Опубликовано в журнале Континент, номер 135, 2008
От редакции
В предыдущем номере журнала мы напечатали материалы большого круглого стола, проведенного редакцией “Континента” на тему “Христианство и демократическая культура”. Мы отметили тогда, что этот круглый стол — только первое из обсуждений, которые мы планируем провести, чтобы попытаться наметить и коллективно осмыслить возможные пути решения одной из самых, на наш взгляд, актуальных и острых проблем современной России — возможности и перспектив возникновения в нашей стране широкого общественно-политического движения того типа, которому во всем мире привычно соответствует термин “христианская демократия”. Напомним, что к этой теме журнал не раз подступался уже и раньше (в частности, в 129-м и 131-м номерах — во втором-третьем и четвертом выпусках “Дневника редактора” И. Виноградова), но теперь мы намерены сделать ее одной из стержневых в разделе “Россия и мир”, энергично и постоянно держать ее в поле нашего внимания. Ближайшая перспектива — проведение второго круглого стола, где планируется обсуждение тех вопросов, которые в конце первого “стола” были поставлены перед участниками главным редактором “Континента”, а также и ответов на эти вопросы, — или уже данных участниками обсуждения (и напечатанных там же), или тех, которые только еще будут получены нами, как мы ожидаем, от ряда наших авторов. И эти выступления мы тоже, разумеется, напечатаем.
В рамках подготовки к этому обсуждению была задумана и данная публикация. Это — обзор основных подходов к теме христианской демократии, выработанных западной политической и религиозно-общественной культурой ХIХ–ХХ веков, — обзор, представленный фрагментами из нескольких обобщающих работ на эту тему, вышедших на русском языке, а также некоторыми другими текстами. Учитывая крайнюю скудость литературы такого рода в российском медийном пространстве, а соответственно и чрезвычайно слабую осведомленность в ней нашей широкой читающей публики, мы сочли, что такой обзор будет небесполезен для всех, кто не останется равнодушен к обсуждению на страницах нашего журнала столь сложной и острой темы, едва ли не первостепенно значимой для грядущих исторических судеб России.
I. Исходные доктрины
Из книги Александра Щипкова “Христианская демократия в России”1
Формированию социального учения Католической церкви способствовали энциклики папы Льва XIII, включая “Rerum Novarum” (Исходя из новых обстоятельств, 1891), в которой определялась роль церкви в условиях индустриального общества. Описание кризисного состояния современной цивилизации, базирующейся на светской гуманистической, а не христианской культуре, занимает существенное место в социальном учении. Источник кризиса видится в неверном понимании сущности человека в отрыве от Бога. Построение мира без Бога обращается против человека, поскольку последний оказывается в духовном вакууме. Учение развивалось в последующих церковных документах2, наиболее известным из них стало окружное послание II Ватиканского собора “Gaudum et Spes” (Радость и надежда, 1965).
Учение представляет собой совокупность общественно-политических, экономических и этических концепций. Окружное послание “Радость и надежда” утверждало независимость церкви, которая не связывает себя ни с одной из существующих политических, экономических и социальных систем. Одновременно церковь настаивала на своем праве вмешиваться в мирские дела, давая им нравственную оценку, основанную на евангельском учении. Церковь должна судить о том, согласуются ли основы конкретного социального строя, формирования или организации с Евангелием. Под “социальным” понимаются все сферы человеческой деятельности: семья, экономика, политика, право, культура.
Церковь как собрание верующих должна быть независимой от государства, но она не должна быть от него отделена, поскольку отделение несовместимо с сотрудничеством. Обе структуры — автономны. Социальная доктрина не является политической программой, не дает конкретных технических ответов на проблемы общественной жизни, но указывает принципы общежития:
1. Принцип единства и нерасторжимости брака.
2. Принцип неприкосновенности права на жизнь.
3. Принцип первенства человека над обществом.
4. Принцип природного равенства всех людей.
5. Принцип национальной и международной солидарности.
6. Принцип необходимости и законности частной собственности.
7. Принцип вспомогательности (солидарности) между социальными слоями (например, работником и работодателем).
Первенствующая роль в жизни общества отводится мирянам. Миряне имеют специфическое божественное поручение в созидании общества. Они не должны противопоставлять религиозную, профессиональную и социальную сферы деятельности. Они обязаны участвовать в делах общества и осознавать свою ответственность в процессе его преобразования.
