Опубликовано в журнале Континент, номер 134, 2007
Нет, пора, наконец, припрячь и подлеца. Итак, припряжем подлеца! Н. В. Гоголь. Мертвые души |
Ваше преподобие!
После прекращения в 2002 году Ваших отношений с “Континентом” и моих отношений с Вами у меня никогда не было нужды, тем более потребности следить за Вашими творческими успехами. Ни на радиостанции “Свобода”, ни где-либо еще.
Но недавно сотрудники редакции сообщили мне, что в Интернете появился Ваш отклик на напечатанный в № 133 “Континента” роман о романе Юрия Малецкого “Случай Штайна”, а Ю. Малецкий хочет в “Континенте” же Вам и ответить. В связи с этим я счел необходимым познакомиться с Вашим текстом и впервые включил в Интернете поиск на Ваше имя.
Настоящее письмо вызвано, однако, вовсе не Вашими суждениями о работе Юрия Малецкого, с которыми я там познакомился. Для читателей “Континента” вполне достаточно будет, я думаю, и того, что высказано на этот счет в этом же номере журнала самим Малецким. Но, перелистывая в поисках Вашего текста страницы Ваших интернетских размещений, я наткнулся вдруг на “Роспись содержания журнала “Континент” за 1974–2000 годы (№№ 1–105)”, которую Вы делали когда-то по заданию редакции и которая (до 1999 года) была напечатана в юбилейном сотом номере журнала (№ 2 за 1999 год). Это немало удивило меня — с какой это стати она до сих пор висит и на Вашем сайте? И я заглянул в нее. А заглянув — обнаружил следующий сопроводительный к “Росписи” текст, относящийся, судя по всему, к началу 2001 года, дополненный затем в феврале 2001 года и, следовательно, провисевший в Интернете вот уже семь лет!
Вот этот текст, цитирую:
Составитель (т. е. — Вы) не получил ни копейки из денег, обещанных за данную работу, не работает в редакции журнала “Континент” с 1998 года, не несет никакой ответственности за содержание журнала.
Примечание февраля 2001 года. Дальнейшее пополнение библиографии считаю нецелесообразным. Видимо, начиная с № 102 или 103, журнал издается количеством в 20–30 штук, только для предъявления экземпляров жертвователям из США. Он не поступает в продажу и в библиотеки, даже авторы не могут приобрести экземпляра. Подписка, и ранее не превышавшая нескольких десятков человек, теперь, видимо, прекращена. Поощрять “туфту”, делая вид, что перед нами — “настоящий журнал”, вряд ли разумно и нравственно.
Должен признаться: как ни был я подготовлен всей историей моего знакомства с Вами к тому, что Вы способны на очень многое, текст этот меня поразил. Все-таки такой степени отваги я в Вас не подозревал.
Ваше преподобие! Беру на себя полную ответственность сказать Вам в лицо, что Вы — лжец. Самый прямой, настоящий и бессовестный. Во всей Вашей сопроводительной к “Росписи” “информации” только два сообщения как-то соответствует действительности. А именно: что Вы не работаете в редакции “Континента” с 1998 года и что Вы не несете никакой ответственности за содержание журнала.
Все остальное — прямая и бессовестная ложь. А учитывая, что Вы эту ложь предъявляете для того, чтобы обосновать ею не что-нибудь, а свою “разумность” и “нравственность”, — еще и наглая.
Нужно ли Вам напоминать и разъяснять, почему я беру на себя ответственность за полную адекватность любого из этих определений?
Вам — я думаю, не надо. Но мое обращение к Вам не случайно носит характер открытого письма. И без некоторой дополнительной информации с моей стороны возможные его читатели вряд ли сумеют по достоинству оценить, насколько каждое из моих определений справедливо. Поэтому объясняю.
