Стихи
Опубликовано в журнале Континент, номер 103, 2000
* * * Пишу, прибегнув к трем словам, К пяти — от силы, Что дождь идет по головам И оросило Тебя, меня и тех, и тех — — Всех поголовно… Средь отсыревших здешних вех Живем условно. Живем, покуда нам дана Сия возможность, Но очень хрупкая она, И осторожность Не помешает. Льют и льют Дожди, сшивая Всё то, что ТАМ, и то, что ТУТ... А нить — живая. Апрель 1999 * * * О чем, бишь, это всё — Бог весть — О неразгаданном и дивном ? О безнадежно примитивном?… Ответа нет. Вопросы есть. Ответа нет, и нет, и нет. Темно на том, на этом свете. И непонятно, кто в ответе За всё, увидевшее свет. Апрель 1999 * * * Дай выпутаться мне из паутины слов, Опутавшей меня словесной паутины, Без коей ни любви, ни мира, ни рутины, Из той, что для меня — узилище и кров. Дай выпутаться мне. Любой и всхлип, и вздох, И стон, и всхлип, и вздох — всё претворяю в СЛОВО, И снова говорю и заклинаю снова: Дай выпутаться… нет, не дай, не дай мне Бог. Апрель 1999 * * * Иссякло время, и со временем ушло Всё то, что ранило и мучило, и жгло, Иссякло время, значит некуда спешить И наконец-то можно жить себе и жить, Читать нечитанное, петь или гадать. О чём — неведомо… Какая благодать! Я почитала бы, да строк не видит глаз, Ведь время кончилось, и значит, свет погас. Май 1999 * * * Колеблясь, пёрышко к ногам упало… Хоть и давно живу, но мало, мало, Мне мало воздуха и мало света, И неба мало мне и лета, лета, И ливня летнего, что шумно льётся, Он пошумит ещё и оборвётся… И будут с веток падать капли влаги, И расплывётся слово на бумаге. Май 1999 * * * Нет покоя. И похоже Счастья нет на свете тоже. Ну а что же всё же есть И чему предела несть? Несть числа обидам, хворям, Чёрным дням и зорям, зорям, Ярким, точно сон слепца И любовный бред скопца. Октябрь 1999 * * * Всё скоро кончится — увы или ура… Вот-вот услышу я: «Пора, мой друг, пора», Пора, пора, а я ещё не поняла Мила мне жизнь моя земная — не мила, А я ещё не научилась бытовать, Вставать и падать, и, упав, опять вставать, Я всё ещё на этом свете новичок, И до сих пор я обживаю тот клочок Земли, где жёлтая лежит поверх травы Листва осенняя. Увы, мой друг, увы… Октябрь 1999 * * * Как жизнь? Идёт себе, идёт, Куда неважно. Уже на тропах снег и лёд, А было влажно, А было так, и было сяк, И всяко было… Двадцатый век почти иссяк, И я забыла, Зачем пришла на белый свет, Чего хотела, А, может, вовсе цели нет, Пришла без дела, И вот хожу, топчу снежок Под небом серым, Кропаю простенький стишок Смешным размером. Октябрь 1999 * * * Улетать и опадать — Вот любимые глаголы Осени. Кругом так голо И пустынно — благодать. Всё как надо. Всё путём. Лист летит под ноги людям… Ну давай ещё побудем. Вот побудем и уйдём. Помолчим о том, о сём, Бросим взгляд на эту осень… Впрочем, мы её не бросим И с собою унесём. Ноябрь 1999 * * * Жить на земле, земли касаясь Едва-едва, Лишь тем от хаоса спасаясь, Что дважды два, Что дважды два — всегда четыре, Не три, не пять, Что после ночи в этом мире Светло опять. И даже если, дня не встретив, Умрёшь в ночи, То черноту мгновений этих Спугнут лучи. Ноябрь 1999 * * * Темна вода, темна вода В облацех… Жизнь уместилась в четырёх Абзацах, Вся жизнь, которая текла И длилась, Сгустилась разом и в абзац Вместилась. А это значит — коль отжать Всю воду, Оставив твёрдую одну Породу, Получим драму, что весьма Компактна, И выразительна, И одноактна, И динамична, коль всерьёз Отжата. Мильон подробностей — пустая Трата И сил, и времени, и слёзной Влаги… Не растекайся мыслью По бумаге. Пускай мгновенья, что текут И длятся И завораживают, — Испарятся, И станет счастье пополам С бедою В облацех дальних дождевой Водою. Февраль 2000 * * * Манна с неба, манна, манна… До чего же не гуманно Так обманывать людей, Обещая им туманно Манну с неба: «На, владей!». То не манна — просто манка, Просто жалкая приманка, На которую клюём, Чуда бледная изнанка… Но взгляни на окоём: Облака на небосклоне, Стая птиц на дивном фоне Ослепительных небес, К коим тянутся ладони В ожидании чудес. Февраль 2000 * * * Ещё обиду тянет с блюдца Невыспавшееся дитя… Мандельштам Куда б ни уплыли, вернёмся к баранам, К баранам своим, к недолеченным ранам, К постылым обидам своим, К навязчивым страхам и планам туманным, К мечтам, что от мира таим. Вернёмся. И можно ль туда не вернуться, Где тянут обиду из старого блюдца С рисунком и синей каймой, И где на рисунке барашки пасутся? Вернёмся к барашкам, домой. Февраль 2000 * * * Разъедает фрески грибок, Поедает доски жучок… Смысл этих строчек глубок, Но молчанье глубже. Молчок. Замолчала б, если б не зуд, Что всегда мешает молчать, По бумаге снова ползут Строки — стоит только начать. Живописец холст натянул… Эти краски время сотрёт… Но творец, упрямый, как мул, Снова в руки кисти берёт. Февраль 2000 * * * «Ну вырвись, попытайся, воспари» — Себе твержу, пуская пузыри И погружаясь медленно на дно, Где скорбное бесчувствие одно. И сбросить этот морок нету сил. О Господи, хоть Ты бы попросил, Сказал бы: «Постарайся для Меня». Но Ты живёшь, молчание храня. Март 2000 * * * Поиграй с нами, Господи, поиграй, Он такой невесёлый — родимый край, Что осталось нам только играть и петь, Чтоб с отчаяния вовсе не умереть. Поиграй с нами в ладушки и в лапту, Дай поймать что-то светлое на лету, И, покинув заоблачный небосвод, Поводи с нами, грешными, хоровод, Сделай столь увлекательной всю игру, Чтобы я не заметила, как умру. Март 2000 * * * В ночь из ночи прямиком… Точно рыба плавником, День щеки коснулся… Неизвестно чем влеком, Ты зачем проснулся Здесь под небом на земле? Чтоб найти огонь в золе, В невесомом пепле, И глядеть, как в феврале Ветер пламя треплет? Март 2000