Развиваясь, социальное учение Католической церкви оказывало на протяжении всего XX века колоссальное влияние на формирование политической мысли. Христиане получили нравственную основу, утвержденную церковным документом, для активного участия в политической жизни государства. После Первой мировой войны в Европе начали появляться христианско-демократические партии; они полагали в основу своей программы принципы социальной доктрины, интеллектуальный потенциал которой начинал действовать помимо воли своих создателей. Одной из первых (1919) стала Итальянская народная партия, основанная священником Луиджи Стурцо.
После Второй мировой войны христианская демократия достигла больших успехов, особенно в Германии, и завоевала значительную часть не только католического, но и протестантского электората3. Опираясь на принцип международной солидарности, заложенный в социальной доктрине, идеологи Христианско-демократического союза (ХДС) Германии выработали концепцию христианского интернационализма, и в 1961 году возник Всемирный христианско-демократический союз, переименованный позже в Интернационал христианской демократии (ИХД). В 1990-е годы эта организация играла заметную роль в жизни христианских партий в России <…>
Отношения между Католической церковью и христианскими демократами не были простыми. Церковь не поощряла прямого прихода христиан в политику, призывая ограничиваться социальной сферой4. Процесс политического созревания приводил христианских демократов к нарушению церковного запрета. В дальнейшем многие христианско-демократические партии предпочли дистанцироваться от католической церкви, порой исключая из названия слово “христианский” и сохраняя лишь христианский дух в своих программах. Чаще всего они называли себя “народными партиями”, демонстрируя историческую преемственность с партией Луиджи Стурцо.
Политическая идеология христианской демократии формировалась внутри единого христианского мышления, стремясь перешагнуть узкие конфессиональные границы. Тем не менее необходимо различать католические и протестантские влияния.
Параллельно католическому социальному учению, вышедшему из Европы, в Соединенных Штатах, где преобладает протестантизм, развивалось свое понимание социальной активности христиан. К началу XX века в США возникло движение социального евангелизма, основоположником которого стал баптистский священник Уолтер Раушенбуш (1861–1918)5. <…> Будучи молодым священником, У. Раушенбуш проповедовал в трущобах Нью-Йорка и столкнулся с нищетой и тяготами жизни низшего сословия. На фоне всеобщего обострения политических конфликтов социальная несправедливость вызывала в душе священника страстное сопротивление. Размышляя о путях преодоления социального зла, он пришел к выводу, что победить его можно лишь построением на земле Царства Божьего. Раушенбуш писал: Главная цель христианства состоит в том, чтобы преобразовать человеческое общество в Царство Божье путем восстановления всех человеческих отношений и преобразования их в соответствии с волей Бога6. Раушенбуш рассматривал возможность преодоления пороков общества не с помощью прямого вмешательства христиан в общественную жизнь, а через самосовершенствование человека: чистый сердцем христианин, соблюдающий евангельские заповеди, преобразится сам и преобразит окружающих, а через них и весь мир. Отсюда вытекала мысль, что социальное зло можно искоренить миссионерской деятельностью. Постепенная евангелизация, по мнению Раушенбуша, будет формировать общественное мнение, которое в свою очередь положительно повлияет на политиков, бизнесменов и общество в целом. Идеи социальной евангелизации получили широкое распространение и, как отмечает Л. Н. Митрохин, оказали едва ли не решающее влияние на либерально-буржуазное крыло российских баптистов7.
В начале XX века в России функционировали два крупных религиозных объединения баптистского направления: Союз русских баптистов и Всероссийский союз евангельских христиан. Обе церкви поддерживали тесные отношения с баптистскими церквами Германии, Англии, США. Оба союза входили во Всемирный союз баптистов. Во Всемирных конгрессах баптистов в Лондоне (1905) и Филадельфии (1911) активное участие принимали русские делегации, а лидер евангельских христиан И. С. Проханов был избран вице-президентом Всемирного союза баптистов. Русские баптисты были знакомы с организационной структурой западных протестантских церквей, получали от них финансовую поддержку и следили за развитием протестантской мысли8.
В 1905 году по инициативе одного из лидеров русских меннонитов П. М. Фризена возникла политическая организация — Союз свободы, правды и миролюбия, в которую помимо меннонитской вошли баптистская и евангельско-христианская церкви. В Центральное бюро Союза вошли такие видные деятели баптизма, как И. С. Проханов, Н. В. Одинцов, И. М. Староверов. Союз свободы, правды и миролюбия явился первой в России конфессиональной партией, которая ставила перед собой конкретную политическую цель — вхождение во властные структуры через участие в предстоящих думских выборах. Исследователь христианских политических организаций России начала XX века А. И. Клибанов <…> характеризует Союз свободы, правды и миролюбия как партию конституционно-демократической ориентации с религиозно-нравственной и социальной окраской и прямо называет ее “социально-христианской”9. Партия Фризена выступала за конституционную монархию, отстаивала всеобщее избирательное право, всеобщее и бесплатное обучение детей, отмену государственной опеки и субсидирования всех исповеданий, воскресный отдых и узаконение сотрудничества между рабочими (служащими) и работодателями10.
