Опубликовано в журнале День и ночь, номер 1, 2006
* * *
Она уволится, когда
Сентябрь срежет это лето.
И, в общем, это не беда –
Любовь должна быть безответна.
И жизнь должна быть коротка,
Поэт быть должен одиноким,
Быть недоступна красотaа
Должна, должны быть сжаты сроки,
Должны быть сжаты кулаки,
Рождает гнёт земли алмазы,
Убей меня! Меня покинь!
Я говорю пустые фразы,
В моей руке не та рука,
И я совсем не с той гуляю.
Висят на небе облака
И ничего не означают…
* * *
Секунды сна хватает для того,
Чтобы успеть вдохнуть холодный воздух
Той ночи, где ты выбрала его
И уплыла, и делать что-то поздно.
Секунды сна хватает, чтоб собрать
Уехавших, забытых, дальних, близких
Друзей, и слушать их, и промолчать
О всем, что сам успел наделать низком.
И в памяти успею повторить
Все злые и ненужные поступки,
Понять, что ничего не изменить,
Когда ползу домой, не спавши сутки,
Секунды сна хватает, чтобы жить.
Движенье век, один кивок в маршрутке.
* * *
А руки её – не белые, и пальцы её – не тонкие,
И даже, сказать по совести, не помню её глаза,
А ведь сижу за полночь и корябаю эти строки я,
И холодно, и бессмысленно,
и дальше так жить нельзя,
И может, ещё исправлю всё,
из бездны из этой выйду, а?
И белого ветра в парус и футов семь кораблю,
Но всё равно сомневаюсь всё –
люблю? или просто выдумал?
И если такой вопрос задал,
то значит, что не люблю.
А значит – стихи напрасные.
Всё дёшево и неискренне.
Но, господи, за глаза эти
что ж стыдно мне так тогда?
И что же из неба чёрного с холодною укоризною
Не мной, не для ней зажженная,
глядит на меня звезда?
* * *
Убило женщину такси,
В котором я сидел.
Водитель недотормозил
Или недоглядел,
А, может, было решено
Всё свыше, и сейчас
Лишь волю выполнить его
Господь назначил нас?
Быть может, женщина грешна,
А может – вышел срок,
А может, ни при чём она,
И просто мир жесток,
А может, это высший знак
Поторопиться мне,
Едва ли важен я, дурак,
Но холодно спине.
Всем телом ощущаю лёд
Холодных цепких глаз,
И точно знаю наперёд,
Что именно сейчас
Уже выходит на маршрут,
Педали давит тот,
Чей тормозной короткий путь
Мой путь пересечёт.
Спешу дышать и жить спешу,
И знаю – не успеть,
И второпях стихи пишу,
Отодвигая смерть…
* * *
Сырая стынет тишина,
Промозгло тянет от окна,
И ясно всё особо чётко:
Всё просто, как стакан вина, –
Есть недоступная одна,
И есть доступная и водка.
Вот четверть века за спиной,
А чем богат и кто со мной?
И добрая, но мне чужая…
Я ей читаю о другой,
Как будто бы о ней самой
И перед этим выпиваю.
Мне больше не нужна семья,
Легла на дно душа моя,
И я гляжу с любовью в лица
Всех тех, кому приятен я,
И эти якобы друзья –
Всего лишь повод, чтоб напиться.
Лишь недоступная во сне
Приходит помолчать ко мне
И смотрит так, что кожа стынет,
И в этой мёртвой тишине
Нет выбора иного мне –
Жить для неё, иль просто сгинуть.
* * *
В парке убирают карусели
И шуршит пожухлая листва,
Парень в серой курточке осенней
Шепчет своей девочке слова,
Девочка смеётся, парень весел,
Именно для них, наверняка,
Кто-то над берёзами развесил
Белые резные облака…
Именно для них горят рябины
Красным очищающим огнём.
Осень одарила их единых
Этим запоздалым тёплым днём,
По любви, иль просто по удаче,
По судьбе, иль промыслом каким,
Этот день одним им предназначен,
Этот мир весь предназначен им…
Я ушёл, стыдливо, торопливо,
Сигарету надвое сломал,
Будто бы у этих двух счастливых
Что-то я нечаянно украл.
* * *
По слякоти осенней и грязи,
Не зная остановки ни минуты,
Влечёт меня маршрутное такси
По мне совсем не нужному маршруту.
По мокрому разбитому мосту,
Взрывая ночь соляровым дыханьем,
Тебя такси уносит в пустоту,
Меж нами умножая расстоянье.
Из тьмы во тьму, по жёваной листве,
По разноцветным от солярки лужам,
Машины мчат, чтоб дальше были те,
Кто больше всех сейчас кому-то нужен.
