майор помолчал, а потом в упор посмотрел на полковника.
— Как ты думаешь, сколько мы сможем продержаться после этого?
Тот пожал плечами:
— Знаешь, я не ясновидящий. Продержимся, сколько сможем. Да, что там слышно о столице? Что с президентом?
— Как передают агентства, в столице бои, аэропорт захвачен. Город за нашей спиной атакован с воздуха и с моря, там тоже бой, железная дорога перерезана. Помощи нам ждать неоткуда. Остаётся только одно… — Майор грустно посмотрел на командира бригады.
— Не будем думать о смерти! — Полковник встал. Командный пункт был врыт в землю, сверху покрыт двумя слоями железобетонных плит, крыша была завалена землёй. — Пойдём на воздух, жарко здесь! — Они вышли из КП. Откуда-то издали доносился гул танковых моторов, да изредка раздавались одиночные выстрелы.
— Смотри, Антуан! Похоже, пришёл наш судный час. Стоит вспомнить о чёрте — он тут как тут.
И майор увидел в небе тёмные кляксы, а затем услышал гул реактивных двигателей.
— Антуан! Я на КП, а ты давай к зенитчикам, и… удачи тебе!
Полковник ещё постоял с минуту, глядя ему вслед — тот побежал и исчез среди кустарников, где была расположена зенитная батарея. Затем спустился в КП. Офицеры, находившиеся там, посмотрели на него.
— Боевые вертолёты, — ответил он на вопросительные взгляды офицеров. — Связь есть?
Он взялся за ручки стереотрубы и прильнул к окулярам. Танки, обходя воронки и сожжённые машины, качаясь на неровностях, вновь ползли к холмам, за ними бежала пехота.
— Мой полковник! — связист протянул ему трубку. — Начальник штаба.
— Командир, зенитчики готовы открыть огонь! — Доложил майор.
— Антуан, передай им — пусть открывают заградительный огонь, как только вертолёты приблизятся к нашим позициям! Снарядов не жалеть! И ещё скажи: от них зависят наши жизни!
Полковник положил трубку и в тот же миг услышал звуки выстрелов 4-х ствольных установок, слившиеся в звенящий гул. Вертолёты, опустив носы, скользнули вниз. Из-под крыльев вырвались снопы пламени и к земле понеслись ракеты. Столбы огня и земли взметнулись в расположении артиллерийской батареи, земля содрогнулась. Вертолёты, продолжая снижаться, открыли огонь из пушек и пулемётов по окопам. Струя огня с земли на миг коснулась одного из них. Тот качнулся, хвостовая балка с вращающимся винтом, перерубленная очередью, оторвалась, вертолёт, крутясь и беспорядочно кувыркаясь, рухнул вниз и взорвался. Остальные, разворачиваясь и кружа над позициями, продолжали их обстреливать из бортового оружия. Позиции заволокло дымом и пылью, несколько ракет разорвалась у КП.
У входа сверкнуло ослепительное пламя, перекрытие затряслось, из щелей посыпалась земля. Ворвавшийся вихрь раскидал всех, находящихся внутри. Полковник, отброшенный ударной волной, цепляясь за упавший стол, попытался встать, но резкая боль в животе заставила его опуститься на пол. Пахло дымом и сгоревшей взрывчаткой, слышались стоны раненых. Полковник оторвал руки от живота и поднёс к глазам — в полумраке помещения они казались совсем тёмными, а на ощупь оказались липкими.
— Кто-нибудь есть живой? — Он не услышал своего голоса, в голове звенело, к горлу подступала тошнота.
— Мой полковник! — К нему, шатаясь, держась одной рукой за плечо, подошёл его адъютант. Голова у него дёргалась, видимо был контужен. Кто-то стонал в углу. Подошли двое уцелевших офицеров, один из них нагнулся и, видя, что полковник зажимает живот руками, сказал, что его нужно перевязать.
— Не нужно никакой перевязки, это бессмысленно, лучше помоги подняться, сынок.
Он протянул руку, ему помогли встать на ноги. Превозмогая боль в животе, поддерживаемый с двух сторон, полковник вышел наружу и попросил опустить его на землю. Он опёрся спиной о бруствер и, превозмогая слабость, стал смотреть в сторону позиций, занимаемых его бригадой.
Вертолёты ушли, пыль, поднятая взрывами, постепенно оседала. Отсюда, с верхушки холма, было хорошо видно, что большая часть позиций перепахана взрывами. Невозможно было представить, что кого-нибудь остался там в живых.
Послышался шорох осыпающейся земли, полковник повернул голову, офицеры, стоящие рядом, расступились. К ним подбежал запыхавшийся человек — весь в пыли, с обмотанной бинтом головой, только по щёгольским усам можно было узнать Антуана. Тот, увидев сидящего полковника, подошёл к нему и опустился на колени.
— Ты ранен? Тебя нужно быстрее перевязать!
Полковник положил ему руку на плечо.
— Не нужно, Антуан, лучше расскажи, как наши дела.
— Всё кончено, мой полковник, — майор скрипнул зубами. — Мы сбили два вертолёта, но остальные всё перемешали с землёй. Скоро сюда ворвутся их танки, пока они боятся мин перед нашими позициями. Зенитная батарея уничтожена полностью. От всей бригады осталось, может, несколько десятков солдат.
— Антуан, собери оставшихся в живых, и быстрее уходите отсюда. Домой или в джунгли — как кому подскажет совесть. Мы выполнили свой долг…
Последние слова дались полковнику с трудом, борясь с головокружением и тошнотой, он закрыл глаза. Он не слышал, как майор отдал приказ, и несколько человек побежали в сторону позиций. Очнулся от прикосновения чьей-то руки, открыл глаза и вновь увидел склонившегося к нему Антуана.
— Командир, мы заберём тебя с собой!
— Нет, Антуан, со мной всё кончено. Давай прощаться, они скоро будут здесь.
Гул танковых двигателей доносился всё ближе и ближе. Он сжал руку майора.
— Просьба к тебе, Антуан. Встретишь мою жену, передай ей, что в последние минуты я думал о ней, о семье. Пусть расскажет обо мне детям, когда они вырастут. И уходи…
— Прощай, друг! — Антуан коснулся лбом его лба, замер на мгновение, потом поднялся, вытянулся по стойке “смирно”. Затем ещё раз прошептал “прощай” и исчез.
Полковник, оставшись один, достал из кобуры пистолет, подаренный президентом год назад. Он представил лица жены и детей, мелькнула мысль о тяжёлой участи, что ждёт его родных. Боясь, что от слабости потеряет сознание, он медленно поднёс пистолет к виску, последний раз посмотрел на голубое небо и нажал на спуск — одиночный пистолетный выстрел затерялся среди других звуков.
Генерал сел в джип, в другом разместились офицеры штаба и все двинулись в сторону холмов. Они ехали мимо сгоревших танков и бронемашин, некоторые ещё продолжали дымиться. Здесь и там лежали убитые. Вот высунувшийся по пояс из башни танкист в тёмном комбинезоне так и застыл, откинувшись назад и оскалив зубы, резко белеющие на тёмном лице. Остальные члены экипажа лежали рядом с танком, скошенные пулемётной очередью.
Генерал приказал остановится у следующей машины, стоящей боком и с опущенным стволом. Он подошёл к танку, внешне совсем целому. В боку зияла круглая дыра с оплавленными неровными краями.
— Кумулятивный снаряд, похоже из безоткатного орудия, — произнёс подошедший майор-артиллерист. — От людей после него ничего не остаётся, всё сгорает в тысячеградусном аду…
Ничего не сказав, генерал снова сел в джип и они двинулись вперёд. По полю, выискивая раненых, бродили солдаты. Временами раздавались одиночные выстрелы. Лейтенант-сапёр, заметив машины и узнав генерала, доложил, что они сделали проход в минном поле, и он может их проводить к линии окопов.
Генерал вышел из машины и в сопровождении офицеров направился к вершине холма. Они прошли мимо траншей, обваленных взрывами ракет и снарядов. Всюду лежали в разных позах мёртвые, валялось искорёженное и целое оружие. Генерал шёл молча, обходя воронки и всматриваясь в убитых. На огневых позициях артиллерийской батареи земля была изрыта взрывами, возле искорёженных и опрокинутых орудий лежали убитые, полузасыпанные землёй артиллеристы. Подойдя к последнему единственно уцелевшему орудию, генерал увидел сидящего на стульчике наводчика — молодого капитана. Уткнувшись головой в прицел, он так и застыл в этом положении, вся его спина была иссечена осколками и залита кровью. Рядом лежал солдат, прижимавший к груди снаряд, струйка крови засохла на его лице. Ещё двое застыли метрах в пяти, вцепившись руками в ящик со снарядами.
Генерал постоял, глядя на убитых артиллеристов и, вновь не сказав ни слова, пошёл дальше. Они подошли к небольшому возвышению, из-под земли торчал край железобетонной плиты. Рядом, прислонившись спиной к брустверу, сидел мёртвый офицер. В виске виднелась аккуратная дырочка, а в откинутой руке был зажат пистолет.
— Застрелился, — тихо произнёс кто-то из офицеров.
— Генерал, я знаю этого человека, — подошедший майор Джамбо опустился на корточки, рассматривая лицо погибшего. — Это командир отдельной мотострелковой бригады полковник Патрис Эдура. Когда я служил в армии, мы были с ним хорошо знакомы.
— Патрис Эдура? — Голос генерала дрогнул, он внимательно всмотрелся в мёртвое лицо. — Теперь и я его узнал. Мы вместе заканчивали Академию Генштаба в Советском Союзе. Сколько же прошло с тех пор? Почти десять лет…
Генерал обернулся к офицерам.
— Позаботьтесь, чтобы его похоронили, как подобает… А вместе с ним и того капитана-артиллериста. Скажите, майор Джамбо, почему они так ожесточённо дрались? Они же понимали, что мы сильнее?
— Видите ли, генерал, эта бригада почти вся сформирована из уроженцев южных провинций. Президент Окото — их земляк. Бригада считалась самой боеспособной частью армии Мазанги.
— А вы, майор, стало быть, уроженец Севера? — Генерал пристально посмотрел на него.
— Я попрошу вас и ваших офицеров позаботиться о раненых противника — ваших земляках. Боюсь, как бы бойцы из ваших отрядов не стали сводить с ними счёты. Слышите? — Он кивнул головой в сторону раздававшихся время от времени выстрелов. Не дожидаясь ответа, генерал пошёл к машине. Свою задачу они выполнили: дорога на Банги-Нова была открыта.
ГЛАВА 10
В городе интенсивные перестрелки закончились только к концу второго дня. Иногда продолжали раздаваться одиночные выстрелы и автоматные очереди. В это раннее утро лётчики, заснувшие накануне далеко за полночь, были разбужены ожесточённой перестрелкой и взрывами гранат. Продолжалась это с полчаса, затем всё резко стихло.
За завтраком все молчали. Уже допивали кофе, когда штурман спросил:
— Кто-нибудь подумал, что делать с деньгами?
— С какими деньгами? — не понял Сергей.
— У всех на руках заработанные деньги. И что? Представьте себе: вваливаются к нам какие-нибудь уроды с автоматами в руках, ставят нас к стенке, переворачивают всё здесь вверх дном, и наши денежки — тю-тю! — Аркадий скривился, будто у него уже отобрали деньги.
— А он прав! — сказал Валерий. — Давайте-ка подумаем, что можно предпринять.
После долгих размышлений и споров пришли к единому: всю наличность сложить вместе. Полиэтиленовый пакет поместили в кухонном вентиляционном окне, где Виктор как-то обнаружил пустоту в блоке. А решётку окна закрепили цементным раствором.
…За ними пришли ранним утром на третий день после наступившего затишья. Лётчики завтракали, когда у ворот послышался шум моторов — возле виллы остановились джип и крытый тентом грузовик. Калитка распахнулась, во двор уверенно вошли несколько вооружённых человек, одетых в камуфляж. Двое пошли вдоль стены, обходя виллу, остальные, топая тяжёлыми ботинками, ввалились внутрь.
— Ну вот, дождались! — сказал кто-то из лётчиков. Валерий поднялся из-за стола и пошёл навстречу незваным гостям. Один из вошедших передёрнул затвор автомата и этот звук как бы обозначил, что в их налаженную жизнь входит нечто новое — тревожное и опасное.
— Кто вы и что хотите? — Спросил Валерий на английском языке.
Стоящий впереди капитан, произнёс на довольно неплохом русском языке:
— Не утруждайте себя английским, кэптен. Я правильно понял, вы здесь старший?
— Да, я — командир экипажа самолёта, принадлежащего компании “Нордстар”. Это мои люди. Что вы хотите от нас?
— Что мы хотим? — Капитан усмехнулся. — Это вы узнаете позже и не от меня. Я лишь выполняю приказ — доставить вас в комендатуру города. Вам даётся десять минут: возьмите с собой документы, туалетные принадлежности и выйдите во двор, а мы произведём здесь обыск.
— И что же вы хотите найти? Оружия и наркотиков у нас нет.
— Что нам искать, мы знаем. — Капитан выразительно посмотрел на часы. — Время пошло.
Он что-то сказал своим подчинённым на незнакомом языке. Автоматчики рассыпались по дому, послышался грохот, что-то зазвенело и разбилось на кухне.
Положив в пакет полотенце, бельё и туалетные принадлежности, Валерий обвёл глазами свою комнату и, выйдя во двор, присоединился к остальным. Послышался крик, из двери вылетел второй пилот с багровым от возмущения лицом.
— Недоноски! — Кричал он. — Твари!
— Что случилось, Аркадий? — Все обернулись к нему.
— Представляете? — Аркадий весь кипел от злости. — Сижу на унитазе, вдруг дверь открывается, и этот урод начинает что-то орать и тыкать в меня стволом.
— А ты что? — Уставился на него штурман.
— Что, что… Я послал его подальше и вытолкал за дверь.
— А он что? — Не отставал от него тот.
— Урод позвал на помощь ещё одного и они вдвоём вытащили меня из туалета, даже не дали собрать вещи, — пояснил разъярённый второй пилот.
— Скажи спасибо, что не полоснул в тебя из автомата, — влез в разговор Сергей. — Ты посмотри на их морды! — И действительно, физиономии у автоматчиков были довольно зловещими, они не скрывали своей враждебности к “белым”.
Из дома вышел капитан и несколько солдат: один тащил в руках магнитофон, который стоял у них в холле, другой на ходу что-то заталкивал в свой вещмешок.
— Послушай, командир, они же тащат наши вещи! — Сказал Виктор, дёргая Валерия за руку.
Валерий шагнул навстречу капитану.
— Скажите, капитан, ваши люди забирают наши вещи, это что — законная конфискация или обыкновенное мародёрство?
Капитан, зло посмотрев на него, что-то гаркнул своим. Солдат, нёсший магнитофон, разочарованно скривив рот, пошёл назад и поставил его у входа. Лётчики вышли на улицу и, подталкиваемые автоматчикам, полезли в кузов машины.
— И вас тоже? — Послышался знакомый голос, и Валерий, забросив ногу за борт, увидел в кузове Евгения, Жору и других парней из их экипажа.
— Что ты обо всём этом думаешь? — Спросил он Евгения. — За что нас арестовали?
— Мы для них сейчас — подозрительные лица. Власть сменилась, сейчас будут искать виновных. А “белые” при этом в первую очередь под подозрением…
— А вообще — кто это такие? — Валерий кивнул в сторону автоматчиков.
— Похоже, это спецназ карундийской армии. Части сил безопасности.
Они ехали по бульвару Революции, через некоторое время машина остановилась, въехав в какой-то двор. Подошёл капитан и крикнул, чтобы все выходили.
У дома, где затормозила машина, сновали вооружённые солдаты, подъезжали и отъезжали машины, слышались слова команд. Рыча, у подъезда остановился бронетранспортёр, с десяток солдат, с автоматами в руках, полезли в его стальное нутро. Взревев двигателем, выбрасывая клубы вонючего сизого дыма, он загрохотал к воротам. Из подъехавший машины несколько солдат вытащили двух молодых негров, с разбитыми в кровь лицами, в разорванной и окровавленной одежде, и пинками их погнали к двери здания.
— М-да, нравы тут ещё те… — Сергей проводил взглядом несчастных.
Вновь открылась дверь, знакомый им капитан что-то прокричал, несколько солдат подошли к русским лётчикам и, подталкивая их автоматами, повели.
— Евгений, спроси их, куда они нас ведут? — Валерий знал, что Женя, проработавший в Африке несколько лет, хорошо изъясняется по-французски. Тот заговорил с идущим рядом сержантом. В ответ прозвучала длинная фраза. Услышав её, остальные солдаты дружно загоготали.
— Что он сказал?
— Говорит, что ведут нас в шикарный отель, где много выпивки, вкусная жратва и полно молодых и красивых баб, которые нас ждут.
Они шли по тротуару, встречные пешеходы, завидев эту процессию, переходили на другую сторону улицы. Не успевшие это сделать прижимались к забору или старались быстрее прошмыгнуть мимо. Вездесущие ребятишки оравой следовали по пятам, что-то тараторя.
Они прошли мимо железнодорожного вокзала, стены которого были испещрены следами от пуль и осколков, закопчены, а стёкла окон выбиты. Видимо, здесь шёл ожесточённый бой. Свернули направо и вскоре подошли к большим стальным воротам. Старший из конвоиров что-то крикнул, одна из половинок ворот со скрежетом отворилась. Длинное, трёхэтажное здание с облупленными стенами уставилось на пришедших небольшими, забранными решётками окнами.
— Похоже это и есть наш пятизвёдочный отель, — мрачно произнёс Евгений.
К ним подошёл невысокий тип с отталкивающей физиономией. Его заострённая голова была похожа на дыню, большой живот выпирал через ремень, опоясывающий нескладную фигуру. Старший конвоир передал ему какую-то бумажку, тот прочитал её и посмотрел на лётчиков. Взгляд этот ничего хорошего не обещал. Закончив их осматривать, “паук”, как его окрестил Валерий за постоянно находившиеся в движении руки и паучьи глазки навыкат, что-то проквакал. Конвоиры пошли к воротам, а из двери здания вышло несколько человек в такой же синей униформе, как у “паука”. Сопровождаемые новыми конвоирами, лётчики вошли в здание.
У входа документы и пакеты с вещам были тщательно осмотрены. Их провели на второй этаж, скудно освещённый несколькими лампочками, и повели по коридору. Стены были окрашены в какой-то грязно-коричневый цвет, воздух был затхлым, пахло мочой и прогорклым маслом. По обеим сторонам коридора шли железные двери с вделанными в них смотровыми глазками. Заскрежетал ключ в замке, дверь заскрипела. “Паук”, с лицемерным гостеприимным выражением на своей гнусной физиономии, жестом пригласил их пройти в камеру. Войдя, они остановились у порога, сзади с грохотом закрылась дверь. Камера производила гнетущее впечатление: с двумя зарешёченными окнами, двухэтажными нарами, идущим вдоль боковых стен. Помещение делила на две равные половины металлическая решётка, у внутренних стен на каждой половине разместились раковина и унитаз. Две небольших лампочки освещали эту безрадостную картину.
— Что же мы стоим? Пошли занимать места согласно купленным билетам! — Никто не засмеялся этой шутке Валерия.
— Верно в народе говорят — не отрекайся ни от сумы, ни от тюрьмы, — философски изрёк Геннадий, штурман из экипажа Евгения, бросая свои вещи на нары.
— В жизни для её полного восприятия нужно всё испытать, — подхватил ему в тон Сергей.
Валерий прошёлся по камере, крутанул кран над раковиной: вода полилась, слив в унитазе тоже работал. — Я думаю, нам нужно потребовать встречу с начальником тюрьмы, — Валерий сел за стоящий у окна стол, — и выяснить, за что нас посадили. Что мы арестованы — наше начальство не знает, я имею ввиду Серова, его здесь нет. А ваше? — Обратился он к Евгению.
— Наше? Конечно, узнает и будет принимать какие-то меры, я в этом уверен, — убеждённо ответил тот. — Насколько я наслышан, в таких местах обычно назначают старшего по камере, коль Валерий у нас старше всех по возрасту, то пусть он старостой и будет.
Возражений не последовало.
— Эх, сейчас бы холодного пивка! — Мечтательно произнёс Сергей
— Да ещё тёлочку чёрную под бочок! — Подхватил штурман Аркадий.
— Нет, для тёлочки сейчас жарковато, а вот к ночи бы не помешало, — продолжил Сергей.
— Хватит вам! — Валерий стянул с себя взмокшую тенниску. — Насчёт жары. Когда я летал на Крайнем Севере, у нас там ходила такая байка. Приходит весной к командиру эскадрильи лётчик с заявлением об отпуске на лето. Командир его и спрашивает: “Водку тёплую любишь? А девку потную? Не любишь?! Значит, в отпуск пойдёшь зимой!” — все как-то невесело рассмеялись.
— Интересно, а как в этом заведении насчёт обеда? — Техник Виктор уставился на Валерия.
— Это ты меня спрашиваешь? — Удивлённо спросил тот.
— Кого же ещё, ты же у нас здесь отец родной! Стало быть, должен о нас заботиться. Уж больно кушать хочется, Игнатич! — Жалобно протянул Виктор.
— Хорошо, сейчас и займёмся выяснением всяких вопросов. Женя, пошли, ты теперь у нас штатный переводчик.
После нескольких ударов в дверь в коридоре послышались шаги, затем скрежет ключа. Дверь заскрипела, на пороге возник охранник.
— Женя, скажи ему, что русские лётчики требуют встречи с начальником тюрьмы, мы хотим сделать заявление. — Молча выслушав и нечего не сказав, охранник закрыл дверь.
Вновь она открылась только к вечеру. В камеру вошёл высокий, смуглый мулат, за ним теснилось несколько охранников с дубинками в руках. Внимательно всех оглядев, он остановил свой взгляд на Валерии, стоявшем впереди всех. — Что вы хотели мне сказать?
— Мы — граждане другого государства — Российской Федерации. Работаем здесь по контракту. Желаем знать: на каком основании мы арестованы и посажены в тюрьму, в чём нас обвиняют. Мы требуем предоставить нам встречу с представителем нашего государства.
Выслушав перевод, комендант заговорил:
— Я выполняю указания моего руководства по вашему содержанию здесь. За что вас арестовали, не знаю, об этом вы узнаете от тех, кто будет с вами беседовать. В силу моих ограниченных возможностей я не могу организовать вам встречу с официальным представителем вашей страны, но о вашей просьбе куда следует, сообщу.
— Господин комендант, теперь о нашем содержании. Вы намерены кормить нас? Мы арестованы утром, а сейчас уже вечер. — Валерий постучал пальцем по циферблату часов.
— Хорошо, вам принесут ужин. Боюсь, что вам он придётся не по вкусу. Не забывайте, наша страна бедная, поэтому еда в наших тюрьмах оставляет желать лучшего. Есть выход. Если у вас есть деньги, то я могу один раз в день присылать человека, который будет покупать вам еду. Но это только с завтрашнего дня. Оревуар, месье! — комендант ушёл.
— Давайте прикинем, что у нас есть в наличии. — Валерий вытащил и положил на стол небольшую пачку местной валюты, в переводе это составило чуть больше ста долларов — всё, что осталось в экипаже от общественных денег. Посчитали и личную “наличку”. В конечном итоге набралось около трёхсот долларов.
Уже почти стемнело, когда загремела дверь. Трое негров в сопровождении двух охранников внесли кастрюлю, бидон и пакет с хлебом. В кастрюле оказалось какое-то месиво светло-серого цвета, в бидоне — чуть тёплое кофе.
— Это маниок, — Евгений зачерпнул ложкой из кастрюльки, — один из основных продуктов питания местной бедноты.
Валерий взял в рот, пожевал — почти несолёная масса, жуётся, как резина.
— Ну и как? — спросил его Василий.
— Съедобно, а, в общем, — никак, — Валерий отложил ложку в сторону, — я на сегодня в отношении этого маниока — пас, разве что съем кусок хлеба да кофе выпью.
Конечно, чуть подслащённую жидкость из бидона можно было назвать кофе с большой натяжкой. Валерий, прожевав кусок хлеба, запил из кружки.
— Некоторое представление о том, как здесь кормят, у нас есть. Полагаю, что деньги на еду нужно будет расходовать бережно. Неизвестно, сколько нас тут продержат. Курящие, все догадались взять курево с собой?
— Обижаете, шеф! Не знаю, кто как, а я захватил блок с собой. — Заявил Виктор, с превосходством посмотрев на всех.
— Ты не один такой умный! Я тоже все сигареты забрал. — Штурман Аркадий щёлкнул зажигалкой, прикуривая сигарету, и пошёл к окну. Как выяснилось, курильщики прихватили с собой всё курево. “Вот и славно, — подумал Валерий, — не нужно будет тратить на это деньги”.
Положив пакет под голову и ослабив ремень джинсов, он лёг на нары и закрыл глаза. Сказалось напряжение этого дня: ещё некоторое время он слышал переговаривающих между собой собратьев по несчастью, потом голоса их стали уплывать и пришёл тяжёлый, мёртвый сон.
ГЛАВА 11
Дни текли друг за другом — однообразные и серые. О них как будто забыли. Чёткого распорядка в тюрьме не было. Вставали, когда хотели, ложились также по своему желанию. Каждый день выводили в тюремный двор на прогулку. Там было ещё жарче, чем в камере, но всё-таки какое-то разнообразие в их монотонной жизни. Белых среди заключённых больше не было, — негры и метисы с любопытством поглядывали на них, когда они появлялись во дворе.
Днём в камере было душно, прохлада приходила ночью. Штурман Аркадий захватил с собой колоду карт, и теперь они устраивали своеобразные турниры, играя в “дурака” — двое на двое. Иногда вечерами расписывали “пульку” в преферанс, тогда остальные становились болельщиками, молча переживая за игроков.
С тревогой следил Валерий за вторым пилотом — Аркадием. Тот, то молча сидел, уставившись бессмысленным взглядом в одну точку, то начинал кружить по камере. На вопросы отвечал односложно, с неохотой. Как-то вечером, увидев обеспокоенный взгляд Валерия, штурман Аркадий, досадливо хмыкнув, заговорил:
— Послушай, командир, не забивай себе голову по поводу второго. Всё объясняется очень просто — у него идёт ломка, как у наркоманов. Он же в последнее время пил почти каждый день, вот теперь расплачивается за это. Верно, Аркаша? — Хлопнул он второго по плечу. Тот мрачно посмотрел на него, но ничего не ответил.
— А что, нет худа без добра — есть возможность превратиться в нормального человека. Полгода в тюряге без спиртного — и всё о’кэй! — Заржал штурман. — Не упусти свой шанс, Аркаша!
— Э, э, ты это брось! “Полгода в тюряге”, — передразнил его Сергей. — За полгода тут с ума сойдёшь. Стоило за тысячи вёрст сюда лететь, чтобы попасть на нары.
…Прошло ещё несколько дней. Как-то после обеда в коридоре раздался шум, топот ног, дверь открылась, и в камеру вошла толпа заключённых, сопровождаемая надзирателями.
— Кажется нашего полку прибыло, — невесело произнёс кто-то.
Прибывшие гомонили, занимая места на нарах у противоположной стены. Среди них выделялось несколько человек в военной форме, двое из них были ранены, об этом говорили несвежие пропитавшиеся кровью бинты. Военные держались вместе и разместились в углу. Остальные новенькие были одеты разношёрстно. Как объяснил Евгений, прислушивавшийся к разговорам, они были обычными уголовниками. Возглавлял их здоровенный негр, около него постоянно вертелся небольшой юркий, похожий на подростка, метис. С вытянутой коричневой мордочкой, с оттопыренными ушами и зачёсанными маслеными волосами, он был похож на копчёную крысу.
Лётчики и вновь прибывшие первые сутки присматривались друг к другу. На второй день, перед обедом, на той половине разговор перешёл в перебранку. Происходило это в углу, который занимали военные. “Пахан”, как окрестили лётчики негра-здоровяка, что-то резким тоном выговаривал военным. “Крысёнок” вертелся тут же. Расхрабрившись, схватил одного из раненых за забинтованную руку, и тот, не раздумывая, отвесил метису оплеуху. “Крысёнок”, заверещав, отлетел на середину камеры. Вспыхнула потасовка, раздались крики, послышались звуки хлёстких ударов. Военные, зажатые в углу, отбивались от уголовников, возглавляемых “паханом”. На шум в камеру ворвалось несколько надзирателей, они стали охаживать дерущихся резиновыми дубинками. Понадобилось пару минут для наведения порядка — заключённые, ворча, расползлись по своим местам. Но ярость, бурлившая в “пахане”, видно не давала ему покоя. Он подошёл к решётке, посмотрел на лётчиков.
— Хорошо кто-то ему “подвёз”. Смотрите-ка, какой классный у него фингал! — Обратил внимание всех Сергей. Негр что-то проговорил. Евгений встал и подошёл к нему. Тот, глядя на него налитыми кровью глазами, что-то прошипел.
— Что ему нужно, Женя? — Спросил Валерий, подойдя к ним.
— Требует, чтобы мы отдали им половину сигарет и воды.
— А больше ему ничего не нужно? Может, ему холодного пива или бутылку виски презентовать? Спроси-ка его, Женя, — Проговорил Валерий, глядя на дёргающееся лицо негра.
Евгений, подбирая слова, медленно произнёс несколько фраз. Негр в ответ разразился потоком слов и жестов. Остальные уголовники наблюдали за всем этим с видимым интересом. После окончания “речи” “пахана” послышался их довольный гогот, а “крысёнок” аж забулькал от восторга. Сказав негру в ответ что-то резкое, Евгений повернулся и отошёл к столу.
— Что он там ещё верещал? — Спросил кто-то из парней.
— Назвал нас всех белыми червяками. Сказал, что они поимеют нас по очереди, а потом раздавят. С ними нужно быть осторожными, ожидать от такой публики можно всё…
Утром, умывшись и вытираясь полотенцем, Валерий услышал с другой половины камеры своё имя. У решётки стоял один из военных. Внимательно присмотревшись, Валерий узнал старшего лейтенанта, с которым его познакомили на вечеринке у Джека.
— Старший лейтенант Куму? — Неуверенно спросил Валерий.
— Совершенно верно! — Куму улыбнулся, но тут же поморщился: голова его была обмотана бинтом с пятнами запёкшейся крови.
— Женя, подойди сюда, — Позвал командир Евгения.
Куму, оглянувшись, что-то тихо сказал и тотчас отошёл в свой угол.
— Он сказал, чтобы мы были осторожны. Эти уголовники что-то затевают против нас.
— Что можем предпринять? — Валерий обвёл всех взглядом. — Потребовать, чтобы их убрали из камеры? Нереально, комендант на это не пойдёт.
— На прогулку будем выходить все, а не так — кто-то пошёл, а кто-то остался, — предложил Василий и все с ним согласились. — И, вообще, с этим сбродом нужно быть начеку…
Развязка наступила в одну из ночей. Валерий проснулся будто от какого-то внутреннего толчка и услышал какой-то шорох и сдавленное мычанье. Приподнявшись, он разглядел, что двое негров тащат кого-то с этой половины камеры, а третий пытается закрыть жертве рот. Издав какой-то звериный рык, Валерий бросился к ним. Рванул ближайшего к нему негра за руку, развернул к себе и, вложив в кулак инерцию всего тела, въехал тому в подбородок. От удара уголовник подпрыгнул и, сбив с ног ещё одного в проёме решётки, рухнул.
Время для Валерия как бы замедлилось. Он увидел толпу, рвущуюся к ним через проём, услышал чей-то крик:
— Валерий, сзади!
Краем глаза заметил спрыгивающих с нар лётчиков и нож, сверкнувший в поднятой руке негра со зловещей улыбкой на физиономии. Сделав шаг вперёд, он перехватил руку с ножом и, преодолевая сопротивление, крутанул своей кистью — нож выпал из руки нападавшего, звякнув о цементный пол. Через секунду он вогнал свой кулак негру в живот. Тот, хрюкнув, согнулся пополам.
Отшвыривая обмякшее тело, Валерий споткнулся, это его и спасло — чей-то кулак просвистел у самого уха. Выпрямившись, он увидел ухмылку на морде “пахана” — тот вновь заносил над ним свой громадный кулак. Чувствуя, что не успевает увернуться, Валерий вскинул обе руки, пытаясь поставить блок. Того вдруг мотнуло в сторону и он чуть не упал — это ударил его в голову Жора, но, зашатавшись, остался на ногах. Увидев Георгия, “пахан” сразу оценил его как стоящего противника. Общая драка как-то сразу затихла, исчезли крики, только кто-то приглушённо стонал в углу. Все смотрели на двух гигантов, стоявших друг против друга: негра с руками толщиной с хорошее бревно и ногами-столбами, небольшой головой, посаженной на короткую и толстую шею и Георгия — светловолосого, широкоплечего атлета, с витыми мышцами на руках.
Негр, растопырив руки, с упорством и мощью слона двинулся на противника. Два молниеносных удара Георгия — один в грудь, второй в голову — на миг приостановили его движение, но, мотнув головой, он вновь двинулся вперёд. В какой-то момент с непостижимой для такой туши проворством он, увернувшись от кулака Георгия и бросившись вперёд, обхватил его своими руками. Сопя от напряжения, “пахан”, как удав, сжимал Георгия, пытаясь его раздавить. Тот, чувствуя, что вот-вот начнутся ломаться рёбра, резко ударил негра головой в лицо. От неожиданной боли голова негра откинулась назад, руки ослабили хватку. Тут же обе ладони Георгия ударили “пахана” по ушам — раздался дикий вопль, уголовник, выпустив Георгия и охватив голову руками, раскачиваясь, выл. Георгий, схватив его за руку, дёрнул к себе и когда тот покачнулся, потеряв равновесие, крутанул его и с силой впечатал в решётку. От удара стальное ограждение затряслось, казалось, сейчас рухнет потолок. Туша “пахана” медленно сползла на пол, из его рассечённой головы потекла кровь.
В мёртвой тишине раздался чей-то крик:
— Мужики, мочи этих уродов!
Клубки сцепившихся тел, глухие удары, крики, надсадные стоны, мат заполнили пространство. И хотя уголовников было значительно больше, они, деморализованные поражением своего главаря, сопротивлялись всё слабее. Страшились они попадаться под руки-маховики Георгия. Перед глазами Валерия появлялись и исчезали после его ударов чьи-то тёмные физиономии. Он сам чувствовал удары, вот что-то скользнуло по плечу, вызвав резкую боль. Отправив пинком в зад “крысёнка” в проём, Валерий оглядел поле сражения. Не выдержав яростного напора лётчиков, уголовники стали отступать за решётку.
Несколько чёрных тел валялись на полу. Рядом с лежащим штурманом Аркадием сидел Виктор — бок у штурмана был залит кровью. У нар, охватив голову и покачиваясь, с разбитым в кровь лицом стоял на коленях второй Аркадий. Около раковины верхом на негре сидел Сергей и методично молотил его кулаком по физиономии. Один из отступающих ударил с размаху Сергея сзади по голове, и тот свалился рядом с негром. В свою очередь, ударивший, от движения руки подоспевшего Жоры, отлетел к стенке и, треснувшись головой об неё, остался лежать без движения. Несколько оставшихся уголовников, с ужасом поглядывая на Жору, быстрыми тенями шмыгнули в проём. Сраженье закончилось.
— Ну, теперь они больше не сунутся! — Евгений, подошёл к Валерию. — Как ты себя чувствуешь?
Тот посмотрел на него: один глаз Евгения стремительно закрывался расползающийся тёмно-лиловой опухолью, на руке алела глубокая царапина. Валерий пожал плечами, поморщился, чувствуя жжение в плече, посмотрел на свою руку, казанки пальцев которой были сбиты, потряс головой.
— Да, в общем-то, в порядке.
Невредимыми остались только Георгий и Василий, отделавшиеся синяками и шишками. Серьёзно пострадал штурман Аркадий — кто-то полосонул его ножом по боку. У бортмеханика из экипажа Евгения обнаружили глубокую резаную рану ладони. Аркадию, второму пилоту, выбили передние зубы. На вопрос подошедшего Виктора, баюкавшего свою левую руку — где его зубы? — ответил шепеляво: в жаднице! — вызвав нервный смех у парней. Пошатываясь, подошёл Сергей, на голове его красовалась здоровенная шишка.
Валерий подошёл к проёму.
— Эй, ублюдки? Идите и заберите свою падаль! Женя, переведи этим тварям. И ещё скажи, если хоть один зайдёт к нам за решётку — размажем, как таракана!
Несколько негров, озираясь на них, выволокли соратников, часть которых, в том числе и “пахан”, всё ещё валялись без сознания на полу камеры.
Осмотрев пострадавших, Евгений обработал раны йодом из захваченной с виллы аптечки, залепил их лейкопластырем.
— Если бы у нас был дежурный, такого бы не произошло, — сказал Валерий. — Давайте установим дежурство по паре часов. Дежурят все, за исключением особо пострадавших.
— Можно сказать — легко отделались! Если бы не Георгий, плохо бы нам пришлось.
— Не во мне дело, — смущённо сказал тот, — вообще, все молодцы! А от тебя, Игнатич, просто не ожидал таких способностей. А потом — и тревогу ты поднял и первым кинулся на выручку. Кстати, а кого они пытались уволочь?
— Меня! — Отозвался Геннадий. — Ещё какую-то тряпку в рот пихали! Скоты! — От отвращения его передёрнуло. Он потрогал скулу — на ней красовался здоровенный синяк, бровь залеплена пластырем. — Ну и я в долгу не остался — кому-то точно челюсть свернул и зубы выбил!
— Послушай, Гена, а может это ты Аркадию зубы выбил, вместо негра? — С серьёзным видом спросил его Василий. На Геннадия тут же с подозрением уставились глаза Аркадия. Да и остальные стали переглядываться, мол, чем чёрт не шутит, в такой кутерьме всё может быть.
Лицо Геннадия сначала стало бледным, потом побагровело, от возмущения он не мог вымолвить ни слова.
— Ты… ты что говоришь! Я, по-твоему, ослеп? — Прорвало его наконец.
Он переводил взгляд с одного на другого и, видя озабоченные серьёзные лица, подавленно спросил:
— Мужики, да вы что?! Все так же думаете? — Геннадий замолчал, нахмурился, наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить. Вдруг он счастливо заулыбался.
— Ребята! — Крикнул он. — Я вспомнил! У него морда была чёрная! Ну, у того, кому я зубы выбил!
Наступившую тишину прервал обвальный хохот. Смеялись все: смеялся штурман Аркадий, кривясь от боли в боку; смеялся потерявший зубы второй пилот, прикрывая рот ладонью; смеялся вечно хмурый бортмеханик экипажа Евгения.
— Шутка! Извини! — К Геннадию подошёл, протягивая руку, Василий.
— Шутка? — Недоуменно спросил тот. — Ты что, в самом деле, пошутил?
— Конечно, Гена! Ну, кто бы подумал, что ты ошибся?
Валерий, увидев, что Геннадий хмуро смотрит на Василия, решил вмешаться:
— Не серчай, Гена. Вы с ним — молодцы! После такого стресса всем нужна была разрядка — и вы это сделали!
Хмурое лицо Геннадия разгладилось и он пожал руку Василия.
— Ну, если так, я — не сержусь, — пробормотал он…
Валерий прошёлся вдоль нар, некоторые из парней уже засыпали. Другие ворочались с боку на бок, взбудораженные событиями.