Союз свободы, правды и миролюбия просуществовал недолго, распавшись в 1906 году вследствие внутренних противоречий. Организованную политическую деятельность протестантов в течение многих лет возглавлял основатель Всероссийского союза евангельских христиан И. С. Проханов. В 1908 году он создает Русский евангельский союз, в документах которого последовательно проводилась мысль о необходимости обновления церкви и религиозной “реформации”. В Русский евангельский союз, так же как и в Союз свободы П. Фризена, входили разные протестантские церкви, что свидетельствует о его политических задачах. Вслед за Прохановым они утверждали, что “социальные свободы принесет России не политическая революция, а религиозная реформация”11. Один из лидеров русских баптистов В. Г. Павлов писал: “Мы должны повторить нашу весть об обновлении человечества посредством принятия Евангелия; мы должны говорить людям, что новый век может наступить лишь чрез возрожденных людей”12. Преемственность идей Раушенбуша очевидна.
После Февральской революции и падения российской монархии, в марте 1917 года Иван Проханов создает Христианско-демократическую партию “Воскресение”, продолжая развивать идеи “социальной евангелизации” и формулировать их применительно к российским условиям:
установление демократической республики как наиболее совершенного образа правления для государства и наиболее отвечающего учению Христа;
полная свобода веры, слова, печати, обществ, союзов, собраний и народностей;
устранение всех сословных и всяких других ограничений, осуществление равноправия женщин;
социально-экономическое законодательство на основе полной справедливости к трудящимся классам;
отчуждение в пользу народа удельных и монастырских земель за вознаграждение, определяемое законодательными учреждениями;
преобразование России в Союз автономных областей под наименованием Соединенные Штаты Российской Республики; объединение всех государств в один “Всемирный Союз государств”;
отделение церкви от государства; равенство всех религиозных общин, церквей и исповеданий перед законом, а также и вневероисповедного состояния;
полная свобода религиозной проповеди;
пересоздание церкви на началах Евангелия по образу церкви времени Христа и Его апостолов, описанной в Новом Завете;
упразднение иерархии и восстановление равенства всех членов церкви; в церкви могут быть только служители, свободно избираемые и поставляемые церковью из достойных лиц;
введение в богослужение народного языка вместо малопонятных языков; активное участие в богослужении членов церкви.
Программные установки партии “Воскресение”13, впервые в России назвавшей себя “христианско-демократической”, показывают, что И. Проханов пытался учитывать современные российские условия: социальную напряженность и падение авторитета Российской православной церкви. Основные положения данной программы касались социальной справедливости и были не только тесно связаны с идеей реформации религиозной жизни, но прямо из этой идеи вытекали.
В том же 1917 году Проханов основал газету “Утренняя звезда” — для выражения евангельской точки зрения на религиозные, политические, общественные, экономические, научные и литературные вопросы. Программу “Воскресения” он комментирует так: Все пункты религиозной программы могут быть осуществлены только частью законодательным путем, но главным образом при посредстве свободного религиозного творчества, путем убеждения и вдохновенного слова проповеди14.
Официальная церковь опасалась новых идей, но принципы “социальной евангелизации” находили отклик в интеллектуальном слое православной общественности. Закрепощенность Православной церкви государством, которое понуждало ее к выполнению порой полицейских функций, церковный бюрократизм и сервилизм по отношению к власти провоцировали в православной мыслящей среде стремление к религиозной реформации. Между официальными представителями церкви и обществом росла стена непонимания. Русский философ С. Н. Булгаков (1871–1944), совершивший эволюцию от марксизма к христианству, знавший и церковь, и освободительное движение, считал необходимым вести одновременную борьбу как с пороками внутри церкви, так и с безрелигиозностью революционеров. В 1905 году он основал партию “Союз христианской политики”, программа которой сформулирована в его статье “Неотложная задача” (1905).
