Опубликовано в журнале Континент, номер 109, 2001
(Первый — второй кварталы 2001 г.)
Обращаясь к наиболее заметным выступлениям в русской журналистике первого полугодия 2001 года в области религиоведения, отметим следующие публикации, дающие представление о современном состоянии религиозной и религиоведческой мысли и способные быть интересными не только для специалистов, но и для широкого читателя.
В.Огудин — “Экологическая функция религии” (“Этнографическое обозрение”, 2001, №1). Экология религии — наука религиоведческая. Она занимается изучением взаимоотношения веры и окружающей среды. В ее компетенцию входит сакральная экология, которая — в отличие от профанной (научной или бытовой) — рассматривает реальность с позиций поли- или монотеистических догматов и установок, определяющих иную, сверхъестественную, эзотерическую причинно-следственную связь предметов и явлений. Автор анализирует экологическую картину мира традиционного маздаизма. Это политеистическая религия со сложной иерархией существ, манифестирующих силы подземного, земного и небесного миров. Они ответственны за порядок в сферах своего обитания. Взаимоотношения человека с окружающей средой строятся в маздаизме на основе эколого-этического закона, определяющего меру наказания за сознательную и невольную порчу природы. Исполнение “приговора” производится самими этими силами при жизни “злоумышленника” или после его смерти.
В монотеистических религиях, по мнению автора, кандидата философских наук и сотрудника Всемирного фонда дикой природы, человек не несет ответственности за порчу природы. Это значит, что в эколого-религиозной картине мироздания, где связь и взаимодействие элементов природы восходит к единому Творцу, нет определенного эколого-этического закона. Важным видится спасение души, а не окружающей среды (природы), переданной Богом в пользование человеку.
В догматических учениях монотеистических религий автор не нашел установки на сохранение природы как Божьего творения. Современная экологическая наука, атеистическая в своей основе, не имеет возможности воздействия на духовную сферу человека. И хотя автор не делает вывода, он напрашивается сам собой: спасет бренный мир только языческое сознание.
В.Вигилянский в статье “Новое исследование по старым рецептам” (“Новый мир”, 2001, №4) анализирует результаты осуществления проекта социологического исследования “Религия и ценности после падения коммунизма”. Проект финансировался Академией наук Финляндии. Вышла книжка “Старые церкви, новые верующие. Религия в массовом сознании постсоветской России” под редакцией проф. К.Каариайнена и проф. Д.Фурмана (СПб., 2000). Те же профессора неоднократно печатали фрагменты исследования в авторитетных российских журналах. Автор статьи разочарован. И прежде всего негативными оценками. Ими изобилует книга, и они, считает автор, свидетельствуют о необъективности — тем более странной для ученых, что в вопросах веры они должны были бы соблюдать полный нейтралитет. Рассуждения о менталитете верующих, по мнению автора, страдают однобокостью и непониманием самых элементарных предметов веры (сам автор — священник). Деление, например, верующих на тех, кто действительно считает себя “верующим”, и тех, кто относит себя к “колеблющимся”, говорит о том, что авторы не знают, что чем более человек церковный, тем больше у него сомнений и колебаний. И таких примеров В.Вигилянский видит множество: авторы не желают считаться с историческими особенностями развития церковного сознания российских верующих и требуют “серьезных” определений их традиционности (частота посещения церкви, соблюдение постов, регулярное чтение Библии) и т.п. В.Вигилянский находит также, что “лукавые” вопросы анкет, их тенденциозные сопоставления и интерпретации в разделе Ценностные ориентации религиозной элиты РПЦ (имеется в виду православное духовенство) явно направлены на доказательство ущербности этих ориентаций: религиозная элита РПЦ выглядит и нетолерантной, и консервативной, и льстивой ко власть предержащим, и ко всему еще и зараженной антисемитизмом. А вывод авторов и вовсе похож на приговор: “Имплицитный идеал общественного устройства РПЦ — это, очевидно, идеал старой самодержавной и православной России или не такой уж далекий от идеала советской России, в которой место коммунистической идеологии занимает традиционалистская православно-националистическая идеология”.
