Баллада
Опубликовано в журнале Континент, номер 137, 2008
В номере, выходящем в дни восьмидесятилетнего юбилея Иона Друцэ, нам доставляет особое удовольствие представить нашим читателям новую, только что законченную им поэтическую балладу “Вечный пахарь”, в яркой, характерной для художественного мышления Иона Друцэ монументально-торжественной мифо-поэтической символике которой сконцентрированно выражена, как нам кажется, самая суть той высшей человеческой мудрости, к которой вывел нашего замечательного писателя, одного из подлинных классиков современной литературы, его долгий, трудный и славный писательский, человеческий и духовный путь.
Мы надеемся, что в особом контексте этого юбилея с интересом и признательностью будет встречена нашим читателем и посвященная творчеству Иона Друцэ статья молдавского театрального критика Виктории Федоренко, печатаемая нами сразу же после “Вечного пахаря”.
Ион ДРУЦЭ — родился в 1928 г. в селе Городише Сорокского уезда, Молдавия. Окончил Высшие литературные курсы. Автор многих книг прозы и драматургических произведений, в том числе биографических: “Возвращение на круги своя (Уход Толстого)”, “Апостол Павел”, “Ужин у товарища Сталина”. Живет в Москве.
Ион ДРУЦЭ
Вечный пахарь
Баллада
1
Руку на плуг
И озирающийся
Не достоин
Царствия Божия.
Великие слова,
Святые слова.
Увы…
Хотя бабушки
Таскали нас по храмам
С малых лет
И грамоте выучили рано,
Только к двадцати
Дошли до нас
Слова Завета.
И то!
Уловив суть,
Рассмеялись:
Кто это пашет,
Озираясь?!
Да и что там,
За нами,
Такого,
Чтобы вертеть головой
В двадцать лет?!
Не морочьте нам голову:
Есть поле,
Есть лошади,
Есть плуг.
Запрягаем.
Выезжаем.
Лошадки — огонь.
Плуг — чистая сталь.
Огромный круг земли,
Огромный мир вдали,
Огромнейшие небеса,
И сами мы —
Непостижимы.
Все с нас начнется
И нами же
Свершится.
Стало быть,
Пошла, гнедая!
Пошел, вороной!
2
Подбираются сомнения.
Слова Спасителя
О пахаре и плуге
Не дают покоя.
Само собой,
Много не напашешь,
Постоянно озираясь,
Однако без этого
Тоже не обойтись:
Там, за нами —
Наша вспашка,
Наш труд,
Наши мечтанья,
Друзья и недруги.
А еще дальше,
За холмом,
Вечерами светятся
Пара окошек.
Родное гнездо,
Родные голосочки,
Запах свежего хлеба,
Старинный кувшин,
Прохладный погребок,
Дурманящий дух
Виноградной лозы…
“А не рановато ли?” —
Шепчет на ушко
Ангел-хранитель.
И то сказать!
День в разгаре.
До вечера
Пахать да пахать.
Без вспашки —
Нет хлеба.
Без хлеба —
Жизни нет.
Стало быть,
Вперед, вороной!
Вперед, гнедая!
3
Начинает доставать
Демон-искуситель.
Что это за жизнь?!
Где нажитое добро?
Где друзья?
Где праздники?
Где те сладкие прегрешения,
О которых толкуют
На всех перекрестках?!
Сколько можно —
Пахать да пахать!!
Но тут же налетает
Откуда ни возьмись
Мой Ангел-хранитель
И крылышками
Заслоняет искушение.
“Опомнись, друг!
Куда тебя понесло?!”
“Да нет, я просто так.
Про себя. В помыслах”.
“Все несчастья поначалу
Зарождаются в помыслах.
Вспашка и загулы —
Вещи несовместимые.
Возложивший
Руку на плуг
И озирающийся
Предает свои посевы”.
“Возможно.
Но что делать,
Если мы на полпути?
Куда денем пройденное?
Предать забвению?
Но это значило бы,
Отказаться
От самих себя!
Кто же тогда
Пахать-то будет?”
“Рожденные
Под звездой пахаря”.
“То есть опять же я?”
“Опять же ты”.
“Как же я буду пахать?
Одной половинкой —
Без своего прошлого?!”
“Почему — без прошлого?
Прошлое и так
Живет в тебе,
И имя ему —
Внутренний голос.