— Женя, ложись, отдыхай, я отдежурю первую пару часов — потом тебя подниму, — тихо сказал он сидевшему за столом лётчику.
Когда принесли завтрак, Евгений попросил надзирателя передать коменданту тюрьмы, что русские лётчики просят его прийти. Но вместо этого в полдень Валерия вместе с Евгением вызвали к коменданту. Кроме хозяина кабинета там сидели двое в незнакомой военной форме.
— Что вы хотели мне сообщить? — Перевёл вопрос коменданта Евгений.
— Мы, русские лётчики, выражаем свой протест в связи с ночным нападением на нас уголовников. Только случайностью можно объяснить то, что все остались живы. У нас есть раненые, мы просим оказать им медицинскую помощь. Мы требуем, чтобы уголовников из нашей камеры убрали или нас перевели в отдельное помещение. Мы вновь подтверждаем наше требование о встрече с представителем России.
Комендант выслушал перевод, помолчал, обдумывая услышанное, потом ответил:
— Я рассмотрю ваши требования. Одно сразу могу сказать — тюрьма переполнена, отдельного помещения для вас у меня нет. По поводу бездействия охраны во время драки — я разберусь. Вашу просьбу о встрече с представителем вашей страны я передал. Это всё.
ГЛАВА 12
Вернувшись в камеру, они увидели там сидящего за столом в обществе Жоры и Василия старшего лейтенанта Куму. Коротко рассказав товарищам о результатах разговора с комендантом, Валерий спросил Куму:
— Как себя чувствуют эти скоты?
— Вы молодцы! Здорово их отделали. Теперь они не только к вам, но и к другим не полезут, зализывают свои раны. Троих и в том числе главаря отволокли в лазарет.
— Куму, расскажите про бои в городе. Вы тогда получили ранение?
— Мы оказали сопротивление десантам с воздуха и моря, но когда к городу подошли их главные силы, сопротивляться дальше стало бесполезно. Было решено уходить в джунгли. Но при отходе наша группа наткнулась на засаду. Меня ранило, я потерял сознание и попал в плен…
— А что вы знаете об обстановке в стране? — спросил Валерий.
— В столице по-прежнему идут бои. Президент, говорят, всё ещё там. Большая часть железной дороги также под нашим контролем. На Севере большинство провинций в руках сторонников президента Крума. Так что борьба продолжается.
— А что вас ждёт тут? Тех, кто попал в плен?
Куму пожал плечами.
— Наверное, поместят в концентрационный лагерь после суда, который скоро состоится. При первой возможности попытаемся бежать. А как ваши дела?
— Да никак, — ответил Валерий, — обвинения никакого не предъявлено, держат в этой дыре и всё. Встречи с представителем посольства до сих пор не добились.
— Из столицы сюда вряд ли кто доберётся, железная дорога перерезана, сообщения никакого нет. Ваше посольство из столицы наверняка эвакуировалось. Может быть, есть смысл потребовать встречи с представителем вашей страны в Карунди? Оттуда сейчас проще сюда добраться, — посоветовал Куму.
— А что? Это резонно, — кивнул головой Валерий.
На следующее утро в камеру вошли два надзирателя и, назвав фамилии Валерия и Евгения, повели их на первый этаж. В кабинете сидели трое военных и комендант, который жестом пригласил. Затем один из военных на сносном русском языке, любезно улыбаясь, произнёс:
— Господа Сибирцев и Марков, довожу до вашего сведения: вы и члены ваших экипажей арестованы за сотрудничество с прежним режимом, выражавшееся в полётах для снабжения оружием и другим военным снаряжением мятежников в восточных провинциях Карунди. Вы предстанете перед судом и будете судимы по законам военного времени.
— А ваши сведенья достоверны? — спросил Валерий у офицера.
— Да, у нас проверенная информация об авиакомпаниях, которые выполняли рейсы в районы, контролируемые мятежниками. Вот поэтому вы и находитесь здесь.
— В таком случае мы вновь выражаем протест против ареста и содержания нас в этой тюрьме. Мы работали по контракту и ответственности за действия руководства компаний не несём — мы рядовые исполнители. По-прежнему требуем встречи с представителем посольства нашей страны, если их сейчас здесь нет, тогда требуем встречи с представителем России в Карунди. И ещё, — сделав паузу, добавил он: — Господин комендант, вы обещали решить вопрос о душе.
В камере их окружили с расспросами.
— Ну, вот, нас ещё и судить будут! — выслушав рассказ Валерия, сказал Сергей.
— Ещё и законопатят лет, эдак, на десять! — подхватил Виктор.
— Рот свой закрой, предсказатель хренов! Тут и без этого тошно, — возмутился штурман, скривившись от боли в боку.
— По законам военного времени могут и к стенке поставить. А что? С них станется! — Виктор, заканчивая фразу, отпрыгнул в сторону, увёртываясь от кроссовки, которую запустил в него второй пилот.
— Ну ты, Наштрадамуш хренов, жаткнишь! — прошепелявил он, оглядываясь вокруг в поисках чего-нибудь, чем можно бы кинуть в Виктора.
— Прекратите! — прикрикнул на них Валерий. — Ей богу, как дети малые!
Все замолчали. Зловещие перспективы угнетающе давили на психику каждого. Поглядывая на понуро опустивших головы лётчиков, Валерий встал из-за стола:
— Давайте не будем впадать в панику. Будет следствие, коль они собираются довести дело до суда, а там — посмотрим. Нам необходимо сообщить о себе в средства массовой информации, это помешает тем, кто хочет устроить над нами судилище. Глядишь, и на родине узнают о нашем положении… Так что не будем унывать.
Прошла ещё одна неделя. После обеда из опостылевшей маниоки открылась дверь и в камеру вошли несколько человек. Трое белых, один держал в руках большую видеокамеру. Их сопровождали комендант и его помощник, владеющий русским языком.
“Пресса!” — мелькнуло в голове у Валерия.
Вошедшие, войдя на половину камеры, занимаемую лётчиками, остановились. Валерий увидел, как лицо блондина передёрнула брезгливая гримаса. Вперёд вышел комендант.
— Господа, к вам прибыл представитель вашего посольства в Карунди господин… э… э…
— Моя фамилия Скоблев, — перебил его блондин, — зовут Виктор Николаевич, я — помощник посла Российской Федерации в республике Карунди. Со мной корреспондент и оператор центрального телеканала России, аккредитованных в Карунди. Готов вас выслушать.
Валерий выступил вперёд:
— Я, Сибирцев Валерий Игнатьевич, командир самолёта и старший группы российских лётчиков, находящихся в этой тюрьме. Мы — граждане России и просим защиты у нашего государства. Нас арестовали, обвиняя в сотрудничестве с прежним режимом, мы же занимались выполнением рейсов в интересах своих авиакомпаний. Нас грозят предать суду и судить по законам военного времени. Мы не признаем этих обвинений и требуем, чтобы нас освободили. Поэтому мы просим вас оказать нам в этом помощь.
Пока Валерий говорил, оператор всё снимал, а корреспондент лихорадочно писал в блокнот.
Скоблев, холодно глядя на лётчиков, спросил:
— А скажите, Сибирцев, Родина посылала вас сюда на работу? Насколько я знаю, вы здесь работаете в компаниях совсем не российских, а иностранных, зарегистрированных Бог знает где. А как только что случается, вы сразу вспоминаете о своей Родине. Хлопот и так хватает, а тут ещё вы со своими проблемами.
Среди лётчиков послышался ропот, а Валерий, чувствуя, как на него накатывает удушливая волна злости, ответил, глядя на него потемневшими от гнева глазами:
— Позвольте Вас спросить, господин помощник посла, а от хорошей ли жизни мы работаем в таких странах? В России для нас не оказалось работы, и чтобы содержать свои семьи, мы вынуждены работать бог знает где. Наша ли в этом вина? Не мы развалили Союз, так что давайте не будем об этом… Пусть наше правительство хотя бы защитит нас от произвола местных властей. Поэтому мы просим передать нашу просьбу о помощи нашему послу в Карунди. Да, вот ещё, — Валерий передал Скоблеву листок бумаги, — это список всех нас с адресами в России. Наши загранпаспорта находятся у коменданта тюрьмы.
Скоблев взял список, пробежал его глазами.
— Не знаю, не знаю, как мы сможем вам помочь, — и, услышав недовольные голоса лётчиков, поспешно добавил: — Я всё доведу до сведения посла.
— Ребята! — корреспондент захлопнул блокнот. — Со свой стороны я обещаю, что этот материал о вас завтра будет в Москве, не сомневайтесь.
Помощник посла недовольно посмотрел на него и, не попрощавшись, пошёл к двери, сопровождаемый комендантом.
— Мужики, у вас курева нет? — спросил Евгений. — А то у нас уже уши опухли.
— Господи, совсем забыл! Я ведь захватил. — Корреспондент протянул им блок сигарет, затем достал начатую пачку из кармана рубашки. — Саша, — обратился он к оператору, — давай, что есть у тебя!
Помощник коменданта поторопил журналистов:
— Господа! Ваше время вышло, прошу вас!
После ухода посетителей все загомонили, курящие отошли к окну, дымя сигаретами.
— Какая высокомерная и недовольная морда у этого посольского? Козёл!.. Хотя бы поинтересовался состоянием нашего здоровья, — может кто-то нуждается в медицинской помощи, нужны какие-то лекарства… Знал же, что в тюрьму идёт, мог бы сигарет захватить с собой. Спасибо телевизионщикам — те догадались… Дерьмо, оно и в Африке дерьмо…
— Главное, — подвёл итог Валерий, — что о нас теперь и в России будут знать, родные, увидев — мы живы и здоровы. Может, займутся нашей судьбой в Москве. Телевидение — это сила!
Валерий сел за стол, взял в руки колоду карт.
— Ну, кто желает на вылет в “дурака”?
Прошло ещё пару недель. Уголовники вели себя спокойно, разве что иногда можно было уловить чей-нибудь злобный взгляд. “Пахан” всё ещё был в тюремной больнице.
Валерия и Евгения, а также и других лётчиков несколько раз вызывали на допрос. В первую очередь людей из спецслужб интересовали их полёты в восточные провинции Карунди: сколько делали рейсов, кто эти рейсы заказывал, какой был на борту самолёта груз… Валерию было проще: он и в самом деле не сделал ни одного рейса на восток. Хуже положение было у Евгения: на его счету было более десятка полётов в те края, но он твёрдо стоял на том, что выполнял эти полёты в рамках гуманитарной помощи.
— Что в самом деле у вас только “гуманитарка” была? — спросил его Валерий, после очередного допроса.
— Какое там! Под этой вывеской чего только не возили — и оружие, и боеприпасы. И эти, что допрашивают, всё знают — что возили, в какие именно дни… когда выполнялись эти рейсы. Кто-то здесь всё фиксировал, — с досадой сказал Евгений.
— Ясно, кто им доложил. В первую очередь они местных диспетчеров с “Вышки” взяли за задницу. Сейчас здесь найдётся куча “стукачей”, жаждущих понравиться новой власти. Впрочем, стой на своём и точка. Прямых свидетелей у них нет.
Евгений согласно кивнул.
— Гена, оставь покурить! — крикнул он штурману, стоявшему у окна. Тот, не услышав, продолжал напряжённо смотреть на улицу. Внезапно он обернулся:
— Кто-то приехал в тюрьму, какие-то важные шишки на двух машинах. Может по нашу душу?
Через час послышались голоса и шаги в коридоре, заскрипела дверь, и в камеру вошло несколько человек — и в штатском, и военные. Пришёл и комендант со своим помощником. Один из штатских, вытащив из кейса какую-то бумагу, стал громко её зачитывать. Все молча слушали. Затем помощник комендант стал переводить. Суть заявления сводилась к тому, что правительство республики Мазанги, во главе с президентом Крума, идя навстречу пожеланиям правительства дружественной республики Российская Федерация и считая, что лётчики российских экипажей, если и принесли вред, то без злого умысла, пришло к решению: лётный состав к суду не привлекать, воздушные суда, на которых работали экипажи, у авиакомпаний конфисковать, лётный состав депортировать из страны в течении 48 часов, с погашением въездной визы. Затем лётчикам объяснили, что завтра утром их отвезут из тюрьмы в аэропорт, оттуда самолётом доставят в столицу, а из столицы первым рейсом отправят за пределы страны.
Поинтересовались, есть ли какие-нибудь вопросы.
Валерий сказал, что они хотели бы забрать из дома оставшиеся вещи и перед отъездом в аэропорт привести себя в порядок. Чиновник благосклонно кивнул головой.
ГЛАВА 13
Рано утром, после завтрака, их вывели во двор. У автобуса о чём-то разговаривали комендант с помощником, в стороне курили лейтенант и двое автоматчиков. Подойдя к коменданту, лётчики получили свои документы.
— Мы с вами прощаемся, господа! — сказал он, вернув последний документ. Надеюсь, ваше пребывание здесь не было чрезмерно тяжёлым. Вы сами понимаете — это не отель, а тюрьма. Надеюсь, господа, мы с вами никогда больше в её стенах не встретимся.
Услышав последние слова коменданта, кто-то из лётчиков суеверно сплюнул через плечо, а Сергей произнёс знаменитую фразу: “Нет, уж лучше вы к нам!” — вызвавшую хохот. Видя, что уезжающие настроены благодушно, комендант жестом показал на автобус.
— Оревуар, господа!
Здание аэропорта в столице поразило своим неприглядным видом. Некогда привлекательное, белоснежное, теперь оно стояло как укор человеческому безумию — с выбитыми стёклами, с закопчёнными и выщербленными осколками и пулями стенами.
Их поместили в зал ожидания. Лётчики расположились в креслах, некоторые тут же стали дремать — давало о себе знать нервное напряжение последних суток.
— Перед вылетом нас могут досмотреть и валюту реквизировать, — вполголоса сказал Валерию Евгений. — Да, да, я тебе серьёзно говорю. И раньше запрещалось валюту вывозить, а сейчас правила наверняка ужесточились.
— И как же решали раньше эту проблему? — спросил Валерий, переваривая услышанное.
— Раньше было проще, ведь домой уходили на своих самолётах. А в самолёте, сам знаешь, можно найти столько укромных мест. Обычно платили таможенникам сто баксов с носа.
— Хорошо, Женя, а как нам быть сейчас?
— Я думаю, что в принципе правила игры должны остаться прежними. Нужно будет парням сказать, чтобы перед таможенным контролем каждый вложил в паспорт бумажку в сто баксов.
Собрав всех, Валерий разъяснил ситуацию. После этого короткого собрания, Виктор, подойдя к Валерию, сунул ему в руку конверт.
— Твои деньги, Игнатич, всем остальным я уже раздал.
Валерий положил пакет в боковой карман сумки, сел в кресло, задумался… Конечно, получилось не так, как рассчитывали. Но хорошо, что никто не пострадал серьёзно, а самое главное — все живы. Это дороже всяких денег.
Прошло ещё с полчаса. Внезапно дверь открылась, и в зал вошла группа военных. В одном из них Валерий узнал майора Макса, хотя с той вечеринки у Джека они больше не встречались.
— Здравствуйте, командир! — на тёмном лице Макса расплылась широкая улыбка, — как вы себя чувствуете? Наслышаны о ваших злоключениях! Надеюсь, теперь у вас всё в порядке?
— Да, всё хорошо. Поздравляю вас, Макс, вы уже колонель! — на погонах Макса блестели три больших звезды.
— Благодарю, командир! Давайте отойдём в сторону. С вами кое-кто хочет познакомиться.
Они отошли к окну, у которого стояли остальные офицеры.
— Знакомьтесь, это тот самый командир самолёта Антонов-32 — Вэлери.
Валерию протянул руку плотный, коренастый офицер:
— Колонель Мдуди. Нам нужно было обязательно с вами встретиться, кэптен Вэлери. Приказом президента я назначен командующим ВВС республики. Самолётов у нас, можно сказать, нет. Есть три вертолёта в нормальном состоянии. Кроме того, правительство реквизировало несколько самолётов авиакомпаний, в том числе и тот, на котором вы летали. Ваш самолёт повреждён и его можно отремонтировать здесь. Но у нас нет ни технических специалистов, способных провести ремонт, ни лётного состава. Мы предлагаем вам остаться и поработать ещё немного. В случае согласия вы вернётесь в Банги-Нова и с помощью технического состава местной базы ВВС займётесь ремонтом. А потом начнёте полёты. Платить вам будут не меньше, чем в компании. Вот такое к вам предложение.
— Предложение неожиданное, ведь мы настроились на возвращение домой, а тут… — растерянно сказал Валерий.
— Понимаю вас, поэтому и предлагаю подумать. До вашего рейса несколько часов. Время подумать есть. При разговоре с экипажем имейте в виду, что второй пилот у вас будет местный — нам нужно заботиться о будущем, а остальные — ваши специалисты. Так что, решайте. О своём решении скажете полковнику Максу. Очень надеюсь, что мы с вами ещё встретимся.
Полковник пожал Валерию руку и в сопровождении офицеров ушёл.
— Да, задали мне задачку, — покачал головой. Валерий.
— Соглашайтесь, командир! — посоветовал Макс. — Скоро здесь будет совсем спокойно. Бои в столице прекратились. Война продолжается в южных провинциях, в основном в районах, примыкающих к железной дороге, и в джунглях. Отремонтируете самолёт и будете здесь работать, сколько захотите. Меня назначили командиром местной базы ВВС, так что моё содействие вам обеспечено. Не будет проблем и в Банги-Нова, там командиром авиабазы так же ваш знакомый, помните капитана Филиппа? Теперь он тоже полковник.
“Что же делать? — думал Валерий. — С одной стороны, вроде уже настроен на возвращение домой. А с другой… Ведь хотелось бы ещё здесь поработать, и подзаработать — чего уж перед самим собой кривить-то душой…”
— Давайте так решим, — Валерий обратился к Максу, — если я сейчас наберу экипаж из желающих, то остаюсь, в противном случае — улетаю домой вместе со всеми. Хорошо?
— Бьен! — улыбнулся полковник. — Согласен.
Валерий подошёл к лётчикам, коротко рассказал о полученном предложении и спросил, кто из них хотел бы остаться.
— Ты что, Игнатич, шутишь? — удивлённо спросил его Виктор.
— Да нет, какие шутки? Всё всерьёз! — Валерий обвёл всех взглядом. — Ну, что молчите? Кто желает ещё поработать?
— Сам-то что решил? — вопросом на вопрос ответил Василий.
— Останусь, если наберу команду.
Василий махнул рукой:
— Эх, где наша не пропадала! Я с тобой, Валерий.
Тот перевёл взгляд на техников:
— Ну, кто ещё?
— Нет, командир. Мы с Виктором решили домой возвращаться, сыты этой Африкой по самое не могу, — решительно отрубил Сергей.
В подтверждении его слов Виктор кивнул.
— С вами всё ясно. Георгий, ты как настроен, может, поработаем вместе?
При этих словах Жора, сидевший с уныло опущенной головой, встрепенулся. И тут же почти крикнул, что согласен, словно опасаясь, что Валерий его не услышит.
Согласился остаться и штурман Аркадий:
— Не все ещё деньги здесь мною заработаны.
— Жадношть фраера шгубила, — прокомментировал решение Аркадия второй пилот. Никто в этот момент и не подозревал, насколько пророческими окажутся его слова.
Валерий подошёл к Максу.
— Я набрал экипаж. Вот список тех, кто пожелал остаться. Есть один деликатный вопрос. Можно ли сделать так, чтобы наших парней не потрошили на таможне? Сам понимаешь, после отсидки в тюрьме ещё и пустыми вернуться домой.
Тот кивнул:
— Хорошо, пусть не беспокоятся, всё будет нормально. Ну, а сейчас я пошёл, нужно сообщить о вашем решении в Министерство обороны.
Валерий, вздохнув, сел кресло, терзаясь сомнением: “Правильное ли он принял решение?..”
Через пару часов они проводили улетающих домой до трапа рейсового самолёта, а вскоре сами вернулись в Банги-Нова.
ГЛАВА 14
Небольшой самолёт зарулил на перрон базы ВВС. Из него вышли двое — командующий и ещё один офицер. Поздоровавшись, командующий представил встречающим своего спутника:
— Это наш главный инженер, полковник Антуан Лукула.
Узнав объём предстоящих работ, полковник сказал:
— Ясно, что без сотрудничества с фирмой, имеющей опыт эксплуатации самолётов такого типа, нам не обойтись. Но к кому обратиться?
— Господин полковник, почему бы не вернуть назад фирму “Нордстар”? Главный офис фирмы в Эмиратах. Там грамотные специалисты по этому типу самолёта и неплохая техническая база с запчастями. И потом, — вряд ли вы сможете полностью загрузить этот самолёт работой, а это большие финансовые потери. Если фирма будет эксплуатировать самолёт, когда он не будет вами востребован, у вас наполовину снизятся расход на содержание самолёта. Решите вопрос с фирмой и всё будет о’кэй! Сотрудничество станет взаимовыгодным.
— В вашем предложении есть рациональное зерно, — подумав, ответил полковник. — Мы обдумаем этот вопрос, а вы пока продолжайте работу на самолёте.
…Прошла неделя. После очередного рабочего дня, возвратясь с аэродрома, приняв душ и поужинав, они сидели в холле и смотрели телевизор. Внезапно дверь открылась, и в холл вошёл улыбающийся Николай Серов, за ним — главный инженер фирмы Алексей Степанов.
— Не верю своим глазам! — поднимаясь с кресла, воскликнул Валерий. Они обнялись, Николай с растроганным видом поздоровался со всеми. Алексей с весёлой улыбкой смотрел на эту сцену.
— Пока мы здесь не сели, Николай всё не верил, что мы сюда летим.
Серов открыл кейс и вытащил большую фляжку французского коньяка “Реми Мартин”.
— Ребята, тащите сюда фужеры! — Он обвёл взглядом стены виллы. — Вот теперь я убеждён полностью, что снова здесь…
…Работа по ремонту спорилась. Трудились все. Первое время отлынивал Аркадий, утверждая, что работа штурмана на самолёте — интеллектуальная, а отвёртка — не его стихия. Но когда Валерий вскользь заметил, что ремонт будет оплачен отдельно, и каждый получит в зависимости от степени своего участия — штурмана будто подменили. Осталось заклепать повреждённую обшивку, сменить колёсную тележку правого шасси, заменить тормоза и устранить тот самый дефект — течь топлива в правом двигателе.
Через несколько дней Валерий, сидя в командирском кресле самолёта, дал команду убрать тормозные колодки. Прислушиваясь к работе двигателей, посмотрел за стекло фонаря: вокруг собрался весь персонал базы — офицеры и солдаты, здесь же были командующий ВВС с офицерами своего штаба, полковник Филипп, Серов.
— Ну что, командир, трогай! — прокричал ему на ухо Алексей, решивший сам посмотреть, как будет себя вести машина в полёте. В правом кресле сидел Георгий, внимательно посматривая на показания приборов на правой панели.
— Аркадий, запрашивай “Вышку”. — Глаза Валерия пробежались по показаниям приборов.
— Можно рулить! — штурман защёлкал тумблерами. Получив сигнал от техника, Валерий плавно двинул РУДы вперёд.
Звуковой тон двигателей повысился, машина нехотя двинулась. Валерий поочерёдно нажал на тормоза — самолёт, как бы раскланиваясь, качнул свежевыкрашенным носовым коком и плавно покатил к взлётной полосе. В воздухе они проверили работу всех систем, вводили отказы, анализируя, как при этом ведёт себя машина.
Убедившись в нормальной работе самолёта, запросили разрешение на заход и посадку. Неслышно коснувшись полосы, Валерий зарулил на стоянку.
— Тебе, Валерий, только беременных возить! Я даже не почувствовал, как приземлились, — нарушил молчание Алексей. — У тебя есть замечания по самолёту?
— У меня нет. Вот, что нам скажет сегодняшний “второй пилот”? — он посмотрел на сидящего справа Жору.
— Некоторые отклонения по показаниям есть, но мы с инженером устраним их за пару часов.
— Добро! Пошли, Валерий, оформлять акт о контрольно-испытательном полёте. Сделаем всё как положено, чтобы потом ВВС на нас не обижалось. — Степенно проговорил Алексей.
Выйдя из самолёта, они оказались в окружении ожидавших. Алексей поднял большой палец, глядя на их вопрошающие лица. Все заулыбались, заговорили. Подошёл командующий, пожал руку Валерия:
— Поздравляю!
— Это я вас поздравляю! Теперь у вас есть хорошая воздушная лошадка.
ГЛАВА 15
— Мой генерал! Это командир самолёта, кэптен Вэлери, — полковник Филипп представил Валерия высокому военному, во главе группы офицеров подошедшему к носу “дракона”. Генерал протянул руку, она оказалась твёрдой, а рукопожатие сильным. Из-под форменного кепи на Валерия внимательно смотрели чуть прищуренные глаза.
— Генерал Джамбо Буассье, рад знакомству. Можно проходить в самолёт, кэптен Вэлери?
— Да, мы готовы, самолёт загружен.
— Отлично! Полковник Филипп объяснил вам, в чём сложность полёта?
— В общих чертах. Он сказал, что этот город освобождён несколько дней назад.
— Это верно, мы освободили город всего четыре дня назад. В окрестностях могут находится разрозненные группы противника. Мой вам совет — не подходите близко к вершинам гор при подходе к аэродрому. Не знаю, как у них насчёт переносных зенитных комплексов, а вот под обстрел из крупнокалиберного пулемёта попасть можно. Так что будьте предельно внимательны!
— “Вышка”, я — “Танго Ромео 272”, на военном перроне, разрешите запуск! — раздался в наушниках голос Аркадия. Чуть более получаса полёта и вот они прошли над полосой этого небольшого, заросшего тропической зеленью городка.
— Аркадий, будем заходить не так, как обычно — левым, а правым доворотом, чтобы не подходить близко к вершинам холмов. Генерал сказал — могут обстрелять. Василий, заход на скорости, механизацию выпускаем перед полосой, Жора! Смотри внимательно со своей стороны.
Валерий глянул на Георгия, сидевшего на месте пилота, — местный второй пилот до сих пор не объявился. Грунтовая полоса красно-оранжевого цвета неслась им навстречу. Под крыльями прошмыгнули последние кустарники. Шурша винтами, самолёт проваливался к земле. Энергично взяв штурвал на себя, Валерий мягко опустил его, приподнимая нос.
Заруливая на перрон, Валерий обратил внимание на засыпанные воронки на самой рулёжке и по бокам, отличающиеся от остального покрытия, как заплатки на материи. Здание аэропорта, когда-то аккуратное и светлое, теперь представляло собой жалкое зрелище: закопчённое, обугленное, иссечённое пулями и осколками, с выбитыми стёклами. Правая сторона была разворочена прямым попаданием снаряда или ракеты.
Разгрузка ещё не закончилась, как поднялась ожесточённая стрельба. Пулемётные и автоматные очереди, разрывы гранат, шелест пролетающих над головой снарядов. Часть солдат, сжимая в руках автоматы, бросилась в сторону кустарников, окаймляющих взлётную полосу. Ревя двигателями, из-за здания аэропорта выскочили две БМП и, как гончие, поводя стволами пушек, помчались по рулёжке, а потом и по полосе в её конец. Подскочивший к Валерию майор, отвечающий за обстановку на аэродроме, размахивая руками, что-то быстро затараторил.
— Жора, что он хочет?
— Он просит нас быстрее вылетать — самолёт разгружен.
— Отлично, быстро сматываемся! — Валерий, заскочив в кабину, запустил дополнительный двигатель ТГ-16. — Василий, правый запускаем на рулении! — Бортмеханик кивнул, продолжая запуск левого двигателя. Вырулив на полосу, не останавливаясь, сразу пошли на взлёт и, как только машина отошла от земли, Валерий левым разворотом взял курс на базу. Верхушки баобабов чуть ли не скребли днище самолёта, проскакивая под крыльями.
— Славная теперь у нас работёнка! — Василий установил заданный режим двигателям и повернул голову к Валерию: — Командир, а молоко нам будут давать за вредность?
— Смотри, не захлебнись! — ухмыльнулся штурман и обратился к Валерию: — Игнатич, работа у нас теперь опасная. А ежели где-нибудь нас прихватят, на каком-нибудь аэродроме, что тогда? Получается, что мы сейчас вроде как наёмники. Могут и к стенке поставить, фамилии не спросив… Я думаю, за такую работу нам платить должны больше.
— Я этот вопрос давно подготовил для нашего руководства, просто ждал подходящего момента. Вечером оговорю с Серовым, а он пусть решает с командующим ВВС.
— Вот вам, пожалуйста! — протянул штурман, смотря через блистер7 на проплывающие так близко вершины горной цепи. — Сейчас идём над горами на высоте двести-триста метров. Шарахнут из гранатомёта или пулемёта и кранты, поминай как звали!
— А ты каркай почаще, глядишь и наворожишь. — Василий осуждающе глянул на штурмана.
— В самом деле, болтаешь невесть что! Лучше скажи расчётное прибытия, — Валерий вытащил записную книжку.
…Прилетев вечером на базу, они заехали к Серову на квартиру. Николай сидел за столом, на котором стояла бутылка виски. Из кухни вышел Тимоти, неся бокалы, минеральную воду и тарелку с кусочками льда.
— Что празднуем? — поздоровавшись, спросил Валерий.
— Э-э, — махнув рукой, протянул директор, — какие тут праздники… Садитесь за стол. Тимофей! Тащи ещё стаканы.
Когда все сели, Серов разлил всем виски и встал:
— Давайте помянем мужиков, пусть будет им земля пухом! — и опрокинул в себя налитое.
Лётчики переглянулись.
— Какие мужики? О чём ты, Николай Александрович?
— А вы что, ничего не знаете? Ничего не слышали? — уставился на них директор.
— Нет. Мы сегодня работали на военных, по точкам, куда, кроме нас, никто и не летает. Да что случилось-то? — спросил Валерий.
— Экипаж Савченко сегодня погиб!
— Как погиб?
— На взлёте, в столице. Упали, успев только крикнуть, что отказал правый двигатель. Никого в живых не осталось…
Серов опустил голову. Ошеломлённые услышанным лётчики стояли, держа в руках бокалы. Экипаж Савченко работал здесь первый месяц. Ребята были довольны, что сумели сюда прилететь, полны радужных надежд после нищеты и отчаяния дома.
— Этому АН-24, на котором они летали, в обед сто лет будет. Развалюха. Машина была в своё время списана, но её подлатали и сюда, как и многие другие. И с правым двигателем у них постоянные проблемы были… — Жора замолчал, ни на кого не глядя, выпил.
— Видно загрузка у них была под завязку, — сказал штурман.
— Шестьдесят пассажиров. Это, не считая детей, плюс багаж, при наличии сорока восьми кресел, — серым, бесцветным голосом произнёс директор. — Они шли на вылет мимо нас. А через двадцать минут их не стало… На наших глазах… — Рука его с бутылкой дрогнула, проливая виски мимо стакана. — Ребята! Прошу, будьте осторожны с загрузкой. Не забывайте, что есть всему предел. Видите, что получается, когда в голове одни деньги…
— Что теперь говорить, но тут не только в перегрузе дело… Беда в том, что эти самолёты на одном двигателе и с нормальной загрузкой не летают… — тихо проронил Валерий.
Просидели у Серова долго, хотя разговор шёл вяло. Провожая гостей, хозяин сказал им на прощание:
— Отдыхайте. Завтра утром летим в столицу, нужно организовать отправку погибших ребят на родину. Я задержусь там до конца работы комиссии по расследованию этой катастрофы. Три дня будете работать по гражданской линии.
Утром к лётчикам, стоявшим у самолёта, подошёл полковник Филипп в сопровождении молодого негра с майорскими звёздами на погонах.
— Кэптен Вэлери, это ваш второй пилот, майор Анри Куколо.
Лётчики с нескрываемым любопытством уставились на майора.
— Можете называть меня “кэптен” или “командир”. — Валерий протянул майору руку. Поинтересовался, на каком самолёте тот летал и когда последний раз поднимался в воздух.
— Летал на “Атласе”, последний раз пять лет назад, — на ломаном русском языке, чуть заикаясь, ответил майор.
“М-да, туговато с ним придётся”, — подумал Валерий, а вслух произнёс: — Добро пожаловать в наш экипаж! Переведи ему, Жора, если он не понял.
“Атлас”, — усмехнулся про себя Валерий. Он видел эти самолёты, несколько штук их ржавело на дальних стоянках авиабазы. Французский транспортник, с двумя поршневыми двигателями, конструктивная схема — “рама”. “Пять лет перерыва в полётах… Ладно, поживём — увидим”.
— Жора, пока будут грузиться, покажи ему пилотскую кабину, в первую очередь — правую её часть. Будем делать из него второго пилота.
В этот вечер они вернулись из полёта на север. Там находилась учебная база армии, с неё они привезли в столицу почти сотню новобранцев. Предстояло здесь заночевать — на следующий день был запланирован ещё один полёт туда же.
Они впервые после боёв оказались на улицах столицы. Обгорелые, закопчённые здания, горы мусора. Дорога, вильнув, вывела к реке. Ещё какое-то время они катили вдоль берега, затем свернули и почти сразу же остановились у трёхэтажного здания отеля, совсем целого в отличие от стоящих рядом. Слева высился гигантский цилиндр — уходящий вверх на добрую сотню метров, закопчённый, смотрящий пустыми глазницами окон, весь в шрамах и выбоинах.
— Любуешься, кэптен? — спросил Валерия Макс. — Это Дом правительства. Во время боёв дом был в руках сторонников Окоты и одним из опорных пунктов. На верхних этажах сидели корректировщики огня и снайперы, их потом сбрасывали вниз живьём. — Макс посмотрел на дрогнувшее при его последних словах лицо Валерия. — Что поделаешь, война. Это всегда жестокость, а особенно жестока гражданская война.
Валерий поднял голову, глядя на закопчённые этажи. “Вот он, гнусный и отвратительный оскал войны”. — Скажи, Макс, почему соседи, жившие рядом десятки лет, вдруг начинают искать друг друга через прорезь прицела?..
— Командир, — полковник глянул на помрачневшего Валерия, — так устроен этот мир, и нам его пока не изменить. А ты идеалист, кэптен Вэлери! — Макс улыбнулся и приобнял Валерия за плечи. — Пойдём устраиваться в отель, а потом зайдём в бар, пропустим по стаканчику.
ГЛАВА 16
К Валерию, стоящему на военном перроне с полковником Максом, подошёл капитан Жюль, интендант, отвечающий за организацию грузовых работ на базе. Он ещё с первой встречи не понравился Валерию — бегающие глазки, заискивающая улыбка. Вот и сейчас, подойдя к ним, он так рьяно стукнул каблуками и доложил полковнику, что самолёт загружен, что Валерию показалось — от усердия капитан сейчас выскочит из своей формы.
— Что ж, кэптен, пора! Просьба к тебе: скажи своим парням, чтобы при загрузке были внимательны. Среди военных есть сторонники тех, кто сражается против нас, — от них можно ждать всего. Вчера при заходе на посадку в Ласобе взорвался один из наших вертолётов, экипаж погиб. А загружались они у нас, здесь. Причина взрыва пока не выяснена, но, скорее всего, — диверсия, вот поэтому я призываю вас к бдительности. Есть и хорошая новость. На следующей неделе прибывают два боевых вертолёта МИ-24 с экипажами, тогда наши дела пойдут успешней.
…Первый раз они встретились с этими вертолётами в воздухе. Снижались к аэродрому в Круи и уже подходили к верхней кромки облачности, как вдруг Валерий увидел: из облаков навстречу им выскочили два тонких, продолговатых силуэта и, сверкнув на солнце остеклением кабин, проскочили под их левым крылом. Произошло это так неожиданно и быстро, что Валерий решил, что показалось. Но тут завопил по внутренней связи штурман:
— Командир! Что же это делается! Так ведь можно и лбами поцеловаться! Мы же доложили, что приступили к снижению, а они молчком чешут! Ну, парочка! — казалось возмущению штурмана не будет конца. — Ну, “твиксы”!
— Почему “твиксы”, Аркадий? — поинтересовался Валерий.
Но за него ответил Василий:
— “Твиксы” — сладкая парочка, помнишь рекламу?
— А что, оригинально! Сладкая парочка! Какое удаление от полосы? — Валерий положил руки на штурвал.
— Восемнадцать километров, — ответил штурман.
— Заходим без контрольного круга. Будем экономить керосин, с ним сейчас напряжёнка.
Штурман передал в эфир, что борт “Танго Ромео 272” заходит на посадку с прямой.
— Смотрите, на грузовой площадке стоит какая-то птичка, — заметил Василий.
— Точно, птичка-невеличка, я её тоже увидел. — Валерий снял триммером нагрузку с руля, вновь про себя отметив, что военные их перегрузили основательно.
Они были уже на выравнивании, двигатели работали на малом газе, когда Анри что-то крикнул, а Валерий с ужасом, пробежавшем холодком по спине, увидел эту самую птичку, выползающую на полосу. От торца полосы до рулёжки было метров пятьсот.
— Взлётный режим! Шасси убрать! Уходим на второй круг! — крикнул он и, впившись взглядом в самолётик, стал лихорадочно крутить штурвальчик триммера. “Ну, быстрее же”! — взывал он к своему “дракону”, видя, как неумолимо быстро приближается к ним, этот, застывший на полосе, почти игрушечный самолётик. Уже хотел крутануть штурвал, чтобы уйти от лобового столкновения с этим самолётиком, на миг представив себе, как они врезаются в стену сахарного тростника… Что было бы дальше с ними — подумать он не успел — почувствовал нарастание скорости и плавно потянул штурвал на себя.
Проскочили они над “птичкой” максимум метрах в пяти. Тяжёлая машина медленно набирала высоту. Все молчали. Уже подходили к третьему развороту, когда услышали в наушниках свой позывной — пилот самолётика, “цесны”, пытался оправдаться.
— Лягушатник хренов! — вспомнив, кто летает на этой “цесне”, Валерий сказал штурману: — Передай ему, чтобы в следующий раз включал рацию, слушал эфир и передавал информацию о своих действиях. Чудак на букву “м”! Можешь что-нибудь от себя добавить.
— Йес, кэп! Сейчас я ему популярно объясню, что мы о нём думаем! — штурман забубнил в микрофон позывные “цесны”, но никто ему так и не ответил.
— Прекращай, Аркадий, мы на прямой. Давай “молитву” перед посадкой!
Зарулив под разгрузку, они не стали выходить наружу, там было пекло. По кругу пошла пластиковая бутылка с водой.
— Ну и денёк сегодня выпал. Не иначе кто-то на нас ворожит! — Аркадий алчным взглядом проводил бутылку с водой, которую еле вырвал у него из рук Василий, увидев, как тот махом ополовинил её. — Сначала эта “сладкая парочка” в лобовую пошла, здесь этот урод вылез на полосу. Нет, командир, так работать невозможно! Я тут с вами совсем поседел! — штурман, погладив недавно подстриженную под “ноль” голову, внезапно захохотал.
Все переглянулись. Василий протянул к Аркадию руку и, поглаживая его по стриженной голове, просюсюкал: — Нагрело умненькую головушку нашему “сусанчику”, расплавились последние извилинки…
— Отстань! — взвизгнул Аркадий, отбросив его руку. — Вы что? Подумали, что у меня крыша едет? — Он захихикал: — Просто я представил, как этот “лягушатник” у себя в самолёте обоср…я, когда мы над ним уходили на второй круг.