Ложь — и бессовестная, что за составление “Росписи содержания “Континент”” Вы не получили ни копейки. Получили — и сполна. По высшей ставке толстых журналов 2002 года, о чем имеется соответствующая ведомость и Ваши в ней подписи. И они свидетельствуют, что с Вами в 2002 году рассчитались не только за “Содержание”, но и вообще за все, что задолжал Вам “Континент” после 1998 года, когда, лишившись финансовой поддержки разоренного дефолтом “Инкомбанка”, своего спонсора, на долгое время потерял возможность выплачивать не только гонорары, но даже и зарплату сотрудникам редакции. Тем не менее даже и в начале 2001 года вывешенное Вами сообщение, что за “Роспись” Вы не получили ни копейки (сообщение, которое было, понятно, более чем прозрачным обвинением “Континента” в непорядочности) не имело, при всей своей формальной тогда еще правомерности, никакого отношения к тому, что называется нравственностью и совестливостью. Разве лишь в Вашем только понимании. Но в моем компьютере (как, вероятно, и в Вашем) полностью сохранилась вся та тягостная переписка, которую пришлось мне с Вами вести, когда с июня 2000 года Вы стали настойчиво напоминать мне (на что имели, разумеется, полное право) о все еще не выплаченном Вам “Континентом” после дефолтовского краха долге за выполненные Вами работы, а я вынужден был только еще и еще раз письменно гарантировать Вам, что долг этот мы непременно Вам выплатим, как только получим к тому малейшую возможность (на что реальная надежда была уже и тогда). Так вот — не помните ли Вы, как после предпоследнего в этой переписке Вашего письма (от 02.01.2001) Вы через два дня, сами же назвав его хамским, принесли мне за него свои извинения? И не припомните ли, что именно писали Вы мне в этом письме, так и озаглавленном — izvinenija?
А писали Вы, объясняя эти свои izvinenija, следующее: И дело даже не в хамстве (хотя и в нем), а в том, что совесть меня грызет: все-таки в конечном счете я Ваш должник, а не Вы мой.
И, вновь обозначив объем выполненной Вами и пока еще не оплаченной работы, добавляли: но и Вы сделали для меня много чего разного. Будем считать, мы квиты — по нулям (письмо от 04. 01. 2001).
Я, как Вы знаете, ответил Вам на это, что никогда ни за кем не числил в качестве долга и никогда ни в каких суммах не оценивал то, что делал для других, и просто еще раз письменно гарантировал Вам безусловную и полную выплату всего, что Вам причитается.
Но ведь и Вас никто за язык не тянул с этим Вашим предложением считать все “по нулям”. Кроме Вашей собственной совести, которая Вас в тот момент еще грызла. Значит, тогда она еще была.
Но куда же, скажите, она в таком случае делась, если чуть ли не на следующий день после этого Вашего “будем считать, мы квиты — по нулям” Вы как раз и вывесили свое объявление в Интернете о неуплате Вам долга за “Роспись”? Или вот здесь-то мы и присутствуем как раз при том историческом моменте, когда изгрызшая Вас совесть избавила Вас, наконец, от своего неудобного присутствия? И потому Вам ничто не помешало уже отставить это сообщение висеть в Интернете даже и после того, как “Континент” полностью с Вами расплатился?
То есть до сих пор, вот уже семь лет, Вы оповещаете весь свет о том, как постыдно я Вас ограбил.
Но мало и этого — Вы повесили на “Континент” еще и новую порцию столь же специфической “информации”, заявив, что начиная с 102 или 103 номера журнал издается в количестве 20–30 штук, только для предъявления экземпляров жертвователям из США. Не говоря уж о ее редкостной политической выразительности, информация эта опять же была ни чем иным, как самой грубой и бессовестной ложью уже и с фактической стороны. Потому что даже сразу после дефолта (№№ 98–101) тираж журнала держался на уровне 3500–4000, тираж и 102-го, и 103-го номеров, Вами помянутых, был по 3200 экз., да и на протяжении всех последующих лет он ни разу не опускался ниже 2500 экз.
Ложь — и чудовищно злостная даже для первых последефолтовских лет, — что журнал не поступает в продажу и в библиотеки, что даже авторы не могут приобрести экземпляра, что подписка, и ранее не превышающая несколько десятков человек, теперь, видимо, прекращена и что, следовательно, нечего относиться к “Континенту” как к настоящему журналу, а не как к туфте.
