Стихи
Опубликовано в журнале Континент, номер 102, 1999
и электрическая в стекле темнота.
А звезда — говори со звездою, не говори —
всё равно не услышишь сквозь шум. Да,
это вечер Четвертого июля.
Железное кружево филадельфийских мостов
звенит и горит. Фейерверк
рассыпается на тысячи звезд и крестов,
и люди восторженно смотрят вверх
на небо феерического июля.
А оно — горящий павлиний хвост —
сверкает. И в туманную превращается пыль,
когда наступает утро. И алконост
поет свою грустную сказку-быль
под утро пятого июля.
1999
Турист в Канкуне
Кто тебя вылепил из яркой глины,
Мексика? Цветистые покрывала, корзины,
юбки, платья — картинка ребенка,
разноцветными карандашами разрисованная сторонка.
Громкие барабаны-гитары грохочут, и стоны
песен раздаются, как во время оно,
может быть, говоря о том, как жили индейцы майя,
но я прохожу — ни прошлого, ни настоящего не понимая.
Просто турист из какого-то края большого:
всё для меня здесь диковинно, всё ново,
всё туристу отдано-продано на съеденье —
он покупает, глазеет, на удобном сидит сиденье.
А море цветисто играет еще одной краской
невиданной красоты. И еще одной маской
шаман шаманит, кадя древним каким-то дымом.
И всё покрыто ярким, кричащим гримом.
Качаются на голове шамана индейские перья —
он пытается древние возродить-оживить поверья.
Но турист торопится и шаман не свершает чудо.
Ждет автобус. Ресторан со звоном посуды
раскрывает ненасытно свою пасть-двери,
и народ идет туда, послушный, как ручные звери.
А наутро снова спешит куда-то.
И простирается небо — солнечно и крылато.
Июнь 1999
Одиночество
Воспоминанья уходят в зеркала,
в тень, за которой нет никого,
в ночь, раскаленную добела
бессонницей, луной или бессмыслицей всего,
что было сегодня и было вчера.
Музейная тишь окутывает вечера
рембрандтовским темным светом.
Так было зимой. Так будет летом.
Мысли возвращаются в покинутый храм:
Здесь стоял нищий, юродивый — там.
Крестился народ на мерцающий крест
и карал и миловал Божий перст…
За Америкой — всё та же Россия:
всё, что помнится и видится издалека,
всё, что молчит, бормочет, пляшет, поет,
всё, как прежде, какого-то чуда ждет,
зная, что нет никаких чудес.
Небоскребов навис готический лес,
темь Рембрандтова прокрадывается в ночь,
забеленную неоновым светом, точь-в-точь
сюр с полотна Магрита.
Но это не полотно — одиночество, как вода, разлито
по кровати, столу и по креслу…
Ничто не умерло, и ничто не воскресло, —
просто — ночь, пустота, и она
не на севере диком, а стоит и молчит у окна.
Июнь 1999
* * *
Я смотрю на многое, выглядывая из своего тела,
тронутого временем позднего заката, —
на то, что жизнь дала,
на то, что у нее я взять не захотела,
на то, что оттолкнуть не смогла, на всё, чем я богата,
живущая сейчас у времени в долгу.
Я вырастала из себя и медленно и трудно,
дорогой к празднику плелась безлюдной,
таща с собой стихи, как тащут камни.
И вот пришла. И открываю ставни,
смотря из окон тела своего.
В саду цветут кусты диковинной сирени,
сирены строчки дивные поют, и в стены
приходят ласковые звери.
И на ночь я не закрываю двери:
пусть входят человек и зверь
и сядут рядом на кровати.
Я встану и раскину самобранку-скатерть
и буду говорить до самого рассвета
о том, что я жила когда-то, где-то…
О том, что с ними на земле еще живу.
Июнь 1999
Валентина СИНКЕВИЧ — родилась в 1926 году в Киеве. В 1942 году была отправлена на принудительные работы в Германию. В 1950 году эмигрировала в США, где 10 лет занималась физическим трудом, а с 1960-го до выхода на пенсию (1987) проработала библиографом в Библиотеке Пенсильванского университета. С 1983 года — редактор и издатель единственного зарубежного ежегодника поэзии “Встречи”. Автор поэтических сборников: “Огни” (1973),“ Наступление дня” (1978), “Цветенье трав” (1985), “Здесь я живу” (1988), “Избранное” (1992), одна из авторов антологии “Поэтессы русского зарубежья — Л. Алексеева, О. Анстей, В. Синкевич” (1998). Составитель антологии поэтов второй эмиграции “Берега” (1992). Живет в Филадельфии.