На этот раз засмеялись все, кроме командира.
— Фи! — укоризненно глядя на штурмана, протянул Валерий. — Как грубо, как некультурно, Аркадий! Вы у нас претендуете на роль интеллигента среди грубых, неотёсанных мужланов в экипаже. И вдруг такое… Нехорошо-с, молодой человек! Мы думали, что рядом с вами и мы станем культурнее… — Грохнул хохот, заухмылялся и Аркадий, сидевший с надутым лицом.
— Посмеялись? И хорошо! Теперь давайте о своём поговорим. Жора, — обратился командир к технику, — груз весь взвешивали?
— Да нет, Игнатич, с маркировкой на упаковке, — не взвешивали, чтобы время не терять.
— Вот, вояки и насовали нам по самую завязку — еле на второй круг ушли. Давайте на будущее договоримся — взвешивать всё, неважно, есть маркировка или нет. Анри, это и тебя касается. Жора, переведи ему, что он как второй пилот отвечает за загрузку в первую очередь.
Поняв это, как упрёк в свой адрес, Анри виновато опустил голову.
— Ничего, ничего, на ошибках учатся! — приободрил его командир. — Аркадий! Как там у нас насчёт обеда?
— С такой работой двойной обед положен! — бурчал тот, вытаскивая из пакета и передавая им бутерброды с беконом и зеленью.
— Эх, сейчас бы к этим бутербродам да бутылочку холодненького пивка! — мечтательно произнёс бортмеханик, поднося ко рту стаканчик с минеральной водой.
— Нет проблем! — тут же подхватился штурман. — Сейчас открою! — но, увидев брошенный на него взгляд Валерия, не предвещавший ничего хорошего, вскинул обе руки вверх: — Шутка!
Через пару дней, зарулив на свою стоянку, они уже собрались уходить, как на полосу друг за другом сели два боевых вертолёта. Они заняли свободные стоянки рядом с их “драконом”.
— Ну что, ребята, пошли знакомиться со “сладкой парочкой”. — Валерий обернулся к своим парням и кивнул головой в сторону вертолётов.
В столице они зарулили на перрон авиабазы ВВС. Солдаты, подъехавшие на грузовике, сноровисто стали таскать из самолёта ящики.
— Здравствуй, товарищ! Как дела?
Валерий повернул голову — ему протягивал руку капитан Жюль.
— Что, капитан Жюль, оказывается вы тоже знаете русский?
— Да, немного. — Увидев подходившего полковника Макса, капитан вдруг поспешно отошёл к загруженной машине. Макс проводил его долгим взглядом.
— Он что, тоже в Союзе учился? — спросил его Валерий.
— Да, в Военно-политической Академии, но занялся там какими-то неблаговидными делами и его отозвали. Хотели вообще выгнать из армии, да нашёлся какой-то покровитель в верхах, его пристроили на должность интенданта. Не нравится он мне, скользкий тип, всё улыбается, а мне кажется, что улыбка у него фальшивая… Да, звонил Серов, просит вас сегодня вернуться на базу, с завтрашнего дня будете работать на авиакомпанию.
Макс попрощался и сел в подъехавшую машину.
— Эй, сибиряки! — раздался чей-то голос.
Обернувшись, они увидели Костю, командира одного из боевых вертолётов. Его серые лукавые глаза остановились на маркировке ящиков: — Что, опять для нас груз? — кивнул он на ящики с боеприпасами.
— Ну, а для кого же? — пожимая протянутую руку, ответил Валерий.
— Ночуете здесь? Впрочем, это неважно. Пошли все к нам в ангар, я вам что-то покажу. Пошли, пошли, они и без вас разгрузят. Наши все в сборе, вас только и не хватает.
Костя потянул Валерия за руку.
— Что за таинственность такая? — глянул на него Валерий. — У кого-то день рождения?
— И не у одного, а сразу у троих! — Костя засмеялся. — У нас сегодня именно такой день.
Они вошли в ангар, но вместо того чтобы идти в подсобку, Костя подвёл их к МИ-24, стоящему у стенки. Георгий присвистнул: — Костя, где же это вас так?
Все подошли к вертолёту ближе и тогда увидели рваные отверстия от пуль в фюзеляже, хвостовой балке, даже в пневматиках колёс.
— Места надо знать! — усмехнулся Костя. — Пошли к нам, там все наши собрались.
За длинным столом, заставленном бутылками и закусками, сидела вся команда: оба экипажа и инженеры, обслуживающие эти вертолёты. Вошедших встретили радостными возгласами. Когда все расселись, Алексей, старший группы, рассказал о случившимся с ними:
— Утром мы парой пошли отработать по целям в районе одной железнодорожной станции. Пошумели мы там, возвращаемся. А у меня внутри фюзеляжа двое из местного Генштаба сидят, с нами напросились, посмотреть на нашу работу. И вот слышу в наушниках голос одного из них: “Командир, вон по дороге идёт военная колонна, давайте снизимся и пройдём над ними, поднимем своим видом их боевой дух”. Спрашиваю: “А вы уверены, что это ваши?” “Конечно!” — отвечает штабист. “Ладно, — говорю, — поехали, поднимем дух”.
Я Косте передаю: “Сейчас пройдусь над колонной и догоню тебя”. Подворачиваю машину, чтобы пройти чуть сбоку колонны. Спасло нас то, что мы снижались на малом газе, и они нас увидели, только когда мы выскочили из-за баобабов. Первым крикнул мне Сергей, оператор: “Алексей, смотри, тут что-то не то!” А я уже и сам увидел — колонна ощетинилась стволами и по машине будто град застучал. В ту же секунду я дал по газам до упора, и опять нырнул за баобабы. Повезло, что времени у них не было шмальнуть по нам из гранатомёта или крупнокалиберного пулемёта. В горячке думаю: сейчас развернусь да прочешу по ним из пушек. Глянул на счётчик боезапаса — там “0” — всё над целью израсходовали. Набираю высоту, смотрю на приборы: вдруг что-то проявится после обстрела, но нет, вроде всё нормально. Спрашиваю у Максима: “Как там, в отсеке, все живы?” Отвечает: “Всё нормально, не считая мелких брызг”. Оказывается, пуля ему кончик уха срезала, как бритвой. После посадки выходит из кабины весь в крови — я испугался. В рубашке он родился: чуть бы левее и капец.
Максим, парень лет двадцати пяти, черноволосый, с ярко-зелёными глазами на слегка бледном лице, сидевший за столом с забинтованным ухом, только счастливо улыбался, слушая Алексея.
Насчитали мы в вертолёте двадцать семь пробоин, пострадала в основном задняя часть десантного отсека, хвостовая балка, есть дырки в кассетниках для снарядов, колёса пробиты, да в топливном баке слева три дырки. Благо не зажигательными пулями попали. Сегодня в очередной раз убедились в надёжности нашей российской техники.
— Ребята! Вам сегодня здорово повезло. За ваше второе рожденье! — Валерий взял протянутый ему стакан. — И пусть в будущем вам всегда так везёт!..
— Что-то здесь случилось, народ на себе оттаскивает вертолёт с полосы. — Аркадий комментировал происходящее, смотря через свой блистер. Они заходили на посадку в Круи, пройдя над полосой и выполняя контрольный круг. Приземлившись, зарулили на грузовую площадку. Выйдя из самолёта, подошли к вертолёту, стоящему в самом углу площадки.
— Вот это да! — удивлённо воскликнул Валерий. Прозрачная часть кабины вертолёта змеилась трещинами, расходящимися от пулевых отверстий. Рядом лежал окровавленный африканец, он не подавал признаков жизни. Опираясь на подкос посадочных полозьев, сидел пилот вертолёта. На его форменной светло-голубой рубашке расплывалось кровавое пятно, в крови были и брюки. Раненый, опустив голову на грудь, тихо стонал.
Толпу любопытных оттеснили от вертолёта солдаты. Подскочивший начальник площадки Бонги что-то затараторил, размахивая руками. Георгий перевёл:
— Он говорит, что вертолёт заходил с другого конца полосы, а делать это запрещено всем экипажам — из-за опасности обстрела. Раненый пилот сумел приземлиться, а пассажира убило. Сейчас должна подойти машина, и их отправят в военный госпиталь.
— Раненого могут и не довезти, он потерял много крови. Жора, неси сюда быстро аптечку. — Валерий присел возле пилота и стал расстёгивать ему рубашку.
— У него сквозное ранение, — взяв протянутую Георгием повязку, Валерий перегнул её пополам и приложил к ране.
— Жора, давай лейкопластырь. Будем надеется, что теперь он дотянет до госпиталя.
За всё это время пилот так и не пришёл в сознание. Совсем молодой парень, видимо приехал заработать и вот результат… Хорошо ещё, что живой остался.
Из подъехавшего санитарного автобуса вышел молодой врач-африканец в зелёном халате и санитары. Врач подошёл к раненому, пощупал пульс, приподнял веко. Затем санитары положили пилота на носилки и загрузили в автобус. Врач что-то спросил начальника площадки — тот кивнул на Валерия. Медик протянул Валерию руку, произнёс несколько слов.
— Благодарит за перевязку, говорит, что сделано почти профессионально, — перевёл Георгий.
— Спроси, пилот выживет?
— Потерял много крови, но организм молодой, думаю, что всё будет нормально. Извините, ему нужно срочно на операционный стол. — Врач, кивнув, побежал к автобусу.
ГЛАВА 17
Они работали почти неделю, летая из столичного аэропорта и перебрасывая солдат, оружие, боеприпасы и снаряжения на аэродромы, вернее — посадочные площадки, расположенные недалеко от мест боевых действий.
Как-то при взлёте с одной из таких площадок, они были обстреляны — по хвостовой части будто постучали палкой. По прилёту насчитали девять пулевых отверстий. Повезло, что не были повреждены ни рулевые, ни гидравлические магистрали, проходящие в районе хвоста.
— Ничего страшного, дырки сегодня заделают местные умельцы. У них тут есть один специалист, так что к утру “дракон” будет исправен. — Жора похлопал самолёт по обшивке.
— Смотрите! Вон наша “сладкая парочка” крадётся! — Василий кивнул в сторону холмов.
Над холмами появились два силуэта, снижаясь, они быстро увеличивались в размерах. Через пару минут оба боевых вертолёта сели на рулёжку. Винты, посвистывая, замедлили вращение и, наконец, остановились. Вылезшие из своих кабин лётчики, увидев стоящий экипаж “дракона”, приветливо замахали руками.
— Вы сейчас в отель? Мы тоже работёнку на сегодня закончили. Ох, и порезвились же! — глаза Алексея зажглись каким-то особым блеском. Он мотнул головой, коротко засмеявшись: — Поехали все к нам, наши апартаменты будут покомфортнее ваших. Да и из ресторана можно многое заказать. У вас с вашим кафе можно с голоду пропасть! Возражения не принимаются! Сейчас подойдёт автобус, все уместимся. Георгий договорится с ремонтом и приедет вторым рейсом с нашими инженерами. Ну что, кэптен, о’кэй? Поехали? — Алексей дружески хлопнул Валерия по плечу. Тот от такого напора только развёл руками.
— Конечно, поехали! — ответил за всех Аркадий. — О чём разговор, мы, как пионеры, всегда готовы! — у него заблестели глазки при мысли о предстоящей выпивке.
— Да уж, тебя хлебом не корми — покажи бутылку, и побежишь за ней, как собачонка за костью.
Валерий неодобрительно посмотрел на своего штурмана:
— Лезешь поперёк батьки в пекло!
— Так я что, я знал, что ты тоже не против! — заюлил Аркадий.
— Зря ты так на него, Валерий, — заступился за штурмана Василий. — Не каждый день нас обстреливают. Я тоже думаю — боевое крещение нужно обмыть.
— Вот и славно! — кивнул Алексей. — Хвалю за инициативу, Аркадий, но не забывай о субординации — решение всегда принимает командир. Валера, большинство согласно с моим предложением, так что тебе придётся подчиниться.
— Алексей, так я с самого начала был согласен. — Ответ Валерия вызвал у всех дружный смех и негодующую гримасу Аркадия.
В отеле все собрались в номере у Алексея. Большой холл с телевизором, холодильником и баром; спальня с широкой кроватью и ковром на полу, ванная с громадным зеркалом. Работали малошумные японские “кондишены” — в номере было прохладно.
— Неплохо о вас, однако, заботятся! — осмотревшись, заметил Валерий.
— Мы этого стоим! — ответил без излишней скромности Алексей. — И они это хорошо понимают, предоставляя нам эти удобства.
Неугомонный штурман, осмотрев спальню и ванную, открыл дверцу бара, и, увидев там целую батарею разнообразных бутылок, изумлённо присвистнул:
— Ну и ну, живут же люди!
Алексей подошёл к бару.
— Располагайтесь, кто, где хочет — места всем хватит. Костя, позвони в ресторан. Закажи в расчёте на десять человек, остальные приедут — дозакажем.
Он вытащил из бара несколько бутылок, из холодильника — ведёрко со льдом.
— Пока из ресторана принесут еду, давайте выпьем! Кто что хочет: виски, джин, текила, коньяк… Не стесняйтесь — за всё платит Министерство обороны.
— Аркадий, ты что остолбенел, как жена библейского Лота? — спросил Костя, увидев изумление на лице штурмана.
— Червяк, — пробормотал тот, держа в руках бутылку.
— Какой червяк? — не понял его Костя, набирая номер ресторана на телефоне.
— Тут, в бутылке червяк на донышке, похоже — опарыш, — продолжал потрясённо бормотать штурман: — Интересно, как он туда попал?
— Как попал, как попал! — передразнил его Василий. — Наверное, бутылка была не закрыта, вот и залез! Эх ты, деревня! Дай сюда, посмотрю, — он выхватил бутылку из рук Аркадия.
— Сам сельпо! — заорал уязвлённый Аркадий. — Бутылка-то не распечатана! — ехидно добавил он.
Василий уже и сам понял, что сморозил глупость, тем не менее, удивлён был не меньше штурмана:
— Смотри-ка ты, и впрямь опарыш!
Костя взял бутылку.
— Хватит вам таращиться на червяка, это такой сорт текилы. Видели же водку, где змеюка плавает или корень. Ну, а тут червяк… Какая разница! Давай, Аркаша, плесну.
— Нет уж, пейте сами эту гадость! Я лучше виски себе налью, — ответил Аркадий, брезгливо поглядывая на бутылку. Через час обстановка в номере стала непринуждённой: звон бокалов, взрывы хохота. Включили телевизор — на экране Патрисия Каас, изгибаясь тонкой фигурой, пела о неразделённой любви.
— Алексей, вы же не первый год в Африке? — Валерий допив бокал, поставил его на столик.
— Верно, — Алексей, взяв бутылку в руку, вновь поставил её назад. — Мы с Костей и его борттехником-стрелком Антоном где только не были за эти годы — Эфиопия, Нигерия, Сьерра-Леоне, Судан, Мозамбик… Теперь вот здесь. И чего только не случалось с нами за это время: в воздухе горели, на вынужденную в джунглях садились. Охотились за нами ублюдки, готовые содрать с нас кожу живьём. В Сьерра-Леоне стояли под дулами автоматов, ожидая расстрела…
Глаза его затуманились, вспомнив пережитое, он налил себе виски и залпом выпил.
— И как же удалось спастись? — спросил подошедший Василий.
— Я там на МИ-8 летал. Нужно было на один “пятачок” в джунглях доставить боеприпасы и продовольствие для группы местных “коммандос”. То ли время было неправильно оговорено, то ли ещё по какой причине, но произошла нестыковка и вместо “коммандос” нас встретили повстанцы. Вертолёт они быстренько разгрузили. Потом выстроили всех на краю площадки и, не торопясь, начали с военных — с нами прилетело их пять человек. Один из этих живодёров стреляет в упор, другой пангой отрубает голову. Нас держат под прицелами автоматов. Вот, думаю я, и пришёл нам конец. Они уже подошли к нашему бортмеханику и этот палач вскинул свой автомат, как вдруг раздался чей-то окрик. Смотрим, подошли ещё партизаны и среди них — европеец, он и прекратил убийства. Оказывается, это был бельгиец, их советник. Сказал, что нас можно будет обменять на тех, кто находится в плену у правительства. Это нас и спасло. Таскали нас пару месяцев по джунглям, прежде чем произошёл этот обмен.
— А в первый раз как вы попали в Африку? — Валерий взял бутылку и вновь налил в бокалы. Алексей отодвинул тарелку.
— Впервые? — Он глотнул из стакана, глаза его затуманились… — После того, как развалили “единый и могучий”, мы оказались не у дел. Началось сокращение армии, полк расформировали, личный состав отправили в запас. Пенсия — гроши, за квартиру заплатишь, — даже на пиво и сигареты не остаётся. Семью кормить надо, ребятишек учить, а я умею только летать и стрелять. Год кое-как промаялся. Однажды звонит мне бывший командир полка, зайди, говорит, дело есть. Прихожу, у него какой-то лысый мужичонка сидит. Оказалось, что он ищет специалистов нашего профиля, желающих поработать за “бугром”. Работа не по линии правительства, а как бы по коммерческой. “Стало быть, вербуете в наёмники Ладно, дайте до утра подумать”. Переговорил с Костей — мы с ним вместе с училища. Нам было ясно одно, что дома ничего не светит. И, несмотря на слёзы жён, дали согласие. Собрали два экипажа и вскоре оказались в Эфиопии. С тех пор пошло и поехало.
— Костя! — крикнул Алексей, перебивая шум в комнате, и когда тот подошёл, спросил: — Помнишь, как нам в Нигерии эмир подарил по сабле, инкрустированной драгоценными камнями, и по вилле с гаремом? — он рассмеялся. — Гаремом я так и не попользовался, не знаю, как Костя. А сабля дома на стене висит. Эмир огорчился, когда узнал, что отказались от его “живого” подарка. Ну, не таскать же нам с собой этот гарем по всей Африке?..
Костя сел рядом с ними.
— А как в Мозамбике мы разделали базу мятежников в портовом городишке? Не помню его названия. Только танкер пришвартовался, как мы — тут как тут! Танкер взорвался от ракет, выпушенных Алексеем. И что тут началось! Огонь перекинулся на другие корабли, на портовые сооружения, что-то со страшной силой взорвалось, видимо, склад с боеприпасами — нас даже подкинуло взрывной волной. Славные были дела. Верно, Алёша?
— Да, — подхватил Алексей, — зрелище ещё то, когда видишь, как ракеты, пущенные тобой, всё разносят вдрызг. Кругом пламя, столбы дыма. Разворачиваешься и начинаешь поливать из пушек…
Руки его судорожно сжимались и разжимались, глаза зажглись фанатичным блеском.
— Горящие дома, машины, разбегающиеся в разные стороны, как тараканы, люди — в этот момент чувствуешь себя чуть ли не божеством…
Он замолк, глаза его потухли. Взяв бокал вздрагивающей рукой, сделал пару глотков.
— Э, похоже, ваша работа приносит вам не только деньги, но и удовольствие? — Валерий посмотрел на Алексея. — А ведь в таких ситуациях гибнут совсем невинные — женщины, дети, старики? Ночами не встают они у тебя перед глазами с вопросом — за что?
— Это война! — жёстко произнёс Алексей. — У нас нет права на сантименты. Мы — наёмники, и нам за это неплохо платят! Не забывай, Валерий, фактически и вы — тоже наёмники. Мы стреляем тем, что вы нам привозите, так что и вы причастны к гибели невинных. И если попадётесь — поставят к стенке, как и нас. Поэтому большой разницы не вижу. А вообще: задумываться над этим часто будешь, то надолго тебя не хватит — быстро крышу снесёт. Впрочем, у большинства из нас, вероятно, крыша уже набекрень. — Он невесело улыбнулся.
После этого разговора возникла какая-то неловкость. К ночи все основательно надрались.
В голове Валерия картинки происходящего менялись, как комбинации в цветном калейдоскопе: уходили и возвращались парни, появились откуда-то девицы — тёмные и цветные, а также две белых — одна из бывшего Союза, вторая — француженка.
Гремела музыка, Валерий силился понять щебетание молоденькой мулатки, которая сидела у него на коленях, перебирая его волосы. Костя устроился на соседнем диване с негритянкой. Расстегнув кофточку, он гладил высокую, с торчащими крупными и почти чёрными сосками грудь, девица, полузакрыв глаза, постанывала от удовольствия.
Посреди холла, топтался под музыку Аркадий. Полуголый, выпятив живот, воздев над головой руки и крутя ими, он скалил зубы, подмигивая осоловелыми глазами и гримасничая пухлым, круглым лицом. Перед ним на полу стоял на коленях Антон, закрыв глаза, он тряс плечами, видимо, изображая из себя цыганку.
“Содом и Гоморра!” — мелькнуло в голове у Валерия, в следующий миг перед ним возник Василий.
— Валера, давай выпьем, я тебя люблю! — его мотало из стороны в сторону. Пытаясь сохранить равновесие, он ухватился за плечо Валерия. — Я за тебя жизнь отдам! Ты меня спас, если бы не ты! — глаза его повлажнели, он всхлипнул.
Появившийся, как из-под земли, Жора взял из его руки стакан.
— Вася, друг, пойдём отдыхать!
Он обхватил его и, не слушая бормотания Василия, что тот должен выпить со своим командиром, который спас ему жизнь, бережно поволок его в сторону выхода.
Внезапно изменился ритм музыки. Подняв голову, Валерий увидел вместо Аркадия и Антона — Максима и гибкую, как пантера, негритянку в короткой юбке и бюстгальтере, отплясывающих рок-н-ролл. Под зажигательный мотив пара демонстрировала чудеса акробатики: девица, то прижималась к Максиму, то отталкивалась от него; тот крутил её, перебрасывая с одного бедра на другое, бросая то вниз, то вверх. Она, визжа, вскидывала свои красивые, стройные ноги, демонстрируя белые кружевные трусики…
От всех этих мельканий в голове Валерия внезапно всё вокруг завертелось, потом свет померк и всё исчезло…
…Вынырнув из забытья, Валерий приоткрыл глаза, из окна лился свет. Он уставился в потолок, ни о чём не хотелось думать, голова раскалывалась.
— Как самочувствие, Валера? — в спальню вошёл Алексей. — Жив, здоров?
— Вроде бы жив, но сомневаюсь, что здоров.
— Вставай, иди под душ. Затем будем лечиться. Только не тяни, иначе хуже станет, по себе знаю. Иди, иди! А я пока лекарство приготовлю.
В душе была только холодная вода, но Валерий заставил себя залезть под струю. Трясясь и ухая, ругая себя за вчерашнее, он терпеливо стоял, ощущая, как боль в голове начинает стихать. Выйдя из ванной, он увидел сидящих за столом Алексея, Костю и Василия.
— Полегчало? — встретил его вопросом Алексей. — Садись, сейчас ещё лучше станет. Возьми, выпей! — он протянул Валерию длинный стакан, наполненный какой-то желтоватой жидкостью.
— Надо же было так вчера надраться! — простонал Валерий, с подозрением глядя на стакан. — Что это? Циан не забыли положить? — мрачно пошутил он.
Увидев, что Валерий недоверчиво смотрит на жидкость в стакане, Алексей усмехнулся:
— Не боись, не отрава. Проверенный рецепт: сок лимона, коньяк, таблетка аспирина, ломтик киви, апельсиновый сок и лёд. Так что — лечись! Василий уже принял дозу. Как, Вася?
— О, — протянул тот, — вери гуд! Уже чувствую себя человеком.
Валерий глотнул из стакана, на вкус смесь была приятной, и он выпил всё до конца.
— Алексей, ты меня извини, что я вчера затеял весь этот разговор о работе, — Валерий виновато посмотрел него: — Извини, брат!
— Перестань, Валера. Я, что по-твоему, бревно? Думаешь, меня эти мысли не посещают? А вообще — это закрытая тема. Давай ещё по глоточку. Как, лучше стало? — увидев кивок Валерия, с удовлетворением отметил: — А ты сомневался.
Костя, внезапно рассмеялся:
— Знаете, а Аркадий-то вчера слопал этого червяка.
— Какого червяка? — не понял Валерий.
— Который на дне бутылки с текилой был. Приканчиваем мы эту бутылку, а Антон его подначивает: “Зажуёшь опарыша — плачу сто баксов”. Достаёт из бумажника банкноту и кладёт рядом с бутылкой. И что вы думаете? Сжевал! Пришлось Антону распрощаться с сотней.
— Так ему вчера плохо стало при виде червяка в бутылке?! — Вспомнил Валерий.
— Тут всё нужно брать во внимание: человек под кайфом плюс материальный стимул — сто баксов! После того, как сжевал, ещё и говорит — вкуснящий был опарышек! — загоготал Костя.
— Ну, Аркадий! Ну, навигатор! За деньги готов на что угодно! — Валерий протянул свой стакан:
— Костя, плесни содовой — трубы горят. Да, оторвались мы вчера по полной программе, даже с лишком. Вот здоровье поправим, ребята поднимутся, и после обеда отправимся к себе, в нашу “лачугу”. Нужно перед рабочим днём отдохнуть.
— Не оговаривай, Валера! — с хрустом потянулся Алексей, — с нашей работой такая разрядка необходима, об этом даже авиационная медицина говорит. Послушай, — он сменил тему разговора, — вот ради чего вы потащитесь по такой жаре в свою, как ты говоришь, лачугу? Вас там что — семеро по лавкам ждут? Предлагается: сейчас нам ещё немного посидеть, по необходимости — перекусить и пойти отдыхать. Под вечер встанем отдохнувшие, приведём себя в порядок, поужинаем в ресторане, желающие могут потанцевать — выбор дам здесь огромадный. Можно посетить казино. Ты когда-нибудь играл в рулетку, Валера? Нет? Нужно этот пробел восполнить, когда ещё будет такая возможность. За ночь спокойно отдохнём, а утром вместе отправимся на аэродром. Что скажешь? И учти, станешь поднимать не отдохнувших парней, когда есть возможность побыть в нормальной обстановке — боюсь, они тебя не поймут. Так что — выбирай.
Валерий молчал. Встретившись взглядом с Василием, он увидел на его лице умоляющее выражение: “Давай, соглашайся!”. Ему и самому не хотелось выходить из этой прохлады и ехать по жаре в свой, более чем скромный, отель.
— Что решил? — спросил Алексей.
— В самом деле, что тут голову ломать, Валерий? — вступил в разговор Костя: — Какие проблемы?
— Не хочется вам причинять неудобства, и так уже загостились. Право, неловко как-то! — неуверенно произнёс Валерий.
— Какие неудобства? Не смеши, Валера! В наших номерах можно спокойно ещё человек десять разместить. Итак, всё решено — вы остаётесь. — Подвёл черту Алексей.
Но ни в ресторан, ни тем более — в казино, в тот вечер им попасть не удалось. Валерий с Алексеем сидели в номере и потягивали пиво “Туборг”, невесть каким образом попавшее в эти края. Шёл лёгкий трёп: работа, женщины; где кто бывал, увлечения, пристрастия. Выяснилось, что в один год, в один и тот же месяц они с семьями отдыхали на черноморском побережье, в Хосте, небольшом городке. Ходили на один и тот же “дикий” пляж, возможно, даже лежали рядом, загорая. А вот познакомились через столько лет и где — в Африке!
— Через полчаса пойдём на ужин, время подкатывает, — посмотрев на часы, сказал Алексей. — Давай ещё по баночке? Что не говори, а “Туборг” — великолепное пиво! Команда наша вся в сборе? Чем они там занимаются?
Валерий, допив пиво, поставил пустую банку рядом с креслом.
— Дуются в “храп” — Костя, Антон и оба оператора. Василий сидит там же. А Антон-то у вас — азартный “парамоша”! И везёт ему — “дерёт” противников, как сидоровых коз. Похвалился, что выиграл двести баксов.
— А-а, — протянул Алексей. — Скоро этот выигрыш спустит и свои проиграет. Знаю я его!
В дверь заглянула чья-то чёрная физиономия и тут же скрылась.
— Кто это? — спросил Валерий.
— Не знаю, — пожал плечами Алексей, — наверное, кто-то из персонала. А остальные что делают? — Он поднялся и направился к холодильнику.
— Инженеры, похоже, до сих пор отдыхают. Аркадий с Максимом и Георгий в баре. Как они сказали: “подготавливают почву на вечер”.
— Молодцы! Что значит — молодость, зря время не теряют. — Взяв пару банок пива, Алексей не успел закрыть дверцу холодильника, как вдруг в номере погас свет.
— Что это за новости? — удивился он. Скрипнула дверь. В полумраке комнаты, освещённой уличными фонарями, Валерий увидел, как две неясные тени скользнули вглубь холла.
— Кто здесь? — послышался голос Алексея. — Это вы, ребята? — Ответа они не услышали.
— Осторожно, Алексей! — крикнул Валерий, почувствовав пробежавший по спине холодок. — Это не… — Договорить он не успел, чья-то тень кинулась к его креслу. Инстинктивно он подтянул колени к груди — удар сдвоенных ног отбросил нападавшего. Глухо охнув, тот отлетел и, сбив по пути стул, врезался в тяжёлый обеденный стол и рухнул на пол.
Сверкнула вспышка, осветившая помещение, громыхнул выстрел. Силуэт с блеснувшим в руке клинком, пошатнувшись, выпрямился и сделал пару неверных шагов в сторону попятившегося Алексея. Второй выстрел в упор окончательно остановил его — он всхлипнул и упал на журнальный столик — загремели банки, зазвенело стекло. В тот же миг где-то рядом раздался оглушительный взрыв, что-то загремело, загрохотало, задребезжали окна, раздались крики.
— Валера, как ты? — раздался в полумраке голос Алексея.
— Я в порядке, а ты?
— Нормально. Видимо эти по наши души явились.
Внезапно вспыхнувший свет заставил их зажмуриться. В коридоре послышались чьи-то возгласы и топот ног.
— Мой — готов! — проговорил Алексей, рассматривая лежащего ничком негра в тёмном вечернем костюме, его белая рубашка была на груди залита кровью. Не выпуская из руки пистолета, он подошёл к Валерию, стоявшему рядом со вторым нападавшим.
— С этим что? — Костя присел на корточки у лежавшего без сознания мулата, одетого в форму служащего отеля. Он приложил пальцы к шее лежащего:
— Жив. Хорошо ты его приложил, Валера! Сейчас свяжу его, а ты выясни, что с нашими.
Валерий выскочил в коридор. У распахнутой двери в соседний номер собралась изрядная толпа.
— Извините… простите… — бормотал он, протискиваясь в номер. Отодвинув последних зевак, стоящих на его пути, вошёл. Сразу бросились в глаза ошеломлённые лица игроков в карты. Они стояли кучкой, нервно озираясь по сторонам.
— Все целы? — с тревогой спросил он и тут же заметил прижимающего к щеке окровавленный платок оператора Сергея. — Что это у тебя?
— Осколком по щеке чиркнуло — до свадьбы заживёт, — ответил за него Костя. — Вон, Василий его рассматривает — в стене застрял. — Валерий с облегчением увидел своего бортмеханика целым и невредимым, осторожно что-то трогающего пальцем в стене. По номеру ходили два негра с нашивками на рукавах и с представительскими карточками на груди.
— Местные “секьюрити”, служба безопасности отеля, — объяснил Костя. — Прискакали, как только свет зажёгся. Только что от них толку. А Алёша где?
Валерий кратко поведал им о том, что произошло у них в номере.
— Открытие сезона охоты на нас состоялось сегодня, с чем я вас и поздравляю! — подошедший Алексей облегчённо вздохнул, видя своих парней живыми. — Как вы уцелели при взрыве?
— Нас спасло кресло. Граната закатилась под него. Если бы вы знали, как мне не повезло! — сокрушённо проронил Антон. — Когда погас свет, у меня на руках был “железный храп”: туз с королём и в придачу семёрка — всё крести, а на кону — триста баксов! И тут, трах — взрыв! Карты, деньги — всё разлетелось…
— Ясно! Стало быть, ты опять продулся. Что я тебе, Валера, говорил? А насчёт везёт — не везёт, это как посмотреть… Так, закрываем пока обмен мнениями, сейчас сюда набегут сыскари и контрразведчики, — сказал Алексей.
Все обернулись на шум в дверях. Растолкав зевак, в комнату ворвались Аркадий и Максим, с Жорой во главе.
— Уф-ф! — выдохнул из себя Георгий, тяжело дыша. — Слава богу, все целы! Сидим в баре, вдруг народ зашушукался, все стали в нашу сторону поглядывать. Мы понять ничего не можем. Тут подходит к нам бармен и говорит: кто-то сообщил, что на шестом этаже убили всех белых лётчиков. Мы и сорвались. Так что же здесь произошло?
— Всё расскажем! — ответил Алексей. — Видимо, они собирались махом прихлопнуть всю нашу команду. Но что-то у них не сработало…
— Что здесь происходит? — послышался чей-то голос от дверей. На пороге стояли инженеры, с опухшими и заспанными лицами, удивлённо осматриваясь.
— Ну, мужики, с вами не соскучишься! — проговорил Алексей, идя к ним навстречу. — Вы можете проспать всё, даже собственную гибель.
ГЛАВА 18
Они сидели в подсобке ангара, слушая байки вертолётчиков, когда в помещение вошёл чем-то взволнованный Василий. Отыскав глазами Валерия, кивнул ему, подзывая к себе.
— Что случилось? — спросил Валерий.
— Валерий, неладно у нас. Мина на борту! В мотогондоле.
— Какая ещё мина? — удивлённо уставился на него командир.
— Какая, какая… Обыкновенная, как в боевиках показывают: чёрненькая коробочка с зелёной лампочкой, прилеплена под самым двигателем. Что будем делать, командир?
— Валера, что случилось? — крикнул Алексей.
— У нас в мотогондоле мина. — С нервным смешком ответил Валерий. — Сейчас пойдём смотреть.
Все гурьбой вышли из ангара и направились к стоящему “дракону”. Вскоре Владимир, инженер по вооружению, высунув голову из мотогондолы и спрыгнув с колеса, подошёл к ним:
— Это взрывное устройство или, проще говоря, мина. Нужен сапёр.
— Ну, дела, — протянул Костя. — Вот уже до чего дело дошло. Наверное, вот от такой штуки взорвался МИ-8 месяц назад.
— Как вам до сих пор ничего не подсунули? Ваши “крокодилы” для них, как кость в горле, — заметил Валерий.
— Не подсунули, потому что около них днём и ночью выставлен караул, а ваш “дракон” охраняется на общих основаниях. Сдаётся мне, что с сегодняшнего дня его тоже будут охранять по-другому. Видимо, эту штуку вам подсунули при загрузке. — Алексей посмотрел на Валерия:
— За вас решили взяться всерьёз. Нужно срочно сообщить полковнику Максу. Валерий, идём в штаб. Мужики, никого не подпускайте к самолёту. Стоп! Полковник сам сюда катит.
Взвизгнули тормоза, из джипа выскочил полковник.
— Почему не вылетаете? Что-то случилось?
Узнав о мине, он на глазах посерел лицом.
— Отойдите от самолёта подальше, я сейчас.
Макс прыгнул в машину, та сорвалась с места и помчалась к штабу авиабазы.
— А что за загрузка у вас сегодня? — полюбопытствовал Костя.
— Обычный джентльменский набор: ракеты, снаряды, патроны. — Валерий задумчиво, как бы про себя, произнёс: — А что им мешает засунуть такую штуку в какой-нибудь ящик?
— Это в том случае, если этот сукин сын, что подложил мину, имеет дело со складом боеприпасов. Вот пусть сапёры и проверят каждый ящик, — взгляд Алексея остановился на экипаже “дракона”: — Похоже, мужики, у вас пошла чёрная полоса — то обстреляли, то подорвать хотели.
Вскоре подъехавшие специалисты извлекли и обезвредили мину.
— Говорят, итальянская, — сказал Макс. Он приказал также вскрыть и проверить все ящики. Закурив, обвёл взглядом экипаж: — Не волнуйтесь. Теперь усилим охрану самолёта, груз перед каждым вылетом тоже будем тщательно проверять. Обещаю — этих, кто подложил мину, обязательно найдём. А твой бортмеханик, кэптен, молодец! Всех вас спас…
Полковник пожал руку Василию, тот в смущении что-то пробормотал в ответ.
…Они увидели полосу, только выскочив на неё, — до этого почти два часа шли над джунглями. Бескрайнее, зелёное море простиралось под ними до горизонта, стелясь ровным ковром в разрывах между редкими кучевыми облаками.
“Похоже на наши сибирские просторы”, — Валерий озабоченно посмотрел на часы. — Штурман! Ну и где же аэродром? По твоим расчётам мы должны были выйти на него ещё десять минут назад.
— Командир, так ведь сам знаешь, какое здесь метеообеспечение. Возможно, выдали неверную информацию по ветру, а может он изменился в процессе полёта. Согласно ДжиПиЭс до аэродрома ещё сорок километров. — Аркадий заёрзал на своём сидении. Это по его команде они снизились и теперь шли на небольшой высоте.
— Рано начали снижение, — услышал он голос Валерия в наушниках. — А если у тебя неправильные данные в ДжиПиЭс? Что тогда? Так и будем пилить до славного озера Чад на малой высоте? Весь керосин сожжём, — хмуро добавил командир. — Тут, что случись, и за сто лет тебя никто не найдёт, если загремишь в эти джунгли.
Они шли без связи уже более часа — радиостанция диспетчерского пункта в столице была маломощной. Да и других самолётов в эфире не было слышно.
И тут, наконец, раздался счастливый вопль штурмана:
— Полоса! Что я вам говорил, вон полоса!
Наверное, так же кричал матрос Колумба “Земля!” после многомесячного, отчаянного плавания к берегам Америки.
— Что-то похожее на полосу! — воскликнул Василий, всматриваясь вперёд. Валерий и сам уже увидел тоненькую серую полоску, прорезавшую джунгли. На глазах она с каждым мгновением становилась всё шире, и вот джунгли будто расступились — внизу расстелилась серая полоса.
— Пройдём пониже, посмотрим, что это за аэродром! — рука Валерия легла на РУДы и плавно перевела их на режим малого газа.
Самолёт, как с горки, заскользил к земле. Они прошли над верхушками деревьев, окружающих полосу, над зданием аэропорта. Впереди виднелся небольшой городок, расположенный на берегу реки. Дома лепились друг к другу на отвоёванных у джунглей участках. Пройдя над городком и подвернув к полосе, они стали заходить на посадку.
Валерий перевёл самолёт на режим снижения, навстречу мчались узловатые, растопыренные ветви баобабов, казалось, они сейчас воткнутся в летящую машину, выпущенные шасси едва не касались их вершин.
— Малый газ! — скомандовал Валерий, плавно отдавая штурвал от себя и нацеливаясь на точку перед торцом полосы. Земля рванулась им навстречу. Энергично уменьшая угол снижения, командир плавно опустил машину на асфальт. “Видно давно этим аэродромом никто не занимался”, — думал Валерий, глядя на кустарники, росшие вплотную у боковых краёв посадочной полосы, на трещины в асфальте, через которые буйно лезли пучки травы. Единственная рулёжная дорожка вела к зданию аэропорта.