Булгаков считает, что социалистическая идея преследует благородные цели установления социальной справедливости, но невозможность ее реализации заключается в том, что она базируется на философской почве атеистического гуманизма, на “религии человечества, но без Бога и против Бога”15. Государственную церковь, равнодушную к социальному злу и отталкивающую тем самым народ от христианства, Булгаков обвиняет в распространении безбожия. Он видит задачу христианской политики в христианизации социалистических идей: христианин не может и не должен быть индифферентен к задачам политики и общественности, выдвигаемым современностью16. Определяющее направление христианской политике дают заповеди Христа. Учение о Богосыновстве, говорит автор “Неотложной задачи”, утверждает абсолютное достоинство человеческой личности как образа Божьего. Он подчеркивает, что непоколебимые основы всякого освободительного движения — идеал свободы личности17. Однако укоренению нравственной основы в освободительном движении мешает поврежденность человеческой природы, следовательно, с исправления этой природы и следует начинать.
Авторитарному государственному устройству Булгаков противопоставляет свободный союз самоуправляющихся общин и видит идеальное будущее устройство мира в организации “Всемирных Соединенных Штатов”. Спустя двенадцать лет эту идею почти слово в слово повторит И. С. Проханов в программе партии “Воскресение”. Христовы заповеди одеть и накормить нуждающегося в настоящее время, по мнению Булгакова, можно выполнить только посредством сложной социальной техники18. Он добавляет: Все это совестно и скучно говорить и доказывать, и было бы совершенно излишне на Западе и в Америке, где движение так называемого христианского социализма давно не новость, но, к сожалению, приходится у нас19. Здесь автор прямо указывает интеллектуальный источник создаваемого им Союза христианской политики.
Союз христианской политики не обрел организационной формы и вошел в историю только как памятник философской мысли. Во II Государственную думу Булгаков баллотировался как беспартийный кандидат, был избран от Орловщины и стал одним из деятельных депутатов. Позже С. Н. Булгаков вовсе откажется от идеи христианского партийного строительства, бросив в 1917 году знаменитую фразу: Нередко высказывается пожелание о том, чтобы у нас возникла самостоятельная партия христианских социалистов. Однако едва ли можно разделить это пожелание. Пусть социалисты делаются христианами, а через то христианизируется и их социализм, но выступать с проповедью особой партии христианского социализма — это значит принижать вселенские глаголы христианства20. Но и здесь Булгаков, которого по праву можно назвать одним из предтечей современной русской христианской демократии, остается верным идее социальной евангелизации.
Из энциклики папы Иоанна Павла II “Сотый год”
(Centesimus annus) (1991)
Глава V. Государство и культура
46. Церковь ценит демократическую систему в той мере, в какой система эта обеспечивает гражданам право политического выбора, гарантирует им возможность избирать и контролировать правителей или, если понадобится, менять их мирным путем. Тем самым она не станет потворствовать образованию небольших правящих группировок, которые узурпируют государственную власть в своих интересах или в идеологических целях.
Подлинная демократия возможна лишь в правовом государстве и на основе правильного представления о человеке. Для нее нужны условия, при которых индивидуум мог бы развиваться, получая образование и истинные идеалы, а общество становилось “личностным”, создавая структуры, где люди работают вместе и вместе несут ответственность. Теперь нередко говорят, что демократическая форма политической жизни хорошо уживается с агностицизмом и релятивизмом в философии. Тех, кто убежден, что знает истину и твердо ее держится, считают ненадежными с демократической точки зрения, ибо они не верят, что истину определяет большинство или что она меняется вместе с политическим равновесием. Надо заметить в связи с этим, что, если вообще нет окончательной истины, которая руководила бы политической деятельностью, очень легко манипулировать идеями и убеждениями в интересах власти. История показывает, что демократия без прочных ценностей скатывается к открытому или слегка прикрытому тоталитаризму.
Церковь не закрывает глаза и на опасность фанатизма и фундаментализма среди тех, кто во имя идеологии, претендующей на научную или религиозную значимость, полагает, что вправе навязывать другим свое понимание истины и добра. Xристианская истина — не такая. Вера наша — не идеология, а потому не тщится загнать в строгую схему изменчивые политические реальности и признает, что жизнь человеческая осуществляется в истории по-разному, всегда несовершенно. Более того, Церковь неизменно почитает свободу, постоянно настаивая на богоданном достоинстве личности.
Однако свобода достигнет полноты, только если примет истину. В мире, где истины нет, свобода теряет самые свои основания; человек открыт разгулу страстей, игре явных или тайных обстоятельств. Христианин жив свободой, он ей служит, непрестанно предлагая другим известную ему истину в силу своего миссионерского призвания (см.: Ин 8:31–32). Он чуток ко всякой крупице правды, какую только увидит в жизни и культуре людей и народов, но, беседуя с другими, всегда утверждает то, что сообщили ему вера и здравое владение разумом.