Увы, серьезная работа немалого числа социологов обессмыслена произвольными интерпретациями.
В статье Г.Муравника “Человек парадоксальный: взгляд науки и взгляд веры” (“Новый мир”, 2001, №2). затрагивается проблема происхождения человека. Автор пытается примирить идею творения человека Богом с данными современной антропологии. Довольно подробно опровергая дарвиновскую теорию эволюции, Г.Муравник предлагает версию теории эволюции телеологической. Идея состоит в том, что эволюционное движение осуществляется не за счет случайных процессов естественного отбора, а направляется Господом к ведомой Ему цели. Творец, существующий предвечно, является носителем Логоса — идеального плана мироздания. Творец устанавливает цель, к которой идет развитие мира. Он же декретирует законы, организующие принципы, в соответствии с которыми осуществляется движение от творческого первообраза к его материальному воплощению. Таким образом, материя — это воплощенный Логос. Наука не знает природы этих сакральных творческих актов. Однако и в своей непостижимости такие феномены, как Вселенная, жизнь, человек, свидетельствуют о действиях Божественной Воли, преображающей тварную материю. Из всех живых существ, миллионы лет эволюционирующих на земле, Господь избрал именно генетического предка человека, чтобы подарить богоподобие ему. Научные данные последнего десятилетия убедительно подтверждают происхождение человека от одной пары предков (“африканская моногенетическая модель”).
С.Аверинцев — “Премудрость созда себе дом” (“Новый мир”, 2001, №1). Это речь, произнесенная на открытии выставки русских икон в Ватикане. Поскольку речь обращена к католикам, подчеркиваются особенности православного, восточного метода иконописи. Для его символической характеристики наиболее пригодно слово “Премудрость”, ибо именно ей свойственно представлять реальность творения в его умопостигаемом аспекте. Аскетическая переработка эмоционального обуславливает в православной иконописи черты абстрактности, статики, схематичности, мистического чертежа. Чтобы понять внутренний смысл этих черт, необходимо помнить, насколько православное мистическое созерцание Христа всегда остается существенным образом мистикой Логоса в духе пролога к Евангелию от Иоанна (“В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог”).
Естественно, в речи нельзя было не коснуться “различения духов” Востока и Запада в вопросах экуменизма, и эта ее часть наиболее интересна для русских читателей. Сегодня у подлинного христианского примирения, по мнению автора, два препятствия. Первое — анахронический, агрессивный конфессионализм, второе — адаптирующееся к духу времени отрицание вероучительных ориентиров как таковых (имеются в виду догматические разногласия), попытка иметь беспредметную, ничем себя не определяющую “веру вообще”. Первостепенная задача для христианской мысли Востока и Запада — отыскать золотой средний путь между мертвящим поклонением исторически обусловленной букве, не допускающим поисков единого смысла в разных формах и формулах, и секуляризмом, таящимся также внутри церквей и отражающим важность самого этого смысла. А смысл евангельской вести сохраняет свою неизменность в обновленных формах, меняющихся, как всё живое, и только этот смысл соединяет верных поверх продолжающих покуда стоять конфессиональных перегородок. Этот средний путь способен привести к слиянию в единстве (смысл экуменизма), а не к смешению в единообразии, сатанинской пародии на него.
К “смешению” же ведет такой экуменизм, пример которого дала редакционная почта журнала “Вопросы философии” ( 2001, №3) в статье В.Кандалинцева “Параллели христианства и буддизма”. Рассматривая учения христианства и буддизма о Боге, Царствии Божием, жизни и смерти, читатель обнаруживает, что эти религии в главном, оказывается, едины, а в частностях друг друга только дополняют и развивают…
Ревностно стережет догматические пределы своей веры православный священник К.Буфеев в статье “О единстве эволюционизма, гуманизма и экуменизма” (“Благодатный огонь”, 2001, №6). Он определяет эволюционизм как учение о постепенном развитии мира от первоначального примитивного состояния к более сложному. Гуманизм — мировоззрение, согласно которому человек является высшей ценностью и мерилом всего, так что его права и интересы следует всегда и во всем ставить на первое место. Экуменизм же — распространившееся среди некоторых людей стремление к всемирному объединению существующих религиозных конфессий при игнорировании догматических различий в вероучениях. Все три, по автору, являются главными проявлениями апостасии (отступничества). Каждое в своей сфере бросает вызов Богу, что Он не есть непосредственный творец ни вселенной, ни человека, ни Церкви. Это — тотальное богоборчество.