Они зарулили на перрон, вокруг не было видно ни души. Здание аэропорта своим видом — с выбитыми стёклами, ободранное, запущенное — напоминало, что и эти далёкие, глухие края не миновала междоусобица. Высокая, плотная стена джунглей высилась сразу за перроном и зданием. Густой и пряный, обволакивающий запах был разлит в воздухе; крики птиц, уханье, пощёлкивание, пронзительные вопли, стрекот неслись со стороны леса.
— Ну и духота, как в парилке, — вытирая пот с лица, заметил Жора, — только веника не хватает. Интересно, а где же местное население?
— Да! Где оркестр и ковровая дорожка? — подхватил Аркадий. — Представители местных властей, молоденькие красотки в национальной одежде? Можно и без неё, — хихикнул он. — Подносящие доблестному экипажу, который своим героическим рейсом возвращает их в цивилизованный мир, поднос с хлебом и виски, то есть с солью?!
— Эк, как тебя распоносило, не иначе перегрелся в этой духоте, — с усмешкой заметил Валерий.
Из леса выскочили две машины — джип и покрытая тентом, грузовая. Из грузовика посыпались солдаты, беря лётчиков под прицел автоматов.
— Однако, дружеский приём! — бормотнул Василий.
— Вот тебе, Аркадий, оркестр с дорожкой, и красотки с виски! — засмеялся Валерий.
— Меры предосторожности, — заметил майор Густав, прилетевший с ними. Он шагнул навстречу приземистому африканцу в камуфляже, шедшему к ним от джипа. Они обменялись приветствиями, подойдя к стоящим у самолёта лётчикам, военный кинул ладонь к козырьку кепи:
— Майор Мбонанга, комендант гарнизона. Добро пожаловать в Бисангани! — перевёл Густав.
— С тех пор, как началась война, сюда никто не прилетал, но две недели назад приземлился небольшой самолёт. Прилетевшие на нём люди заминировали и взорвали топливную базу аэропорта, и тут же улетели. Мы просто не успели им помешать.
Узнав, что они привезли медикаменты, продовольствие и боеприпасы, майор расплылся в довольной улыбке:
— У нас давно со всем этим проблемы. В городе находится лагерь для интернированных солдат из соседней страны. Там тоже идёт война. Они не хотят воевать и переходят через пограничную реку, чтобы сдаться местным властям. — Майор снял кепи и вытер потный лоб: — На складе скопилось почти десять тонн оружия, изъятого у перебежчиков. Вы сможете забрать его в столицу?
— Что ж, давайте заберём. Для этого нужно организовать быструю разгрузку и загрузку самолёта. Вылететь отсюда нужно засветло. — Согласился Валерий.
Обрадованный майор начал отдавать распоряжения своим солдатам. Несмотря на его заверения, загрузить самолёт до наступления ночи не успели, пришлось заночевать. Экипаж привезли в небольшую гостиницу. Спустившись вниз, они разместились за столиком маленького ресторанчика. На стенах и над стойкой бара горели керосиновые лампы, из магнитофона лилась негромкая музыка. Молодой негр, белозубо улыбаясь, протянул меню, а негритянка, вероятно, его жена, поставила на столик белый хлеб и чашечки с приправами.
— Жора, ты у нас самый грамотный человек за столом — тебе и меню в руки, — протянул ему картонку Валерий.
— Огласите весь список, п-п-пожалуйста! — еле ворочающим языком, подстраиваясь под сцену из известной комедии, произнёс Аркадий. Все рассмеялись, глядя на его ухмыляющуюся физиономию.
Пробежав глазами меню и обменявшись с барменом парой фраз, Жора пояснил:
— Выбор не богат: яичница, маниок, жареная рыба, кофе. Из напитков — всё, что на полках бара.
В конечном итоге все сделали свой выбор. Валерий, сосредоточенно протирал носовым платком вилку и стакан, как бы не замечая красноречивых взглядов парней.
— Игнатич, — не выдержал Жора, — мыслишка тут зародилась в коллективе, а не раздавить ли нам для профилактики какую-нибудь красивую бутылочку из тех, что стоят в баре на полке?
В разговор тут же влез штурман:
— Командир, мы же где находимся? В самых, что ни на есть, джунглях. Это значит сырость, москиты, малярия, вода, чёрт знает какая — сплошная зараза! — произнёс он назидательным тоном. — Я думаю, что нам просто необходимо это сделать!
Валерий невозмутимо протирал стакан и, просматривая его на свет, держал паузу. — Все так думают, как наш навигатор? — услышав возгласы, усмехнулся. — Какое трогательное единодушие! Прямо рыдать хочется от умиления.
— Командир, чему тут удивляться? Экипаж у нас споенный, тьфу ты, я хотел сказать — спаянный, — ухмыльнулся Василий. — Ведь не пьянства ради, а здоровья для…
— Ладно, уговорили, — ворча для видимости, согласился Валерий. — Коль заикнулись о здоровье, то предлагаю выпить джина, он есть в баре. — Разошлись они по комнатам около полуночи.
Утро выдалось пасмурным, ветер трепал и раскачивал кроны деревьев. Изредка слышался тупой стук, это под сильными порывами ветра падал перезревший кокос.
— Такой ежели приласкает по головушке — мало не покажется! — к Валерию, стоящему на веранде, подошёл Василий. — Смотри, пасмурно, ветер, а духотища-то какая! Одним словом — тропики… — Он вытащил платок из кармана и вытер лицо: — Пойдём, Валера, выпьем кофе.
— Идём. Да и на аэродром пора. Майор обещал машину к десяти часам.
— Бонжур, месье! — приветливо встретил их бармен.
Наскоро съев яичницу и выпив кофе, они вышли на улицу. Все уже сидели в машине. Дорога шла вдоль берега широкой реки. Между деревьями мелькали хижины, жители провожали их любопытными взглядами.
— В реке, наверное, полно крокодилов, — протянул Жора, смотря на солнечные блики в воде. — Интересно, а местные жители купаются в реке? Что думаешь, Игнатич?
— Это ты у Анри спроси, уж он наверняка знает.
— Нгок! — показал руками Анри в ответ. — О-о, большой крокодил! В этой реке их много, купаться можно, когда воды в реке мало. А сейчас нельзя, нгок может утащить под воду — и… всё!
— Что, всё? — округлив глаза, уставился на него штурман.
— Съест! Ам, ам! — щёлкнул зубами Анри перед самым носом Аркадия. Тот в притворном испуге отшатнулся, стукнув при этом своим стриженым затылком сидевшего сзади Василия.
— Что ты дёргаешься! — недовольно проворчал бортмеханик, потирая ушибленный подбородок. — Вот возьму и скину тебя в воду. Нгокам ты понравишься, вон какой ты у нас пухленький!.. — Василий, поигрывая пальцами, протянул к нему руку.
— Но, но! — Штурман, опасливо отодвинулся от него. — Сам к ним иди, а меня — уволь, я как-нибудь и без их компании обойдусь!
Дорога круто повернула в сторону от реки, и джунгли сомкнулись над машиной. А ещё минут через пять они подъехали к аэродрому.
ГЛАВА 19
Они уже часа два сидели в раскалённом фюзеляже, ожидая полковника Макса на перроне авиабазы. Откинутая рампа и открытые дверь и форточки в пилотской кабине совершенно не уменьшали зной. Никакого движения воздуха, выпитая вода тут же изливалась потом.
— Как это наш “сусанин” ухитряется спать в такую жару? — спросил Василий. — Ну, ладно Анри, он местный, привыкший к такому пеклу. А этот?
Валерий, вытирая пот с лица, взглянул на штурмана, тот лежал на спине с полуоткрытым ртом, из которого время от времени раздавались булькающие звуки. Внезапно штурман подскочил, обвёл мутным взглядом всё вокруг, затем он со стоном снова повалился на лавку.
— Никак нашего казанову кошмары мучают, — засмеялся зашедший на рампу Георгий. — В такую жару всё может присниться. Да ещё если ночь провести не одному.
— О чём это ты, Жора? — насторожился Валерий.
Тот усмехнулся:
— И как его только на всё хватает? Я вчера вечером зашёл к нему за сигаретой, а там две молоденькие “чернушки” сидят. Мне предложил любую, на выбор. Я отказался, а ему пришлось с ними всю ночь покувыркаться. Поневоле после такого будешь спать в любую жару.
— Вот ведь казанова хренов. Знает, что впереди рабочий день, а всю ночь с девицами хороводится. Ну, ладно, я ему устрою выволочку! — рассердился Валерий.
— Игнатич, только не за сегодня, а то получается, что я его тебе сдал, — попросил Георгий.
— Хорошо, — остывая, сказал Валерий, — но в следующий раз получит на полную катушку. Ладно, давай о деле. Нашёл причину вибрации?
Жора покачал головой:
— Ничего понять не могу, всё вроде нормально.
В последнее время у них повысилась вибрация правого двигателя, за месяц она дошла почти до самого верхнего предела. Все попытки выяснить причину ничего не дали.
— И что же дальше, Жора? Останавливать полёты и разбираться основательно?
Георгий кивнул головой:
— Тот случай, что был у нас с Евгением, помните?
— Это когда после взлёта у вас загорелся двигатель и вы тут же сели? Помнишь, Валерий, мы к ним тогда ещё заезжали вечером? — напомнил Василий.
— Как же не помню, мы это дело тогда основательно отметили, — Валерий усмехнулся, вспомнив попойку по случаю счастливого завершения происшествия, грозившего экипажу гибелью.
— Так вот, у нас тогда тоже была проблема с вибраций: день — в пределах нормы, другой — скачек, потом, вроде, снова норма. А чем всё закончилось? Пожаром в воздухе.
— Значит, будем разбираться, — подвёл черту Валерий. Он снова вытер пот с лица:
— Пекло какое! Если бы не выходной у ребят со “сладкой парочки”, посидели бы у них в ангаре…
Раздался шум двигателя, у рампы затормозил джип и из него вышел полковник Макс.
— Сейчас подвезут для вас груз до Круи, а оттуда можете возвращаться в Банги-Нова. Срочной работы здесь пока нет, а там ваше начальство стонет — нужны вы с самолётом. — Макс сел рядам с Валерием. — Кстати, есть одна неплохая новость. Спецслужбы после терракта в отеле через двух арестованных вышли на их широко разветвлённую террористическую организацию. Многих арестовали, захвачены склады с оружием и боеприпасами. Готовилось покушение на президента. Среди заговорщиков оказался и капитан Жюль. Видно, он причастен к взрыву вертолёта и к попытке взорвать ваш самолёт. К сожалению он тоже скрылся. Ничего, со временем каждый получит по заслугам, в том числе и капитан Жюль. А вот и ваш груз едет!
К самолёту подъехали две машины с ящиками. Макс поднялся:
— Счастливого вам пути и до встречи! — Полковник кивнул им и, подойдя к майору, приехавшему с грузом, стал что-то у него расспрашивать.
Валерий отошёл в сторону, пропуская солдат, тащивших в самолёт тяжёлый ящик.
— Жора! Тебе не кажется, что уж больно много ящиков на машинах? Ты заметил, какой плутоватый вид у этого майора? Так что смотрите в оба. А то столько накидают, — полосы не хватит для разбега!
Осталось преодолеть вторую половину пути, когда штурман заявил, что система ДжиПиЭс не работает.
— Как не работает? — удивлённо протянул Валерий.
— Отказала, — подтвердил Аркадий. — Никакой информации нет. Такое ощущение, что все спутники исчезли, будто их метлой с неба смели.
— Так, — протянул Валерий, — а нам нужно сесть в Круи. Давай, навигатор, вспоминай о комплексном самолётовождении: осреднённый курс, время по данной скорости и т.д. Столько раз летали по этому маршруту — должен рассчитывать, не глядя в ДжиПиЭс. Посчитай расчётное прибытие, глядишь, ко времени прилёта и облачность разорвёт, не будет сложностей с заходом.
Через несколько минут штурман выдал данные, снижение начали по его расчёту. В облачности, над которой они шли, были разрывы, но видимые участки земли им не о чём не говорили — местность казалось незнакомой. Самолёт вошёл в облачность, за бортом всё стало серым.
— Штурман, что там у нас по РВ8? — Валерий внимательно вглядывался вперёд, будто хотел что-то увидеть сквозь облачность.
— По РВ сейчас восемьсот метров, относительно аэродрома — полторы тысячи.
Вот высота стала быстро уменьшатся: шестьсот, четыреста…
— Триста! Уменьшить вертикальную! В горизонт! — завопил Аркадий. — Сто метров до земли!
Валерий вывел самолёт в горизонт, дал команду установить взлётный режим двигателям и энергично потянул штурвал на себя.
— По РВ высота растёт. Пятьсот метров, семьсот, тысяча двести, — бубнил штурман.
“Какую-то горушку перевалили”, — облегчённо вздохнул Валерий.
— Через десять минут расчётное Круи, — доложил Аркадий. Впереди по курсу как будто распахнули занавес в облачности.
— Снижаемся, малый газ! — Валерий отжал штурвал от себя. Самолёт заскользил вниз.
— Всем внимательно смотреть ориентиры на земле, главное — не проскочить аэродром! — он обшаривал глазами землю, надеясь увидеть что-нибудь знакомое. Всё ближе земля, слева — горная цепь, верхушки её закрыты облачностью; горы впереди также прикрыты облаками.
— Кэптен! — в наушниках раздался голос Анри. — Круи!
Повернув голову, Валерий увидел второго пилота, возбуждённо тыкающего пальцем в правую от самолёта сторону. В то же мгновение он узнал в светлом пятне, лежащим в траверзе, километрах в тридцати от них, центр провинции, а чуть ближе и тоненькую красноватую полоску посадочной полосы.
— Молодец, Анри! — От похвалы командира второй пилот радостно улыбнулся.
На аэродроме стоял всего один самолёт — “элка”. Несколько грузовиков около него образовали очередь. Зарулив на перрон и выключив двигатели, они продолжали сидеть на своих местах.
— Ну что, “сусанин”? — стараясь говорить спокойно, начал Валерий. — Получается, что без ДжиПиЭс мы летать не можем. Знаем, что от “земли” помощи ноль — наземных локаторов тут нет. Повезло, что не врезались в гору. Как же ты, Аркадий, рассчитал безопасную высоту по маршруту полёта? Похоже, ты её не считал, а ведь это самое малое, что ты обязан делать. Своим безответственным отношением к обязанностям создал экипажу угрозу для жизни. Нам повезло, что мы вышли на визуальный полёт, что Анри увидел Круи на таком боковом удалении. Какой был бы позор, если бы не нашли аэродром. Словом, оценка тебе сегодня, как штурману — “два”.
— Это почему я во всём виноват? — завозмущался Аркадий. — А вы?
— Я с себя ответственности не снимаю. И в первую очередь виноват в том, что верил тебе как профессионалу. А ты оказывается без ДжиПиЭс, работать не умеешь. Заруби себе на носу: в каждом полёте ты должен знать место самолёта каждую минут. Кстати — это твоя первейшая обязанность, как штурмана. Ещё раз допустишь такой ляпсус, — вместе летать больше не будем. Усёк? Не рассчитывай, что ты у нас такой незаменимый…
— Да, голубок, ты нас сегодня чуть не угробил, — высказался в свою очередь бортмеханик, — слабак ты в простой навигации. Пошли, командир, поздороваемся с мужиками.
— Кстати, “сусанин”, сходи со своей “балалайкой” к штурману на “элке”, может он что-нибудь подскажет, — напомнил Валерий.
Не обращая внимания на недовольное ворчание штурмана, бухтевшего что-то о человеческой неблагодарности, они с Василием направились к АН-12. Экипаж его стоял в тени от крыла.
— Куда это вы запропастились? — пожимая руку Валерия, поинтересовался Стас. — На базе совсем не появляетесь, там “абрек” с Петром ждут вас — не дождутся.
— Вот мы сегодня и обрадуем их своим появлением, да за три недели стрясём с них суточные, — засмеялся Валерий. — Не было видно? Так мы всё по кустам шастаем на местных северах. А что нового в наших палестинах?
— Да ничего особенного. Серов так и не объявился, а эта парочка — наше руководство — такое бестолковое. Заработки сократились. В будущем ничего хорошего ждать не приходиться, если здесь не будет Серова. Видимо, придётся искать новых работодателей. Вы на выходные дома будете? Вот и отлично! У нашего Володи — день рожденья! Так что в субботу вечером после работы — сразу к нам. А что это Аркадий такой сердитый?
— Он только что от Валерия схлопотал, — сказал Василий. — Совсем перестал мышей ловить. Без ДжиПиЭс не может работать.
— Верно, стоит только этой системе отказать — всё, без неё нынешние штурмана становятся как слепые котята. — Засмеялся Стас, глядя на надутое лицо Аркадия.
ГЛАВА 20
Бескрайние джунгли плыли под крылом самолёта, казалось, нет им ни конца, ни края. Они пролетели уже километров сто после взлёта в Нгоронги, небольшом городке, стоящем на границе джунглей и саванны в трёхстах километрах от столицы.
Накануне их срочно вызвали в столицу. Командующий ВВС, полковник Мдуди, придя к ним вечером в отель в сопровождении полковника Макса, сообщил им о задании чрезвычайной важности. Оказалось, что Нгоронги, отбитый у оппозиции месяц назад, оказался блокированным и вот уже десять дней его малочисленный гарнизон отбивает атаки партизан. Городок этот был стратегически важным — стоял на реке, через него проходили железная дорога и шоссе. А пока до него можно было добраться только по воздуху. Нужно было в срочном порядке перебросить туда солдат, оружие и боеприпасы — защитники города нуждались в помощи.
— Нужно будет сделать минимум два рейса, — сказал командующий. — Кроме вас будут задействованы два транспортных МИ-8, боевые вертолёты подавят огневые точки противника в районе аэродрома. Первым рейсом доставите роту солдат, вторым — оружие и боеприпасы. Заход на посадку производите с прямой, через реку, это наиболее безопасный вариант. Более подробно вам объяснит полковник Макс: время вылета, взаимодействие с боевыми вертолётами и т.д.
Они взлетели рано утром, забрав на борт солдат и часть боеприпасов. Транспортные и боевые вертолёты вылетели гораздо раньше. Ещё издали увидели большое облако дыма в районе городка — горело подожжённое мятежниками нефтехранилище.
— “Танго Ромео”, “Танго Ромео”!- раздался в наушниках голос Алексея, командира боевого вертолёта. — Ответьте “Сладкой парочке”! Приём. — Они уже привыкли к своему прозвищу, которым их наградил экипаж “дракона” и, похоже, оно им нравилось.
— “Танго Ромео” отвечает “Сладкой парочке”, — Валерий отпустил кнопку передатчика.
— Валера, можете спокойно заходить на посадку, окрестности аэродрома мы почистили. Садитесь и спокойно разгружайтесь, а мы сверху посмотрим, если что — примем меры.
— Спасибо, ребята, мы уже на прямой.
— Видим вас, мягкой посадки!
Грунтовая полоса была неровной и коротковатой, тяжело нагруженный “дракон” остановился лишь в самом её конце. Высыпавшие из самолёта солдаты быстро выгрузили ящики с боеприпасами на подъехавшие машины. Забрав несколько десятков раненых, самолёт, не медля, взлетел в сторону реки. В столице их опять загрузили под самую завязку оружием и боеприпасами, и менее чем через час они вновь садились на маленький аэродром. Слышался отдалённый стрекот пулемётов и автоматов, время от времени раздавался рёв безоткатного орудия или уханье пушек.
Подъехавший на грузовой машине майор гортанно скомандовал солдатам, и те сноровисто стали разгружать ящики. От сожжённого здания аэропорта медленно шла цепочка раненых. Их обогнала машина, остановившаяся у самолёта. Санитары в изодранных, окровавленных халатах стали снимать с неё тех, кто не мог передвигаться самостоятельно.
На перроне авиабазы в столице их ждали командующий ВВС и генерал Боуссье.
— Как слетали, кэптен Вэлери? — спросил генерал, пожимая руку Валерия.
— Нормально, мой генерал.
— Нормально — это хорошо, — генерал пристально всматривался в лицо командира “дракона”. — У нас к вам просьба. Чтобы окончательно стабилизировать обстановку вокруг Нгоронги, необходимо сделать ещё один рейс и доставить туда роту армейского спецназа с её вооружением. Как вы смотрите на это, друзья?
Молчание остальных прервало бурчание штурмана, что-то сказавшего себе под нос.
— Вы что-то хотели сказать? — обратился к нему генерал. Аркадий открыл было рот, но увидев устремлённый на него тяжёлый взгляд Валерия, отрицательно мотнул головой.
— Надо, так надо. Давайте ваш спецназ, генерал, пусть грузятся, — решительно сказал Валерий.
— Мы не сомневались, что вы поймёте и согласитесь. Оттуда можете напрямую уходить к себе в Банги-Нова. Не так ли, полковник? — обратился генерал к командующему ВВС.
— Да, конечно, на ближайшие дни никаких заявок на вас нет.
Проводя взглядом цепочку спецназовцев, исчезающих внутри самолёта, генерал пожелал успешного полёта и пошёл к машине.
— Хорошо им — распорядились и уехали, а ты тут подставляй свою задницу, — проворчал Аркадий, провожая отъехавшую машину мрачным взглядом.
— А ты, видимо, забыл контракт, который сам же и подписывал? — спросил его Василий.
— Мало ли что когда-то и где-то я подписывал! — продолжал зудеть штурман.
— Вот-вот, память у тебя коротка! А неплохие денежки за такую работу получать, это ты сразу согласился! — бортмеханик неодобрительно посмотрел на Аркадия. Перепалка была прервана командиром: — Кончай базарить, мужики, загрузка на борту! Василий, сколько залил в баки?
— Сейчас в баках четыре тонны. А что, нужно было залиться полностью?
— Думаю, достаточно, чтобы оттуда уйти домой. Что скажешь, Аркадий? — Валерий хлопнул нахохлившего штурмана по плечу.
— Хватит, ещё и останется, — скривился тот от шлепка командира.
— Ну, тогда вперёд, без страха и сомнения! Так когда-то говорил мой первый командир на Крайнем Севере. Чем быстрее отсюда вылетим — тем быстрее окажемся дома, а там нас Жора будет ждать с ужином. Пошли на самолёт.
Георгия они были вынуждены оставить дома, несколько дней назад у него проявились признаки малярии — поднялась температура, ломило затылок. Тест крови, сданный в лабораторию, подтвердил наличие вируса, и Жоре пришлось заняться лечением. Он порывался лететь с ними, но Валерий оставил его дома, заявив, что пару дней и без него обойдутся.
“Сладкую парочку” они встретили на подходе к городку — те шли встречным курсом. Алексей сообщил, что обстановка вокруг аэродрома спокойная, и они возвращаются в столицу.
— Мягкой посадки вам, ребята! В выходные дни будем в ваших краях, так что ждите в гости. До встречи в Банги-Нова! — пророкотал в наушниках голос Алексея.
— Аркадий, обязательно прихватим с собой бутылочку текилы, похоже она тебе понравилась! — послышался голос Кости. — Можешь выспорить ещё сотню баксов! — засмеялся он.
— Щас, разбежался, — проворчал штурман, — нашли фокусника. Пускай сами жуют эту гадость.
— Ну, а если предложат двести баксов? — вкрадчиво спросил Василий.
— Двести? — протянул Аркадий. — Надо подумать…
— Да согласишься же, куда ты денешься! Сжевать червяка за пару сотен баксов — для тебя же не проблема, жадненький ты наш! — издевательски ухмыльнулся бортмеханик.
— А ты попробуй сам его слопать, а я посмотрю! — ощетинился штурман. Бортмеханик было открыл рот, чтобы ответить, но тут вмешался Валерий:
— Хватит болтать! Полоса уже видна. Штурман, сколько до неё?
— Пятнадцать кэмэ, — доложил Аркадий.
— Обычный заход, скорость на прямой та же — двести пятьдесят, — Валерий отжал от себя штурвал: — Все будьте предельно внимательны! Что-то мне не нравятся эти вспышки левее полосы, похоже, это снаряды.
— “Сладкая парочка” успокоила, что там всё в порядке. — Василий, вытянув шею, внимательно вглядывался вперёд. Тем не менее, они благополучно приземлились. Спецназовцы спешно разгрузились, расселись по пришедшим за ними машинам, и те помчались в сторону городка.
— Командир! — обратился к Валерию подошедший Анри, — вот капитан просится с нами. Его ранили, и он направляется в госпиталь. В Банги-Нова — ещё лучше, он сам оттуда.
Перед Валерием с немой просьбой стоял молодой капитан, одна его рука была перебинтована и висела на перевязи, голова подёргивалась.
“Наверное, контузило”, — подумал Валерий и кивнул головой. Капитан радостно заулыбался.
— Анри, только забери у него пистолет, объясни, что так положено. Прилетим, — сразу же получит его назад. У нас всё в порядке, Василий?
— Можно вылетать, всё в норме. — Василий пнул ногой пневматик шасси. — Только вот опять капли керосина в правой мотогондоле.
Они подошли к правому крылу. Подняв голову, Валерий посмотрел на створки мотогондолы — на них виднелись свисающие капли.
— Ну, не оставаться же нам здесь заниматься ремонтом? Тем более Георгия нет. Возвращаемся и больше никаких полётов, пока не устраним все дефекты. Ты заметил — сегодня опять был скачок вибрации?
— Никто и не предлагает оставаться, — буркнул Василий. — А вибрацию я тоже заметил, не один ты у нас такой глазастый, — бортмеханик вытер руки о тряпку. — Аркадий, сколько нам пилить до дому? — обернулся он к стоящему под крылом штурману.
— Полтора часа. Самолёт-то у нас пустой, а если ты не будешь экономить керосин, то придём и за час двадцать. — Не упустил он возможности поддеть Василия.
— Тогда — по коням! Не нравятся мне эти звуки, — Валерий кивнул в сторону боя, громыхавшего уже неподалёку от полосы. — Давайте в самолёт, улетаем! — Он шагнул к носу самолёта, но не успел поставить ногу на лесенку, как над головой раздался свист, и по ту сторону полосы взметнулся султан земли, сопровождаемый оглушительным грохотом.
Толкая друг друга, лётчики кинулись в кабину. Казалось, запуск двигателей шёл на этот раз невыносимо медленно. За это время, заглушая рёв двигателей, прогрохотали рядом с полосой ещё два взрыва. Но вот двигатели запущены и они, не мешкая, пошли на взлёт. Валерий, вцепившись в штурвал, впился взглядом в противоположный конец полосы, удерживая самолёт от рысканья, ожидая, когда штурман начнёт отсчёт скорости.
— 160, 180, 200… — Командир плавным движением штурвала на себя поднял самолёт в воздух.
— Теперь быстрее вверх! — бормотал он себе под нос. Ещё несколько фонтанов земли взметнулись рядом с полосой. Десять, пятнадцать, восемнадцать метров в секунду — мощные двигатели бешено тянули пустую машину вверх.
— Уф-ф! — выдохнул из себя Аркадий, — такого мы ещё не видели! Шваркнул бы один снаряд рядом, и — ага — поминай, как звали! — Голос его, дребезжащий то ли от вибрации, то ли от пережитого напряжения, развеселил остальных.
— А ты, похоже, в штанишки наложил? — съехидничал Василий. — Что-то не русским духом здесь запахло! — захохотал он.
— Ты лучше свои пощупай! — огрызнулся Аркадий.
— Хватит вам! — вмешался Валерий. — Мне тоже не по себе стало, хоть и штаны сухие.
В кабине раздался дружный хохот.
— Штурман, давай-ка уточним радиал, с которым мы пойдём напрямую домой. Василий, ставь крейсерский режим!
Штурман, что-то нашёптывая, заиграл на клавишах ДжиПиЭс.
— Берём курс 240!
Валерий плавно накренил самолёт влево: 280, 260, а вот и 240!
— Так и держим! Путевая — 500 кэмэ, сильный встречно-боковой ветер, — доложил Аркадий.
Валерий, пробежав взглядом по приборам и включив автопилот, отодвинул кресло до упора назад и с хрустом потянулся.
— Эх, сейчас бы какую-нибудь милашку! А, командир?! — хихикнул штурман, увидев потягивающего Валерия.
— У тебя одно на уме. Всё ещё, как у младенца, зубы режутся, — усмехнулся Валерий.
— Так ведь дело-то житейское! — продолжал гнуть своё Аркадий, но командир ничего ему не ответил. Повернув голову, он смотрел вниз, где зелёная ткань джунглей покрыла всю землю.
“Зелёные лёгкие Африки” — вспомнилось ему когда-то прочитанное выражение. Он удобнее устроился в кресле, прикрыл глаза. Сквозь дрёму он слышал, как Василий, откинув своё кресло, вышел в грузовой салон, затем вернулся. Полушёпотом переговаривались Аркадий и Анри.
Резкий вой сирены подбросил Валерия в кресле.
— Пожар правого двигателя! — раздался голос Василия. Взгляд Валерия метнулся на панель сигнализации: багровым зловещим оком пылало табло “пожар”. Вторя ему, горела красным светом сигнализация “пожар в мотогондоле правого двигателя”. Продолжала выть сирена.
— Выключить правый, флюгер правому, выключить генератор правого! — автоматически приказал Валерий. Руки Василия забегали по кнопкам и рычагам на центральном и верхнем пультах.
— Правый двигатель и генератор — выключены, пожарный и стоп-кран — закрыты, винт зафлюгирован. — В голосе Василия чувствовалось напряжение. — Командир, не сработала автоматика первой очереди пожаротушения. — Сирена продолжала выть. Удерживая самолёт от крена и разворота, Валерий, оглянувшись на Анри, с удовлетворением отметил, что тот, сохраняя спокойствие, помогает ему удерживать машину в прямолинейном полёте.
— Василий, открывай краны системы вручную, левому — номинальный режим. Да выключи ты эту хреновину! — Бортмеханик протянул руку — вой прекратился.
— Не забудь, Василий, первую очередь — в мотогондолу, вторую — в двигатель. При необходимости используй третью и четвёртую очереди.
Пощёлкав кнопками на панели пожаротушения, Василий выскочил в грузовой салон и тут же вернулся:
— Дым валит из двигателя и искры проскакивают.
Он вновь защёлкал кнопками на панели.
— Дело — дрянь! Вручную клапаны также не открываются. Вот она, где нас настигла!
— Кто — она? — спросил Валерий.
— Беда! Не сработала система, никто её никогда не проверял. Вот оно — наше русское авось!
Василий вновь вышел в салон. Вернувшись, он мрачно посмотрел на Валерия:
— Дело труба, Валера. Из двигателя бьёт пламя!
Мысли лихорадочно метались в голове: “Так, нужно аварийно снижаться, иначе может отгореть и отвалиться крыло. Но куда садиться? Внизу джунгли, ни одной прогалины, хотя бы какая-нибудь речушка или озеро”.
— Аркадий, — он обернулся к штурману — на него смотрели глаза, наполненные страхом. — Ну-ка, встряхнись! Сообщи любому, кто услышит: пожар правого двигателя, ликвидировать не удалось. Приступаем к аварийному снижению. Сообщи радиал и удаление от Нгоронги.
Валерий перевёл РУД левого двигателя за защёлку малого газа и отжал от себя штурвал. В наушниках слышался дрожащий голос штурмана, повторяющего информацию об их катастрофическом положении. Глаза Валерия обшаривали поверхность джунглей, но зелёный ковёр простирался до самого горизонта. Хотя бы что-нибудь, какой-нибудь намёк на открытое пространство или водоём, но нет — всё прикрыто этим ковром.
— Василий, сходи, посмотри, что там.
Бортмеханик вернулся тут же:
— Пламя ещё сильнее стало. Валера, неужели — конец?! — с посеревшего лица глаза Василия с надеждой смотрели на командира.
— Ну что ты, Василь! Всё будет нормально, держи себя в руках. Экипаж, внимание! Пожар потушить не удалось — нужно садиться. Внизу джунгли. Если не попадётся какая-нибудь прогалина — придётся садиться на лес. Приказываю: всем уйти в хвост и хорошенько привязаться. Постараюсь примоститься на самой минимальной скорости.
— Валера, я с тобой останусь, перед посадкой помогу, — просительно посмотрел бортмеханик.
— Нет, в хвост! Не нужно рисковать вдвоём. Поспеши, времени мало.
Рука Василия стиснула плечо командира:
— Удачи тебе!
— Удачи всем нам, давайте побыстрее! — Кивнув Анри, покинувшему своё кресло, он обернулся и убедился, что штурмана уже нет в кабине.
— Так, — шептал Валерий, смотря на прибор скорости, — шасси не выпускаю, закрылки выпускаю полностью… Скорость при посадке на деревья, как можно меньше… Пора выпускать закрылки.
Он откинул предохранительную планку и нажал тумблер закрылков на выпуск. “Всё, дальше тянуть некуда, нужно выключать двигатель”. Затем выключил генератор и впился взглядом в набегающие джунгли. “Господи, хоть бы какая-нибудь проплешина!” Но навстречу самолёту набегала бескрайняя зелёная масса деревьев — верхушки их были всё ближе и ближе.
Валерий, взяв немного штурвал на себя, уменьшил угол планирования, скорость стала уменьшаться: 260, 240, 220, 210… Первые удары верхушек деревьев о фюзеляж, и вот уже по слуху хлестнул треск ломающихся деревьев. Он ещё успел потянуть штурвал на себя и увидеть на указателе скорости её последнее значение — 180 км⁄ч.
От страшного удара самолёт развернуло вправо. Ломая всё на своём пути, он рушился вниз. Послышался скрежет раздираемого металла, ещё один удар потряс и развернул машину в сторону. Валерию показалось, что сейчас чудовищная сила выдернет его из кресла и выбросит неизвестно куда. Тело его, удерживаемое привязными ремнями, мотнулось, сокрушительный удар в голову и плечо бросил в тёмный омут беспамятства…
ГЛАВА 21
Что-то стучало в голове — будто отсчитывал секунды метроном. Когда он попытался пошевелиться, пульсирующая боль захлестнула и утащила в чёрную пучину. Сколько он пробыл без сознания? В раздираемой болью голове, мелькал один вопрос: “где я и что со мной?” — ответа у него не было. На этот раз он был осторожнее: стараясь не шевелить головой, попытался открыть глаза, но увидеть что-либо мешала какая-то тёмно-красная пелена.
Валерий осторожно пошевелил головой, ожидая, что его опять кинет в тёмную бездну, но на этот раз обошлось. Подняв правую руку, стал ощупывать голову. Левая её половина представляла собой месиво из слипшихся волос, и малейшее прикосновение вызывало резкую боль. Он притронулся ко лбу, тот был влажный и липкий. “Кровь, это моя кровь”, — понял Валерий.
Проведя пальцами по векам, стёр кровь с глаз и тем самым вернул себе зрение: тёмно-красный мир превратился в серый. Глаза его остановились на циферблатах приборов. “Я в кабине самолёта, мы садились в джунглях”, — память услужливо вернула в реальный мир. Он поднял глаза и чуть повернул голову влево, уставившись на левую форточку фонаря кабины. Стальная окантовка форточки была в крови. “Приложился бы чуть ниже об ручку форточки, и это был бы конец”, — отрешённо подумал он.
Валерий вновь потрогал левую часть головы, от боли в глазах поплыли разноцветные круги. Повернув голову ещё левее, он увидел невероятное: крыла с двигателем не было, вместо них рядом высилась громада гигантского дерева с сучьями, каждый с хорошее бревно.
Снаружи стоял полумрак. Внезапно впереди носа самолёта обозначилось какое-то движение: небольшая птичка с ярким оперением уселась на кок носового отсека у стекла, бусинки её глаз уставились на Валерия. Некоторое время они изучали друг друга, потом птица, видимо решив, что это непонятное существо не представляет для неё опасности, тюкнула длинным клювом у основания стекла. По-хозяйски пройдясь по коку и стукнув ещё пару раз, она снова посмотрела на Валерия и вспорхнула.
“Счастливая птичка, — подумал он. — Вот бы мне сейчас так — вспорхнуть и улететь”. Но тут другая мысль, как молния, пронзила его: “Почему тихо, почему никто не придёт в кабину поинтересоваться, как он тут?”. Он медленно повернул голову в сторону двери, в это время за ней послышался шорох, и чей-то слабый голос позвал его. Кто-то попытался открыть дверь — ручка несколько раз шевельнулась вниз вверх. Дикая радость охватила Валерия: “я не один!”
— Я сейчас! Я выхожу! — крикнул он, рассчитывая, что его, конечно же, услышат. Но на самом деле он чуть слышно прошептал эти слова. Осторожно, с усилием убрал правый подлокотник кресла, за что тут же расплатился волной слабости во всём теле. Посидев немного и чувствуя, как силы возвращаются, попытался подняться. Что-то удерживало его. “Да, нужно отстегнуть привязные ремни и отодвинуть кресло до упора назад”… Проделав это, он медленно развернулся в кресле, прислушиваясь к своему телу, — не хлестнёт ли боль ещё в какой-нибудь его части. “Всё нормально, — подумал он с облегчением, — пострадала только голова”.
Опершись одной рукой на центральный пульт, второй — на своё кресло, Валерий приподнялся. Чувствуя, как жаркая волна охватывает его, покачиваясь, он выпрямился. В глаза бросилась пластиковая бутылка с водой, воткнутая в карман спинки кресла второго пилота. Несколько глотков воды вернули его к жизни. Засунув бутылку на прежнее место, он взялся за ручку двери. Нажав на неё вниз, надавил на дверь, но она не открылась. “Деформировало”, — понял он. Вдруг ручка в его руке как бы ожила — кто-то с той стороны пытался ему помочь. Он удвоил усилия, раздался скрежет и, заскрипев, дверь начала открываться и, наконец, распахнулась — за ней стоял Анри. Не веря, что он видит командира живым, стал ощупывать его руками.
— Анри, как остальные? Живые, раненые?
Глаза Анри потухли, он опустил голову и шагнул в сторону, пропуская Валерия. В полумраке, царившем в грузовой кабине, бросилась в глаза большая дыра — хвостовая часть самолёта оказалась наполовину оторванной. Он повернул голову, оглядывая салон, и сначала увидел чьё-то тело, лежащее почти у самой дыры. Пригляделся — ещё кто-то неподвижно сидел на сиденье. Подойдя ближе, он замер, содрогнувшись от страшной картины: пристёгнутый к сиденью, весь в крови сидел Аркадий, из его груди торчал сук, проткнувший его насквозь.
Валерий приподнял его голову: удивлённое выражение застыло на лице Аркадия. Будто он пытался спросить, что это с ним случилось. Рука Валерия легла ему на глаза — закрыв их, он осторожно опустил его голову.
— Анри, давай снимем его и положим на лавку.
Они сняли тело штурмана с куска дерева, убившего его, и положили на блок скамеек, откинутых от борта. Подойдя к Василию — это он лежал, скорчившись, почти у самой дыры — Валерий опустился на колени и перевернул его на спину. Вынув платок, намочил его и стал осторожно обтирать кровь с лица Василия. У виска кровь запеклась, из сгустка торчал кусочек кости. “Проломлена голова”. Приложил пальцы к шейной артерии, надеясь на чудо…
Валерий посмотрел на часы, его “Ориент” по-прежнему исправно отсчитывал время. Затем сел рядом на лавку и опустил голову — на душе было пусто и тоскливо.
— Командир! — услышал он голос. — Командир!.. — Наконец, он понял, что его зовёт Анри.
— Что ты сказал, Анри? — он будто проснулся. Повернувшись, взглянул на печальное лицо своего второго пилота.