Опять же исключительно для читателей, чтобы они смогли по достоинству оценить специфическое качество и этой Вашей “информации”: на протяжении всех лет своего существования (в том числе и начиная с 102 или 103 номера) журнал всегда был в продаже во всех т. н. элитных магазинах Москвы (“Ад Маргинем”, “Графоман”, “Эйдос” и т. п.). А в 90-е годы — даже и в “Библио-Глобусе”, и в “Доме книги”, позднее прекративших продажу толстых журналов. По грантам ли Фонда Сороса, Министерства ли культуры, по самостоятельной ли благотворительной инициативе, но журнал всегда, в каком бы трудном положении он ни находился, снабжал библиотеки всей России не менее чем 1800 экземплярами. И даже личная подписка на него внутри страны и за рубежом никогда не опускалась ниже 1000 экземпляров.
А теперь опять уже только для Вас, персонально.
Не знаю — и мне совершенно это безразлично, — из какого мутного источника извлекли Вы в 2001 году все эти выложенные Вами миру “сведения” о журнале, в котором к тому времени уже два года как не работали. Но заверяю Вас, что если бы уже в 2001-м, и тем более в 2002 году я увидел все это на Вашем сайте в Интернете, я немедленно подал бы на Вас в суд. С тем большей, кстати, на это решимостью, что Вы еще не были тогда священником. И должен признаться, что видя, как Вы вертитесь перед судьей, у которого на столе лежат документы из типографии, накладные из магазинов и библиотек, сводки “Роспечати” и пр., в то время как Вы обязаны доказывать правдивость своей клеветы, я вряд ли сумел бы удержаться от чувства удовлетворения. Для этого я слишком плохой христианин. А потому должен признаться и в том, что, пожалуй, испытал бы то же чувство, подав на Вас в суд и сегодня. Что было бы, кстати, тоже совершенно правомерно и справедливо.
Но я хоть и плохой, а все-таки христианин. И мне было бы просто стыдно видеть в суде в качестве ответчика по обвинению во лжи и клевете священника. Причем священника пусть вроде бы и какой-то там сомнительной и микроскопической православной “конфессии”, но все-таки пытающегося прислониться именно к православию, для меня совсем не чужому. Поэтому и ограничиваю себя лишь тем, чтобы выполнить хотя бы процитированный мною завет Гоголя — писателя пусть и не самого, может быть, непогрешимого, но зато, несомненно, одного из самых как раз христианнейших.
Но вот уж этот завет я просто должен, обязан выполнить. И, значит, пришло время объяснить — опять, разумеется, не Вам, а читателям, — почему.
Нет, вовсе не потому, что Вы оскорбили лично меня, главного редактора “Континента”, уже тем, что журнал якобы не заплатил Вам за проделанную работу. Хотя уже и это — деяние именно того самого сорта, способность к которому делает человека вполне достойным того, чтобы как следует его припрячь.
Но Вы заявили — и мне еще раз придется воспроизвести этот заключительный аккорд Вашей разумности и нравственности, что “Континент” — это не настоящий журнал, а туфта, что издается он в количестве 20–30 экземпляров только для предъявления жертвователям, не поступает в библиотеки, не продается и т. п. Но ведь тем самым Вы посмели бросить не только мне, но и всем, кто даже в самые трудные последефолтовские годы продолжал делать журнал, обвинение в том, что мы, стало быть, занимались очковтирательством и обманывали весь свет, печатая в журнале сведения о наших тиражах, о магазинах, где нас можно купить, об обеспечении журналом российских библиотек и т. д.!
И вот это уже такая наглость, которую я ни при каких условиях не имею права Вам спустить. Не имею права прежде всего именно перед лицом тех сотрудников тогдашней редакции, которые после катастрофы 1998 года не позволили журналу погибнуть и самоотверженно, не получая за это ни копейки, а лишь терпеливо ожидая, когда наши невзгоды будут преодолены, продолжали делать все, чтобы “Континент” мог приходить к читателю в полноценном своем формате. И не только сотрудники — такую же благородную преданность журналу проявили тогда и наши постоянные авторы, терпеливо работавшие для нас в кредит почти три долгих года, пока мы не обрели, наконец, под ногами твердую почву. Это в наш век стоит самого дорогого.