47. Теперь, когда рухнул и коммунистический тоталитаризм, и многие другие режимы “национальной безопасности”, мы видим, что — конечно, не без конфликтов — в мире распространяется демократический идеал и большая забота, большее внимание к правам человека. Но именно поэтому нужно, чтобы, перестраивая свои системы, народы подвели под демократию подлинное, прочное основание, открыто признав эти права. Среди самых важных — право на жизнь, включающее право ребенка развиваться в материнской утробе с момента зачатия; право жить в единой семье и в атмосфере, способствующей развитию личности; право развивать разум и свободу в поисках и познании истины; право участвовать в разумном использовании материальных ресурсов земли и зарабатывать этим трудом на жизнь себе и своим близким; право свободно создавать семью, иметь и воспитывать детей, ответственно используя свою воспроизводительную силу. В определенном смысле источник и синтез этих прав — религиозная свобода, то есть право жить по истине своей веры, согласно с богоданным достоинством своей личности.
Даже в странах с демократическим правлением права эти не всегда уважают в полной мере. Мы говорим не только о соблазне абортов, но и о разных срывах внутри демократий, которые иногда словно бы теряют способность принимать решения, направленные к общему благу. То, чего требует общество, не всегда рассматривают по справедливости, нравственно; в игру вступает скорее политическая и финансовая мощь тех, кто эти требования поддерживает. Такое падение политических нравов порождает в конце концов апатию и недоверие; чувствуя, что их обманули, люди разочаровываются и все меньше участвуют в общественной жизни. Из-за этого труднее сообразовывать частные интересы с общим благом. Ведь общее благо — не просто совокупность интересов; интересы эти надо согласовать на основе уравновешенных, иерархических ценностей. В конечном счете это невозможно, если неправильно понимают достоинство и права личности.
Церковь уважает законную автономию демократического строя, не предпочитая тех или иных учреждений или уложений. В политическую сферу она вносит одно: глубокое почтение к достоинству личности, явленному во всей полноте в тайне Воплощенного Слова.
<…>
54. В наши дни социальное учение Церкви уделяет особое внимание человеку, включенному в сложную сеть отношений современного общества. Гуманитарные науки и философия помогают понять, что человек занимает в обществе центральное место, а ему самому — осознать себя как “социальное существо”. Однако только в вере открывается ему, кто он такой, и только от нее исходит социальное учение Церкви. Черпая из сокровищниц науки и философии, оно должно, прежде всего, вести человека к спасению…
II. Принципы христианской демократии
Из книги Сергея Мезенцева “Международное
христианско-демократическое движение. Теория и практика”21
Философы Маритен и Мунье — классики христианской демократии — выступили, во-первых, за социальное христианство и повышение духовной роли церкви в жизни политического общества; во-вторых, за четкое разделение функций и установление гармоничных отношений между церковью и государством; в-третьих, за формирование в недрах капитализма христианского общества и государства, которые стояли бы на службе обеспечения и защиты личности и ее прав и обязанностей…
В маритеновском социальном персонализме, целиком базирующемся на философии томизма, особо выделяется концепция общего блага. Анализ общего блага привел Маритена к выводу, что оно не только не противоречит благу личности, но, напротив, наиболее полно согласуется с ним.
Общее благо предполагает перераспределение: оно должно быть как бы “роздано” между членами сообщества… оно должно содействовать развитию всех.
Общее благо требует существования общественной власти, которая устанавливала бы обязанности и бдительно следила за честным его распределением.
Нельзя говорить об общем благе, если оно не отвечает требованиям справедливости и не несет в себе нравственного начала.
Несколько по-иному формулирует социальный персонализм Мунье, утверждающий примат личности над материальной необходимостью и коллективным началом… Социальные институты должны строиться таким образом, чтобы создавать “атмосферу свободы” для личности и общества.
Творчество Маритена, Мунье и других христианских мыслителей и политическая деятельность Л. Стурцо, А. Де Гаспери, К. Аденауэра и др. внесли существенный вклад в развитие теории международного христианско-демократического движения. В итоге это привело после окончания Второй мировой войны к образованию массовых христианско-демократических партий в ряде стран мира.