— Мсье Василий — всё?
— Да, Анри, он умер, — тихим голосом произнёс Валерий и вновь опустил голову. Что-то заскрежетало, раздался треск, и пол под их ногами стал опускаться. Но вот снова всё стихло.
— Значит, мы висим над землёй, и неизвестно на какой высоте. Анри, а где же капитан? — Только сейчас он вспомнил, что они взяли с собой раненого капитана. Валерий вновь обшарил взглядом всё пространство грузовой кабины, прошёл к полуоторванному хвосту, зачем-то пошевелил лежащую кучей брезентовую штору.
— Его туда! — второй пилот, подыскивая необходимое слово, рукой показал на отверстие в фюзеляже.
Валерий подошёл к проёму и заглянул в полумрак. Разглядеть там что-либо внизу было невозможно. Он несколько раз крикнул, прислушиваясь, в надежде услышать человеческий голос в ответ, но ничего не услышал. Затем подошёл к правой стороне кабины и выглянул в иллюминатор — над правым двигателем тянулась маленькая струйка дыма, видимо, пожар, не получая струи воздуха, гас сам по себе.
— Анри, — он вновь посмотрел на часы, — сейчас семь часов, через час здесь будет совсем темно. Придётся провести ночь здесь, в самолёте. Утром определимся, как высоко мы подвешены и каким образом сможем спуститься. — Валерий приложил руку к голове — пульсирующая боль не покидала её. “Похоже — сотрясение мозга”, — подумал он. Напомнило о себе и плечо, он пощупал его — кости, вроде бы, были целы.
— Анри, как ты себя чувствуешь? Что у тебя болит?
Анри, поняв его вопрос, приподнял форменную рубашку — на левом боку красовался обширный кровоподтёк. Стоило Валерию слегка нажать на кожу, как Анри болезненно вскрикнул.
— Наверное, у тебя сломано несколько рёбер. Что ещё?
Анри задрал штанину — рваная рана тянулась по икре, она немного кровоточила. Аптечка была прикреплена в грузовой кабине над радиоэтажеркой. Открыв её, Валерий вытащил пузырёк, бинт и лейкопластырь. Смазав края раны йодом, он забинтовал ногу. Нашлась и пачка анальгина, он тут же проглотил пару таблеток. Стремительно темнело, уже трудно стало различать друг друга.
— Ну что, Анри, будем устраиваться на ночь?
Они сели в кресла. Валерий осторожно положил голову на спинку и закрыл глаза. Перед ним, как на экране замелькали события прошедшего дня. Вот они взлетают под артиллерийским огнём… Ревёт сирена, горит двигатель… Вот он заставляет всех уйти в хвост… Самолёт начинает ломать деревья… Потом удар и темнота…
Валерий открыл глаза и уставился в ночной мрак. Так и сидел он, глядя в никуда. Головная боль стала понемногу отступать, и дрёма овладела Валерием. В течении ночи он несколько раз выныривал из этого состояния полусна, пытаясь принять более удобное положение, но резкие движения откликались болью в голове и плече. Тихо посапывал в правом кресле Анри.
Под утро стало свежо, Валерий открыл глаза. Солнечные лучи робко пытались пробиться сквозь зелёный щит леса, жизнь вокруг оживала. Доносился стрекот, жужжание, кто-то завопил, затем раздался чей-то рык, заглушив остальные звуки.
Повернув голову, Валерий встретился взглядом с Анри, тот грустно улыбнулся:
— Доброе утро, командир!
— Как себя чувствуешь, Анри?
Тот в ответ пожал плечами, но боль в боку заставила его скривиться. Выбравшись из кресел, они вышли в грузовую кабину. Валерий посмотрел в иллюминатор: над двигателем никакого дыма не было видно, видимо, всё, что могло там гореть, уже сгорело. Подошёл Анри, и в этот момент самолёт стал крениться на правую сторону и проваливаться вниз.
— Держись, Анри! — Валерий схватился за сиденье. В какой-то момент падение замедлилось, потом раздался треск ломающегося металла, и со страшным скрежетом машина рухнула вниз. Удар… и всё замерло. Ошеломлённые падением, морщась от боли, лётчики поднялись на ноги. Самолёт лежал на земле, и они выбрались наружу. Правое крыло, переломленное в районе двигателя, задралось вверх, застряв законцовкой в развилке большого дерева. Они продрались через кусты к хвостовой части, которая при падении почти отломилась. Обогнув хвост и подойдя к левой стороне, они сначала увидели оторванное крыло с воткнувшими в землю лопастями винта. Рядом со стволом гигантского баобаба лежал капитан, уткнувшись лицом в землю.
Валерий нагнулся и перевернул его на спину. Лоб был разбит, на лице застыли потёки крови. Они молча постояли рядом с телом капитана и потом через дыру в хвосте вернулись в самолёт. В пилотской кабине Валерий взял аварийный топорик, нашёл в инструментальном ящике и небольшую лопатку со складной ручкой. Вытащив пакет из-под своего сиденья, он переоделся в голубой комбинезон — их фирма выдавала экипажам для технических нужд.
Они вынесли тела Василия и Аркадия и положили рядом с капитаном. Могилу удалось вырыть за несколько часов. Валерий нагнулся к Василию, вытащил из нагрудного кармана представительское удостоверение, из джинсов — небольшой бумажник. У Аркадия в карманах было пусто, и Валерий вспомнил, что свои документы тот содержал в небольшой барсетке, которую обычно клал у блистера в кабине. У капитана они нашли шариковую ручку, карандаш с толстым, мягким стержнем, нож с длинным выкидывающимся лезвием, пачку сигарет и зажигалку. Из внутреннего кармана — бумажник. Открыв его, Валерий вытащил несколько банкнот местной валюты, фотографию, на которой рядом с капитаном сидела миловидная негритянка, к ним прижимались двое ребятишек с испуганно вытаращенными глазёнками. Нашлось и офицерское удостоверение, выданное на имя капитана вооружённых сил республики Мазанги Патриса Мулуки.
— Командир!- услышал он голос Анри. Обернувшись, увидел, что тот снимает с ног капитана высокие армейские ботинки. — Командир, на своих башмаках ты далеко не уйдёшь.
Валерий посмотрел на свои щёгольские мокасины. Да, они действительно больше годились для асфальта, чем для путешествия по этим дремучим лесам.
— Спасибо Анри. И давай начнём. — Тела по очереди опустили в яму, прикрыли брезентом, затем засыпали землёй и утрамбовали над могилой холмик. Водрузив крест, на перекладине Валерий написал фамилии погибших и дату катастрофы.
Уходить решили завтра утром. Взглянув на груду вещей необходимых в пути, Валерий прикинул, что всё это в один рюкзак не поместится. Взяв рюкзак капитана за образец, Валерий выкроил из брезента соответствующие куски и начал их сшивать. Анри с интересом наблюдал за всем, что он делает. Внезапно он замер, прислушиваясь.
— Командир! — взволнованно крикнул он. — Самолёт!
Валерий, бросив шить, тоже прислушался: и в самом деле, откуда-то издалека доносился гул авиационных двигателей. Сначала звук приблизился, но вскоре стал уменьшаться, а затем и совсем исчез.
— Анри, в этих джунглях нас никто никогда не найдёт. Нужно надеется только на себя, ждать помощи нечего. Завтра утром нужно выходить.
К вечеру Валерий сделал мешок. Спать они устроились снова в пилотской кабине.
ГЛАВА 22
Поднявшись рано утром и позавтракав сэндвичами, они распределили отобранный груз. Валерий подпоясался ремнём с кобурой, вытащив и дозарядив обойму пистолета патронами, найденными в рюкзаке капитана. Девятимиллиметровая “Беретта” — такой пистолет был у Филиппа, и из которого Валерий стрелял пару раз на авиабазе.
На листке бумаги Валерий описал всё, что произошло с ними. Положив записку на центральный пульт, он плотно закрыл дверь в пилотскую кабину. Они решили, что идти нужно строго на юг — в сторону железной дороги, это самое кратчайшее расстояние до жилых мест.
По примерным подсчётам они упали на 200–250 км северней “железки”. ДжиПиЭс покорёжил сук дерева, пробивший блистер штурмана. В пути они могли ориентироваться только с помощью снятого Валерием с самолёта магнитного компаса, прозванного лётчиками “бычий глаз”, он ставится на все самолёты, независимо от их радиотехнической оснащённости.
Закинув за плечи рюкзаки, они подошли к могиле. Постояв с опущенной головой, Валерий прошептал:
— Прощайте, ребята. Спите спокойно и простите меня, что оставляю вас здесь.
Пройдя десяток метров, он обернулся и в последний раз посмотрел на самолёт и крест рядом с ним — через минуту джунгли поглотили их.
Идти сначала было не так уж и плохо, правда, попадались такие заросли, пробираться через которые напрямую было невозможно и приходилось их обходить. Гигантские деревья тянулись вверх своими толстыми стволами, их верхушки было невозможно рассмотреть через сплетение ветвей. Всевозможные лианы тянулись между деревьями, яркие цветы свисали с веток, густые и терпкие запахи наполняли воздух. Донимали насекомые. Антикомарин, найденный в пакете у штурмана, некоторое время позволял не обращать внимание на вьющуюся около лица зудящую мелкоту. Но пот смывал защиту с лица, и вновь к нему начинал липнуть гнус.
Ноги пружинили на многолетнем ковре из полусгнившей листвы. Первое время они насторожённо крутили головами на внезапно раздающиеся звуки — будь то вопль прыгающей с ветки на ветку обезьяны или чьё-то шипенье, но вскоре перестали обращать на это внимание, отупев от духоты, заливающего лицо пота и усталости.
Они продолжали продираться сквозь джунгли, пока не начало темнеть — двигаться дальше стало затруднительно. Пожевав консервов и запив их водой, стали соображать, как устроится на ночлег. Спать на земле небезопасно — здесь было много всякой ползучей нечисти, и они нашли дерево с крепкими раскидистыми ветвями. Конечно, это были не кровати на вилле, и даже не пилотские кресла, но измученные дневным переходом, привязав себя верёвкой, взятой из аварийного люка пилотской кабины, они тут же провалились в тяжёлый, наполненный кошмарами сон.
Проснувшись под утро и спустившись вниз, Валерий почувствовал себя разбитым. Ныло всё тело, особенно ломило спину и ноги, ладони были в ссадинах и порезах. Анри чувствовал себя также не лучшим образом. Выпили по кружке кофе, вскипятив в солдатском котелке немного воды. Сориентировавшись по “бычьему глазу”, двинулись дальше в сторону юга.
Деревья и кустарники с растопыренными ветвями-руками, лианы, переплетающие пространство между деревьями, трава, цепляющаяся за ноги, кровососы, тучами вылетающие из листвы, духота, заливающий лицо пот, — “весёленькая” прогулка по экваториальным джунглям продолжалась.
В этот день они наткнулись на несколько банановых деревьев. Свисая большими гроздьями среди листвы, спелые плоды удивили их своей окраской — кожура была нежно-розового цвета, а вкус, как оказалось, несколько отличался от обычных бананов, напоминая ананас. Скинув рюкзаки, они с аппетитом уплетали душистую, сочную мякоть плодов.
— Анри, — Валерий оторвал очередной банан, — мы сегодня достаточно много прошли, думаю, километров около десяти. Давай останемся здесь на ночь, тем более, что тут растёт и ужин, и завтрак, да и с собой потом можно будет прихватить немного бананов.
Первая неделя пути далась им нелегко, но к концу её они почувствовали себя более уверенными. Тревожило, что консервов осталась половина, воды — менее пластиковой бутылки.
— Командир, — сказал Анри, глядя на его расстроенное лицо, — завтра мы найдём воду.
— Где мы её найдём? — с горечью проронил Валерий. — За все дни ни разу не наткнулись ни на речку, ни на озеро. Голодными не останемся, а без воды — дело будет совсем плохо. Хотя бы дождь пошёл, так нет, всё время солнечные дни…
— Завтра мы всё равно найдём воду — я обещаю.
Участки джунглей, по которым можно было передвигаться без особых затруднений, попадались редко. Заросли бамбука, кустарники, обвивающие деревья и тянущиеся во всех направлениях лианы, высокая трава с длинными, жёсткими листьями, гигантские деревья, стоящие в одиночку и группами, — всё это создавало большие препятствия.
Они отдыхали, сидя на поляне, когда внезапно Анри схватил лопатку и ударил ею по огромному пауку, выбежавшему к их стоянке из зарослей. Из разрубленного мохнатого тела брызнула зеленоватая жидкость, суставчатые, волосатые ноги судорожно задёргались.
— Какая гадость! — вымолвил Валерий, с отвращением глядя на дёргающиеся останки.
— Здесь их много, они плетут сети, в которые попадают птицы и мелкие животные. Пауки сначала выпивают кровь, а остальное — съедают.
Валерия передёрнуло. Он не знал, что совсем скоро ему придётся столкнуться с этими мохнатыми кровопийцами…
Проблему с водой Анри и в самом деле решил. Он шёл, внимательно осматриваясь вокруг, затем выбрал лиану и острым ножом перерезал её.
— Командир, смотри!
Валерий с удивлением увидел в его руках древесную трубку, наполненную водой.
— Видишь, вот здесь, — Анри скользнул пальцем ниже разреза, там оказался утолщённый ободок:
— Разрезать нужно выше, чтобы не вылилось.
Они набрали из этой лианы почти целую бутылку чистой прохладной воды. Но то ли от неё, то ли ещё по какой-то причине Валерия жестоко прослабило, к вечеру он шёл на дрожащих ногах, чувствуя слабость во всём теле. Есть не стал, несмотря на настойчивые уговоры Анри.
Утром, пожевав немного консервов, они продолжили путь. “Лучше бы я не ел”, — вскоре корил себя Валерий, опять почувствовав резь в животе.
Анри, сочувственно глядя на спутника, так же внимательно всматривался и в окружающие заросли. Ближе к полудню, когда у Валерия от слабости стали подкашиваться ноги, было решено остановится на отдых. Скинув с плеч поклажу, Анри отошёл к кусту с яркими красными цветами. Валерий, опершись спиной о рюкзак, вытянул ноги и закрыл глаза. Сколько так пролежал, он не знал. Послышался крик Анри:
— Командир!
Валерий очнулся, откликнулся — раз, затем второй, видимо, Анри отошёл далеко от поляны и теперь ориентировался на его голос. Прошло несколько минут, зашуршала трава, колыхнулись ветки кустарника, и на поляну вышел довольно улыбающийся Анри. В руках он держал какой-то диковинный плод, напоминающий короткую и толстую ветвь винограда, но только ярко-жёлтого цвета. Подойдя к Валерию, Анри протянул ему небольшой кубик неправильной формы, который он отделил от плода. Валерий вопросительно посмотрел на Анри.
— Командир, это, — Анри на мгновение задумался, — это когда здесь плохо, — он положил руку на живот. — Съел и всё хорошо!
Валерий взял кубик — на вкус это лесное лекарство было кисло-горьким, и он съел несколько этих странных кубиков. И произошло чудо — на следующий день он настолько бодро себя почувствовал, что вновь занял место идущего первым.
Прошло ещё несколько дней. Во время очередного перехода Валерий обратил внимание, что они уже с полчаса идут, не продираясь через кустарник и высокую траву, не огибая деревья, да и лианы перестали перегораживать путь. Он внимательно осмотрелся вокруг, глянул на землю.
— Что-то случилось, командир? — встревожено спросил Анри.
— Тебе не кажется, Анри, что мы уже полчаса идём по тропе? Вот подтверждение. — На земле виднелся отпечаток ступни небольшого размера. Анри нагнулся, притронулся пальцем к следу. Затем выпрямился и, поднеся руку к груди, провёл ею поперёк: — Это, это люди. Литл пиплс.
— Что? Маленький народ? Маленький лесной народ? — Валерий задумался. — Пигмеи?
— Да, да! Пигмеи! — подхватил Анри.
— Тогда пошли к ним, может, они нам помогут.
Валерий вытащил из кармана комбинезона “бычий глаз”:
— Тропа ведёт на юго-восток…
— Нет, командир, к ним нельзя. Они дикие, не любят больших людей. Они стреляют отравленными стрелами и делают ловушки — ямы с кольями. Нам нужно быть осторожными.
Анри потянул Валерия от тропы. Они спрятались за кустарником, откуда хорошо была видна тропа. Прошло не менее часа, когда Анри тронул Валерия за руку и приложил палец к губам. Приподнявшись, Валерий увидел через прогал в ветвях процессию: с десяток невысоких людей, шли, насторожённо посматривая по сторонам. Некоторые держали в руках короткие копья, другие — луки и стрелы. Двое тащили какое-то животное, продев через его связанные ноги палку, другие несли ветви бананов. Миновав место, где прятались лётчики, они скрылись за поворотом.
— Хорошо, что они не обнаружили наши следы на тропе, — сказал Валерий. — Нам с ними не по пути, нам нужно на юг.
Однажды, отмахиваясь от гнуса, он обернулся, обратив внимание на прихрамывающую походку Анри, и споткнувшись, упал на что-то пружинистое и прилип к каким-то толстым нитям. Попятившись назад, он попытался оторвать руки от липких нитей, но всё сильнее запутывался.
Послышался шорох, Валерий повернул голову и увидел приближающего к нему большого паука. Подскочив близко к Валерию, он остановился — на Валерия уставились злобные, выпученные, полуприкрытые веками глаза. Уголки рта, покрытые слюной, подёргивались.
“Наверное соображает, как ему подступиться к такой большой добыче”, — пронеслось в голове Валерия, продолжающего пытаться оторвать себя от паутины.
— Командир, я здесь! — лопатка, сверкнув лезвием, обрушилась на паука. Анри отсёк ему пару лап, тот добрался до края паутины и исчез. Вдвоём они еле освободили Валерия от паутины.
— Надо же, какую сеть он соорудил. Метра три в высоту и в ширину не менее шести. Знатный ткач, — он покачал головой.
В некоторых её местах виднелись чьи-то останки, не то птиц, не то ещё кого-то. Проходя мимо её края Валерий внимательно осмотрел место, но паук как сквозь землю провалился. Вспомнив его злобный взгляд, он передёрнул от омерзения плечами. “Нужно быть осторожнее, а то тут ненароком можно угодить кому-нибудь на обед”, — подумал он.
Пошли дальше, и Валерий вновь отметил, что Анри прихрамывает.
— Что у тебя с ногой? — спросил он.
Тот, не ответив, сел и осторожно приподнял штанину комбинезона. Затем, отсоединив полоски лейкопластыря, стал разматывать бинт, скрипя зубами от боли. Рана на ноге была по краям воспалена и загноилась. В аптечке кроме йода у них ничего не было.
— Эх, сейчас бы белого стрептоцида. — Проговорил Валерий, с жалостью смотря на Анри, на его похудевшее, с потёками пота, лицо. Кусочком бинта тот попытался очистить рану, но делать это ему было неудобно и Валерий, как мог, сам проделал эту процедуру. Потом намазал её края йодом и вновь забинтовал ногу.
ГЛАВА 23
Второй день они огибали болото, преградившее им путь, отклоняясь при этом на запад. Болото заросло кустарником, на нём торчали большие кочки с длинными космами зелёной травы. Тут и там стояли невысокие деревья, одни совсем голые, как обглоданные кем-то, — с вытянутыми вверх, будто молящими о пощаде, сучьями; другие — с остатками зелени на самой вершине, всё ещё сопротивлялись неизбежной гибели.
Над болотом между островками зелени скользили языки тумана — тонкие и прозрачные, как саван призрака. Временами были слышны глухие звуки, напоминающие стоны и всхлипывания, иногда в общий звуковой фон вторгалось какое-то бульканье — что-то лопалось в глубине этих мрачных пространств.
В первый же день, наткнувшись на это болото, Валерий обнаружил ямку с водой и сумел вымыть себе голову, размочив, наконец-то колтун волос, слипшийся с кровью.
Болото жило своей жизнью: порхали птицы, танцуя над ним, слышалось кваканье, какие-то шорохи, вопли и крики. В нескольких метрах от берега что-то запыхтело — большой пузырь лопнул над блюдцем воды, запахло гнилью. Вот большая лягушка, выпучив глаза, смотрела на них, сидя на обломке дерева рядом с кочкой — кожица на её горле вибрировала. Когда Валерий резко поднял руку, она, возмущённо квакнув, свалилась с сучка и прыгнула за кочку.
Над болотом перемещались столбы, состоящие из множества мелких насекомых. Над головами лётчиков также вилась туча комаров и мошек. Валерий, вытащив тюбик антикомарина и выдавив немного на ладонь, протянул Анри. Спасительного средства осталось совсем немного.
Обойдя очередное дерево, стоящее у кромки болота, Валерий вдруг услышал сзади сдавленный крик. Почувствовав неладное, он кинулся назад и остолбенел от ужаса, волосы зашевелились у него на голове — на земле лежал Анри, обвитый несколькими кольцами огромной змеи. Разинутая, обширная пасть чудовища медленно приближалась к голове, посеревшему от страха, задыхающемуся в железных тисках, Анри…
Валерий, выхватив из кобуры “Беретту” и прицелившись в основание пасти змеи, нажал на спуск. Грохнул выстрел, тяжёлая девятимиллиметровая пуля снесла верхнюю часть головы удава. Его хвост, судорожно извиваясь, бил по трясине, кольца, обвивающие тело Анри, обмякли.
Валерий с большим трудом освободил товарища из этих мерзких объятий. Казалось, что Анри мёртв, но вот затрепетали веки, он глубоко вздохнул, открыл глаза и невидящим взглядом уставился вверх. Потом повернул голову и уже осмысленно остановил взгляд на Валерии:
— Спасибо, командир! — прошептал Анри.
Валерий сочувственно похлопал его по плечу, помог приподняться и поудобнее сесть:
— Отдохни, Анри.
— Это боа, командир, но такой большой! — второй пилот качнул головой, смотря на змею.
Валерий подошёл к поверженному чудовищу. Ему стоило немалых усилий, сначала выпрямить кольца, а затем и вытащить хвост удава из болота.
— Да-а! — изумлённо протянул Валерий. Он измерил длину боа: — Пятнадцать шагов, итого девять метров для ровного счёта, толщина сантиметров двадцать пять — тридцать. Что, Анри, такие удавы часто встречаются?
— Не слышал о таких больших. Обычные размеры — пять, шесть метров.
— Тебе повезло! — усмехнулся Валерий. — Он мог бы попасть в книгу рекордов Гиннеса.
— Мне повезло, что ты оказался рядом, командир, — Анри благодарно посмотрел на Валерия.
— Ну что, Анри, попробуем мясо удава? Мы как-то покупали кусок на базаре ради интереса, правда, тогда нам мясо показалось жёстким. Но сейчас привередничать не стоит. Нажарим-ка, пожалуй, шашлыков…
— О, шашлык! — с восторгом произнёс Анри, вспомнив, видимо, как когда-то лакомился этим блюдом у них на вилле.
— Анри, откуда лучше вырезать мясо? Из хвоста? — тот кивнул.
Они отошли метров пятьдесят от болота, устроившись рядом с давно упавшим деревом. Нарубили сухих сучьев и развели огонь. Валерий, взяв нож, вернулся к удаву, нарезал из хвостовой части полный пакет тёмно-красного мяса.
— Лука у нас с тобой нет, зато есть соль, а это главная приправа, — проговорил Валерий, подбрасывая дрова в костёр.
Шашлыки получились жестковатые, но они уплетали горячее мясо с удовольствием. На десерт сжевали по банану. Пожарили мяса и впрок, небольшой, а всё-таки запас еды.
Через пару дней, двигаясь по краю болота, они заметили, что направление их движения изменилось — они вновь повернули на юг.
— Ну, наконец-то будем двигаться в нужном направлении. Подумать только, сколько потеряли времени, сколько прошли лишних километров из-за этого проклятого болота! — ворчал Валерий, ориентируя “бычий глаз” по северу. После встречи с удавом прошла неделя. Валерий всё чаще с беспокойством поглядывал на Анри, который медленно шёл за ним, опираясь на палку. Скорость передвижения у них заметно снизилась.
На привале Валерий попросил Анри показать ему рану. Тяжёлый запах гниения ударил в нос, когда тот приподнял штанину. Сняв повязку, Валерий увидел, что нога распухла, кожа вокруг раны лоснилась глянцевым блеском. При надавливании на икру, послышался еле уловимый треск. Услышав его, Валерий похолодел: все говорило о том, что у Анри началась гангрена. Валерий, как мог, обновил повязку и поднял голову — на него с немым вопросом смотрел Анри.
— Ничего, всё будет нормально. Думаю, через пару-тройку дней мы выйдем к людям. А в госпитале доктора быстро приведут твою ногу в порядок. — Ответил Валерий бодрым голосом.
В этот день они прошли не более километра. Густо заросшие подлеском джунгли сильно затрудняли передвижение даже Валерию. Можно было представить, какие мучения испытывал Анри. Остановившись, Валерий решил в этом месте остаться на ночёвку. Подошедший Анри со стоном опустился на землю, было видно, что его состояние быстро ухудшается. Глаза его глубоко запали, лицо приобрело серо-пепельный цвет.
Ночью Валерий дремал урывками, прислушиваясь к стонам Анри. Он терзался оттого, что был не в состоянии ему помочь. Что делать? — постоянно задавал он себе этот вопрос.
Утром тот едва поднялся, глаза горели лихорадочным огнём, есть не стал, только с жадностью выпил воды. На предложение Валерия остаться здесь и подождать, пока ему не станет лучше, Анри отрицательно покачал головой. Покопавшись в аптечке, Валерий протянул Анри пару таблеток анальгина. Они медленно пошли дальше. Валерий, пробивая дорогу через заросли, терзался мыслью, что не в состоянии даже помочь Анри идти. Тот, пошатываясь и припадая на больную ногу, опираясь на палку, брёл позади.
За час с трудом одолели какие-нибудь полкилометра. Подождав, когда Анри догонит его, Валерий посмотрел на его измученное серое лицо, по которому градом катился пот. Видно было, что он испытывает мучительную боль. Порывисто дыша, Анри опустился на землю:
— Всё, командир, дальше идти не могу, — прошептал он, — я умираю…
— Что ты такое говоришь, Анри? Всё будет нормально, — бормотал Валерий. Он подложил рюкзак под спину больного, вытащил бутылку с водой. Анри сделал пару глотков и со стоном снова опустил голову. Лицо его сильно осунулось, резко обозначились скулы. Прошло несколько часов, он стал впадать в беспамятство. Что-то отрывисто бормотал, разобрать было невозможно. Валерий, сидящий рядом, уставившись в одну точку, вдруг вздрогнул от его голоса:
— Командир, — проговорил тот, тяжело дыша, — у тебя есть мой адрес?
— Конечно есть, Анри.
— У меня к тебе последняя просьба. Когда доберёшься, навести мою семью и расскажи жене, почему я не смог вернуться.
— Обещаю, Анри, я обязательно найду твою семью и всё им расскажу. И к родителям в Банги-Нова схожу, я помню дом, в котором они живут, не беспокойся.
Анри благодарно посмотрел на Валерия, улыбнулся виноватой и грустной улыбкой, и закрыл глаза. Валерий продолжал сидеть возле него, сколько прошло времени — он не знал. Очнулся оттого, что рука Анри медленно нащупала его ладонь и сжала её. Через несколько минут он затих.
Валерий попытался нащупать пульс, но его не было. Он смотрел на Анри невидящими глазами, чувствуя, как слёзы застилают их. “Боже, за что же на меня всё это навалилось, что я не так делал?”. Перед глазами возникли лица погибших: Василий, Аркадий, молодой капитан и вот теперь — Анри. Они с немым укором смотрели на него: “Почему ты нас убил, командир?”.
Он опустился на колени, обхватив голову руками, и негромко завыл от безысходности и отчаяния, раскачиваясь из стороны в сторону:
— Виноват, что все погибли при падении, а я остался жив… Виноват, что от гангрены умер Анри… Виноват! Виноват! Виноват! — стонал он, почти крича.
Взгляд его остановился на мёртвом Анри, как будто тот мог ему что-то сказать. Он вновь поник головой. Так он просидел неизвестно сколько, очнувшись, посмотрел на тело Анри, приложил пальцы к шее Анри, надеясь на чудо, но всё было напрасно. Вытерев слёзы, он встал и посмотрел на часы — время быстро катилось к вечеру.
“Нужно приниматься за работу, чтобы всё успеть…” — решил он.
Почва оказалась на редкость мягкой, и могилу он выкопал довольно быстро. Холмик получился высоким. Как и на могиле ребят у самолёта, Валерий соорудил крест, написав на нём, на русском и французском языках, имя Анри и время его кончины.
ГЛАВА 24
По ночам джунгли наполнялись разнообразными звуками: у подножья дерева, на котором пришлось коротать эту ночь Валерию, слышалось какое-то шуршание, кто-то сопел и хрюкал.
Валерий закрыл глаза. “Спать, — приказал он себе, — спать, спать! Завтра опять трудный день”. С этими мыслями он начал дремать, а спустя некоторое время, уснул.
Утро наступило разноголосым гомоном лесных жителей. Вытащив из рюкзака кусок свинины, он помечтал о маленьком кусочке хлеба и начал жевать, запивая водой. В календаре пересчитал зачёркнутые дни, оказалось, прошёл ровно месяц, как самолёт рухнул в джунгли.
“Сегодня знаменательный день! Сколько же пройдено километров? Если брать в среднем по пять, то получается полтораста. В последние дни жизни Анри мог проходить не более двух-трёх километров, учитывая это, получаем сто десять-сто двадцать максимум. Отбрасываем километров двадцать, потерянные при обходе болото, получается, что железная дорога стала ближе на сто километров. Много это или мало за месяц пути? Учитывая, что раньше не приходилось заниматься прогулками по джунглям, думаю — неплохо…”
Итак, если всё будет нормально, то через месяц он сможет выйти к железной дороге, людей можно будет встретить даже раньше — селенья есть значительно ближе к джунглям.
Сделав несколько шагов, он с раздражением пнул кучку торчащих грибов. Они рядами росли на полянах, занимали свободное пространство между деревьями и кустами, ползли по древесным стволам — маленькие и большие, белые и чёрные, красные и зелёные, жёлтые и синие…
В начале своего тернистого пути, впервые наткнувшись на такое грибное скопление, Валерий обрадовался, думая разнообразить ими скудный рацион. Но как можно узнать, какие из них съедобные? Анри на его вопрос только пожал плечами, сказав, что он совершенно не знает о грибах ничего. Огорчению Валерия не было предела. У себя на родине он был большим охотником до грибов, а здесь…
Вот и сейчас, глядя на грибное сборище под ногами, он представил себе скворчащую сковороду жареной картошки с грибами, сдобренную луком, сметаной, посыпанную зелёным укропом… “Да ещё при этом пропустить стопарик холодной водочки, закусив солёным огурчиком. Что может быть вкуснее этого?..” От этих мыслей его даже замутило и он сглотнул слюну…
Прошла ещё неделя. Однажды, останавливаясь на отдых, Валерий внезапно осознал, что среди прочих звуков присутствует один, давно не слышимый им. Сначала он подумал, что это просто пригрезилось, но тут же бросился на призывное журчанье. Метров через двадцать наткнулся на небольшой ручеёк, который неторопливо струился среди кустарников и деревьев. Сбросив рюкзак, Валерий опустился на колени и припал к холодной струе. Он пил прохладную воду и никак не мог напиться.
Развёл костёр, вскипятил воды и с великим наслаждением выпил остатки кофе, устроив для себя праздник. Набрав воды во все имеющиеся ёмкости и ещё раз напившись до икоты, он посмотрел с сожалением на ручей и перешагнул его. Эта встреча взбодрила его и придала уверенности в том, что он находится уже гораздо ближе к своей цели.
В этот день судьба одарила его ещё одним сюрпризом — проходя низину, он наткнулся на большую древесную лягушку. Когда-то на Кубе ему пришлось попробовать жаренные лягушачьи лапки. Вечером он поджарил лягушку и с аппетитом съел, оставив часть на следующий день. Заел бананами, гроздья которых свисали прямо рядом.
…До обеденного отдыха он прошёл не более трёх километров. Подлесок здесь был из каких-то колючих кустов, которые к тому же были переплетены лианами. Прорубаясь через всю эту мешанину, он изрядно поцарапался, лопатка совсем затупилась, вдобавок наткнулся на острый сучок, который разорвал ему штанину и поранил ногу. Вспомнив печальную участь Анри, продезинфицировал рану остатками йода и заклеил её лейкопластырем. Присев, он вытащил НЗ — последнюю банку мясной тушёнки, оставленную на крайний случай. Съев половину, с вздохом сожаления убрал остальное в рюкзак. Внезапно он почувствовал резкую боль в ноге. Оказалось, его укусил большой тёмно-коричневый муравей.
— Ах ты, скотина! — Валерий раздавил его пальцем. Тут он заметил, что ещё несколько муравьёв бегут по его ноге. Сбросив их, он вскочил на ноги — странный шум насторожил его. Муравьёв становилось всё больше, они выползали между двух кустов целыми рядами.
Он схватил рюкзак и попятился от этого живого потока. Вот на пути его, на свою беду, оказалась лягушка, мгновение — и её облепили эти свирепые хищники. Она попыталась прыгнуть, но тут же свалилась в самую гущу двигавшихся насекомых.
“Нужно сматываться отсюда, а то они и меня обглодают, как лягушку”. Он почувствовал себя в безопасности, только оставив далеко позади это место…
Евгений как-то рассказал историю, которая произошла в восточном Заире. Там на пути муравьёв оказалась небольшая деревушка. Жители в страхе бежали из своих хижин, оставив в спешке больных и нескольких младенцев. Когда же вернулись, то нашли обглоданные скелеты несчастных. Евгений как-то называл этих муравьёв. Валерий напряг память: “Что-то вроде суфле или софу. Вспомнил — сиафу! Один муравей никакой опасности собой не представляет, а когда прёт такая масса — и слон побежит от них галопом”. Он улыбнулся, представив себе на миг скачущего слона, убегающего от маленьких муравьёв.
Почти каждый день шли дожди, сопровождаемые грозами, наступил их сезон. Потоки воды, казалось, навсегда смывали полчища насекомых, но стоило стихнуть дождю и выглянуть солнцу, как вновь духота окутывала всё вокруг, и неисчислимые легионы кровососов вновь набрасывались на Валерия. Частые тропические ливни были и полезны Валерию: не было недостатка в воде, можно было вымыться, используя этот природный душ.
Сегодня опять прошёл ливень, но почему-то озноб, охвативший его во время дождя, долго не проходил. Его знобило и ночью, утром он встал с тяжёлой головой, во рту ощущался какой-то металлический привкус. Он вяло съел банан, какая-то апатия охватила его…
Спал он беспокойно, чьи-то крики раздавались неподалёку всю ночь, заставляя его вздрагивать и открывать глаза. Утром он чувствовал себя разбитым, болела голова, особенно затылок. Валерий проглотил две таблетки анальгина, нехотя сжевал банан и медленно побрёл, обходя кусты.
Вечером, устроившись на ночлег, он вновь почувствовал озноб, голова продолжала болеть.
“Неужели у меня начинается малярия? Симптомы её у меня налицо, как ни крути. Нужно смотреть правде в глаза: малярия — это конец. Я не имею права смириться с этим. Вспомни — люди попадали и в более опасные ситуации и, тем не менее, выходили победителями. У тебя в жизни был девиз, которого ты придерживался, девиз Сани Григорьева из романа “Два капитана”: Бороться и искать, найти и не сдаваться! Вспомни, как, прочитав эту книгу, ты поклялся стать лётчиком. И ты стал им, как бы трудно тебе не было. Так неужели тебя может сломить всё это? Ты — русский лётчик, у тебя ещё есть силы и завтра ты вновь пойдёшь дальше — только там твоё спасение. Ты должен донести до людей, что произошло с экипажем, родные должны узнать о судьбе своих близких. Рано раскисать, мы ещё поборемся, мы ещё посмотрим, чья возьмёт…”
Валерий приложил пылающую голову к дереву и закрыл глаза. Волны озноба накатывались на него, вызывая дрожь. Потом становилось жарко — на лице выступал пот, и так повторялось раз за разом. Ближе к утру он забылся лихорадочным, тяжёлым сном.
Утро всё так же болела голова, слабость обволакивала тело. Вытирая с лица холодный пот, он, стиснув зубы, продолжал идти. После полудня его состояние стало совсем плохим — раскалывалась от боли голова, холодный пот стекал с лица, ноги подкашивались. Всё чаще он останавливался, боясь упасть, в глазах всё расплывалось. В один из моментов просветления, вытащил “бычий глаз” и обнаружил, что идёт не в ту сторону.
Сделав передышку, побрёл дальше. В какой-то момент в глазах у него померкло, сознание помутилось. Очнулся он от человеческих голосов. “Наверное, у меня начался бред”, — подумал он.
Он лежал в траве. Приподнявшись, вновь услышал голоса и увидел сквозь просветы в листве цепочку людей. Валерий крикнул, крикнул, как ему показалось, очень громко, на самом же деле он только прошептал: никто из идущих не повернул головы. Когда он выполз на тропинку, последние уже скрывались за поворотом.
От отчаяния он был готов заплакать: спасенье рядом, но люди уходят, и он может опять остаться один. “Пистолет!” — мелькнула спасительная мысль. Дрожащей рукой он вытащил его из кобуры и, с трудом подняв руку, выстрелил — один раз, затем второй.
Он старался удержаться на ногах — его мотало из стороны в сторону, голова кружилась. В последний момент, сквозь наплывающую на глаза пелену ему показалось, что он видит человеческие фигуры. Он сделал шаг в их сторону и медленно опустился на землю…
Валерий плыл над землёй, покачиваясь, рядом слышались голоса. Открыл глаза, над головой проплывали ветви деревьев. Повернув голову, он встретился взглядом с глазами человека. Заметив, что Валерий очнулся, тот что-то залопотал и широко улыбнулся. “Меня заметили, — радость охватила его, — я среди людей, я — спасён”.
…Сознание вновь стало меркнуть. В воспалённой голове поплыли вереницы знакомых людей — живых и погибших: вот Василий призывно машет ему рукой, Анри печально смотрит на него и уходит в какую-то тьму, Алексей с Костей приглашающе протягивают руки в сторону вертолёта; Аркадий плутовато смеётся и не отдаёт ему ДжиПиЭску, капитан Жюль, с изумлённым взглядом всматривается в его лицо и что-то говорит… Вот чьи-то руки приподнимают его голову, зубы стучат о край металлической кружки — он пьёт горьковатую жидкость. Но снова его бросает в озноб, лицо покрывается потом, и сознание вновь покидает его. Чьё-то лицо появляется перед глазами — чёрное, морщинистое, похожее на физиономию обезьяны. Увидев, что он открыл глаза, лицо расплывается в улыбке, щель рта расширяется, показав несколько торчащих жёлтых зубов. “Ведьма”, — мелькает у него в голове. У его рта появляется кружка, и он делает несколько глотков вяжущей жидкости. Рядом с “ведьмой”, возникает ещё одно лицо, в котором он с удивлением узнаёт знакомые черты капитана Жюля. “Я опять в бреду”, — думает Валерий.
— Ты не ошибаешься, кэптен Вэлери! — улыбается тот. — Это действительно я, капитан Жюль. Я тебя тоже не сразу узнал…
— Сколько времени я здесь лежу? — слабым голосом спросил Валерий, всё ещё не веря, что перед ним стоит тот самый капитан.