Вам никто никогда не бросил и не мог бросить ни малейшего упрека, когда Вы, семейный человек, проработав до этого в “Континенте” несколько лет, но потеряв после дефолта возможность заработка в нем, приняли понятное всем решение искать какие-то новые источники средств к существованию, не увидев для себя реальных перспектив продолжить в журнале сколько-нибудь регулярную редакторскую работу на “общественных”, как это называется, началах. Какие упреки! Напротив, позвольте уже мне не умолчать об этом, ведь это именно я, хорошо понимая Ваше положение, и направил Вас к А. И. Стреляному, когда он попросил меня порекомендовать ведущего для создававшейся им тогда на радио “Свобода” программы “С христианской точки зрения”. Где Вы и подвизаетесь до сих пор.
Так как же Вы, покидая журнал, не удержались и плюнули-таки себе за спину — в лицо бывшим своим коллегам, товарищам по работе — Маше Ремизовой, Жене Ермолину, Гале Великовской, Саше Кырлежеву, посмев “разоблачить” их как мошенников — изготовителей туфты и обманщиков читателей?! За что? Всего лишь за то, что они поступили иначе, чем Вы? Но как же Вы-то, раз уж Вы так уверены были в том, что туфта эта и обман читателя совершаются, начиная уже с 102-го номера, продолжали тем не менее числиться на титуле этого “липового” журнала членом его редколлегии? И, следовательно, покрывать своим именем все это безобразие еще целый год, вплоть до номера 105-го, ни разу даже не заикнувшись о том, чтобы Вас вычеркнули из этого списка? Или, может быть, боялись, что если так, впрямую, — то тогда, может, денег, которые Вам задолжали, со зла Вам не заплатят? А потому лучше уж так — на фасаде не шелохнуться, а за спиной, на сайте, потихоньку обвалять их всех как следует — авось не сразу (как, увы, и случилось) заметят?..
Но ведь это чистой воды (если только так можно выразиться) пакостничество. И совсем даже не мелкое. Потому что, видите ли, Ваше преподобие, Ваш плевок в нашу сторону — и как раз тогда, когда нам было особенно тяжело, — это и есть именно то, что называется подлостью.
И вот об этой подлости я считаю себя тем более обязанным известить всех, до кого это известие дойдет, что Вы, Ваше преподобие, даже в состоянии сегодняшнего своего преподобия так и не почувствовали потребности хотя бы как-то приглушить эту совершенною Вами когда-то подлость, сняв свою грязную клевету со своего сайта. А, значит, она и сегодня вполне адекватна Вашей вроде бы новой — рукоположенной — природе. И, значит, тем более делом прямой общественной безопасности является предупредить об этом всех, кто вступает или может вступить с Вами в какие-либо отношения. Чтобы на всякий случай поостереглись все-таки.
Ну а все остальное — это уж исключительно Ваши личные проблемы Ваших личных отношений с тем богом, в которого Вы веруете. Или, вернее, в которого Вам удобнее верить. Мне же остается только молиться за Вас нашему общему Спасителю. Что, должен опять честно признаться, я делаю и буду, наверное, долго еще делать через силу.
Готовый ответить на все Ваши вопросы, возмущения, протесты и т. п., ежели Вы на таковые решитесь. Я ведь и десятой доли не рассказал еще из истории наших с Вами отношений, и, честное слово, не поленюсь, как это ни утомительно, дать Вам еще один урок. И еще один раз показать, чего стоят Ваши всегдашние самовлюбленность, самонадеянность и самоуверенность, позволяющие Вам думать, что персональная Ваша “нравственность” всегда сойдет Вам с рук. Не сойдет.
Уверен, впрочем, в том, что вывесить этот мой текст на Вашем сайте духа у Вас все же не хватит. Хотя безумству храбрых и нет, как известно, предела. Так что, может, и попробуете? То-то будет еще один поучительный гоголевский сюжет!..
Глубоко сострадающий Вам
И. Виноградов