С 1970-х годов теоретический кризис христианской демократии становится все более явным. Вот что об этом пишет Р. Папини: Эволюция теории, философии, естественных и социальных наук, научное и технологическое развитие, изменение форм жизни, социальные мутации изменили мир и терминологию, к которой привыкла христианская демократия в течение десятилетий22. Иначе говоря, томизм и персонализм, положившие начало послевоенному ренессансу международного христианско-демократического движения, в современных условиях демонстрируют свою неэффективность. Совершенно очевидна необходимость выработки новых теоретических подходов, способных придать ему “второе дыхание”, а именно: выход социально-философской мысли христианско-демократической направленности за рамки христианских конфессий, использование теоретических разработок, осуществленных светскими социальными, политическими и экономическими науками.
Основные положения христианско-демократической теории:
Подчинение материального духовному.
Христианская этика, имеющая, согласно христианскому вероучению, божественное, внеисторическое происхождение.
“Волновая” направленность исторического процесса, то есть колебания исторического вокруг логического как прямого пути к Богу.
Двойственная концепция “социального”, учитывающая в сущем и конфликт, и солидарность между людьми.
Христианское понимание человека и общества, включающее в себя интерпретацию социального мира [в смысле мира=покоя] как одного из своих моментов.
Сочетание “государствоцентрического”, “социоцентрического”, “наднационального” и “антропоцентрического” видения.
Изначальное единство человечества, в котором процесс глобализации выступает как окончательное его оформление.
Превращение должного в сущее, нормативного в позитивное.
Составными частями христианско-демократической теории являются христианская демократия, христианский социализм и христианская политика.
Христианская демократия — это философско-культурное посредничество христианского направления, выраженное в “сообщественном” персонализме, политическое и социальное движение, автономное по отношению к церковным организациям, но объединяющее в своих рядах как верующих — католиков, протестантов, православных, так и неверующих.
Христианский социализм — это многочисленные течения в современном христианстве, обосновывающие социалистическую идеологию и практику положениями евангельского учения, исходящие из того, что все вопросы, вызванные промышленным развитием общества, и прежде всего противоречия между трудом и капиталом, возможно разрешить на основе христианских принципов, посредством сотрудничества и морально-религиозного усовершенствования людей.
Христианская политика — это посредствующий переход от “дурной” действительности к Царству Божию (Богочеловечеству) как конечной цели земной жизни людей; по сути, это определение имеет широкий смысл и охватывает “все виды их деятельности по самостоятельному руководству” (Вебер М. Политика как призвание и профессия).
[Вывод:] …до сих пор отсутствует единое понимание христианской демократии, христианского социализма и христианской политики. Иными словами, процесс формирования теории международного христианско-демократического движения еще не завершен.
Теория христианской демократии выражает особый тип мировоззрения, миросозерцания, способ мышления, образ жизни. Положения о том, что распространение духовных ценностей является первейшим условием социально-экономического развития и что воспитание нового человека должно предшествовать общественным преобразованиям, представляются типичными для теории христианской демократии. Эта теория исполняет глубоко идеалистическую миссию, помогая сохранить главное — достоинство человеческой личности, создавая условия, при которых она могла бы полностью развиться духовно и материально, посредством гармонического сотрудничества с другими людьми23.
Если Библия является первоисточником теории христианской демократии, то ее основанием 1) христианская философия, в первую очередь концепция интегрального гуманизма Ж. Маритена, 2) теория социального конфликта Р. Дарендорфа и Л. Козера и 3) социальный католицизм, главным образом социальное учение Католической церкви. Кроме того, теория христианской демократии является “золотой серединой”, по одну сторону которой располагаются теории научного коммунизма, научного социализма и социал-демократии, а по другую — теории консерватизма, либерализма и национализма.
Основными принципами христианской демократии являются: свобода личности, общее благо, субсидиарность, солидарность, социальная рыночная экономика.
Принцип субсидиарности24 есть принцип свободы социальных общин и гарант личной свободы каждого их члена.
Принцип субсидиарности как правовой принцип. Речь идет о защите отдельного человека или малых групп от опеки со стороны вышестоящих инстанций. Здесь принцип обеспечивает право на собственную экономическую, политическую и художественно-интеллектуальную инициативу и тем самым на собственную ответственность за свои действия. Это относится не только к личности, но и к малым общинам (семья, приход, соседи и объединения). Важной темой при этом становится коммунальное самоуправление, тарифная автономия и свобода объединения.
Субсидиарность как социальный принцип. Под этим имеется в виду, что вышестоящая инстанция или организация может вмешаться только в том случае, если отдельная или малая община по какой-то причине не в состоянии длительное время выполнять свою задачу. Возникшая трудность может иметь длительный или всего лишь временный характер. В последнем случае вышестоящая инстанция должна сразу же отходить на второй план, если нижестоящая опять в состоянии функционировать. Это можно назвать помощью для самопомощи. Как социальный принцип субсидиарность переплетается с понятием солидарности и помогает пониманию смысла и задачи любой общины: создавать условия для того, чтобы в рамках общественной задачи ее члены развивали свою личность и вели по-человечески богатую жизни.
