Стихи
Опубликовано в журнале Континент, номер 114, 2002
* * * По Москве брожу в шубейке, Взятой напрокат, Окунаюсь в крупный, клейкий, Детский снегопад. То ль брожу я, то ли брежу, То ли по живому режу Десять лет подряд? Все мечусь туда-обратно. Но куда, зачем? Потому-то, вероятно, Не пишу поэм. В тридцать строк легко вместится Льдышка - белая косица В мартовской Москве И мой новый, неуместный, Снег, что покружит над бездной И умрет в траве. Вспомнит кто о нем наутро? Может, абрикос, С головой в туман укутан, Да сырой покос, А еще ручей проснется, Из объятий гор метнется, Но зачем, куда? Море далеко-далече, И дотянется ль до встречи Слабая вода? В будни на площади У нас в городке побирушек не сыщешь, Правда, скрипач-инвалид Вальсы пиликает, словно нищий, Словно не площадь, а пепелище, Хоть худо-бедно одет и сыт. Нет, он играет не в поисках пищи, Не потому, что в раскрытый футляр Походя кто-то бросает монеты (Музыка - недорогой товар, Вряд ли хватит на сигареты, К тому же они с каждым днем дороже), А потому, что осточертело До лихорадочной боли, до дрожи Терпеть немоту в четырех стенах. Страх, что музыка отлетела, Сильней, чем прилюдного срама страх. Не пишется В расплавленное олово, Иль головой с моста - Все лучше слова голого На паперти листа. В тряпье из рифм корячится И молча клянчит смысла… С ног валится раздатчица, И варево прокисло. * * * И повторенные стократ Волны накат, Грозы раскат - Неужто знаменье утрат В катящем по ухабам мире, Где небо застит дым кумирен? Зачем же воспевал певец То золото и тот багрянец, Зачем не предрекал конца? Как сохранить черты лица Не человека, а пространства, Унылых осеней убранство? Кого молю, сама не знаю, Но кто бы ни был, - заклинаю Продлить и лиры перебор, И неподъемный камень гор, И послушанье, и смутьянство… * * * Снова с детьми прощаемся, Бесслезные… Будто в броне. Как быстро мы превращаемся В фотографии на стене. Мы смотрим из тесных рамок, С вылинявших портретов, Где мы зачастую моложе Тех, кто не взглянет на нас. Заиграна эта драма, На нее сколько хочешь билетов, Но кто-то из верхней ложи Со сцены не сводит глаз. Этому режиссеру Порядок прощаний известен: Текст послушать вполуха, Небрежно взмахнуть рукой. Все декорации впору, Каждый актер на месте - Комическая старуха, Дед с реквизитной клюкой… Кому рожать, Кому провожать, Кому - окаянный покой. * * * Как пережить, что нельзя пережить? Оказывается, можно. Горстку камней на плиту положить, А после в пыли дорожной Взглядом невидящим отмечать Прыть суеты мышиной, Новых гостиниц спесивую стать, Банки, витрины, машины. Шатаясь, войти в опустевший дом С хлопочущими друзьями, Неделю с гостями сидеть, а потом - С пустыней, одетой горами. И снова по улице молча кружить, Как на прогулке острожной… Жизнью пустынною дорожить, Оказывается, можно. * * * Твой мир с лица земли не смыт, С лица долины опаленной, Глотает воздух раскаленный, Но как стоял, так и стоит, Температура подскочила, А ты строчишь, как и строчила, И даже, как всегда, больна Растерянностью домоседа, Самолюбивца, самоеда, И, как обычно, влюблена В кого, еще сама не знаешь - В того ль, кого стихом пленяешь, В того ль, чьим даром пленена, Или в того, кто не читает, Не знает ваших сочинений, А знает, что земля Святая Под вами, и ее ступени Вам не под силу одолеть И болью лишь ее болеть, Пока ваш мир не будет смыт Ее дождем - и с нею слит. * * * Косули цвета камней, Камни цвета косуль - Все в безвозвратность канет Без всяких взрывов и пуль. Но сколько дано пока мне! Вверх смотри или вниз - Косуля дозором на камне, Еле подвижный бриз В ленивое море манит, А хочешь - в небо взберись. В сизой, коричневой праздности, Ко мне вполне безразличной, Думать о безвозвратности Пошло и неприлично. Через двадцать лет Улыбнулся. Взъерошил мне волосы, Как тогда. Двадцать лет - будто не было - В заповеданной нашей волости, В черном Питере Достоевского, Где раздумий твоих всласть отведала. Ты и сам - и Рогожин, и Мышкин, Я боялась движения резкого, Я боялась рогожинских вспышек. Я боялась неосторожного И небрежного полувопроса И похмельного, бестревожного Глаз насмешливых черного плеса. Улыбнулся, мне душу взъерошил, И вперед - на великое действо. Что тебе. Мой князь, мой Рогожин, До Настасьи твоей иудейской? * * * Приезжай ко мне, не откладывай, Нет у нас ни "пока", ни "потом". Все прорехи меж нами не латаны, Время тает, как снежный ком, Утекает дождями чуть слышными, Осыпается легкой листвой. Голосами ненужными, лишними Голос мой заглушает и твой. Что же речи твои так уклончивы? Разве мало - жизнь под уклон? Но поверь - ни с чем не покончено - Ни с дождями, ни с шелестом крон. Оплачу все долги неоплатные, На часы глядеть не хочу. - Приезжай ко мне, не откладывай! Через годы свое бормочу.
Елена АКСЕЛЬРОД — родилась в Москве. Окончила Московский государственный пединститут им. В. Потемкина. Автор семи поэтических сборников. Последние годы живет в Израиле.