Опубликовано в журнале Континент, номер 140, 2009
Культовые фигуры литературной Ярмарки
Владимир Сорокин
перед судом молодой критики
На VIII Форуме молодых писателей России в Липках, в октябре 2008 года, впервые был проведен мастер-класс журнала “Континент”.
Ожидалось появление на Форуме писателя Владимира Сорокина; и логично было предложить участникам мастер-класса обсудить его последнюю книгу рассказов “Сахарный кремль” (М., 2008). Сорокин так и не появился, но обсуждение состоялось. С некоторыми его результатами редакция посчитала полезным познакомить наших читателей. Авторы публикуемых текстов — молодые, только начинающие свой творческий путь литераторы, и именно поэтому нам показались достаточно интересными и репрезентативными их тексты, хотя собственно профессиональный их уровень и оставляет порой желать лучшего. Но о том, как нынешнее молодое литературное поколение смотрит сегодня на одно из культовых имен нашей недавней литературной ярмарки, бывшее своего рода модным брендом, публикуемые тексты все же дают определенное представление. Их авторы — уже приобретший известность молодой критик Сергей Беляков, аспирант МГУ, прозаик и критик Сергей Сиротин, недавно дебютировавший в “Континенте” статьей о Дарье Донцовой, и журналист из Калининграда, прозаик Екатерина Ткачева.
Сергей БЕЛЯКОВ
Ад для западника
О дух славян, скажи мне: где ты, где ты?
Москва, Рязань, Орел и Кострома!
Друзья кокошника и сарафана,
Узнайте, с кем сыграла шутку тьма,
Там я узрел Аксакова Ивана,
Завитого, одетого в пиджак,
С брелоками, под шляпой Циммермана,
В чулках и башмаках a la Жан-Жак…
<…>
Напрасно тень Аксакова молила:
“Отдайте мне поддевку и кафтан,
Мою Москву и гул ее трезвона!..”
Но черти перед ним, собравшись в караван,
Читали вслух творения Прудона.
Дмитрий Минаев. Ад (Подражание Данте)
Нирвана покажется правоверному мусульманину сущим кошмаром, а мусульманский рай с нагими девственницами в глазах христианина выглядит сатанинским соблазном. Ад — проекция наших страхов, доведенных до гомерических размеров. Банкир страшится нищеты, общительный человек — одиночества, обжора и пьяница — танталовых мук.
Антиутопия — не что иное, как описание социального ада, в который, при определенных условиях, могут превратиться государство и общество. Владимир Сорокин, создавая картины будущего ада, руководствовался, разумеется, собственными представлениями о мире, о России, о русской истории и русской судьбе.
Россия в 2028 году — тоталитарное полицейское государство. Власть сосредоточена в руках царя и его верных опричников, занимающих в довольно-таки сложной сословной иерархии новой России самое высокое место. Опричники “во имя государственных интересов” уполномочены творить насилие над всеми россиянами, начиная с лотошников и скоморохов и заканчивая окольничими и боярами. Россия висит на опричном крюке. Общество спаяно самодержавием, православием и опричным насилием. Опричники и Российский тайный приказ трудятся в поте лица, процветает доносительство, тюремные камеры переполнены, но проклятые враги народа и американские шпионы все не переводятся.
Сахарный кремль — ключевой, переходящий из рассказа в рассказ образ, символизирует тоталитарное слияние государства и общества, их “целокупность”. Поедание всеми героями сахарного кремля — что-то вроде поедания тотемного животного племенем первобытных дикарей. При посредстве сахарного кремля дети и взрослые, опричники и калики, деревенские жители и городские работяги приобщаются к тоталитарному кентавру — государству/обществу и к режиму опричного насилия.
В России 2028 года покончено с западничеством. Обе головы имперского орла смотрят на Восток. Европейские и американские товары, бренды, названия изгнаны из русского языка опричной метлой. Язык реформирован в духе шишковизма. Компьютер стал “умной машиной”, мобильник — “говорухой”, домофон — “переговорухой”, даже привычный магазин превратился в русскую лавку. Впрочем, россияне говорят вовсе не на языке XVI века, как решили иные рецензенты, а скорее на языке мещан и охотнорядцев первой половины XIX века, несколько разбавленном варваризмами китайского происхождения (китайский стал основным иностранным языком).
Быт и нравы России 2028-го приближены к старорусским, восстановлены порядки Домостроя, в умах царят невежество и средневековые предрассудки.