Принцип субсидиарности ставит человеческую личность в центр процесса принятия каждого решения, в результате чего община становится ближе к человеку и его проблемам и тем самым заявляет о приоритете малых жизненных кругов перед анонимными крупными общинами.
Социальное рыночное хозяйство25 противопоставляет коллективизму — персонализм, концентрации власти — свободу, централизму — децентрализм, организации — самопроизвольность и т. п.
Эта теория призвана примирить различные виды мировоззрений, идеологий и вероисповеданий, являясь той основой, на которой могут быть объединены католическая, протестантская и православная социальные доктрины, переработанные элементы социализма и лучшие традиции либерализма.
Именно в синтезе принципов свободы рынка и социального выравнивания заключается смысл социального рыночного хозяйства.
Взаимная зависимость между экономическим, государственным и общественным строем ставит социальное рыночное хозяйство в параллель к демократии правового государства… Взаимозависимость экономического и политического порядков включает в себя, разумеется, возможность для установления широких рамок, внутри которых собственность, конкуренция, свобода договоров, свобода производства и потребления представляют собой основные гарантированные в конституционно-правовом отношении краеугольные камни26.
Из книги Норберта Нойхауса “Ценности христианской демократии”27
Социальная рыночная экономика — это прежде всего философия порядка, которая ставит человека в центр внимания. Она есть экономический порядок свободного общества или, лучше сказать, свободный общественный и экономический порядок.
Это общественная философия порядка, в которой либеральная традиция рыночной экономики сочетается с принципами христианского социального учения о личности и обществе.
Экономическая и общественная политика, ориентированная на общее благо, должна иметь в виду ценности духовного и нравственного содержания жизненного устройства. Экономическая политика не может рассматриваться изолированно как чистая политика, но она является частью всеобъемлющей общественной политики.
Социальная рыночная экономика уважает и поддерживает принцип свободного развития и самоопределения личности. Свобода потребления, выбора рабочего места, собственной экономической деятельности — таковы существенные составные элементы человеческих прав. Рынок есть место, где эта свобода может осуществляться. Рынок есть живая демократия.
Социальная рыночная экономика не низводит государство до положения ночного сторожа, как при либеральном капитализме, но предусматривает сильное, самосознательное государство, которое заботится об общем благе и обеспечивает экономическую и социальную функцию конкуренции… Она исходит из того, что индивидуальное благо и общее благо в принципе не противоречат друг другу и даже обусловливают друг друга.
III. Сравнительная характеристика христианской демократии
Из статьи в Википедии (пер. с англ.)28
Идеологически христианская демократия включает многие взгляды, которых придерживаются либералы, консерваторы и социалисты в более широких рамках моральных и христианских принципов (Geoffrey K. Roberts and Patricia Hogwood).
Вместе с либерализмом — акцент на правах человека и индивидуальной инициативе.
В противовес либерализму — отвержение лаицизма и акцент на том факте, что индивид является частью сообщества и имеет обязанности перед ним.
Вместе с консерватизмом — консервативные моральные ценности (по вопросам брака, развода, абортов и проч.), приверженность эволюционному развитию общества, акцент на законе и порядке и отвержение коммунизма.
В противовес консерватизму — открытость к изменениям (например, в структуре общества) и не обязательно поддержка социального статус-кво.
Вместе с социализмом — сильный акцент на социальной солидарности (государство благоденствия, борьба с бедностью, высокие налоги на богатство и проч.) и стремление к ограничению стихии рынка.
В противовес социализму — поддержка капитализма и рыночной экономики и неприятие идеи классовой борьбы.
IV. Исторические периоды и партии29
В своем политическом измерении международное ХДД прошло три этапа: конфессиональный, неконфессиональный и межконфессиональный (народный).
Для первого этапа характерно существование католических партий (в XIX — начале XX века во Франции, Италии, Германии и др.), которые стремились защитить интересы прежде всего Католической церкви.
Второй этап — этап перехода от католических партий к народным (межвоенный период). На этом этапе “внутри католического движения появляются новые формы христианской демократии — народные партии, существование которых, хотя и недолгое, окажет большое влияние на христианский мир и демократию. Эти партии не конфессиональные, хотя и христианского направления, менее прямолинейные в защите религиозных интересов, что было присуще старым католическим партиям, и более связаны с защитой демократических свобод” (Р. Папини): Народная партия Италии (“Пополяри”), Народно-социальная партия Испании, Народная партия Чили, немецкая партия Центра позднего периода и др.