Только не надо
В нем копаться,
Не сооружай из него
Сладкую муку, чтобы,
Казнясь на каждом шагу,
Разрушать самого себя”.
“Что же делать?
Как жить без прошлого,
Если мы
Что ни день
Торчим на перекрестках?!
У кого найти опору?
Кого спросить дорогу?”
“Помолившись с утра,
Посвятив свой день
Духу созидания,
Поставь себя
Под его защитой
И — возложивши
Руку на плуг —
Паши и сей,
Не озираясь”.
“Это и есть,
Жизнь человеческая?!
Так мало нам дано?”
“Это вовсе не мало.
Пахота —
Это хлеб.
Хлеб —
Это жизнь.
А жизнь дарована свыше.
Пахать и сеять —
Это значит
Множить дары Господние.
Это самое великое,
Самое заветное
Из всего,
Что только может быть”.
Пахарь тяжело вздохнул.
Простите, вы, те,
Что остались за нами.
Вперед, гнедая!
Вперед, вороной!
4
Завет Господа
О пахаре и плуге —
Это уже наша судьба.
Наша суть.
Конечно, трудно
Всю жизнь
Шагать за плугом,
Не озираясь.
Прошагав день,
Версту за верстой,
Под вечер
Надоедает все.
Устали глаза,
Устала душа,
Руки-ноги устали.
Бедные лошадки
Плетутся еле-еле.
Распрягаем.
Поим. Кормим.
Сами садимся
На свежую борозду,
А сидящий на борозде —
Птица вольная.
Смотрим налево,
Смотрим направо,
Смотрим и туда,
Куда нельзя было.
И Бог ты мой!
Какое это счастье
Пройти еще раз
Исхоженными тропами!
Случайно встретить то,
Что встречено было,
Услышать то,
Что услышано было,
Обнять еще раз то,
Что обнято было,
Поклясться еще раз…
“Клятва — это грех!”, —
Шепчет на ушко
Ангел-хранитель.
“Нет, я так, шутя”.
“Клятва в виде шутки —
Это еще больший грех”.
Господи Иисусе,
Прости нам
Грехи наши тяжкие…
5
Одна тоска.
Поле рассохлось.
Кони сдали,
Плуг разболтан,
Борозда —
Одни огрехи.
Боже праведный,
Кто поднимает нас
Ни свет, ни заря
И гонит в поле.
Исполнили же
То, что была наше!
Поле свое распахали
Вдоль и поперек!
Засевали вовремя,
Собирали в сроки.
Выкормили, вырастили,
На ноги поставили.
Бывало, грешили, —
Кто без греха?
Попробуй век прожить,
Не озираясь!
Однако свой долг
Пред людьми
И перед Богом
Исполнили.
Очаг еще теплится,
Лампада веры светит,
И Ныне, отпущаеши
Раба твоего,
Владыко,
Яко видеста очи мои…
Стоять, тупые твари!!
Кто взмахнул кнутом?
“Я”, — говорит Ангел.
“Да разве может
Такой ангелочек
Поднять такой кнут,
Да еще взмахнуть им?!”
“Конечно, не могу”.
“Но как же ты
Погнал моих коней?!”
“Шепнул тебе на ушко,
Что вспашка —
Это хлеб,
Хлеб —
Это жизнь,
А жизнь дарована свыше!
И тогда твоя рука сама…”
Верно, это я взял кнут,
Потому что
Истинный пахарь
Не бросит борозду,
Не доведя ее до конца.
Ну же, вороной!
Наляжем, гнедая!..
6
Беда за бедой.
Но главная беда —
Это наше поле.
Опять запустили.
Сорняки душат
Посев за посевом,
А пахарей все нет.
Это горе —
Тяжкий грех,
Ибо поле —
Это хлеб,
Хлеб —
Это жизнь,
А жизнь дарована свыше,
Ее нужно свято…
Пустующее поле —
Это знак беды.
Допустить нельзя…
Кряхтя, собираемся,
На ощупь запрягаем,
На авось выезжаем.
Поле — одна мука.
Земля окаменела.
Плуг выворачивает
Глыбу за глыбой.
Пыль слепит глаза.
Ни плуга, ни коней
Ничего не видать.
Пашем вслепую.
Да и то сказать,
Некуда смотреть,
Некого выглядывать!
И поле пройдено,
И жизнь прожита.