Россия в состоянии войны против Западного мира. Поскольку ресурсов для идеологической и, тем более, политической экспансии нет, опричная Московия ограничивается пассивной обороной. Страна отгораживается от мира Великой Русской Стеной. СМИ запугивают доверчивых россиян сказками про страшных европейских мегаонанистов.
К счастью, этот ад не вечен. Вот-вот кончится газ и самодержавно-опричный мир рухнет. Символический расстрел сахарного кремля окольничим Кубасовым предшествует неизбежному концу неодревнерусского тоталитаризма.
Страшно ли вам? Мне не очень. Так ли уж монструозен мир Владимира Сорокина? Так ли ужасна Россия 2028 года? Сорокин создает картину, которая мне вовсе не представляется пугающей. Вчитаемся в текст внимательней:
“— У моей жены был полюбовник.
— Это большой грех, конечно. Но Господь учит нас прощать грехи ближнему. Ваша бывшая жена, она покаялась?
— Покаялась. Ездила в Оптину замаливать грех.
— А вы ее наказали?
— Да. Я дважды водил ее в участок.
— Посекли ее там?
— Да”.
Это же замечательно! Значит, в России есть полиция, власть и закон! Полиция нравов занимается своим делом, а честные граждане не боятся зловещей “ментовки”, не обходят ее стороной. Какой разительный контраст с современностью!
Опричникам, правда, закон не писан (на то они и “кромешники”), но ведь в наши дни он не писан даже гаишникам, мелким чиновникам, бухгалтерам государственных учреждений, просто богатым людям, а так же их женам и любовницам.
Нет, совсем не страшна антиутопия господина Сорокина. Крестьяне Саша и Ваня из рассказа “Халютино” трудятся вместо того, чтобы пить разбавленный технический спирт или “ширяться”. Оцените нечаянный оптимизм Сорокина! Через двадцать лет, когда по всем расчетам и деревень-то русских не должно остаться, Саша доит коров, перерабатывает молоко на сметану, а Иван вместо того, чтобы отправиться за бодяжной водкой, везет сметану в город. Да это же научная фантастика!
Россия 2028-го страна сытости (даже зэки на строительстве Великой Русской Стены едят мясо три раза в неделю!) и окончательно победившей сексуальной революции. Чего стоит сцена гомосексуального полового акта в официозном патриотическом кино! На такое не отважились ни в наши дни, ни в растленные девяностые. Вот свобода так свобода!
Владимир Сорокин жестоко просчитался, когда вообразил, будто полицейское государство и есть абсолютное зло. Опричный режим 2028-го куда привлекательней постепенно рассыпающейся, деградирующей государственной власти в России 2008 года. Безвластие страшнее жестокой власти. Об этом великий критик говорил еще полтораста лет назад:
“Россия <…> представляет собою ужасное зрелище страны, где <…> нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей”. (Из письма В. Г. Белинского к Н. В. Гоголю).
Показательна историософская ошибка Сорокина. В основе “Сахарного кремля” и “Дня опричника” лежит общераспространенный миф об Иване Грозном — воплощении российской государственности — и связанный с ним миф об опричнине. Миф этот един для западников и почвенников. Западники (среди них и Сорокин) полагают, что жестокий правитель во имя укрепления государства тиранил общество, уничтожал недовольных, превращая жителей страны в государственных рабов. “Государство крепло, народ — хирел” (В. О. Ключевский). Почвенники думают примерно так же, но верят, что жертвы были не напрасны, репрессии — оправданы, а величие народа немыслимо без величия государства. На самом деле, Иван Грозный и его опричники не укрепили, а ослабили российское государство. Режим опричнины был кровавой вакханалией убийств, не имевшей ничего общего с режимом полицейского государства. Сама государственная система не совместима с таким внесистемным институтом, как опричнина, которая несла лишь анархию и хаос.
Считается, что цель настоящей антиутопии — предупредить общество, вспомним хотя бы хрестоматийный “1984”, напугавший очень многих интеллектуалов на Западе и свою миссию в общем-то исполнивший. Но сорокинское предупреждение малоценно. Писатель плохо проанализировал текущие процессы и сделал неверные выводы. Сорокинская антиутопия не может никого предупредить, так как основана не на анализе сегодняшних тенденций в развитии государства и общества, а на либеральном (идущем, впрочем, от славянофилов) мифе об исконной враждебности русского народа и российского государства. Основываясь на мифе можно написать не антиутопию, а сказку, вот Сорокин и написал такую веселенькую сказку для взрослых.
Екатеринбург