Эй, кто там есть? Помилуй и спаси
Всех тех, кого сейчас без сожаленья
В отчаянно различных направленьях
Несут сквозь ночь маршрутные такси.
* * *
Специалист ворочанья в постели,
Опять не сплю который час подряд,
А за окном пылает листопад,
Сырой октябрь, рассвет, конец недели,
Рабочие по улице спешат,
Стучит рогами заспанный троллейбус,
Гудят машины пешеходам: “стой”,
Угрюмый дворник всё сучит метлой,
А через час я встану и оденусь,
И на работу с мутной головой.
Так и живу, ни отдыха не зная,
Ни, в общем, спорных радостей труда,
Не зная счастья, чтобы без стыда.
Из полусна в бессонницу ныряю,
И знаю, так и буду жить всегда.
Так и ползу промежду сном и явью,
Потом зима – и дальше по кольцу,
Судьба не ходит к моему крыльцу,
Я точно ничего не угадаю
По нелюбимому её лицу.
Так и тяну – бессмысленно страдая,
Так не поняв, зачем я нужен здесь,
Зачем мне нужен мир огромный весь,
Кого-то жду, кого, и сам не зная,
Но если вправду ты на свете есть –
Когда-нибудь такой сырою ранью
Приди, и прекрати бессонный бред,
Приди, и заслони рукой рассвет,
Приди, чтоб оборвать моё дыханье,
Я так боюсь, что смерти вовсе нет.
* * *
Уносит ветер сигарету
И больше нечего терять.
Где свой закончу путь по свету,
Не в силах я предугадать,
Такой, быть может, ночью тёмной,
Под этим проливным дождём,
Я рухну на асфальт, пронзённый
Узорным выкидным ножом…
Игра в поэта и в пророка –
Смерть то боюсь, а то зову,
И доиграюсь, и до срока
Мой путь по жизни оборвут,
Все беды сам призвал невольно,
И сам виновен пред собой.
Живу затем, чтоб было больно,
Болит – и, значит, я живой,
И мне уже не измениться,
Не пережить всё по уму,
Осталось лишь перекреститься
И сплюнуть, и шагнуть во тьму.
БАЛЛАДА О МЕГАБАЙТАХ
И в ресницах спит печаль…
А.Вертинский
И в ресницах – отсвет монитора,
С вами мы болтаем ни о чём
И вообще почти что не знакомы.
Спутники, модемы, провода,
Сеть и миллионы одиноких.
Друг за другом мы пришли сюда,
На своих запутавшись дорогах,
Друг за другом мы бросались в сеть,
Захлебнувшись воздухом свободы,
Мы всегда боялись не успеть,
И сбежать спешили от чего-то,
По своим нехоженным путям
Мы пришли, обжились и остались,
Тихо левой скобкою грустя,
Тихо правой скобкой улыбаясь,
Мы разбросаны по городам.
Кто мы? Где и кем мы раньше были?
Нас соединяя, провода
Всех нас навсегда разъединили…
Мы забыли лица, имена,
Где-то по пути себя оставя,
Нынче гуглем вооружена
Наша избалованная память,
Знаю, чем американский друг
Нынче в Алабаме пообедал,
Как дела в столице и вокруг,
И не знаю, как зовут соседа.
Батареи апсов по углам,
Подавая свой визгливый голос,
Тянут, обеспечивая нам
Одиночества бесперебойность.
Сами мы давно уже не те,
В свете мониторов мы – лишь тени,
Так, под скрип модемов, в темноте,
Всё моё погибнет поколенье…
ПИТБУЛЮ ГЕНРИЕТТЕ, НА ДЕВЯТЬ ЛЕТ
Простуженный воздух слегка дрожит,
Ноябрьский бледен свет,
По первому снегу питбуль бежит
Ушедшей юности вслед.
Вот девять лет за твой спиной,
Но так же крепок дух,
Шкура прочна и всегда с тобой
Челюсти, лапы и нюх,
Ты научилась стоять всегда
Крепко, не дав слабины,
И своему врагу никогда
Не показать спины,
Ты накрепко знаешь, не зная слов,
Когда повернуть нельзя.
Я видел глаза настоящих бойцов,
И это – твои глаза,
Это бойцов настоящих кровь
В венах твоих течёт,
Тех, кто на помощь прийти готов
И подставить плечо.
Так что беги, разрывая снег,
И не жалей ни о чём,
И не печалься, когда во сне
Видишь себя щенком,
Покуда остры твои клыки
И возраст их не сточил,
Покуда лапы твои крепки,
Покуда хватает сил,
Беги, Генриетта, быстрей беги!
Свою догоняй весну!
Собачий бог, замерев, глядит
Сейчас на тебя одну.
г. Кемерово