То, что было наше,
Уже отошло,
А то, что пришло,
Уж как бы и не наше.
“Не греши, остановись,
Вслушайся в тишину”, —
Шепчет мой Ангелочек.
Останавливаю коней.
Вслушиваюсь.
В самом деле,
Где-то за холмами
Мается подросток.
Тихо так, в кулачок,
Всхлипывает.
Наверняка, из наших.
Хлеборобы свое громкое
Уже выплакали,
Теперь всхлипывают.
Не приведи, Господи,
Умолкнут совсем.
Потерпи, дружок,
Вот-вот допашем,
Вернемся,
Затопим,
Накормим,
Даст Бог,
И на ноги поставим.
Дай дотянуть борозду.
Дорога совсем близка.
Она вот уже, рядом.
Еще чуток, моя гнедая…
Еще чуть-чуть, мой вороной…
7
Это —
Когда
Ни сил,
Ни желаний,
Ни поля,
Ни лошадок,
Ни этого, как его,
Ну, то, на которое,
Возложивши руку,
Не озираются…
Вертится на языке,
Никак не вспомню.
Сдали руки,
Сдали ноги.
Сидим в тенечке,
На мягком,
Но ни мира,
Ни покоя.
Поле! Вот наше горе,
Наша вечная беда.
Веками залитое
Потом и кровью,
Преданное и поруганное,
Осиротевшее,
Оскудевшее,
Одичавшее.
Земля без устали,
День и ночь,
Вопиет,
Зовя пахарей,
Потому что вспашка —
Это хлеб,
Хлеб —
Это жизнь,
А жизнь-
Она дарована свыше!
Отчуждение пахаря
От своего поля,
Отчуждение поля
От своего пахаря —
Это отпадение от Бога,
Потрясение основ,
Конец света!
Мы-то что,
Мы ко всему привыкшие,
Но земле нашей,
Венцу творений Создателя,
Символу вечности
Видеть свой закат
Невмоготу,
И потому
Она день и ночь,
Охрипшим голосом,
Зовет пахаря:
Ауууу! Ауууу!
………………..
Все в пустую.
Уж не рожают
Наши бабы пахарей.
В поисках лучшей доли
Наши жены,
Наши дочери
Разошлись по белу свету.
Гнездятся, где смогут,
Рожают, где придется,
От кого случится.
Наши мужики
В полупустых домах,
В полупустых деревнях
Стакан за стаканом,
Все по больницам,
Да по тюрьмам.
Угас род пахарей,
Ушел в свою землицу.
Что поделаешь,
Такова наша планида.
Сижу и плачу,
Как малое дитя.
“Чего плачешь?” —
Спрашивает Ангелочек.
“От одиночества плачу”.
“Да не останется пахарь
Никогда одиноким!”
И вдруг поле,
Мое родное поле,
Пришло утешить меня.
Под голыми ступнями
Вдруг задышала
Теплая борозда,
В ладонях хруст
Срезанных корней
Степного бурьяна.
А то еще вот
Вдали замаячил
Друг юности
Горизонт.
Машет платочком,
Подает знаки.
Хотя, похоже,
Там еще кто-то,
Знакомый, похоже…
Бог ты мой!!!
Из сладкого тумана,
Из немыслимой дали
Выплывает и расходится
По холмам и долинам
Чарующий девичий голос.
Да это же она,
Песня юности моей!..
Как же она начиналась?
Я непременно должен
Вспомнить песню юности,
Ибо, если я когда и жил
На этом свете,
Только тогда и жил,
Только тем и жил.
……………………..
Горизонты, пылая,
Все ближе и ближе.
Песня разворачивается
Во всю ширь,
Во всю мощь,
Еще миг!
Еще стих,
Еще шаг…
Но вдруг поле,
Заброшенное,
Запущенное,
Одичавшее поле,
Встав на дыбы,
Возопив к небесам,
Рухнуло,
Хороня под собой
И пахаря,
И песню его молодости.
“Не надо было прошлое ворошить”, —
Сказал Ангел-хранитель. —
Прошлое может дать жизнь,
Но может и лишить ее”.
После чего
Все утихло,
Угасло,
Оцепенело
И только по небосклону,
Высоко-высоко,
Далеко-далеко,
Неслась пара коней,
Волоча по облакам
Опрокинутый плуг.
Mосква
2007–2008