— Прошло трое суток, как тебя принесли охотники. Всё это время ты был без сознания. Завтра должен прийти местный колдун, — Жюль оскалил зубы, глаза его плутовато заулыбались.
— Что, опять плохо? — с беспокойством спросил он. На лбу Валерия опять появились капельки пота, он ничего не ответил — беспамятство снова засасывало на тёмное дно.
ГЛАВА 25
Он вынырнул из тёмного колодца небытия и встретился взглядом с глазами, горевшими красноватым огнём и глубоко проваленными в глазницы. Голый череп, с кожей антрацитового блеска, выпирающие скулы, аскетически худое лицо, приплюснутый нос, оттопыренные уши. “Какая непривлекательная физиономия”, — отметил Валерий.
Жилистая рука поднесла к его рту кружку — он послушно глотнул. Сознание немного прояснилось, и он посмотрел вокруг. В центре хижины горел костёр, чьи-то тени скользили в полумраке. У лежанки Валерия сидел капитан Жюль и с любопытством озирался по сторонам.
Раздались удары там-тама, сначала негромкие, потом они стали набирать силу и ускорять ритм. Колдун подошёл к огню и взмахнул рукой — вверх взметнулось зелёно-лиловое пламя. Затем что-то крикнул — к костру из темноты вынырнули три молодых, обнажённых по пояс негритянки. Перебирая босыми ногами, они стали пританцовывать под удары барабанов. Низкие звуки мелодии послышались рядом с лежанкой, Валерий скосил глаза — в паре метров от него сидело несколько старух, одной из которых была уже знакомая ему “ведьма”. Покачиваясь в такт мелодии, они подвывали низкими, хриплыми голосами.
Звуки там-тамов стали угрожающими, девушки усилили свои движения — верхняя часть их тел ходила ходуном, тёмная кожа блестела от пота. Колдун, пританцовывая и вторя мелодии, повернулся к больному. Отвратительная, клыкастая морда смотрела на Валерия. “Это маска”, — понял он. Вкрадчивыми шажками колдун стал приближаться, протягивая к нему свои жилистые руки. Что-то гортанно выкрикивая и обходя Валерия, он стал наносить удары копьём по воздуху, откуда-то появившимся в его руке.
Ритм пляски ещё убыстрился, в девушек, похоже, вселился демон: расширенные, ничего не видящие глаза, воздетые вверх руки, подпрыгивающие груди, вихляющиеся из стороны в сторону бедра… Их фигуры изгибались, из ртов вырывались хриплые возгласы. Всё это продолжалось, как показалось Валерию, целую вечность. Вот девушки, следуя друг за другом и извиваясь всем телом, двинулись к нему, что-то выкрикивая, обдавая запахом пота и почти касаясь его лица своими острыми грудями. Дикий крик колдуна вознёсся над остальными звуками, он подскочил к костру — вновь взвилось вверх пламя. В поднятой руке он держал дёргающуюся курицу, в другой сверкал длинный нож. Приплясывая и подвывая, он обошёл костёр, девушки, всё так же извиваясь, окружили его. Блеснул нож, и голова курицы отлетела в сторону — тушка задёргалась в руке колдуна. Раздался вопль старух, колдун, размахивая окровавленной курицей, окропил её кровью извивающих девушек, крутясь и подпрыгивая, подскочил к лежанке. Над Валерием склонилась клыкастая морда, на его лицо закапала кровь — колдун, что-то бормоча, судорожно задёргал над ним курицей, затем отбросил её в сторону костра и отскочил от Валерия. В его руке сверкнул окровавленный нож, выписывая им в воздухе какие-то знаки, он подскочил к костру и взмахнул рукой — взметнулось кровавое пламя. Там-тамы стали уменьшать ритм, их звучание становилось тише. Негритянки, опустив руки, ещё какое-то время пританцовывали у костра, потом в изнеможении опустились на пол, тела их, блестевшие от пота, подёргивались, как бы продолжая свой ритуальный танец. Низкие, редкие удары барабанов завершали это колдовство. Над ним склонился колдун в той же маске — Валерий снова отпил из кружки. В голове зашумело, глаза закрылись, и он провалился в спасительный сон…
Он проснулся и, не открывая глаз, стал прислушиваться к себе. Голова не болела, в теле чувствовалась лёгкость. Он открыл глаза — яркие солнечные лучи пробивались сквозь щели в стенах хижины. У чуть тлевшего костра копошилась какая-то фигура, вот она выпрямилась и повернула в его сторону лицо.
“Это же моя хозяйка — “ведьма”! — вспомнил он. Увидев, что он проснулся, она мелкими шажками подошла и протянула кружку. Валерий взял кружку и посмотрел на старуху. Та кивнула, оскалив свои жёлтые клыки. Он вздохнул и стал пить маленькими глотками знакомую жидкость. Допив, отдал кружку и поблагодарил. Старуха что-то прокаркала ему в ответ и отошла к очагу.
…Он приподнялся и, держась за изголовье лежанки, попытался встать на ноги. В голове зазвенело, и он, опасаясь, что упадёт на пол, опустился на лежанку.
— Вижу, лечение пошло тебе на пользу, кэптен! — раздался голос Жюля. Улыбаясь во весь рот, тот подошёл и сел на другой конец лежанки.
— Если уже захотел встать, значит, скоро будешь совсем здоровым. Мы тоже хотим, чтобы ты побыстрее выздоровел. Колдун сказал, что через две недели ты будешь в полном порядке. Ну и как тебе вчерашнее колдовство? О-о! Это страшная сила! Колдовство Вуду! — голос Жюля снизился до шёпота, глаза выпучились: — Оно зародилось здесь, в центре Африки в древние времена, передавалось только избранным. Вот наш колдун, он самый великий колдун в этих краях. Он может всё: поднять мертвеца из могилы и оживить его, — глаза его ещё сильнее вылезли из орбит. — А живого может превратить в ходячего мертвеца — тот будет делать то, что ему прикажут.
— Сделать из человека зомби? — Валерий с недоверием смотрел на Жюля.
— Зомби, зомби! Это великая тайна! — капитан посмотрел на копошащую у очага старуху, потом глянул в сторону входа, будто опасаясь, что их подслушают.
— Он может сделать так, что человек умрёт через несколько часов; может приворожить женщину к мужчине и наоборот. Может вызвать дождь, злых духов, наслать порчу. Он всё может!
Жюль смотрел на Валерия остекленевшим взглядом, подняв вверх указательный палец:
— Вот что значит колдовство Вуду! Там, на западе, в Америке или ещё где, — он пренебрежительно скривился, — не настоящее Вуду. Там его превратили в шоу, а настоящее — только здесь! Так что тебе, кэптен, повезло: у нас есть великий колдун Банонго! — воскликнул он.
— Послушай, кэптен, так что же всё-таки произошло с тобой? — глаза Жюля с жадным любопытством уставились на Валерия. — Почему ты оказался здесь, один, да ещё в таком виде?
…Услышав рассказ Валерия о катастрофе и скитаниях по джунглям, капитан Жюль покачал головой: — Тебе, кэптен, невероятно повезло. Как говорят, ты родился с монеткой за щекой. Остаться в живых при таких обстоятельствах… Ты счастливчик, кэптен!
От избытка чувств Жюль хлопнул Валерия по плечу. Тот поморщился и только сейчас обратил внимание на знакомую кобуру, висящую на поясе капитана.
— Да, да! — заметив его взгляд, сказал Жюль. — Это твой пистолет, а так как ты теперь наш военнопленный, то он реквизирован. Хорошая машинка! — в восторге причмокнул он своими толстыми губами.
— Почему я военнопленный? — удивился Валерий.
— А кто же? Ты же возил оружие, боеприпасы, солдат. Всё это было направлено против нас, значит, ты был нашим врагом. Попав к нам, ты стал военнопленным. В этом селении я являюсь комендантом! — он важно задрал кверху подбородок и посмотрел на Валерия с чувством превосходства. — Поэтому моя прямая обязанность — заниматься тобой. Вот так-то, кэптен Вэлери!
Заметив, что на бледном лице Валерия выступил пот, а глаза затуманились, добавил:
— Отдыхай, кэптен, у нас будет ещё много времени поговорить.
Капитан Жюль появился на следующий день, с утра. Войдя в хижину, он подошёл к старухе, хлопотавшей у очага, открыл крышку стоявшей на огне кастрюльки и, втянув в себя запах варева, что-то сказал. Старуха в ответ разразилась визгливой длинной речью. Капитан пытался что-то сказать ей в ответ, но та не давала ему никакой возможности вставить хотя бы слово. В азарте она размахивала перед носом Жюля своими маленькими кулачками и нелепо подпрыгивала. Что-то прокаркав напоследок, старуха умолкла. Капитан, покрутив головой, сказал ей резким тоном несколько слов и, подойдя к Валерию, продолжавшему с интересом следить за ними, плюхнулся рядом с ним на лежанку, вытирая влажный лоб грязным платком.
— О чём у вас был такой оживлённый разговор с этой почтенной дамой? — спросил Валерий.
— Дамой? — фыркнул Жюль. — Это не дама, а старая — как это по-русски сказать? — ведьма! Посмела кричать на меня — коменданта гарнизона! — от возмущения он весь побагровел.
— Похоже, что она не очень то жалует местное начальство, — ухмыльнулся Валерий. — Так в чём же вы с ней не сошлись во мнениях?
— Я ей сказал, чтобы она хорошо кормила тебя, кэптен. А она в ответ стала мне орать, что много тут ходит всяких, которые любят командовать, вместо того, чтобы принести продуктов. Я сказал, что завтра принесут мясо и рыбу, что она отвечает за твоё питание и пусть только вздумает воровать! Поймаю — прикажу её саму сварить в большом котле. Это я так пошутил, но она здорово перепугалась! — хихикнул Жюль. — Будет знать в следующий раз, как разговаривать с начальством.
— Господин комендант, хотелось бы получить свои личные вещи: бритву, зубную щётку, полотенце, мыло. Нужно привести себя в порядок. — Валерий тронул себя за подбородок.
Жюль важно произнёс:
— Я посмотрю, что можно сделать.
— И ещё. Верни документы погибших членов экипажа.
Жюль докурил сигарету и щелчком отправил её в проём двери, чуть не попав в старуху, неожиданно возникшую у входа, на что та что-то возмущённо прокудахтала. Комендант встал, намериваясь уходить.
— Господин комендант, надеюсь, ты не забудешь вернуть мне вещи?
Жюль, ничего не ответив, что-то буркнул себе под нос и вышел из хижины. Вечером он вновь появился у них. Положив рюкзак на лежанку, Жюль подошёл к старухе и протянул ей пакет. Вечером она накормила Валерия мясным бульоном, видимо, комендант принёс мясо.
ГЛАВА 26
Силы у Валерия восстанавливались с каждым днём. С помощью ножниц он подравнял волосы на голове, состриг бороду, а затем с нескрываемым наслаждением побрился. На речке, что струилась рядом с селеньем, отойдя подальше от любопытных глаз, он постирал форменную рубашку и брюки, а следом и комбинезон, который вынес весь этот тяжёлый путь.
Капитан Жюль, увидев преображённого Валерия, одетого в белую рубашку и чёрные брюки, пришёл в необъяснимый восторг. Он причмокнул губами и потёр руки:
— Не ожидал, кэптен, что ты так быстро встанешь на ноги. Тем лучше, это и в моих интересах.
— И в чём же здесь твой интерес? — Валерий с подозрением глянул на капитана.
— В отношении тебя, кэптен Вэлери, у меня большие планы… — хихикнул Жюль.
— Может, ты посвятишь меня в них? — Валерий был в недоумении. “Впрочем, нужно будет с этим прохвостом держать ухо востро — тип он хитрый, да и далеко не дурак”.
— Хорошо, всё равно когда-то придётся тебе объяснить, — начал Жюль. В африканских государствах человеку с более светлой кожей легче жить. У него больше шансов получить образование, таких в первую очередь берут на работу, быстрее продвигают по службе. Поэтому многие африканские женщины хотели бы, чтобы у их детей была более светлая кожа, и ты им можешь в этом помочь!
Только теперь Валерию стало ясно, к чему клонит этот сукин сын.
— Обожди, обожди! Ты что придумал? Я буду здесь, в этой богом забытой деревне заниматься улучшением крови? Плодить полукровок? — Валерий захохотал. — Ну, и насмешил же ты меня, Жюль! Я что, похож на племенного производителя?
— Ты зря смеёшься, кэптен. Всё совершенно серьёзно. Я всё продумал, дорогой Вэлери! Меня озарила счастливая мысль! — Жюль стоял перед ним, улыбаясь во весь рот.
“Видно он действительно решил проделать это с помощью меня”. В голове Валерия зашумело, руки затряслись, от злости его заколотило.
— Ты что, совсем охренел, придурок! — заорал Валерий, соскакивая с лежанки. — У тебя крыша совсем съехала, идиот?!
Он в бешенстве схватил коменданта за грудки, тряся его, — голова того дёргалась, как у тряпичной куклы. От неожиданности Жюль даже не сопротивлялся, ошеломлённый такой вспышкой ярости. В глазах Валерия внезапно потемнело, ноги подкосились — выпустив из рук коменданта, он рухнул на лежанку.
Обморок длился недолго. Он открыл глаза — Жюль и хозяйка с беспокойством смотрели на него. Старуха протянула ему кружку с водой, он отпил и сел — голова ещё кружилась.
— Ты ещё не совсем выздоровел, — Жюль сочувственно глядел на Валерия. — Не нужно было тебе пока рассказывать о своих планах.
— Послушай, Жюль, может, ты так решил подшутить надо мной? — устало спросил Валерий. — Скажи, что это была шутка, и мы вместе посмеёмся.
— Какая шутка, всё серьёзно! Ты — наёмник! Тебя спокойно можно сейчас вывести из этой хижины и пристрелить! Никому до тебя дела нет, и никто никогда не узнает, куда ты исчез, понимаешь? Я не собираюсь заставлять тебя валить деревья или таскать камни. Вместо этого — очень приятное занятие. Старейшины селения одобрили моё предложение, многие женщины и девушки изъявили желание иметь от тебя ребёнка. Представляешь? А теперь, когда они, увидев тебя таким, как сейчас: постриженным и выбритым — желающих станет ещё больше. Так что работы у тебя будет много! — Жюль мерзко захихикал.
— Получается, что ты отводишь мне роль производителя, а себе — его хозяина. Полагаю, что ты всё это делаешь не бескорыстно? — Валерий смотрел на довольную физиономию Жюля, тот, видно, решил, что пленник сломался.
— Каждая встреча женщины с тобой будет оплачена. Жаль, что деньги есть не у всех, какая-то часть женщин будет платить продуктами, что тоже неплохо. — Жюль вновь закурил.
— Вижу, ты уже заранее подсчитываешь, сколько заработаешь на мне. А если твой план рухнет?
— Почему рухнет? — недоуменно посмотрел на него комендант, он был настолько уверен в успехе своего предприятия, что не допускал мысли о неудаче.
— Очень просто! Что если я не способен на такие подвиги, ты об этом подумал? У многих лётчиков очень рано возникают с этим проблемы.
— Об этом у меня голова болит меньше всего, — заулыбался комендант. — Возникнут проблемы, — не беда, у нас есть кора одного дерева, так даже старики становятся, как молодые — после отвара коры. А ещё колдун может сделать так, что ты сможешь заниматься этим целыми сутками. — Жюль вновь захохотал. — Так что впереди у нас с тобой много дел! Думаю, что через пару недель ты будешь готов к работе.
Комендант подмигнул Валерию, потрепал его по плечу и ушёл.
Валерий откинулся на лежанку, уставившись взглядом в крышу. “Надо же было возникнуть такой идее в башке у этого идиота”! — от ярости, охватившей его, у него потемнело в глазах.
“Впрочем, он далеко не идиот, и то, что метисы в Африке люди сортом выше — общеизвестно. Не врал знакомый лётчик, рассказывая, как его бортмеханик наладил бизнес в одной стране: чёрные мамаши приводили к нему в отель своих молоденьких дочек с единственной целью — заполучить младенца со светлой кожей. Разумеется, за определённую плату с их стороны. Я-то думал, что это обыкновенный трёп, оказывается — ошибался. Что касается меня, то этот стервец рано начал подсчитывать свои барыши, стану покрепче, — только тут меня и видели. Теперь главное — не дать догадаться этому засранцу о своих планах. С завтрашнего дня начну готовиться к побегу. Нужно запастись продуктами, с водой проблем не будет — местность пошла с ручейками и речками, да и передвижение будет гораздо легче — непролазные джунгли закончились”.
С этих дней внимание к себе со стороны женской половины деревни Валерий ощущал постоянно. В течение дня в хижину приходили то молоденькие негритянки, то более зрелые женщины. Молодые, хихикая, о чём-то щебетали со старухой, стреляя глазами в сторону Валерия. Взрослые женщины степенно перебрасывались словами с его хозяйкой, оценивающе оглядывали его с головы до ног, видимо, прикидывая, стоит ли доверять ему в таком ответственном деле.
Как-то одна из них, высокая, статная негритянка, одетая богаче, чем остальные женщины, из чего Валерий заключил, что она — жена местного богача, да и старуха уж больно лебезила перед ней — подошла к нему. Протянув руку, стала ощупывать мышцы у него на руке.
“Словно лошадь смотрит на базаре”, — мелькнула мысль. Он возмутился, перехватил её руку и осторожно отвёл в сторону. Улыбнувшись краешками губ, та повернулась и отошла к двум другим женщинам, стоявшим поодаль.
Капитан Жюль терпеливо выслушал возмущения Валерия по поводу этих посещений.
— Я что, какой-то экспонат, что на меня ходят поглазеть сюда, как в музей?
— Успокойся, кэптен. Список желающих за эти несколько дней почти удвоился! Те, кто в начале колебались, теперь, после посещения вашей хижины, согласны!
Жюль, размахивая руками, ходил туда-сюда перед сидевшим Валерием.
— Я тут прикинул — чтобы их всех охватить, так сказать, своим вниманием, — он откровенно захихикал, — тебе потребуется не менее полугода. А, учитывая, что с одного раза может не получиться, то сам понимаешь, — времени потребуется значительно больше.
Капитан был доволен, он уже предвкушал, как изменится его положение в селении. Возможно, после этого его изберут в старейшины, хотя и пост коменданта тоже немало значит в глазах его соплеменников, но старейшина — это на всю жизнь. У капитана даже дух захватывало при мысли об открывающихся перед ним перспективах. И он достигнет всего с помощью вот этого белого.
Валерий сидел, ошеломлённый услышанным. Столько времени жить здесь, да ещё в такой роли!.. Он посмотрел на довольное, улыбающееся лицо коменданта и почувствовал в себе жгучее желание — его пальцы при этом до боли сжались в кулаки — схватить этого самодовольного урода, въехать в его жирную морду кулаком и бить, бить, бить! Видимо, он стал терять над собой контроль, непроизвольно приподнимаясь на лежанке и смотря с ненавистью на Жюля.
— Тебе плохо, кэптен? — услышал он встревоженный голос коменданта.
“Стоп! — приказал Валерий себе. — Успокойся, иначе всё испортишь. Этот хмырь насторожится и потом будет сложнее отсюда сбежать”. Он выдавил из себя улыбку и сел, что-то буркнув.
— Вот и хорошо, что нормально, а то я подумал, что тебе опять плохо — лицо у тебя стало каким-то серым. Знаешь, ты очень понравился второй жене главы селения, она нашла тебя очень привлекательным, рассмотрев вблизи, и выказала желание тоже заиметь от тебя ребёнка.
Жюль заржал от восторга:
— Как только она высказала это, список снова стал пополняться. Не расстраивайся, кэптен, вот увидишь, — тебе это понравится! Представь, сколько девушек и женщин пройдёт перед тобой — разных возрастов, темпераментов. Если бы ты знал, как я тебе завидую!
— Так в чём же дело? Давай, занимайся этим благородным делом сам! — Валерий сказал это с изрядной долей сарказма. — Без сожаления уступлю тебе своё место, а меня отпусти домой.
— Я бы с удовольствием! Только вот кожа у меня, — Жюль развёл руками, — не та, что у тебя. Как говорят, каждому — своё! — неожиданно резко произнёс он. — Сейчас главное для тебя, это основательно окрепнуть к началу нашего сезона. Хорошо ешь! Видишь, как тебя кормят? И не забивай себе голову всякой ерундой! — Жюль вновь пришёл в хорошее настроение.
Чтобы освободиться от надоевшего внимания, Валерий с утра уходил на речку — среди деревьев на берегу, он нашёл укромный уголок. Как-то он услышал гул авиационных двигателей. Вскочив, долго всматривался в бездонное небо, пытаясь увидеть чёрточку самолёта или вертолёта, но вскоре звук стал стихать, а затем исчез совсем. Он разочаровано опустился на землю, подумав, что ему просто показалось.
Он встал, отряхнул песок, налипший на ноги, и медленно побрёл к своей хижине. Вдали послышался шум двигателей, он становился всё сильнее, и вот из леса вынырнула первая машина, идущая по дороге, которую только что перешёл Валерий. “Да это же русский БТР”! Он сразу узнал характерные очертания этой машины. За ней показалась вторая, третья, за ними из-под покрова леса выскочила БМП. За бронемашинами следовало несколько грузовиков с солдатами в потрёпанной форме. “Это не правительственные войска, — понял он. — Это отряд бывшего режима”.
За грузовиками ехало несколько джипов, следом пылили спецмашины с торчащими антеннами на крышах, замыкали колонну опять несколько БТРов. “Вероятно, у них здесь отдых”, — решил Валерий, подходя к хижине. У порога его встретила хозяйка. Подскочив к нему, стала что-то ему выговаривать визгливым голосом. Единственное слово, что он разобрал, было “комендант”. Он отстранил прыгающую перед ним старуху, вошёл в хижину и сел. Хозяйка, что-то ворча себе под нос, принесла и поставила на лежанку миску с варевом и большую лепёшку, испечённую на углях. Валерий зачерпнул ложкой — сдобренный травами суп оказался вкусным. Оставшийся от обеда кусок лепёшки он сунул в рюкзак.
— Мерси боку, — поблагодарил он хозяйку, отнеся пустую миску. Разморённый едой, Валерий лёг на лежанку и незаметно уснул…
…И вот он снова на аэродроме. К нему подошёл Костя, командир боевого вертолёта:
— Что-то давно тебя не было видно, Валера. В отпуск летал, что ли?
— Да какой отпуск! — скривился в ответ Валерий. — Угораздило заблудится в лесу. Представляешь, пошёл собирать грибы и заблудился. Вот несколько дней назад, как вернулся.
— Ну, ты даёшь!- осуждающе покачал головой Костя. — А ты что, пошёл без ДжиПиЭс?
— Так ведь мой “сусанин” не дал мне с собой эту “балалайку”. Говорит: “Вы потеряете, а мне придётся отвечать”. Вот поэтому и блудил столько.
— Ну и жмот у тебя штурман, никакого уважения к командиру. Возьми мой “Стечкин”, — с этими словами Костя протянул ему свой пистолет, — и шлёпни этого жадюгу, чтобы в следующий раз знал, как отказывать командиру в такой ерунде.
— Как в следующий раз, если я его сейчас пристрелю?
— Да ты не волнуйся, штурманы живучи, как кошки, а если и пристрелишь, — не беда. Здесь этих штурманов, как нерезаных собак, на каждом шагу можно наткнутся — выбирай любого. Впрочем, дело твоё, не хочешь — не надо.
Костя забрал у него пистолет и засунул его за пояс брюк:
— Больно добрый ты у нас, Валера. Кстати, вон и твой “сусанин” идёт, лёгок на помине.
Он кивнул куда-то за спину Валерия. Тот обернулся — к ним, обняв друг друга за плечи, подходили Аркадий и капитан Жюль.
— А этот диверсант откуда здесь взялся? Его же за все дела приговорили к расстрелу, а он расхаживает, как герой. Придётся привести приговор военного трибунала в исполнение прямо сейчас, а то опять сбежит. — Костя снова вытащил пистолет.
— Не стреляй, Костя! Это он встретился мне в джунглях и помог найти сюда дорогу. Он хороший! — Валерий положил свою руку на руку Кости с пистолетом.
— Жаль, я бы его с удовольствием сейчас пристрелил. Впрочем — пусть живёт. — Равнодушно произнёс Костя, убирая пистолет. Он пошёл к своему вертолёту, у которого крутились винты, через несколько шагов обернулся:
— Валера, надо бы отметить твоё возвращение! Давайте вечером соберёмся, и этого диверсанта приводи с собой. Только пусть бутылку прихватит — компенсация за то, что я его не шлёпнул. Договорились? Передай ему, придёт без бутылки, — пристрелю!
Костя подмигнул Валерию и с разбегу заскочил в вертолёт, который тут же куда-то исчез.
— Командир! — послышался голос Аркадия. — Жюль тут мне рассказал о вашем проекте по осветлению кожи у населения, и я решил помочь тебе. Словом, я — в доле! — Валерий посмотрел на плутоватую физиономию Аркадия. Тот, ухмыляясь во весь рот, продолжал:
— Командир, ты же знаешь, что я любитель этого дела. Вдвоём мы быстро оприходуем это селение, будем заниматься в выходные и после полётов. Там рядом есть полоса, представляешь — вечером садимся, а утром — улетаем. По ходу дела мы с капитаном Жюлем научим тебя ходит по джунглям без ДжиПиЭс. Нехорошо получается, — голос Аркадия стал строгим, — вроде, взрослый мужик, а в лесу теряешься, как пацан какой-то. Нехорошо! — он погрозил Валерию пальцем.
В течение всего разговора Жюль, в подтверждении сказанного Аркадием, кивал головой, как китайский болванчик, глупо улыбаясь.
— Постой, постой! — вдруг подхватился Валерий, — как же так, Аркадий? Я ничего не понимаю — ты же погиб при падении самолёта? Ты и Василий, и тот капитан, а Анри я похоронил позже, — голос у него задрожал, он всхлипнул.
— Ты правильно напомнил — мы все погибли. Что ж, пора возвращаться. Эй, ты куда? Нам с тобой в одну сторону! — Аркадий схватил упирающегося Жюля за рукав и куда-то потащил.
Валерий, продолжая всхлипывать, смотрел им вслед. Вот они сделали один шаг, другой и тут же исчезли. Вокруг снова простирались джунгли. Валерий, озираясь по сторонам, лихорадочно соображал, куда ему идти. “Где же эти долбаные инструктора, куда их черти унесли”?
— Эй, Аркадий, Жюль? — закричал он, оглядываясь вокруг.
— Здесь я, здесь! — услышал он голос капитана Жюля. Ничего не соображая, всхлипывая, открывший глаза Валерий уставился на склонившееся над ним лицо коменданта.
— Своим криком ты всех вокруг поднимешь на ноги, — сказал Жюль, садясь рядом на лежанку. — Что, плохой сон? — лицо у него было озабоченным. — Ну, пришёл в себя? — он поглядел на Валерия и ухмыльнулся: — Не каждый день можно увидеть слёзы на лице русского пилота.
Валерий покрутил головой и смахнул ладонью влагу с лица, всё ещё находясь под впечатлением сна.
— Послушай меня внимательно, кэптен. Тебе нужно сегодняшний день и завтра оставаться в хижине и не выходить на улицу, стараться не попасть на глаза военным, пока они не уйдут отсюда.
— А что случится, если меня кто-нибудь увидит? — спросил Валерий.
— Ты что, не понимаешь, к каким последствиям это может привести? Начнут допытываться — кто такой? Откуда взялся? Что тут делаешь? У них старший в службе безопасности колонель Огаби — страшный человек, у него любой заговорит и всё расскажет, даже то — чего не знает. Поэтому тебе нужно сидеть и не высовывать носа из жилища. — Жюль осмотрелся, что-то прикидывая. — Давай перенесём лежанку в самый тёмный угол.
Они перенесли лежанку в закуток, отгороженный стенкой из прутьев.
— Если военные узнают, что ты перевозил оружие и солдат, они долго разговаривать не будут — выведут отсюда, поставят у первого дерева и тр-р-р! — расстреляют из вашего же “калаша”. Но не бойся! Что ты — русский лётчик никто в деревне не знает. — Жюль закурил. — Дело в том, что завтра с утра, здесь состоится совещание командного состава нашей освободительной армии. Будут присутствовать представители генерала Олонги, который контролирует восточные провинции Карунди. А ещё, — голос коменданта дрогнул, он вновь обернулся — убедиться, что их никто не подслушивает. — А ещё в совещании будет участвовать человек оттуда, — Жюль ткнул пальцем за свою спину.
— Откуда это — оттуда? — насмешливо спросил Валерий.
— От наших друзей на западе. Они готовы оказать нам любую помощь в нашей борьбе: деньгами, оружием, советниками.
— Да, господин комендант, вам очень доверяют, если сообщают такие сведения. — Валерий про себя усмехнулся, глядя на самодовольное лицо коменданта.
— А как же, я всё-таки кое-какие заслуги имею. Впрочем, заболтался я здесь, у меня, как у коменданта, много забот: нужно расселить часть солдат по хижинам, позаботиться о питании для них. Да мало ли дел у такого официального лица, как я.
Комендант вновь важно улыбнулся и встал:
— Значит, мы договорились, отсюда — ни шагу.
Подойдя к хозяйке, он что-то ей сказал, обернувшись в сторону Валерия, видимо, дал ей указания на случай, если в хижину заглянет кто-нибудь из прибывших военных.
После ухода Жюля Валерий долго сидел, раздумывая об услышанном. То, что произойдёт завтра здесь, — серьёзное мероприятие. Это совещание даст новый толчок для активизации боевых действий, а значит — новые жертвы, не только среди солдат, но и среди мирных жителей.
Послышался приглушённый гул машин, вероятно, прибывали новые участники совещания. Валерий встал и подошёл к выходу. Выглянув наружу, увидел в отдалении, на пустой площадке между хижинами, двойной ряд армейских палаток, между ними сновали вооружённые солдаты. Подошедшая сзади старуха дёрнула его за руку, что-то прокаркала, погрозив ему пальцем, и потащила за собой, выполняя инструкции коменданта. Подведя к лежанке, показала на неё, предлагая сесть. Он послушно сел, старуха отошла, вновь погрозив ему пальцем.
— Стало быть, я под домашним арестом, а это мой надзиратель, — пробормотал Валерий. — Чтоб вас всех черти взяли! — Он вытащил из внутреннего кармана комбинезона фото дочери и долго смотрел на её смеющееся лицо. “Ничего, Жека, всё будет хорошо”. Он спрятал фотографию и лёг на лежанку, уставившись в потолок.
Опять вспомнился странный сегодняшний сон. “К чему бы это?” — подумал он, хотя сам никогда ни в какие сны не верил. “Интересно, как они там все: Георгий, что он сейчас делает без нас? Стас со своими парнями? Наверное, ругается с “абреком”, если не ушёл от него. Парни с АН-26? Возможно, их уже сменил другой экипаж. Как себя чувствует “сладкая парочка”? Андрэ, наверное, продолжает охранять нашу виллу, в которой, естественно, живут другие”.
Откуда он мог знать, что Стас со своим экипажем погиб. Они выполняли рейс по доставке гуманитарной помощи в один из городов, освобождённый недавно от повстанцев. Их обстреляли, когда они уже были на снижении. Очередь из крупнокалиберного пулемёта прошила топливные баки в крыле и подожгла оба левых двигателя. Передав сигнал бедствия, экипаж, борясь с пожаром, приступил к аварийному снижению. Им не хватило самую малость — почти у земли отвалилось горевшее крыло. Беспорядочно кувыркаясь, самолёт рухнул в джунгли и взорвался. Погибли все: экипаж и сотрудники ООН, находящиеся на борту.
Георгий продолжал работать в фирме техником по обслуживания одного из самолётов, всё ещё надеясь на чудо, что кто-нибудь из экипажа “дракона” жив и вскоре непременно объявится. Андрэ, с которым Жора частенько вспоминал о пропавших парнях, заболел малярией и умер в одной из больниц Банги-Нова. “Сладкая парочка” продолжала наводит ужас на повстанцев своим появлением, выполняя боевые задания.
Этого Валерий не знал. Он просто вспоминал их всех, лёжа в бедной африканской хижине.
ГЛАВА 27
Проснулся он от грохота двигателей, наверное, прибыли ещё какие-то участники нынешнего сборища. Поднявшись, Валерий зачерпнул воды и пошёл к выходу, чтобы умыться. В очаге горел огонь, но старухи не было в хижине, видимо, ушла куда-то по своим делам.
Выйдя из хижины, он посмотрел на деревню. Количество палаток увеличилось, десятка два машин теснились на опушке леса. Неподалёку от них одиноко стояла самоходная установка, устремив вверх четыре ствола. Рядом на земле сидели и бренчали ложками в котелках несколько солдат, вероятно расчёт установки. “Бофорс”, — вспомнил Валерий пояснение майора Густава на аэродроме в Банги-Нова — там стояли такие же автоматические зенитки.
Появилась старуха, она сунула ему миску с кукурузной кашей, политую пальмовым маслом. Есть не хотелось, но он заставил себя, разжёвывая и глотая недоваренные кукурузные зёрна. Кусок лепёшки опять засунул в рюкзак. После завтрака, сидя в своём закутке, Валерий перебрал его содержимое. Рюкзак был почти пуст, в нём лежали его форменная рубашка и брюки, полотенце, мыльница, пара заштопанных носков, нитки с иголкой и бритвенные принадлежности.
“Медлить дальше нельзя, нужно воспользоваться сегодняшней ситуацией — когда ещё выпадет такой случай? Капитану Жюлю сегодня не до меня. Вчера он сказал, что после совещания будет парад, чтобы показать свою мощь всем присутствующим и укрепить боевой дух своих солдат. Получается, что именно сегодня нужно делать отсюда ноги. Решение принято: только старуха уйдёт — рюкзак за спину и за хижину в кусты, а там — поминай, как звали”. Он злорадно усмехнулся, представив себе изумлённую физиономию капитана Жюля, когда тот обнаружит его исчезновение. “Так, спокойно. Нужно, не торопясь, всё учесть. Во-первых: у меня нет с собой компаса — “бычий глаз” у коменданта, там же и остальные, столь необходимые вещи — котелок, фляга, лопатка. Во-вторых: учитывая неординарность совещания и присутствие на нём таких важных лиц, вокруг деревни выставлены дозоры, в этом можно быть уверенным. Наткнись на дозор — солдаты сразу начнут стрелять. С другой стороны — вряд ли выставили дозоры по всему периметру селения, скорее всего они выдвинуты по дорогам. Итак, необходимо воспользоваться моментом и посетить хижину капитана. Затем выскользнуть за деревню, по дороге набрав воды в речке. Главное — не нарваться на дозор. Будем надеется на удачу, до сих пор мне везло”.
Хищно вытянув носы, пара боевых вертолётов неслась над джунглями на северо-запад. Алексей через бронестекло фонаря командирской кабины смотрел на проносящееся под ними зелёное море джунглей. Вертолёты шли низко, порой едва не цепляя брюхом торчащие верхушки деревьев.
— Сергей, сколько до цели? — спросил Алексей оператора по внутренней связи.
— Тридцать четыре минуты, командир, — глухо отозвался тот.
Алексей повернул голову и увидел бегущую тень от второго вертолёта, идущего за ними правее и сзади.
— Второй, я — Первый! Как самочувствие? — нажав кнопку передатчика, спросил он.
— Всё о’кэй, Первый! Всё в норме, — прозвучал в шлеме спокойный голос Кости.
Алексей на миг представил его, сидящего в командирской кабине второго “крокодила”, с лукавым взглядом серых глаз на худощавом лице. Потом вновь стал смотреть на зелёный ковёр внизу. Перед ним вдруг предстало лицо Валерия Сибирцева, командира АН-32 или “дракона”, как все называли их самолёт, исчезнувшего где-то над джунглями почти три месяца назад…
Их “дракон” не вернулся из последнего полёта в Нгоронги, небольшого города блокированного повстанцами — ни в столицу, ни на свою базу. Один из экипажей, находившихся в это время в воздухе, услышал обрывки какого-то сообщения, но шумовой фон и треск разрядов от проходившей неподалёку грозы позволили различить только несколько слов: …горит… снижение… километров… Ни позывных, ни координат расслышать было невозможно.
Все поиски оказались безрезультатны — джунгли упорно хранят свои тайны. Потом начались обычные боевые вылеты. Постепенно, с каждым прожитым днём всё глубже уходила боль от потери друзей. Прилетая в Банги-Нова, они виделись с Георгием, техником “дракона”. Как-то, при очередной встрече, в баре аэропорта вновь зашёл разговор о пропавшем экипаже. Георгий, переводя взгляд с одного лётчика на другого, сказал:
— Знаете, парни, я не верю, что они все погибли. Кто-то должен был остаться в живых. Валерий — первоклассный пилот, он может посадить машину, где угодно.
— Бывает так, Жора, — заговорил Алексей, — что и мастерство становится беспомощным перед сложившимися обстоятельствами. Далеко за примером не нужно ходить — гибель “элки”. Стас Ветров, бывший лётчик — испытатель, тоже первоклассный пилот — и что? Горящая машина в воздухе — страшнее нет ничего. У Валерия, судя по обрывкам сообщения, тоже был пожар.
— И ещё, — Костя, сидевший рядом с Георгием, положил руку на его плечо, — не забывай, Жора, — это джунгли! Вон Алексей садился на вынужденную в Сьерра-Леоне, когда их подбили. Их спасло то, что они упали неподалёку от населённого пункта, и то добирались почти неделю. А там, где Валерий летел со своими парнями — там сплошные джунгли на сотни километров. Возможно, при падении кто-то из экипажа получили ранения и переломы. При таком раскладе выжить вообще нет почти ни одного шанса…
— Командир, до цели двадцать минут, — прервал его мысли Сергей.
— Хорошо, Сергей. Как ты думаешь, найдём мы эту деревню?
— Думаю, проблем с этим не будет, — ответил оператор. — В ДжиПиЭс внесены точные координаты цели. У нас была карта, составленная в своё время французами — очень точная. Потом мы сравнили эти данные со снимками спутника — всё сошлось.
— А откуда у них снимки со спутника? — удивился Алексей.
— Нашлись в местном Генштабе. В своё время Союз предоставил.
— Надеюсь, что осечки не будет. Останется пятьдесят километров до цели, — подскажешь.
Алексей вспомнил, как вчера, после обеда, их срочно вызвал полковник Макс, командир авиабазы. Когда они с Костей и операторами вошли в его кабинет, там сидел командующий ВВС полковник Мдуди, его начальник штаба и двое в штатском.
— Давайте сразу о деле, — командующий перевёл взгляд с карты, лежащей перед ним, на лётчиков. — Мы получили сведения от нашей агентурной разведки, что завтра, в одном из населённых пунктов, проводится совещание командного состава их армии. В нём примут участие представители мятежников из восточных провинций Карунди и какой-то эмиссар с Запада, вероятнее всего из ЦРУ. Вся надежда на вас, друзья. Завтра вы сможете нанести им такой урон, который кардинально изменит ход военных действий. Прошу вас подойти к карте.
Карандаш полковника остановился у нескольких чёрточек на карте:
— Вот это селение.
— Так, — Алексей прикинул расстояние до цели, — километров 350–360 отсюда.