При таком разноголосье мнений мысль и деятельность верующих призваны направить определения Собора. Ориентиры эти читатель найдет в публикации ( из материалов Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви) “Основные принципы отношения Русской Православной Церкви к инославию” (“Церковь и время”, 2001, №1 (14)). Важнейшей целью такого отношения является восстановление богозаповеданного единства христиан, которое входит в божественный замысел и принадлежит к самой сути христианства. Но признавая необходимость восстановления нарушенного единства, Православная Церковь утверждает, что подлинное единство возможно лишь в лоне Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви (определение церкви в православном символе веры). Все иные “модели” единства неприемлемы. Диалог с инославными ведется на основе верности апостольскому (Новый Завет) и святоотеческому (патристика) Преданию Православной Церкви, учению Вселенских Соборов. При этом исключаются всякие догматические уступки и компромиссы в вере. Неприемлема сама установка на толерантность к разномыслию в вере.
Православная Церковь убеждена, что восстановление единства в вере и любви может прийти только свыше как дар Всемогущего Бога. Задачей христиан является соработничество Богу.
Неизбывна проблема определения христиан в современном обществе. Вот как делает это С.Филатов в статье “Власть, церковь, свобода” (“Октябрь”, 2001, №4). Традиционное отношение христиан к власти выражено митрополитом Кириллом на симпозиуме “Религия в современном обществе” словами: “Церковь должна быть лояльна к власти, а святая обязанность всех христиан — молиться за нее”. Отсюда автор выводит такое умозаключение: сейчас, когда власть пытается построить сильное государство, жизнь человека и его проблемы подчиняются интересам этого государства. Власть таким образом покушается на свободу личности, и церковь, если молится за власть, так же покушается на свободу личности. Автору не хочется, чтобы церковь с такой идеологией занималась просвещением молодых граждан.
Простая логическая ошибка ума, не приученного к догматической дисциплине (недоказанное основание тезиса — petito principii), влечет за собой серьезные “домостроительные” заблуждения.
Видимо, заботясь о благополучии верующих читателей и просвещении остальных, “Новый мир” печатает статью А.Гостева “Церковный взгляд на общественное оздоровление. К принятию “Основ социальной концепции Русской Православной Церкви” ( 2001, №4). Социальное служение Церкви — важнейшая грань ее жизни, продолжение ее основного таинственного служения, распространение ее спасительной миссии на все сферы деятельности человека. “Ее цель — не только спасти людей от власти мира сего, но и спасти сам мир”. Православные богословы считают, что у Церкви должны быть принципиальные ответы на все решительно вопросы жизни. Поэтому в документе формулируется отношение Церкви ко всем насущным проблемам человечества (к нации, государству, светской этике и праву, труду, собственности, войне, преступности, семье, общественной морали, здоровью, биоэтике, экологии, светским наукам и образованию, средствам массовой информации, международным отношениям, глобализации и секуляризации).
Едва ли не самой главной частью документа является раздел, посвященный взаимоотношениям церкви и государства. Государство, по представлениям церкви, “не изначально богоустановлено”, но является необходимым элементом жизни в испорченном грехом мире, где личность и общество нуждаются в защите от опасных проявлений греха. В нашем мире государство неизбежно и является относительным благом. В известных пределах Бог благословляет воздавать “кесарю кесарево”, что служит основанием для церкви призывать своих чад быть лояльными гражданами даже в эпохи гонений и возносить мольбы за власти.