Межконфессиональный (народный) этап в развитии международного христианско-демократического движения начался в ходе Второй мировой войны: создание Христианско-демократической партии Италии, христианско-демократического союза Германии и многих других подобных партий. Преследования и притеснения, которым подвергались христиане в период фашизма, участие католиков и протестантов “плечом к плечу” в Сопротивлении, неприятие ими коммунизма и опасения, что их страны могут стать социалистическими, сблизили представителей обоих вероисповеданий и создали возможность политического союза между ними.
В 1976 году была создана Европейская народная партия (ЕНП), центристская, в основу идеологии которой были положены принципы персонализма, солидарности и субсидиарности, христианская концепция личности и теория социального рыночного хозяйства.
ЕНП имеет крупнейшую фракцию в Европарламенте (в коалиции с европейскими демократами).
В политическом измерении христианские демократы занимают промежуточную позицию между социал-демократами и либералами: они не являются ни поборниками широкого присутствия государства во всех сферах общественной жизни, ни сторонниками “свободной игры сил”. При этом различие между христианскими демократами, социал-демократами и либералами в значительной степени утратило свою социальную основу.
* * *
В современной России, в конце 1980-х — начале 1990-х годов, возникли и действовали (как в столицах, так и в некоторых региональных центрах) несколько мелких политических партий и организаций христианско-демократической направленности. Ни одна из них не стала парламентской партией, и большинство прекратило свое существование.
Информацию о “Союзе христианских демократов России” (СХДР) вплоть до 2002 года можно найти на Интернет-сайте партии: http://www. shdr.ru/.
Подробнее об истории христианско-демократического движения в постсоветской России см. в книге А. Щипкова “Христианская демократия в России”, доступной в Интернете: http://religare.ru/book11.htm.
Сноски:
1 Щипков А. Христианская демократия в России. М., 2004.
2 Пий XI. Quadragessimo Anno (Сороковой год), 1931; Иоанн XXIII, Mater et Magistra (Мать и наставница), 1961; Pacem in Terris (Мир на земле), 1963; Павел VI. Octogesima advenies (Восьмидесятая годовщина), 1971; Иоанн Павел II, Laborem exercens (Занимаясь трудом), 1981; Sollicitudo rei socialis (Забота о социальной действительности), 1987; Centesimus annus (Сотый год), 1991.
3 См.: Папини Р. Интернационал христианской демократии. СПб., 1992. С. 8.
4 Энциклика Льва XIII “Graves et Communi” (1901) формально ограничивала деятельность христианской демократии социальными проблемами. Подробнее об этом см.: Папини Р. Указ. соч.
5 Это движение протестантской мысли подробно проанализировано в книге: Митрохин Л. Баптизм: история и современность. СПб., 1997. С. 269–290.
6 Rauschenbusch W. Christianity and Social Crisis. New York, 1912. P. 13. Цит. по: Митрохин Л. Указ. соч. С. 284.
7 Митрохин Л. Указ. соч. С. 270.
8 См.: Клибанов А. История религиозного сектантства в России. М., 1965. С. 238.
9 Там же. С. 262.
10 Там же. С. 262.
11 Там же. С. 265.
12 Там же.
13 Полный текст см.: Утренняя звезда. 1917. № 1. С. 7.
14 Утренняя звезда. 1917. № 1. С. 8.
15 Булгаков С. Неотложная задача (О Союзе христианской политики) // Булгаков С. Христианский социализм. Новосибирск, 1991. С. 6.
16 Там же. С. 31.
17 Там же. С. 32.
18 Там же. С. 36.
19 Там же. С. 37.
20 Булгаков С. Христианский социализм. С. 228.
21 Мезенцев С. Международное христианско-демократическое движение. Теория и практика. М., 2004.
22 Папини Р. Указ соч. С. 136.
23 Clemens C. Christian democracy: The different dimensions of a modern movement. Brussels, 1989. P. 10.
24 Нойхаус Н. Ценности христианской демократии. М., 2005. С. 49–51.
25 Мезенцев С. Указ. соч. С. 268, 275.
26 Шлехт О. Этическое содержание социального рыночного хозяйства. — Цит. по: Мезенцев С. Указ. соч. С. 285.
27 Нойхаус Н. Указ. соч. С. 114–125.
28 http://en.wikipedia.org/wiki/Christian_democracy
29 Мезенцев С. Указ. соч. С. 236–237, 249.