— Ну и глазомер у тебя, командир! — полковник Макс засмеялся. — 362 километра, если точнее.
— Алексей переглянулся с Костей: — Берём по полному боекомплекту для всего бортового оружия. Час пятнадцать до цели, десять минут работы над ней и час десять назад. Итого затрачиваем максимум два с половиной часа.
Командующий озабочено посмотрел на лётчиков:
— Мы не знаем, какими они располагают зенитными средствами, поэтому я прошу — будьте особо внимательны над целью. Они постараются прикрыть себя от возможного удара с воздуха.
Алексей пожал плечами:
— Не беспокойтесь. Это наша работа и мы всегда помним об этом.
Они просидели в кабинете не менее часа, прорабатывая задание в деталях.
— Эх, Костя, — сказал Алексей, — чувствую, что завтра нам с тобой предстоит весёленькое дело!
— Не в первый же раз, — произнёс Костя, — сколько у нас было таких вылетов — не счесть!
— Не скажи, завтрашний вылет особенный, носом чую! — Алексей отбросил окурок. — Если мы завтра прихлопнем их верхушку — представляешь, как понизится их боеспособность? Глядишь, и война погаснет.
— И мы останемся без работы! — засмеялся Костя. — Будем возить на наших “крокодилах” муку да консервы.
— Не боись, на наш век войн хватит, ещё и детям с внуками останутся, — мрачно произнёс Алексей. — И вот что, нужно сказать техникам: пусть каждый третий НУРС9 снаряжают бронебойно-зажигательной боеголовкой, а так же каждый четвёртый снаряд для пушек.
— Командир, до цели 50 километров, — голос Сергея был спокоен.
— Отлично! Готовь свои “игрушки” к работе. — Максим? — окликнул он по ПУ10 борттехника — стрелка, сидевшего в десантной кабине.
— Слушаю, командир?! — откликнулся тот.
— Твоя “швейная машинка” в порядке?
— Мы готовы к работе!
— Молодец! — Алексей нажал кнопку передатчика. — Второй, я — Первый! Работаем по обычной схеме: проход над целью, разворот на горке. Как понял, вопросы есть?
— Первый, я — Второй! Понял, у матросов нет вопросов!
— Отлично, Второй! Утюжим и уходим. Всё.
Алексей, отключив автопилот, стал вглядываться в набегающую местность.
— Командир, всё в порядке — цель впереди по курсу! — крикнул Сергей. — Видишь, у речки?
— Вижу. — Алексей впился взглядом в прогал среди джунглей у излучины реки. Панорама деревни расширялась, вот уже можно было рассмотреть её детально: разбросанные тут и там хижины, чёткий ряд светло-зелёных палаток, одна из них выделялась более крупными размерами.
“Там сейчас и идёт совещание”, — мелькнуло в голове у Алексея. Группами среди хижин виднелись машины. “Так, — фиксировал он, — десятка два, если не больше, только БТРов и БМП. Много грузовых и лёгких машин, палаток не менее тридцати, одна большая — все они на небольшом пятачке”. Нос его “крокодила” уже наползал на деревню.
— Над целью, работаем! — бросил он в эфир. Он не мог видеть, как услышав рёв двигателей вертолётов, замер на полуслове докладчик в штабной палатке. Побросали свои дела солдаты, смотря на два силуэта, появившиеся со стороны солнца. С любопытством уставились в небо жители деревни. Замер Валерий, только что разыскавший в хижине коменданта свои вещи.
…Приняв утром решение сбежать отсюда, Валерий дождался момента, когда хозяйка, бормоча что-то себе под нос и приплясывая, вышла. Схватив рюкзак и проходя мимо очага, он увидел горку лепёшек, испечённых, наверное, для солдат, и сунул их в рюкзак. Оглядевшись на выходе, перебежал к кустарнику, росшему тут и там между хижинами.
До этого, когда он шёл к коменданту, ему везло — столкнулся только с двумя молодыми негритянками, нёсшими на головах большие кувшины, — они шли к реке за водой. Увидев его, они остановились, одна что-то шепнула подружке, и обе рассмеялись.
“Возможно, какая-нибудь из них моя потенциальная “клиентка” из списка капитана Жюля”, — мимоходом подумал он и тотчас выбросил эту мысль из головы.
Впереди, среди кустов, стояла группа машин, в том числе БТРы и БМП. Одни солдаты копошились возле них, другие сидели на броне. Вокруг крутились ребятишки, с любопытством разглядывающие диковинные машины. Валерию пришлось обойти их стороной, прячась за кустами. Он с облегчением вздохнул, увидев хижину коменданта. Оглянувшись по сторонам, распахнул дверь и вошёл внутрь.
“Зря ты сейчас здесь оказался”, — подумал Валерий, увидев поднимающегося с лежанки молодого негра, родственника капитана. При виде незваного гостя тот что-то залопотал.
— Прости, некогда мне сейчас с тобой разговоры вести, — сказал по-русски Валерий, осматривая хижину и соображая, где могут находиться интересующие его вещи. Заметив шкафчик, висящий на центральном столбе, он подошёл к нему. Парень, разинув от изумления рот, оцепенело смотрел на Валерия. Тот, тем временем, вытащил из шкафчика и засунул в рюкзак фляжку с котелком. Наблюдая, как этот странный “белый” хозяйничает в их хижине, как у себя дома, родственник пришёл в себя. Он бросился к Валерию и вцепился в его руку, что-то крикнув.
— Отстань, — спокойно сказал Валерий, вырвав руку, но тот вновь вцепился в него. — Извини, друг, нет у меня времени всё тебе объяснить. — С досадой вымолвил Валерий и резко ударил парня в скулу. Того швырнуло назад, и, потеряв равновесие, он рухнул на земляной пол.
— Некогда мне с тобой возиться, ты пока полежи, — пробормотал Валерий, думая, где может лежать “бычий глаз”. Он нашёл его на полке в дверце холодильника, затем стал складывать в рюкзак банки консервов, которыми холодильник был почти полностью забит.
— От многого немножко — не кража, а делёжка,— приговаривал он, вспомнив присказку из детства и вытаскивая очередную банку.
Он уже пошёл к выходу, но тут заметил свою лопатку, прислонённую к стенке.
— Вот она, моя голубушка, — беря её в руки, сказал Валерий. Услышав стон, он обернулся и поглядел на парня, лежащего на полу: — Ничего, брат, это не смертельно, скоро очухаешься.
Он вышел из хижины и застыл на месте: в воздухе возник знакомый звук. Из-за кромки леса выскочили и стремительно стали приближаться два знакомых силуэта боевых вертолётов.
— Это… это же… “сладкая парочка”… — шептал Валерий.
Он стоял, как в столбняке, не веря своим глазам. Ему хотелось закричать: “Ребята, я здесь! Это я — Валерий! Возьмите меня с собой!” На глаза навернулись слёзы, он в оцепенении стоял и смотрел на приближающиеся машины.
ГЛАВА 28
Алексей энергично потянул ручку на себя и “крокодил” за считанные секунды набрал сотню метров. Введя его в разворот и крутанувшись почти на одном месте, он нацелил нос вертолёта на скопище палаток.
— Серёжа, давай первую серию! — крикнул он в микрофон оператору.
Включив на всякий случай имитатор ложных целей, он откинулся на бронеспинку сиденья.
Нос вертолёта дрогнул — оператор доворачивал его на цель точнее. “Крокодил” шёл к земле. Они почувствовали толчок — из кассетников метнулись НУРСы, волоча за собой шлейфы огня и дыма, и пошли к цели. Через секунды килограммы тринитротолуола в головках ракет, заключённые в оболочки из легированной стали, превратили землю в ад. Столбы огня и тучи дыма закрыли панораму деревни. Машину затрясло — по бокам кабины к земле потянулись струи огня, Сергей открыл огонь из пушек — четыре ствола выплёвывали начинённую смертью сталь.
Светящиеся трассы втыкались в строения, в машины. На глазах всё рушилось, горело, взрывалось. Новая волна огня и дыма вспучилась в другой части деревни — над стоящими между хижинами скоплениями машин. Деревня стала похожа на растревоженный муравейник — маленькие фигурки людей сбегались и разбегались по разным направлениям.
“Так, это Костя вступил в дело”, — Алексей, проскочив деревню, начал повторный заход.
— Ракета сзади! — воскликнул по ПУ Максим, прижимая к плечу приклад пулемёта. Случайно бросив взгляд назад через блистер кабины, он увидел вспышку огня на краю деревни и дымный беловатый шлейф газов, выбрасываемый раскалённым соплом. Ракета стремительно мчалась к вертолёту. Но вот она резко вильнула в сторону и взорвалась, столкнувшись с тепловой ловушкой.
— Я говорил, что эта установка нам когда-нибудь пригодится? Говорил, и вот вам, пожалуйста! — веселился Алексей, когда опасность миновала. — Костя! Пройдись по восточной окраине, там кто-то толи со “стингерами”, толи с нашими “стрелами”11 балуется! — бросил он в микрофон.
…Валерий, стоя у хижины, наконец, пришёл в себя. “Надо что-то предпринимать, они не зря пришли сюда, — растеряно размышлял он, смотря на разворачивающиеся над лесом вертолёты. — Они же сейчас начнут штурмовать деревню! Нужно бежать — сейчас здесь будет ад!”
И как бы в подтверждении его мыслей послышался усиливающийся гул двигателей, затем пронзительный вой и свист. Он упал на землю, которая заходила под ним ходуном, грохочущие звуки разрывов заполнили всё вокруг. Вверх полетели горящие куски взорванных машин, обломки деревьев, обугленные клочья брезента от палаток трепыхались в воздухе, как хищные птицы судного дня. Клёкот авиационных пушек пронизывал мозг, слышались безумные крики людей, не понимающих происходящего.
Валерий вскочил на ноги, по земле мелькнула тень — он взглядом проводил пронёсшийся над головой вертолёт.
“Они пошли на второй заход, нужно бежать”. Он кинулся за хижину — на него с удивлением уставились глазки капитана Жюля. Удивление тут же сменилось подозрением, а затем и откровенной ненавистью.
— И куда это наш кэптен побежал? Похоже — далеко, вон и мешок за плечами. А-а, он боится, что его друзья, — Жюль кивнул в сторону вертолётов, — и его тут прихлопнут. Ну, если не они, то я точно сейчас пристрелю тебя! — рука коменданта поползла к кобуре.
Валерию бросилась в глаза испачканная в земле и саже форма капитана, один рукав был разорван и в пятнах крови, видимо он попал под удар первой серии ракет. Капитан вытащил пистолет. Валерий в оцепенении смотрел в его зрачок, чувствуя, как холодок страха струится по спине. “Сейчас нажмёт на спуск — и конец всему…”
Нарастающий рёв и свист заставили их обернуться. Из-под крыльев приближающего вертолёта отделились огненные стрелы и понеслись к земле. Не мешкая, Валерий упал на землю, закрыл голову руками. Вновь затряслась земля, грохот разрывов обрушился на уши, чудовищная сила приподняла его и отшвырнула в сторону.
В ушах звенело, в ноздри ударил запах сгоревшей взрывчатки. Валерий открыл глаза — маленький рыжий муравей полз по травинке, шевеля усиками. “Хорошо быть таким маленьким”, — подумал он и приподнял голову. Глаза слезились от дыма, он потряс головой, пытаясь избавится от звона в ушах. Повернулся — две подошвы от ботинок уставились ему в лицо. “Мои, что ли”? — пришла в голову дикая мысль, он пошевелил одной ногой, потом второй, с радостью почувствовав, что ноги целы. Он огляделся и только после этого встал на дрожащие ноги.
Неуверенными ногами он сделал пару шагов, подойдя к лежащему ничком капитану Жюлю, и содрогнулся: верхняя часть головы капитана была снесена напрочь.
— Видишь, как получилось, Жюль: ты — погиб, а я — жив. — Толи произнёс он вслух, толи подумал. От хижины ничего не осталось — кучу обломков жадно пожирал огонь.
Валерий нагнулся и с усилием вытащил из руки капитана пистолет.
— Теперь тебе это ни к чему, капитан, а мне пригодится. — Бормотал он, снимая кобуру с его пояса. Подобрав лопатку, он пошёл, с трудом соображая, куда ему нужно идти…
Дальше всё происходящее воспринималось им как страшный сон… Вот он натыкается на мужчину в пятнистой форме — тот лежит, протягивая к нему руки и беззвучно открывая рот. Валерий в ужасе пятится назад — обе ноги у мужчины оторваны. С неслышным криком мимо него бежит кто-то в камуфляже — вся спина бегущего объята огнём. Между воронок лежит груда тел, в полусожжённой одежде. Валерий спотыкается — оторванная голова смотрит на него неподвижным взглядом. Вот бежит молодая женщина в разорванной и окровавленной одежде, одной рукой она держит маленького ребёнка с откинутой назад головкой, а вторая у неё висит полуоторванная…
Он шёл мимо горевших и сожжённых машин, спотыкаясь, обходил горящие обломки, воронки, мёртвые тела. Башня одного уцелевшего бронетранспортёра шевелилась, из хоботка орудия вырывались всплески пламени — уцелевший наводчик стрелял по вертолётам.
Он поднял голову — пролетевший над ним вертолёт вдруг вздрогнул, из верхней его части выбилось пламя, и повалил чёрный дым. Кренясь из одной стороны в другую, он исчез за стеной джунглей, оставив в небе дымный след.
Внезапно в его голове что-то щёлкнуло, и он вернулся в страну звуков — гул двигателей, крики и стоны людей, взрывы… Сознание его прояснилось. Поняв, что бредёт неизвестно куда, он осмотрелся — в прогале кустов сверкнул отблеск воды, и он кинулся туда…
Развернувшись для очередного захода, Алексей увидел нёсшийся над деревней вертолёт Кости. Вдруг с опушки леса к нему потянулись ниточки светящихся трасс. Похолодев, Алексей смотрел, как сначала они прошли в стороне от вертолёта, затем стали приближаться к нему.
— Костя, зенитка справа, противозенитный манёвр! — закричал он в микрофон. Но было поздно: струи огня коснулись “крокодила”, его качнуло, стало кренить, из блока двигателей повалил чёрный дым с отблесками огня.
— Костя, уходи! Слышишь, уходи! — закричал Алексей.
В шлёме зашуршало, голос чуть слышно прошептал:
— Алёша… больно… не вижу…
Широко раскрытыми глазами Алексей смотрел, как подбитая машина, качаясь из стороны в сторону и таща за собой дымный след, стала уходить на юг.
— Сергей! — закричал он по ПУ, разворачивая вертолёт и пытаясь обнаружить стреляющую зенитную установку. — Все эРэСы по опушке, слышишь?! И добавь из пушек!
Он вновь увидел всплески огня на опушке — зенитчики продолжали стрелять, пытаясь поймать и опутать паутинками трасс второй вертолёт. Смотря на дымный след нёсшихся в ту сторону ракет, и приближающиеся к их вертолёту сверкающие ниточки трассёров “Бофорса”, он рванул ручку управления, сваливая машину в крутое скольжение и уходя от снарядов зенитки.
Машина пронеслась над позицией зенитчиков, и Алексей со злобной радостью увидел, что там все перепахано разрывами ракет и снарядов. Успел заметить, что башня самоходки разворочена и стволы зенитной установки торчат в разные стороны, как палки в заборе у нерадивого хозяина.
— Всё, у меня пусто! — хриплый голос оператора вернул Алексея к действительности.
— Понял. Максим, как ты? — вызвал он стрелка.
— Всё нормально! Стою по колено в стреляных гильзах! — возбуждённо ответил тот.
— Хорошо, уходим! Мы своё дело сделали…
Алексей развернул машину в сторону, куда ушёл подбитый вертолёт Кости.
— Костя! Виктор! Ответьте кто-нибудь! — вновь и вновь звал он, отчаянно надеясь на чудо, но в ответ было только молчание.
— Командир! Может, они сумели куда-нибудь примоститься? Давай, посмотрим? — Сергей смолк и, не услышав ответа, добавил. — Если что, то Виктор смог бы посадить машину…
Алексей вновь не ответил. Увеличив режим работы двигателей до максимума, он стал набирать высоту. Обшаривал взглядом расстилавшееся внизу зелёное пространство, но ничего не указывало на след подбитого вертолёта.
— Ребята, — хриплым голосом проронил он, — смотрите вниз во все глаза, вдруг что-то заметите!
Они ещё с полчаса крутились над джунглями, но чуда не случилось.
— Командир, — как-то виновато произнёс Сергей, — командир, у нас не хватит керосину дотянуть до базы, если мы сейчас же не возьмём туда курс.
— Хорошо, — помедлив, ответил Алексей, — сколько взять?
— Берём 115, это кратчайший путь домой, — ответил оператор.
Довернув вертолёт и окинув всё вокруг прощальным взглядом, Алексей включил автопилот и уткнулся невидящим взглядом куда-то в пространство…
Валерий сидел на стволе поваленного дерева, тупо уставившись в одну точку. Он не замечал ничего, перед глазами вновь и вновь вставали картины разгрома деревни…
Вой ракет и свист снарядов, разнесённые вдребезги или горящие хижины; разорванные на куски или покорёженные, сжираемые жадным огнём с чадящим чёрным дымом машины. Заживо горящие люди, крики и стоны раненых, лежащие повсюду мёртвые тела или куски тел; дико кричащие и бегущие неизвестно куда с расширенными от ужаса глазами жители деревни… И две тени, носившиеся над деревней, как ангелы смерти, — два боевых вертолёта.
Вот вновь он видит, как взрывы ракет накрывают толпу бегущих — в воздух взлетают куски земли, деревьев и разорванные в клочья человеческие тела. Бегущий человек, с ног до головы охваченный пламенем, сталкивается с кучкой обезумевших людей — огненный вихрь охватывает их всех, пушечная очередь разрывает тела, избавляя от адских мук. Молодая женщина лежит на земле, уставившись в небо мёртвыми глазами, рядом ползает окровавленный ребёнок… Впервые он видел наяву, что несёт с собой война: кровь, смерть, разрушения — гибель всего.
Ещё некоторое время он простоял на месте, пытаясь сообразить, в какую сторону ему идти. Вспомнил, что “бычий глаз” снова у него, вытащив его из кармана и сориентировавшись, пошёл, повторяя про себя, как заклинание — на юг, только на юг…
Двигатели заглохли на рулёжке, жадно всосав в себя остатки керосина, едва они сели.
— Счастлив наш бог, командир! — услышал Алексей голос своего оператора: — Ещё немного и неизвестно, чем бы для нас это кончилось.
Алексею и так было ясно — они могли не дотянуть до аэродрома. Посадка же с заглохшими двигателями, да ещё на такую местность — дело не только непредсказуемое, но и очень опасное.
Он вылез из кабины — от здания штаба авиабазы, срезая углы рулёжек, пылила машина. Взвизгнув тормозами, она остановилась в нескольких метрах от экипажа, стоявшего у носа вертолёта. Из неё вышли командующий ВВС и полковник Макс. Какое-то время все стояли молча, потом командующий обернулся и посмотрел на запад, откуда должен был появиться второй вертолёт, но белёсое от жары дневное небо было пустым. Командующий и Макс переглянулись, затем их глаза упёрлись в Алексея: — А где же…
Командующий не закончил вопрос, он увидел в обычно весёлых глазах этого русского пилота боль. И понял, что другой экипаж больше никогда не прилетит…
— Как это случилось? — тихо спросил он, глядя на экипаж. — Что же вы молчите? — взгляд его вновь упёрся в Алексея: — Командир?
Тот поднял на него глаза:
— Их подожгли при очередном заходе на цель.
— Как? Эти машины так хорошо защищены от пуль?!
— Вот именно — от пуль, — с горечью проронил Алексей. — У них там оказалось ещё кое-что, покруче автоматов и пулемётов. По нам, например, выпустили ракету — то ли “стингер”, то ли нашу родную — “стрелу” или “иглу”. Хорошо, что сработали тепловые ловушки. А ребята попали под огонь зенитной установки — похоже, “Бофорса”. Мы её в первых заходах не обнаружили, она пряталась под деревьями. Ну, а тридцатимиллиметровые снаряды этой установки титановая броня наших вертолётов не выдерживает. — Алексей смолк.
— Та-а-к, — протянул командующий, — вы видели, как они упали?
— Нет. Они развернулись и на горящей машине пошли на юг. Костя, то есть командир, был ранен, оператор вообще молчал. Но в той стороне мы ничего не обнаружили. Молчание в эфире и никаких следов падения. Впрочем, следы там обнаружить сложно — джунгли. Исчезли так же, как и экипаж Валерия Сибирцева три месяца назад.
Командующий покачал головой:
— Третья потеря за эти месяцы… Командир, как вы оцениваете результаты штурмовки?
— Мы сделали всё, что только было возможно. Вряд ли кто-то там остался цел. Если активность партизан заметно снизится, значит не напрасно то, что случилось с нашими ребятами.
— С утра мы пошлём в тот район пару вертолётов МИ-8, вы подскажите экипажам, где искать. А теперь отдыхайте, я вас благодарю за работу.
Командующий повернулся к машине, но Алексей остановил его:
— Господин полковник, насколько я понял, завтра у нас нет задания. С вашего разрешения мы бы хотели участвовать в поисках наших ребят.
— Я и на секунду не сомневался, что вы так поступите! — он кивнул им. Полковник Макс, пропустив командующего к машине, обернулся: — Не прощаюсь, вечером к вам заеду.
ГЛАВА 29
Он наткнулся на них во второй половине следующего дня. С утра ему несколько раз казалось, будто где-то вдалеке слышен слабый звук самолёта или вертолёта. Валерий останавливался и, не дыша, жадно вслушивался. Чуть слышный, как гудение жука, звук то приближался, становясь всё отчётливее, то исчезал совсем.
Прорубаясь через сплетение кустарника, Валерий чуть не упал, споткнувшись обо что-то загремевшее под ногами. Он посмотрел вниз и его бросило в жар — это был кусок металла. В висках застучало, он нагнулся и взял его в руки. И сразу понял, что это технологический лючок, замок “дзус” на одном конце лючка не оставлял в этом никаких сомнений. Зелёная краска, которая покрывала металл, почти вся запузырилась от огня, и он не смог разгадать, какие буквы там были на нём написаны — в целости осталась какая-то закорючка чёрного цвета.
Валерий посмотрел кругом — ничего нового, всё те же джунгли. Он снова уставился на находку — с другого края металл был покорёжен, края блестели свежим изломом. Поверхность обратной стороны лючка была покрыта налётом тёмного цвета. Он провёл пальцем и поднёс к глазам — сажа.
Значит, ему не привиделось вчера — горящий в небе вертолёт, это было наяву. С находкой в руке он прошёл ещё с километр, прежде чем наткнулся на них. Сначала ему всё чаще стали попадаться обломанные ветви деревьев, потом какой-то блеск в стороне остановил его. Он потоптался на месте — удерживал страх, он уже понимал, что сейчас увидит. Пройдя с десяток метров, сначала наткнулся на заднюю часть хвостовой балки вертолёта с обломанным хвостовым винтом. Основная часть фюзеляжа лежала поодаль, на боку, уткнувшись носом в основание большого дерева. Лопасти несущего винта были оторваны по самую втулку, обломок одной лопасти уставился вверх, как бы указывая на что-то. Моторный отсек был в копоти, в обшивке виднелись пробоины, рваные куски металла торчали по краям дыр — следы снарядов, которые поразили один из двигателей. Оставшаяся часть хвостовой балки и зад десантного отсека были изогнуты и смяты. Подойдя к двери десантного отсека, Валерий с большим усилием открыл её и увидел… лежащее ничком тело. Человек лежал, изогнувшись в какой-то невероятной позе, откинув руку, на тыльной стороне ладони виднелась знакомая татуировка — распростёртые крылья, по ней Валерий и узнал Антона. Голова и верхняя часть туловища были залиты кровью. “Значит это экипаж Кости”, — понял Валерий. Он вылез из отсека и подошёл к носовой части вертолёта. Рваные отверстия в обшивке, пробитые бронестёкла фонарей кабин не оставили никаких сомнений: экипаж погиб почти сразу после попадания в вертолёт снарядов. Вероятно кто-то — Костя или Виктор, ещё несколько минут был в сознании, так можно объяснить, что машина какое-то время продержалась в воздухе, прежде чем упасть в лес.
Сквозь отверстия в остеклении Валерий посмотрел на запрокинутое лицо Виктора, лежащего на боку. Одна его рука была оторвана, нижняя часть лица отсутствовала, вероятно, снаряд разорвался в кабине, комбинезон был посечён осколками и залит кровью. У Кости разворотило правый бок; струйка крови, стекая из под шлёма, застыла на щеке, глаза были открыты…
Валерий провозился несколько часов прежде, чем смог вытащить тела. Фонари кабин при ударе о землю заклинило. Пользуясь толстым сучком дерева, как рычагом, он сумел выломать остатки стёкол. Титановая броня кабин, не защитившая их от снарядов “Бофорса”, сослужила им последнюю службу — не дала изуродовать тела при ударе о землю.
— И баки с керосином не взорвались при ударе о землю. И в этом вам повезло, ребята, — пробормотал он, глядя на лежащих перед ним Костю и Виктора. — Впрочем, вам уже всё равно…
Затем он влез в десантный отсек и, гремя стреляными гильзами, подошёл к Антону. Вскоре его тело присоединилось к лежащим на земле Косте и Виктору. Вытерев со лба пот, Валерий посмотрел на солнце — оно катилось по второй половине своего дневного пути.
“Нужно торопиться”, — подумал он, вонзая лопатку в землю. Яму удалось выкопать ещё до наступления темноты. Выложив её листьями, он сел рядом с мёртвыми друзьями.
“Вот, ребята, ваш последний приют… Ваши войны закончились, теперь будете отдыхать. Эту могилу вряд ли кто посетит. Хорошо ещё, что я подвернулся, а то пришлось бы вам лежать в “крокодиле”. На то, что так случилось, обижаться не нужно, вы знали, на что шли. Лежите с миром, и пусть эта африканская земля будет вам пухом…”
Он осторожно опустил их тела в яму, прикрыл листьями и ветками. Совсем уже смеркалось, когда Валерий закончил свою тягостную работу. Он ещё некоторое время посидел у холмика, устало опустив голову. “Господи, за что же мне такая участь выпала, — с горечью думал он, — хоронить своих друзей. Чем же я прогневил так свою судьбу, что она мне уготовила роль могильщика?” Он погладил рукой ещё влажную землю могилы, проглотил душащий горло комок и вновь склонил голову…
На ночь он устроился в десантном отсеке, выбросив гильзы. Забывшись коротким сном, в какой-то миг проснулся, как от толчка. Открыл глаза и не сразу сообразил, где находится. Безлунная ночь подмигивала немногочисленным цветным мерцанием лохматых звёзд, заглядывающих в иллюминатор отсека.
Утром, позавтракав, он довёл печальную миссию до конца, установив на могилу крест. Собираясь сделать на нём надпись, Валерий пошёл взять ручку из рюкзака, и тут его взгляд упал на лежащую оторванную часть хвостовой балки. “Это выход”, — подумал он. Поднатужившись, притащил её и положил на могилу. Затем вытащил нож и принялся, не спеша, выцарапывать буквы на мягком металле. Нацарапав последнюю букву, встал, критически посмотрел на свою работу:
“Вот это — другое дело!” — удовлетворённо вздохнул он. Прежде, чем тронуться в путь, осмотрел кабины лётчиков. Вскоре перед ним лежали бесценные находки: два пистолета “Стечкин” с запасными обоймами. Десантный вариант “АКа” найденный в кабине у Антона, оказался безнадёжно искорёженным. Кроме оружия, нашёл три упаковки “НЗ” для экипажа, каждая включала в себя аптечку первой помощи, тюбик мази от кровососов, несколько плиток шоколада, пачки галет, пластмассовый цилиндр с солью, таблетки для обеззараживания воды, рыболовные снасти. С таким снаряжением можно идти куда угодно — Валерий удовлетворённо посмотрел на кучку бесценных в его положении вещей.
…Прошла ещё неделя. Валерий заметил, что идти стало значительно легче — лес стал реже. Чаще среди зарослей попадались поляны, трава стала гуще. Теперь за день он проходил вдвое большее расстояние, чем раньше. Меньше досаждали кровососы — найденная мазь сделала его существование более спокойным. Еды оставалось более чем на неделю.
Обойдя очередной куст, он резко остановился — откуда-то издали послышался звук. Валерий вздрогнул и повернулся в его сторону. Звук усиливался, но тут же внезапно стих. “А ведь это была машина”, — понял Валерий. Он поправил лямки рюкзака и направился туда, где смолк шум мотора. Вскоре очутился перед стеной зарослей бамбука. Бамбук рос так часто, что он потратил немало времени пробираясь через эту рощу. Впереди вновь заработал мотор. Валерий прошёл ещё метров двести в направлении шума — к звуку работающего двигателя прибавились человеческие голоса. Осторожно раздвинув ветви, он застыл на месте. За кустарником начиналась большая поляна, на ней стояли два грузовика и бронетранспортёр. Наверху, у башенки с торчащим пулемётом, сидел негр в камуфляже, видимо, командир, поглядывая на толчею у грузовиков.
Несколько солдат с автоматами в руках подталкивали толпу молодых мужчин к машинам, заставляя тех забираться в кузова. Форма на солдатах была выгоревшей и потрёпанной, из чего Валерий сделал вывод, что это вояки из так называемой Армии освобождения Мазанги, и в данный момент они заняты мобилизацией в свои ряды жителей деревни.
Захотев рассмотреть происходящее получше, он сделал шаг вперёд, и тут под его ногой со звуком пистолетного выстрела сломалась ветка. Сидевший на БТРе офицер повернул голову в его сторону, затем к ужасу Валерия что-то гаркнул солдатам и ткнул пальцем в сторону кустов, где стоял Валерий.
“Заметили!” — понял он. Несколько солдат, вскинув автоматы, кинулись к кустам.
— Делаем ноги, пока не прихватили! — скомандовал он себе и, повернувшись, кинулся вглубь леса. Сзади раздались крики, затем воздух разорвали выстрелы и свист пуль над головой. “Ду-ду-ду” — хлёстнула по деревьям очередь из крупнокалиберного пулемёта. Валерий мчался по лесу, огибая деревья и кусты, прыгая, как заяц. Он выскочил к роще бамбука и помчался вдоль неё.
Чувствуя, что сейчас задохнётся, остановился и, сделав по инерции ещё несколько шагов, повалился на землю. По лицу струился пот, отдышался он не скоро. Успокоившись, долго сидел, прислушиваясь. “Нужно быть осторожнее. Могли бы повязать или бы нашла шальная пуля”.
Приглушённый звук двигателей вновь послышался в воздухе — Валерий прислушался. “Звук смещается вправо, стало быть — на запад. Туда мне нельзя. Селение, откуда они набрали рекрутов, расположено где-то за поляной, поэтому мы пойдём на юго-восток”. Он вытащил “бычий глаз” и подвёл риску под букву “N”. “Вот туда-то сейчас и двинем!”
Сделал пару глотков из фляжки, вытащил пистолет, проверив наличие патрона в стволе, положил его в кобуру. Пройдя с километр на юго-восток, он внезапно вышел на грунтовую дорогу. Насторожённо взглянув влево и вправо и ничего не увидев, он уставился на землю. На красно-коричневой почве чётко отпечатались следы машин: вот покрышки грузовика, вот гусеницы танка, а тут легковая повышенной проходимости, “лендровер” или “джип”, а возможно, и родимый УАЗ, их сюда щедрый Союз прислал в своё время немало.
Валерий вновь прислушался, но ничего настораживающего не услышал. Дорога шла на восток, через сотню метров поворачивала на север. Было заманчиво взять и просто зашагать по дороге, а не ломиться через колючие заросли. А там глядишь и попадёшь в какое-нибудь селение.
“А вот что там, в этом селении? Вдруг опять эти “освободители”? Хорошо, если успею дать дёру в лес, а если не успею? Нет, идти туда нет смысла, надо придерживаться направления на юго-восток. Там находятся населённые пункты, возможно, уже освобождённые правительственными войсками. Стало быть, меньше шансов встретиться с “друзьями” из Армии освобождения”.
Оглянувшись вокруг и не услышав ничего подозрительного, Валерий решительно перешёл дорогу и углубился в кустарники.
ГЛАВА 30
Накануне закончилась вода. На ночь он остановился в глухой чаще леса. Не опасаясь быть обнаруженным, развёл костёр, подогрел предпоследнюю банку тушёнки, поужинал, и к большой досаде обнаружил, что воды у него осталось ровно на пару глотков.
Поднявшись рано утром, он зашагал дальше. Солнце уже вовсю палило, зной вытягивал из тела последнюю жидкость. Валерий ворочал сухим языком во рту, автоматически передвигая ногами. Лес стал редеть, чаще стали появляться открытые пространства, заросшие густой травой.
Этот шум возник постепенно и был сначала настолько слаб, что он не сразу обратил на него внимание. И только через какое-то время он с радостью понял, что, скорее всего, это шум от падающей воды. Он ускорил шаг, выйдя из кустарника, и не поверил своим глазам — в просвете между деревьями увидел падающий с каменистого утёса поток воды.
— Водопад! — в диком восторге закричал Валерий. — Вода! — и кинулся бежать. Шум водопада становился всё сильнее, слабый ветерок доносил от него влагу. Валерий пробрался через кусты, окаймляющие реку и, выйдя на пригорок, остолбенел. В чаше голубой и прозрачной воды плескалось с десяток чёрных мускулистых тел. На песчаном берегу валялась разбросанная одежда, металлическим блеском отсвечивало оружие.
Раздался чей-то крик, и несколько тёмных тел метнулось к берегу. Взбивая ногами воду, они выскочили на песок и кинулись к пирамиде составленных автоматов.
Ступор у Валерия прошёл — он попятился назад и ломанулся через кустарник. Гулко прозвучала автоматная очередь, свист пуль над головой заставил его кинуться на землю и поползти по траве. Сзади раздавались крики. Валерий, вскочив, кинулся бежать через край поляны. Забежав за деревья, он обернулся. Ветви кустов зашевелились, и на поляну выскочило несколько чёрных голых мужиков с автоматами в руках. Сделав несколько шагов, они насторожённо огляделись, один поднял оружие и, ведя стволом слева направо, выпустил весь магазин в сторону леса.
Валерий упал на землю, слушая, как пули щёлкают по ветвям и стволам деревьев. Стрельба стихла, Валерий приподнялся и взглянул в просвет между стволами. Ещё пару минут голые простояли, о чём-то переговариваясь, затем повернули назад. Он сел, прислонившись к дереву, вытер потный лоб и стал внимательно вслушиваться. Ожидание оказалось недолгим. Раздались голоса и на поляну, со стороны реки, вышла группа солдат. Раздался громкий голос — все стихли и, вот цепочка вооружённых людей двинулась через поляну. “Двенадцать человек”, — пересчитал Валерий. Он подождал ещё с десяток минут, потом, не выходя на поляну и обогнув её лесом, стал осторожно пробираться к водопаду. В этот раз прежде, чем выходить к воде, внимательно осмотрелся. Никого не было. Но он не торопился — ещё и ещё раз всё просматривая вокруг.
На берегу громоздились огромные каменные глыбы, когда-то отколовшиеся от скальной стены, с которой сейчас падал грохочущий поток. Валерий зашёл за одну из глыб, сбросил с плеч рюкзак и, нагнувшись, стал черпать ладонями воду — пил и никак не мог напиться…
Он успел отмахать солидное расстояние, когда, выйдя из редких кустарников, уткнулся в банановую рощу. Сидя в тени, он с жадностью уплетал спелые плоды. Выстрелы, раздавшиеся неподалёку, заставили вскочить на ноги. Он замер, напряжённо вслушиваясь — стрельба то усиливалась, то затихала. Вдруг выстрелы раздались совсем близко. Валерий, забросив рюкзак за спину, бросился в противоположную сторону. Петляя между деревьями, он завернул за очередной банан и чуть не столкнулся с выскочившим ему навстречу человеком. Они одновременно остановились — на Валерия испуганными глазами смотрел молодой негр в потрёпанной униформе с автоматом в руках.
“Партизан”! — мелькнуло в голове у Валерия. Солдат с изумлением рассматривал стоящее перед ним существо: заросшее лицо, лохматая голова, изодранная одежда. Руки его дрогнули, он поднял автомат — ствол остановился на уровне груди Валерия. Тот инстинктивно попятился назад, нога за что-то зацепилась и, потеряв равновесие, он упал навзничь. Это его и спасло — грохочущая очередь прошла над его головой.
Хватаясь руками за ветки, он вскочил на ноги и замер — ствол автомата вновь уставился на него. “На этот раз он точно не промахнётся”, — тоскливо подумал Валерий, смотря в зрачок ствола. Негр передёрнул затвор и, оскалив зубы, нажал на спуск. Клац! — металлический щелчок заставил его вновь передёрнуть затвор. И снова — осечка, видимо, в рожке закончились патроны.
Валерий, не зная, что предпринять, замер на месте. Негр оказался проворнее его, он отбросил бесполезный автомат в сторону и выхватил висевшую на поясе пангу. Описав сверкающий полукруг, она широким лезвием едва не чиркнула Валерия по груди. Оскалив зубы, негр вновь взмахнул длинным ножом. “Надо что-то с этим делать, иначе он меня точно зарежет!” — Валерий отступил на шаг назад — лезвие вновь свистнуло в сантиметре от тела.
Уверенный в итоге схватки, солдат вдруг прыгнул в сторону Валерия и снова взмахнул пангой. Тот пригнулся — он явственно услышал свист лезвия над головой, и в свою очередь бросился на противника. От его удара телом негр кувыркнулся через голову и выронил пангу из руки. Воспользовавшись моментом, Валерий сбросил на землю рюкзак. Он совсем забыл, что у него на поясе висит в кобуре “Стечкин”.
Между тем негр снова поднимался с земли, нащупывая выроненную пангу. “Нельзя дать ему ещё один шанс воспользоваться оружием”. Валерий прыгнул в его сторону, наступил на носок его ноги и с разворота нанёс сокрушительный удар в подбородок. Зубы негра клацнули, он подпрыгнул, нелепо взмахнул руками и рухнул на землю. Тяжело дыша, Валерий выпрямился и посмотрел на поверженного противника. Он нагнулся, положил пальцы на шею лежащего — стук пульса его успокоил. “Жив, обыкновенный нокаут”. Его насторожил какой-то шорох за спиной, но обернуться и посмотреть он не успел — ослепительная вспышка сверкнула в голове, затем наступила темнота.
ГЛАВА 31
Сознание медленно, короткими рывками возвращалось к нему. Он осознал, что сидит на земле, опираясь спиной на что-то твёрдое. Вокруг теснилась толпа вооружённых солдат, они с любопытством, изумлением, а некоторые и со злобой смотрели на него. Раздался чей-то властный голос, толпа расступилась, и к Валерию подошёл молодой, и явно старший среди этих людей. Внимательно его оглядев, офицер произнёс несколько фраз.
“Лейтенант какой-то там армии Мазанги и он спрашивает — кто я такой”, — сквозь гул в голове понял Валерий смысл вопроса.
— Ай эм рашен пайлот. Я — русский пилот.