Церковью разрешаются сомнения и гражданского быта своей паствы. В связи с волной мнений в церковных и светских кругах и прессе по проблеме введения индивидуальных номеров налогоплательщиков (ИНН) состоялся VII пленум Синодальной Богословской комиссии с участием священнослужителей, консультантов и экспертов. Итоги пленума сформулированы в “Итоговом документе” (“Журнал Московской Патриархии”, 2001, № 3).
Решались вопросы: 1) присутствует ли апокалиптическое число 666 в ИНН и электронных документах, удостоверяющих личность? Ответ: наличие трех шестерок в наборе цифр может быть только случайным, говорить о непременном присутствии числа 666 в ИНН нет никаких оснований;
2) является ли ИНН печатью антихриста? — Это суеверие, оно расходится с православным толкованием Откровения святого Иоанна Богослова, согласно которому “печать зверя” ставится на тех, кто сознательно уверует в него. Никакой внешний знак не нарушает духовного здоровья человека, если не становится следствием сознательной измены Христу и поруганием веры;
3) утрачивает ли христианин свое имя, принимая ИНН? — Нет. У Господа нет понятия о человеке как о номере; номер будет присваиваться документу, а не лицу;
4) существует ли духовная угроза в процессе глобализации? — Да. Этот процесс может быть использован злой волей для порабощения людей и человеческих сообществ. Нельзя отрицать опасность установления системы тотального контроля. Необходимо добиваться гарантий сохранения тайны личной жизни, но следует также помнить двухтысячелетнюю историю Церкви Христовой. Она пережила многие государственные устройства, которые ставили целью ее уничтожение и духовное порабощение христианских народов. Все они разбились о камень обетования Христова “созижду Церковь Мою и врата адовы не одолеют ее” (Мтф. 16, 18);
5) насколько правомерны действия некоторых священнослужителей в связи с проблемой ИНН? — Осуждается деятельность “ревнителей не по разуму”, которые действуют самочинно, без благословления Священноначалия, а порой и вопреки ему.
Об исторических уроках церкви пишет Е.Бондарева в статье “Православие как нравственная основа преодоления идейного и жизненного кризиса. Духовный опыт русской диаспоры в Югославии (1920-1941)” (“Журнал Московской Патриархии”, 2001, №2). Осмысление духовного опыта русской диаспоры в Югославии после революции 1917 г. актуально и теперь, после распада СССР. История диаспоры свидетельствует о том, что православие является сущностной и необходимой предпосылкой для сохранения национальной идентичности личности и социума в условиях рассеяния. Православный приход — вполне жизненная форма национальной и гражданской самоорганизации. Православная вера и Церковь становятся надежной нравственной опорой для людей, лишившихся отечества. Литургическая жизнь, возможность исповеди, причастия, крещения и отпевания в своей церкви дают душевное равновесие, восстанавливают общность, целостность самоощущения как личности, так и социума в целом. Опыт воссоздания полноценной религиозной жизни в условиях диаспоры позволяет по-новому взглянуть на саму Церковь и сделать некоторые екклесиологические выводы: нация без власти и территории становится наиболее чистой формой объединения людей, связанных началом общей духовной жизни. Русские в изгнании являют собой в собственном смысле Христианскую Церковь.
Оригинально решила проблему атрибуции общехристианской святыни М.Негодаева, автор статьи “Я с вами до скончания века” (“Знание — сила”, 2001, № 4). Статья посвящена доказательству подлинности Туринской плащаницы. Усомнившись во всех существующих до сих пор “за” и “против”, автор, искусствовед по специальности, провела уникальный эксперимент. Она на компьютере совместила изображение Христа на плащанице с изображением Пантократора из храма святой Екатерины на Синае (один из первых “портретных” образов, не позднее VI в.). Два изображения точно слились в одно, и на экране монитора возник доселе не существовавший образ. Для автора это является подтверждением подлинности и синайского Пантократора — как реального портрета Иисуса Христа, и Лика Туринской плащаницы — как запечатленного на пелене чуда Воскресения.
Обзор подготовил Александр Денискин