— Рашен пайлот? — удивлённо повторил офицер. Видимо, в его сознании никак не вязалось утверждение Валерия с его внешним видом. Лейтенант вновь недоверчиво оглядел его: грива полуседых волос, заросшее бородой измождённое лицо человека неопределённого возраста. Единственно в чём лейтенант был уверен, — что это белый человек.
Двое солдат, подойдя к Валерию и подхватив его под руки, помогли подняться с земли. Голова закружилась, он на миг закрыл глаза, борясь с тошнотой. Кто-то толкнул его в спину.
Они подошли к двум, стоящим среди деревьев, грузовикам. Сначала они ехали по лесной дороге, затем выскочили на открытое пространство. Где-то через час езды дорогу перегородили несколько толстенных стволов деревьев, специально положенных на дороге так, что их нужно было объезжать на малой скорости. Из-за кустов к машинам подошли несколько вооружённых людей. Перебросившись с лейтенантом несколькими фразами, стоящий впереди махнул рукой, и машины стали лавировать между лежащими стволами. Проехали мимо небольших окопов, вырытых на обочинах дороги и обложенных брустверами из камней, на которых были установлены тяжёлые пулемёты и пара безоткатных орудий.
Машина рывком увеличила скорость. Минут через десять за очередным поворотом показались строения. Покружив некоторое время по узким улочкам, они выскочили на железнодорожный переезд. Метрах в двухстах от него машины вкатили на просторную площадь перед большим трёхэтажным зданием в виде буквы “П”.
Спрыгнув с машины, Валерий поморщился — боль в затылке опять напомнила о себе. Лейтенант кивнул ему, приказывая следовать за ним. Они пересекли площадь и вошли в центральный вход. Длинный коридор вёл мимо дверей, у одной лейтенант остановился и, постучав, вошёл, оставив Валерия с автоматчиком.
Через некоторое время дверь распахнулась, и лейтенант жестом приказал ему войти в кабинет. Здесь, по сравнению с влажным зноем улицы, царила прохлада — работал вмонтированный в окно “кондишен”, рокоча, как поршневой самолёт на взлёте. За огромным столом с массивными деревянными тумбами сидел приземистый коренастый человек с круглой физиономией. На погонах светились звёзды, говорящие о том, что хозяин кабинета имеет звание полковника.
Взглянув на Валерия, полковник вдруг расплылся в ослепительной людоедской улыбке. Он осматривал лётчика, как диковинный музейный экспонат, продолжая скалить зубы. Наконец, выкатился из-за своего стола и, подойдя к Валерию, подал ему руку. На довольно разборчивом русском языке, хозяин кабинета произнёс:
— Добро пожаловать в наши края, господин русский пилот! Я — начальник местного гарнизона, военный комендант города, полковник Освободительной армии Мазанги Барнабе Мобуку.
— Валерий Сибирцев, русский пилот, — пожав ему руку, ответил лётчик.
— Садитесь вот сюда, на стул! — гостеприимно повёл рукой полковник. — Так, так, значит русский пилот! И каким образом русский пилот оказался в этих краях? В таком вот, — полковник смолк, подыскивая подходящее выражение на русском языке — в таком э… э… виде? Мне доложили, что встреча с нашими солдатами оказалась для вас не очень гостеприимной. Надеюсь, вы понимаете, что одна из причин этого — ваш внешний вид. Давайте забудем эту неприятность, тем более что вы тоже в долгу не остались. И… прошу вас рассказать всё с самого начала.
Рассказ Валерия занял немало времени. Он опустил только то, что работал на Министерство обороны. Не стал рассказывать и о том, что был в деревне во время налёта вертолётов.
— Да-а, — протянул полковник, когда Валерий закончил. — Невероятно! Расскажи мне кто-нибудь такую историю с чьих-то слов — я бы ни за что не поверил. Фантастика! А вы сможете показать, где упал ваш самолёт? Вот карта.
Валерий подошёл к большой карте Мазанги, висящей на стене кабинета. Нашёл городок Нгоронги. Прикинув на глаз направление от городка в сторону Банги-Нова и расстояние, которое они прошли после взлёта, он уверено ткнул пальцем в карту. — Где-то здесь, в этом районе.
Полковник, засопев, оглянулся на лейтенанта, находившегося всё это время в кабинете. Затем недоверчиво уставился на Валерия: — Невероятно! — вновь воскликнул он. — Вот это место, где вы столкнулись с нашими солдатами. — Взяв со стола линейку, он соединил ею эти две точки и зашевелил губами. Подсчитав, сложил губы трубочкой и изумлённо присвистнул:
— Невероятно! Расстояние между этими двумя точками составляет триста восемьдесят километров по прямой. Учитывая, что вы шли через джунгли, огибая болота, то получается километров четыреста пятьдесят. Возможно — больше! И это не где-нибудь, а в наших экваториальных джунглях! И это расстояние преодолел не местный житель, а белый, европеец! Через джунгли, таящие в себе многочисленные опасности, с отсутствием соответствующего питания, временами без воды. Просто не верится!
Он ещё раз осмотрел Валерия с ног до головы, скептически скривив губы. Похоже, он не до конца уверовал в эту, как он выразился, фантастическую историю. Увидев, что Валерий побледнел — то ли от холода, то ли состояние лётчика вообще оставляет желать лучшего — полковник что-то сказал лейтенанту, тот в ответ щёлкнул каблуками.
— Вижу, кэптен, что вы неважно себя чувствуете. Лейтенант проводит вас в гарнизонный лазарет, там вас осмотрит наш доктор. Потом вас накормят, и вы будете отдыхать. Есть какие-нибудь вопросы, пожелания? — полковник важно прошествовал за свой стол.
— Да, господин полковник, я бы хотел получить назад свои вещи, что забрали ваши солдаты. Там у меня предметы туалета и вообще… — Валерий посмотрел на хозяина кабинета.
— Конечно, конечно! Я сейчас же дам распоряжение вернуть вам всё, за исключением оружия. Кстати, откуда у вас этот русский пистолет? — полковник вытащил из кобуры “Стечкин”.
— Всё очень просто, господин полковник. С нами летел военнослужащий, капитан, который погиб, как и остальные. Я и позаимствовал у него.
— Хорошо, — недоверчивый взгляд коменданта смягчился. — Вполне правдоподобно. Идите, отдыхайте, — рука его легла на трубку зазвонившего телефона.
Сопровождаемый лейтенантом Валерий вышел на улицу. Дневное пекло вызвало на теле пот — озноб сразу прошёл.
Валерий сбросил ботинки и вытянулся на железной кровати, застелённой лёгким солдатским одеялом. В лазарете его осмотрел гарнизонный врач, заявивший, что ничего страшного нет, возможно, лишь лёгкое сотрясение мозга. Смазав чем-то рану на голове, он посоветовал дня два отлежаться. После лазарета лейтенант отвёл его в столовую, там Валерия накормили, и всё тот же лейтенант привёл его в маленькую комнатку в другом крыле здания.
Он лежал и бездумно смотрел на потолок. Веки стали тяжелеть… Вот снова над ним шелестят листьями вековые деревья, раздаются крики птиц, визжат обезьяны, назойливо звенит мошкара. Спотыкаясь, напрягая силы, он бредёт, отмахиваясь от гнуса, прорубаясь сквозь переплетения кустарников и лиан. Он снова в джунглях…
ГЛАВА 32
— Кэптен, кэптен! — кто-то тряс его за плечо. Валерий открыл глаза, непонимающим взглядом уткнулся в склонившееся над ним тёмное лицо.
— Да, да, — кивнул он, узнав лейтенанта. Приподнявшись, сел на кровати, пытаясь понять, какое сейчас время суток. Видимо, лейтенант понял это, он дважды крутанул пальцем по циферблату своих наручных часов.
— Что? Я проспал целые сутки? — недоверчиво спросил Валерий, подбирая слова на французском языке.
— Да, целые сутки! — восхищённо подтвердил лейтенант, улыбаясь во весь рот. Он быстро затараторил что-то. Валерий понял, что полковник спрашивал о нём, что нужно сходить в столовую, и что в гарнизоне только о нём и говорят!
Дождавшись, когда лейтенант закончит свою речь, он объяснил, что хотел бы подстричься и вымыться. Видимо тот его понял, минут через десять привёл с собой худого африканца. В душе, куда его, подстриженного, привёл лейтенант, Валерий сбрил бороду и вымылся под слабой струйкой тёплой воды. Он долго стоял под ней, ощущая невообразимое наслаждение.
Надев свою лётную форму, которую он пронёс через все мытарства, взглянул на себя в маленькое зеркальце. На него смотрели не голубые, как раньше, а серые, чуть отдающие голубизной, усталые глаза. Волосы, большая часть которых были седыми, слегка кудрявились. По впалым щекам от крыльев носа пролегли две глубокие морщины.
— Да, уж — не Ален Делон, — усмехнулся он своему отражению. — Впрочем, это не такие уж и большие потери за последние месяцы.
Полковник от изумления открыл рот, увидев входящего в его кабинет Валерия. Он медленно встал из-за своего монументального стола и, подойдя, недоверчиво оглядел его.
— Невероятно! — воскликнул комендант. Похоже, это было одно из любимых его выражений. — Совершенно другой человек! Вас, мой кэптен, совершенно невозможно узнать! Прошу, садитесь!
Валерий, поблагодарив, опустился на стул. Полковник, одобрительно кивнув, вернулся за стол.
— Господин полковник, я приношу вам свою благодарность за гостеприимство, а также хочу попросить вас о содействии моему возвращению домой. Рассчитываю, что вы мне поможете.
— Да, я уже сообщил о вас моему командованию и обратился с просьбой решить ваш вопрос. — Полковник пододвинул к себе рацию, и что-то проговорил в микрофон. Выслушав ответ, виновато развёл руками: — Пока из штаба ничего нет. Так что вам придётся немного побыть здесь. Я надеюсь, что в главном штабе найдут решение вашего вопроса. А пока отдыхайте, набирайтесь сил. Место у нас здесь относительно тихое, боевые действия идут вдалеке.
Они ещё некоторое время поговорили, потом телефон стал звонить чаще. Поняв, что полковнику сейчас не до него, Валерий пошёл к себе.
“Итак, — лёжа на кровати, Валерий стал оценивать своё положение. — Я нахожусь в одном из гарнизонов антиправительственных войск. В городе, который расположен далеко от района боевых действий. Только мне от этого не легче. Нужно как-то выбираться отсюда…”
Прошло ещё несколько дней. Как-то утром Валерий был разбужен рёвом двигателей, криками и топотом ног в коридоре. Вскочив с кровати подошёл к окну. Несколько бронетранспортёров,выезжали на дорогу. Из выхлопных труб танков тоже вырывались клубы дыма, вот первый из них плавно тронулся с места, пристраиваясь за бронетранспортёром. На грузовики с прицепленными орудиями садились солдаты. Вот площадь покинул последний танк, за ним двинулись и машины.
“Интересно, куда это они? Что-то случилось, коль так быстро гарнизон покинул базу. Нужно будет поинтересоваться у полковника”. Его он увидел только в обед. На вопросы Валерия тот махнул рукой, мрачно смотря в тарелку:
— У нас большие проблемы на восточном фронте. Противник бросил в бой свежие части с большим количеством бронетехники и прорвал нашу оборону в районе города Мубомо, это в шестидесяти километрах отсюда. Мубомо окружён. Мы получили приказ: силами нашей бригады прорвать окружение. Сегодня утром большая часть нашего гарнизона была брошена на прорыв. Какая сейчас там обстановка, — неизвестно. Никаких сообщений оттуда нет.
Полковник замолчал, отодвинул тарелку и, не закончив обед, ушёл. Валерий, меряя шагами комнату, переваривал услышанное. “Похоже, положение на фронте для них ухудшилось. Долго этот Мубомо не продержится. Тогда правительственные войска возьмутся за наш городок, в этот момент и нужно будет уйти отсюда. Сейчас же остаётся только ждать”.
Но через несколько дней его положение осложнилось. Как-то после обеда зашёл лейтенант и сообщил, что полковник приглашает его к себе. “Интересно, зачем это я так срочно ему понадобился? — гадал Валерий. — Мы же виделись два часа назад за обедом”.
В кабинете, кроме полковника, сидел майор Жан-Люк, с ним он познакомился как-то в столовой. Полковник суетливо передвигал лежащие па столе предметы: рацию, письменный прибор, пепельницу, ручку — он явно находился в замешательстве. Нависло неловкое молчание, потом полковник поднял на Валерия глаза:
— Так, господин русский пилот, оказывается вы не тот, за кого мы вас принимаем. Так-то вы платите за хорошее к вам отношение!
Валерий с недоумением смотрел на него.
— Я не понимаю, господин полковник. Что случилось?
— Молчать! — треснув по столу ладонью, завопил тот. — Он не понимает! Вы наглец, мсье!
Валерий был сбит с толку.
— Послушайте, полковник, вы можете спокойно, без крика, объяснить мне, что произошло? В каких смертных грехах вы меня обвиняете? — спросил Валерий.
Полковник аж взвился над столом:
— Он ещё прикидывается! — вновь срываясь на крик, заорал он. — А что вы скажете вот на это?
Он схватил со стола лист бумаги и потряс им, злобно сверля Валерия вытаращенными глазами.
— Что это? — Валерий смотрел на лист, соображая, что же может там быть.
— Хорошо, — успокаиваясь, заговорил хозяин кабинета. — Вот что нам прислали из главного штаба. Гражданин России Вэлери Сибирцофф по контракту с авиакомпанией “Нордстар” работал командиром самолёта “Антонов-32”. В течение полугода выполнял задания Министерства обороны так называемого правительства Мазанги, перебрасывая на самолёте личный состав воинских подразделений, оружие, боеприпасы. Ну, что вы скажите на это, мсье русский пилот? Оказывается, вы лжец! Вы ничего не сказали о своей работе на этих предателей!
— Теперь ясно, — Валерий, не дожидаясь приглашения, сел на стул. — Просто я хотел обезопасить себя. По-моему, так бы на моём месте поступил любой здравомыслящий человек, не правда ли?
— Кто и как бы поступил на вашем месте — сейчас это никого не интересует. Вот вы кто, получается? — И не ожидая ответа, полковник отрубил, как судья, оглашая приговор и стукнув по столу: — Наёмник! На-ём-ник! — почти нараспев повторил он. — А у нас с наёмниками разговор короткий. К стенке и пиф-паф! Ясно?! Вашу судьбу будет решать наше верховное командование. А пока передаю вас в руки нашей службы безопасности — майора Жан-Люка. — Комендант махнул рукой, как бы говоря, что разговор окончен. При этих словах майор встал и что-то крикнул, — на пороге вырос автоматчик и Жан-Люк указал Валерию на дверь.
ГЛАВА 33
Держась за стальные прутья оконной решётки, Валерий смотрел во двор. Первые несколько дней заточения Валерия водили на допросы к Жан-Люку. Он отвечал майору в общих чертах. Упирал на то, что выполнял со своим экипажем только перевозки, а какими-то сведениями военного характера не располагает. После нескольких допросов контрразведчик явно потерял к нему интерес. Да и сведения, которыми располагал Валерий, были устаревшими — последние несколько месяцев он скитался по джунглям.
…Его раздумья прервал стук в дверь, солдат принёс ему обед — маниок, кусок лепёшки, небольшую жареную рыбу и кружку кофе. Нехотя сжевав рыбу с лепёшкой и не притронувшись к опостылевшему маниоку, он маленькими глотками выпил горячий кофе. Мысли крутились вокруг одного и того же вопроса: “Что делать?”
“Ждать решения своей судьбы военными властями? Вот возьмут и шлёпнут, как наёмника. Выведут из камеры, поставят к стенке и все дела”. От этих мыслей Валерий зябко передёрнул плечами. “Бежать? Просто так отсюда не выйти. Можно ночью попроситься в туалет, напасть на конвоира, отобрать автомат, а что дальше? Чтобы выйти наружу, нужно преодолеть решётку, которая перегораживает эту часть коридора, возле неё ещё один часовой. Где гарантия, что он не поднимет тревогу, когда я пригрожу ему оружием? Но даже если я выйду из здания, куда идти? Впрочем, можно двинуться на восток по железнодорожному пути. Переезд находится метрах в двухстах отсюда, главное добраться до него, а там по шпалам на восток — самый короткий путь!”
Следующий день оказался рекордным на сюрпризы. Утром, в отдалении, послышался знакомый звук, который стал быстро усиливаться. Это же вертолёт! Он подскочил к оконной решётке. Из-за крон высоких деревьев со стороны поднимающегося солнца выскочил знакомый силуэт. Сверкнув остеклением кабин, накренившись, вертолёт с рёвом пронёсся над тихим городком и, сделав круг, ушёл на восток. “Это же Алексей со своими ребятами! И не знает, что только что пролетел над моей головой”… Появление вертолёта над городом говорило только об одном — скоро сюда подойдут правительственные войска.
Где- то после обеда послышался гул моторов. Валерий подошёл к окну, гул усилился, и вот к воротам подкатил один танк, за ним второй, третий… Следом двигались бронетранспортёры, колонну замыкал десяток тяжёлых грузовиков, с которых стали прыгать солдаты. У одной машины откинули борта и стали сгружать раненых. На большинстве из них белели бинты.
Немного спустя, в коридоре послышался шум, топот, в камеру ввалилось несколько солдат с матрацами в руках. Увидев Валерия, они столпились у порога, с любопытством разглядывая его. Раздался чей-то голос, солдаты расступились, и в комнату вошёл офицер. Валерий замер — на него смотрели со знакомого лица, видимо не узнавая его, глаза Куму.
— Старший лейтенант Куму!- он бросил взгляд на его погоны: — Простите, господин майор, вы не узнаёте меня? Видимо я здорово изменился с тех пор — год назад мы сидели в одной камере тюрьмы Банги-Нова, — Валерий грустно улыбнулся.
Нахмурившись, майор внимательно вгляделся в него, потом лицо его посветлело:
— Не может быть, вы?! Кэптен Вэлери? Что вы тут делаете? Как вы оказались здесь?
Он подошёл и схватил Валерия за руку, взволновано смотря на него:
— Не верю своим глазам!
…Он ещё долго молчал после того, как Валерий закончил свой рассказ. Потом посмотрел на него и покачал головой:
— Как вы всё это смогли вынести, кэптен? Приходиться удивляться, что вы до сих пор живы. Наверное, на небесах у вас есть сильный ангел-хранитель. Что же касается вашей дальнейшей судьбы — это я постараюсь выяснить. Здесь, в штабе, служит мой земляк.
— Ну, а как вы, Куму? Расскажите о себе. — Валерий видел перемены в нём: в волосах появилась седина, на лице — морщины и взгляд был уже не тот, что у молодого старшего лейтенанта.
— Что я? Воюю. Когда нас перевели из тюрьмы в фильтрационный лагерь, мы сумели бежать. Потом перебрались на территорию, которую контролировали наши вооружённые силы. С тех пор и воюю, сейчас командую батальоном. Только вот дела наши в последнее время ухудшились.
Куму понизил голос, стараясь, чтобы его не услышали солдаты:
— Наши части сильно потрёпаны в последних боях, не хватает техники. Пополнение людьми идёт через мобилизацию, можете себе представить выучку таких солдат. Возросло дезертирство. Словом — ничего хорошего…
— Выход всегда есть, майор. — Валерий сочувственно посмотрел на него, ему было жаль этого умного и честного человека. — Вы здравомыслящий человек, Куму, и вы не можете не видеть, что эту войну вам не выиграть. Не лучше ли сложить оружие? Вы сможете сохранить жизни тысячам своих земляков, они так нужны вашей стране!
Куму, сидевший с опущенной головой, выпрямился и посмотрел на Валерия:
— Я не нарушу присяги. Это моя дорога и я не сойду с неё до конца. — Он невесело усмехнулся: — А вы заметили, кэптен, что мы с вами разговариваем на эту тему не первый раз?
— Господин майор! — раздался вдруг голос. Они оглянулись, подошедший сержант щёлкнул каблуками: — Начальник гарнизона приглашает вас на совещание.
Куму встал:
— Я постараюсь всё узнать о вас.
Вновь появился он только под вечер. В комнате было пусто, солдаты ушли на ужин. Майор сел, снял кепи. Валерий смотрел на Куму, ожидая, что он скажет.
— Я поинтересовался у Жан-Люка относительно вас. Так вот, кэптен, через несколько дней начнётся эвакуация, верховное командование посчитало оборону этого города нецелесообразной. Вас, Вэлери, хотят перевезти в нашу так называемую столицу — центр провинции Нубомо и там отдать под суд военного трибунала — как наёмника. Сами понимаете, какой приговор может вынести трибунал в условиях войны. Вам нужно бежать. Я помогу вам. Постараюсь завтра узнать, когда вас хотят отправить отсюда, и тогда прикинем, как лучше осуществить ваш побег. А сейчас я пойду — не нужно, чтобы нас видели вместе.
В эту ночь Валерий почти не спал. Было душно, кто-то из солдат, спящих вповалку, храпел. С улицы доносился треск цикад, слышались чьи-то крики и приглушённые вопли — извечные звуки тропиков. Он смотрел на кусочек неба, видимый в окне, ярким звёздам не было никакого дела до чьих то бед и переживаний…
Как же он устал от всего этого… Устал от скитаний. Устал от мыслей, что может случиться с ним сегодня или завтра. Устал от надоедливого звона гнуса. Устал от зноя и духоты. Взять бы сейчас горсть снега в руки — не было бы большего счастья. В глазах защипало, он коснулся их рукой и почувствовал влагу.
“Что-то ты расчувствовался, дружок, нервы, что ли, сдают? — пожурил он себя. — Как говорят, ещё не вечер! Ну-ка прекратить разводить сырость! Мы ещё посмотрим — чья возьмёт!”
Вспомнив, что Куму обещал помочь, он немного успокоился. Смотря на мерцающие звёзды, Валерий нащупал фотографию, лежащую во внутреннем кармане. “Ничего, моя хорошая, всё будет нормально, надеюсь — мы скоро встретимся”. Вспоминая дочь, он так и уснул — с рукой на груди.
С раннего утра в расположении гарнизона началась суета. Во дворе развели костёр, туда подтаскивали и бросали в огонь какие-то бумаги. В грузовики, стоящие на площади, загружали вещи, по всему зданию раздавался топот ног и возбуждённые голоса.
В камеру вернулись солдаты, видимо, также участвовавшие в этом мероприятии, весело переговариваясь. Сержант, неожиданно царапнувший Валерия злым взглядом, что-то гаркнул — те сразу смолкли.
Несколько машин вывернули из-за бокового крыла здания, таща на прицепах орудия, и остановились напротив ворот. Колонна солдат подошла к ним, раздалась команда — солдаты полезли в кузова машин. “Они вывозят арсенал”, — понял Валерий.
Майор Куму пришёл, когда солдаты ушли на ужин. Он сел и кивнул Валерию:
— У нас мало времени, буду говорить кратко. Вас хотят увезти завтра утром — вместе со штабом. Я приду за вами перед рассветом. Мы осторожно выбираемся из здания. Доходим до железнодорожного переезда и идём по путям на восток. Километрах в двух я спрятал под мостиком солдатский мешок, в нём немного продуктов и фляга с водой. Я вас провожу до этого места, а дальше пойдёте один. Уверен, что рано или поздно вы столкнётесь с армейским дозором. Когда встретитесь с ними, начинайте кричать, что вы — русский лётчик.
Помолчав, Куму добавил:
— Думаю, всё должно получиться. Так что будьте готовы, а я пошёл.
— Документы! — вспомнив, воскликнул Валерий.
— Какие документы? — Куму, подошедший к двери, обернулся.
— У меня нет с собой никаких документов. Здесь забрали всё, даже документы моих погибших парней. Как же мне теперь быть?
Куму постоял в раздумье, потом покачал головой:
— Придётся с этим смириться, Вэлери. Документы, скорее всего в сейфе у Жан-Люка, оттуда нам их не достать. Это сейчас для вас не главное. Главное — завтра утром! Постарайтесь хорошо отдохнуть.
Он посмотрел тревожным взглядом на Валерия и вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Ближе к утру Валерий задремал, хотя с наступлением ночи сон не шёл к нему. Почувствовав чьё-то прикосновение к себе, он открыл глаза и увидел лицо майора, с прижатым к губам пальцем. Куму кивнул головой в сторону двери, и Валерий, натянув ботинки, осторожно двинулся мимо спящих солдат к выходу. Он не заметил, что один из них открыл глаза и посмотрел им вслед.
Выйдя в коридор, Валерий последовал за майором. Они прошли мимо караульного, спящего на стуле, — его автомат лежал на полу. Майор повернул в противоположную от центрального входа сторону и открыл небольшую дверь рядом с лестницей, ведущей на второй этаж.
Они осторожно выскользнули наружу. Было тепло и влажно, всё вокруг расплывалось нечёткими пятнами — стоял туман.
— Туман, — прошептал Куму, — это хорошо. Идите за мной и старайтесь не шуметь.
Они прошли вдоль стены до угла корпуса. Оглядевшись, майор быстрыми шагами подошёл к железной ограде. Один из прутьев был отогнут. Протиснувшись через щель, они нырнули в кусты, которые росли сразу за оградой. Сзади раздался какой-то стук. Они замерли, прислушиваясь, но звук не повторился, и Куму взмахом руки позвал его за собой. Молча они дошли до переезда и повернули на колею. Было по-прежнему тихо, только стало немного светлее.
— Ну, кажется, всё самое сложное позади, — повеселевшим голосом сказал Валерий.
— Будем надеется, — проронил в ответ майор, шагая мерным шагом по шпалам. Они замолчали. Через несколько минут молчание нарушил Куму:
— Скажите, Вэлери, после того, как вас освободили из тюрьмы, встречали моих сослуживцев? Мы были вместе тогда на вечеринке: капитан Филипп, майор Макс, капитан Густав.
— Как же! Встречались и не один раз. Капитан Филипп теперь полковник и командир авиабазы в Банги-Нова, а заместитель у него — подполковник Густав. Майор Макс тоже полковник и руководит авиабазой ВВС в столице.
— Рад за них, я всегда знал, что когда-то их оценят по достоинству, — с грустной ноткой в голосе произнёс майор. — Тихо, — вдруг прошептал он. — Мне послышался какой-то звук сзади, похожий на хруст камней под ногами. — Куму с Валерием внимательно всматривались в пелену тумана. — Наверное, послышалось, — проронил Куму. Они прошли ещё немного, и майор воскликнул:
— А вот и наш мостик! — Действительно, впереди виднелись железные поручни ограждения. В этот момент сзади раздался топот и чей-то голос окликнул:
— Майор! — Они обернулись. Сзади сквозь туман к ним быстро приближались три тени.
— Вот оно, — проговорил майор, нахмурясь. — Обождите здесь, кэптен. Я пойду, выясню, кто это преследует нас.
Валерий замер на месте, глядя, как Куму, расстегнув кобуру, двинулся навстречу трём неясным фигурам. Короткий говор пришедших был прерван гневным голосом майора. Внезапно он отпрыгнул назад — раздался грохот выстрелов, заглушённый короткой автоматной очередью.
Валерий ошеломлённо смотрел на происходящее, как на какой-то кошмарный сон. Дёргаясь и размахивая руками, три человека рухнули на землю. Четвёртый — Куму — медленно опустился на колени и замер, склонив голову на грудь.
— Господи, майор! Куму!- подбежал к нему Валерий. Он нагнулся и приподнял его голову, тот держался рукою за живот — сквозь пальцы сочилась кровь, на груди стремительно расплывалось красное пятно. На Валерия глянули искажённые болью глаза майора:
— Нелепо… вышло… — Слова давались ему с трудом. — Вэлери… выстрелы… уходи…
Он не договорил — изо рта хлынула кровь, глаза потухли, тело, вздрогнув, повалилось набок.
Потрясённый Валерий, перевернул его на спину и закрыл мёртвому глаза. Лицо майора было строгим и спокойным. Валерий несколько минут постоял над ним, чувствуя, что сейчас не выдержит и заплачет, он выдавил сквозь ком в горле, — прощай, друг! Потом, ничего не видя вокруг, медленно побрёл к поручням мостика.
Он не видел, как приподнял голову тяжелораненый сержант. Всхлипывая от боли, разрывающей его живот, он слабеющей рукой нащупал автомат. Смотря сквозь надвигающуюся предсмертную пелену в глазах на удаляющийся размытый силуэт человека, он поднял оружие и нажал на спуск. Валерий, идущий как во сне, выстрелов не услышал. Что-то сильно и больно ударило его в спину. Вспыхнул ослепительный свет, боль тут же исчезла, стало легко-легко. Ему показалось, что он приподнялся над землёй и плавает в воздухе, радостный и счастливый. Маленькая девочка — его дочь, бежит навстречу ему, звонко смеясь и протягивая к нему свои тоненькие руки.
— Я свободен! Я, наконец, вернулся! — громко крикнул он на весь мир, и тут же свет померк, и мгла сомкнулась над ним…
— Войдите! — Майор, командир батальона правительственных войск, занявших городок без единого выстрела, сидел в кабинете сбежавшего военного коменданта города. Оторвавшись от бумаги, он поднял голову. В кабинет вошёл капитан, командир батальонной разведки.
— Ну, что у тебя, разведчик? — ему нравился этот молодой и энергичный офицер.
— Господин майор, я со своими бойцами подошёл к городу по железной дороге. Километрах в двух отсюда мы наткнулись на пятерых убитых, лежащих на путях. — Капитан пожал плечами:
— Какая-то странная история…
— Почему странная? — с утра майор был настроен философски: — Идёт война, а на ней, как известно, иногда и убивают…
— Так-то оно так. Четверо из убитых — солдаты повстанческого батальона “Гепард”.
— “Гепард”, говоришь? Один из боеспособных в их вооружённых частях, да и командование батальона у них на высоте. Так, что ты сказал? Четверо из “Гепарда”? А пятый?
— Из четверых — двое рядовых, ещё сержант, а четвёртый… судя по найденным документам, сам командир батальона — майор Куму Мтетвузу. Погибли сегодня утром, тела ещё не совсем остыли. Да, а вот пятый… — капитан замялся.
— И что же пятый?
— Если четверо лежат почти рядом друг с другом, то пятый — метрах в десяти от них. Самое интересное, что он в штатской одежде. На нём изрядно потрёпанный комбинезон голубоватого цвета, а главное — он не местный.
— Что значит — не местный? — майор уставился на разведчика.
— Он — белый, европеец… Убит двумя выстрелами в спину.
— И что же получается? Сначала он перестрелял этих четверых, а потом кто-то из них, раненый, застрелил его? — приподняв брови, озадачено произнёс майор.
— Вряд ли, господин майор. Все четверо были вооружены, а у пятого оружия не было.
— Белый, европеец! Безоружный… — в замешательстве проронил командир батальона. Он помолчал, раздумывая. Потом вновь поднял глаза на капитана:
— Ты прав, разведчик. Действительно странная история. И, боюсь, мы никогда не узнаем, какая трагедия разыгралась там. Какие-нибудь документы были у этого, пятого?
— Документов никаких нет. Во внутреннем кармане комбинезона мы нашли только вот это.
Капитан протянул майору небольшой пластиковый прямоугольник — фотографию молодой девушки, с волнистыми, светлыми волосами и озорным взглядом больших голубых глаз.
— Красивая девушка, — заключил майор. — Кем же она была этому человеку? Что ты думаешь, разведчик? — спросил он, продолжая рассматривать фотографию.
— Судя по возрасту мужчины — скорее всего это его дочь, — ответил капитан.
— Да, странная история. Кто же был этот человек? Куда он шёл? Сплошная загадка, — майор замолчал, задумавшись.
Капитан, постояв несколько минут, переступил с ноги на ногу и негромко кашлянул.
Майор оторвался от раздумий:
— Что-то ещё, капитан? — спросил он.
— Что прикажите делать с телами, господин майор?
— Как что? Похоронить. Они же были нашими соплеменниками, пусть теперь успокоятся в родной земле. А пятого похороните отдельно. Возможно, он был нашим другом и шёл к нам.
Помолчав немного, он добавил:
— Передайте это моё указание начальнику службы тыла. И пусть сделают простую надпись на табличке — неизвестный. Нет, лучше — неизвестный европеец.
— Слушаюсь! — чётко ответил капитан и, повернувшись, направился к выходу.
Глаза майора остановились на фотографии.
— Капитан! — окликнул он разведчика:
— Возьмите это фото и положите туда, где нашли. Думаю, они должны быть вместе.
— Вы правы, господин майор. — Капитан взял фотографию и вышел из кабинета.
ЭПИЛОГ
Высокий, широкоплечий мужчина в нерешительности стоял на лестничной площадке перед квартирной дверью. Он несколько раз поднимал руку к кнопке звонка и вновь опускал. Наконец, решившись, нажал. Послышалась приглушённая трель, за дверью застучали каблуки. Дверь распахнулась — на пороге стояла светловолосая девушка, недоумённо рассматривая незнакомца.
— Здравствуйте! Вы — Женя Сибирцова, — утвердительно произнёс мужчина.
— Да, — ответила девушка. — А вот вас я не знаю. — Она, нахмурившись, смотрела на него: — Что вы хотите?
— Видите ли, Женя. Я недавно прилетел из Африки…
При этих словах девушка ойкнула, её рука ухватила его за рукав куртки:
— Вы из Африки? От папы? Он жив? — шквал вопросов обрушился на него. — Да заходите же в квартиру!
Щёлкнул язычок замка — дверь захлопнулась.
— Что же вы молчите? Скажите же! Что, папа жив? — на мужчину с надеждой смотрели её глаза. Увидев растерянность на его лице, она смолкла, глаза потухли: — А я-то подумала…
Она повернулась и пошла в глубь квартиры. Пришедший переминался с ноги на ногу в прихожей, не зная, что делать.
— Ну что же вы стоите? — тусклым, бесцветным голосом произнесла девушка. — Проходите вот сюда, на кухню. В квартире беспорядок, решила вот заняться уборкой.
Гость вошёл и сел на жалобно скрипнувший под ним табурет.
— Женя, мы работали вместе с вашим папой, я — техник его самолёта. Получилось так: я заболел малярией, и Валерий Игнатьевич настоял на том, что я должен остаться и лечиться, а они несколько дней обойдутся без меня. Я остался на вилле, а они улетели и больше не вернулись…
Он опустил голову. На кухне повисло тягостное молчание. Потом гость взглянул на девушку повлажневшими глазами.
— Получается, Женя, что он спас мне жизнь. Он был настоящим человеком, ваш отец, Женя.
— Вы говорите — был!—воскликнула девушка. — А я не верю, что он погиб! Вы слышите?! Не верю! Никто не видел его мёртвым! Я не верю, не верю, не верю!- она опустила голову на руки, лежащие на столе, худенькие плечи её задрожали.
Мужчина протянул свою сильную руку — широкая ладонь легла на волнистые пряди её волос.
— Прошу вас, Женя, не плачьте. Я до сих пор тоже не верю, что они все погибли. Когда никто не видел погибших, всегда остаётся надежда. Давайте будем надеется вместе…
Женя подняла голову, ладонью вытерла слёзы с глаз, по-детски шмыгнув носом.
— Вот так то лучше, — ласково улыбнулся он.
— А как вас зовут? — переставая всхлипывать, спросила Женя.
— Георгий Александрович, можно просто — Георгий, так что будем знакомы.
Он расстегнул куртку, вытащил из внутреннего кармана свёрток.
— Здесь тридцать две тысячи долларов, это заработал ваш отец. Получилось так, что я выполнял в экипаже роль сейфа, и вот настало время вернуть эти деньги родным.
— Так много… — произнесла Женя, недоверчиво глядя на свёрток.
— Ну что вы, Женя! Ваш отец заработал эти деньги, зачастую идя на заведомый риск. Так что не сомневайтесь — они вполне честные и по праву принадлежат вам. А где ваша мама, Женя?
— Мама? — произнесла она с пренебрежительной интонацией. — Мама далеко. На Багамах. Когда пришло известие, что папа пропал — она не долго горевала, — проговорила с горечью Женя. Глаза её вновь повлажнели:
— Через месяц она укатила со своим вздыхателем — банкиром во Францию. А теперь осваивает Багамские острова. И давайте не будем больше о ней. Кофе будете? Может быть, вы останетесь у нас переночевать? Квартира большая, места хватит. У меня живёт только подружка по университету, так что оставайтесь.
— Спасибо, Женя. — Георгий взглянул на часы, — у меня через час поезд. Рад был увидеть и познакомиться с вами. Вы такая, как рассказывал о вас отец.
Увидев, что её глаза снова наполняются слезами, он встал с табурета:
— Не плачьте, и будьте мужественны, Женя. Простите, что не смог как-то успокоить вас. Мне пора. Прощайте и будьте счастливы! — Он пожал осторожно узенькую ладошку девушки и вышел из квартиры, тихо закрыв за собой дверь.
Тук-тук, тук-тук, синхронно стучали колёса на стыках рельсов. Тук-тук, тук-тук…
Георгий невидящим взглядом смотрел в тёмное окно вагона. Единственный попутчик самозабвенно сопел на верхней полке.
“Ну вот, деньги переданы всем. Будьте спокойны, ребята. Я выполнил свой долг перед вами…” Он налил полный стакан коньяку из пузатой бутылки и выпил, даже не почувствовав вкуса.
…Перед ним вновь поплыли лица друзей, пропавших где-то в безбрежном море джунглей: беспечный гуляка Аркадий, хозяйственный и экономный Василий, доверчивый и ответственный Анри, строгий и добрый Валерий.
Где вы? Что с вами стало, ребята? Может кто-то из вас, оставшийся в живых, всё ещё бредёт по этим проклятым джунглям, выбиваясь из последних сил, измождённый и больной, тая в себе последнюю искорку надежды, что вот сегодня, сейчас, протянется человеческая рука и подхватит тебя, падающего на землю…
Но нет ответа, и только продолжают стучать колёса: тук-тук, тук-тук…
Где-то в Южном полушарии, на столичном аэродроме одной из африканских стран командующий ВВС республики знакомился с экипажем самолёта, который должен был работать в интересах Министерства обороны. Согласно контракту, заключённому с одной из авиакомпаний, работающих в этой стране.
Генерал подошёл к светловолосому крепышу и протянул ему руку.
— Командир самолёта Валерий Холодов, — представился тот, пожимая руку генерала.
— Вэлери? — голос генерала дрогнул.
— Да, Валерий, — недоумённо повторил пилот, — Холодов.
Генерал повернул голову в сторону полковника, командира авиабазы ВВС. Тот кивнул головой, поняв его.
— Так, значит кэптен Вэлери… — Генерал вновь остановил взгляд на командире самолёта. — А где в России ваш дом, кэптен Вэлери?
— Я из Сибири, господин генерал, — ответил пилот.
— Странное совпадение. Я знал пилота с таким именем, и он тоже был из Сибири… — задумчиво произнёс генерал. — Что ж, желаю вам и вашему экипажу удачи в полётах, кэптен Вэлери. И всегда возвращайтесь на базу. — Он прошёлся внимательным взглядом по экипажу и, прикоснувшись ладонью к козырьку кепи, пошёл к своей машине.
“Странный какой-то этот генерал, — подумал, глядя ему вслед, командир самолёта. — Впрочем, это нас не касается”. Он повернулся к своим парням:
— Ну, что, мужики?! Завтра начинается настоящая работа!
Он посмотрел на свой экипаж, засмеялся и окинул взглядом бездонное, без единого облачка, раскалённое африканское небо…
Шёл последний год ХХ века.
г. Талица