Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 60, 2017
На уток открыта охота
А. Вампилову
На уток, на уток открыта охота!
И падают утки в гнилое болото.
Всё бухают выстрелы из камышей.
У сеттеров радуги возле ушей…
Открыта охота – открытое горе –
Летите, летите за синее море.
Летят они – падают летние вестники.
Летят они – падают зимние вестники,
На красном закате, как чёрные крестики.
***
И зацветают мхом ворота,
Сугробов белых полон двор.
Но в этом доме ждут кого-то
И не дождутся до сих пор.
Кто он? Солдат, давно погибший?
Иль сын, не помнящий родства?
Но всё ж под крышею прогнившей
Надежда светлая жива.
Всё так же сердце верить хочет,
И не проходит боль души.
И как по нём тоскуют очи!
А он явиться не спешит.
И зацветают мхом ворота,
Сугробов белых полон двор.
В России вечно ждут кого-то –
И не дождутся до сих пор.
Вот и прошла пора моих дождей
Вот и прошла пора моих дождей.
В бору темно, серебряно и сыро.
Утихла боль, пришёл конец вражде.
И перемирье обернулось миром.
Восходы гаснут на сыром ветру.
И золотая тина перелеска
Лежит в реке, недвижной поутру, –
В реке, туманом вытертой до блеска.
Здесь скоро лёд надёжно зазвенит.
На листья упадёт холодный иней.
И выйдет солнце в пасмурный зенит,
И зимним взором край лесной окинет.
Придёт метель – опальная княжна,
И жалуясь, и гневаясь, и мучась…
И длинная повиснет тишина.
И вековой окажется дремучесть.
Землетрясение
Вдруг города громада пошатнулась!
Но, к счастью, устоять смогли дома.
Как будто бы на всём бегу споткнулась
И замерла на миг Земля сама.
И кладбище встряхнуло! И сместились
Надгробья, и оградки, и кресты.
И взору удивлённому открылись
Углы гробов, как знаки суеты…
И зимние осыпались могилы,
И те, где нет имён, – лишь номера.
В пыли дневное спряталось светило.
И дрожь прошла, как ужас, по горам!
Зачем порой случается такое?
Какой в том смысл? Какой искать в том толк?
Ни для кого нет вечного покоя!
Его ещё не заслужил никто!
Откровение
Евгению Попову
Чутко дремлет река под туманом белёсым.
На крутых берегах притаились леса.
Нет луны и в помине. И спрятались звёзды.
И ничьи не слышны в этот час голоса.
Так тревожен покой! Никакого забвенья.
Только угли видны в догоревшем костре.
Как же мучит меня, как гнетёт откровенье,
Что почти избавленьем покажется смерть!
Словно жизнь я давно и неправедно прожил.
Потому и печальными будут слова.
Без вины – виноват, только выйдет всё то же:
Как всегда – я не прав, как всегда – ты права.
Унижая себя, упаду на колени.
И прощенья моля, от обид отрекусь!
Как же мне пережить страшный миг откровенья –
Я его, как греха, откровенно боюсь!
Пусть он мне и во сне никогда не приснится.
Тишина… Подевался куда-то рассвет.
Посчастливилось здесь мне когда-то родиться.
И России другой, к сожалению, нет.
Прощание с летом
Прощаться с августом пора.
Уходит солнце раньше с просек.
И силы пробуют ветра,
И собирает тучи осень.
Туман с восходом не спешит
Покинуть сонное болото.
И каждый лист уже прошит
По краю первой позолотой.
Прощаться с августом пора,
Ах, если б только с ним проститься!
Но то, что кончилось вчера –
Уже не может повториться.
Холодным светом по ночам
Залиты до краёв ложбины,
Тревожно птицы прокричат,
И смотрят в сторону чужбины.
А утром ягоды с росой
На землю опадают вместе.
И вдаль с закатной полосой
Уйдёт последний летний месяц.
Мрачнее станут вечера.
Начнется дождь, чтоб не кончаться.
Прощаться с августом пора,
И с сентябрём пора встречаться.
***
Перед закатом розовеют.
Едва заметно облака.
И от берёз вечерних веет
Теплом парного молока.
Неясной грустью и разлукой
Вечерний сумрак заражён,
И самолёт ревёт белугой,
Разлуками перегружён.
Но не разлуки, не обмана,
И не покорности судьбе,
А мирового океана
Дыханье чувствую в себе.
И связь не нарушая эту,
Когда-нибудь назло годам
Кому-нибудь, как эстафету,
Своё дыханье передам.
Всё вечереет, вечереет,
И всё идут огни во тьму,
Я не умру, не постарею –
Однажды землю обниму.
Иконы
Горят оклады снежным серебром.
И вижу я одни и те же лики.
Но всё ж Господь останется великим,
Хоть этот век не кончится добром!
Я вижу краски древнего письма.
Там трещины, как будто паутина.
С кого списали лик? Была ль причина?
Но истина для нас весьма темна.
А был Господь иль нет? Откуда знать?
Но птицы, рыбы; и зверьё, и люди –
Мне говорят, что был Господь и будет!
Его и нас никак нельзя разнять.
Вот потому и смерть нам не страшна.
Ведь тело – это лишь добыча тлена.
И нашим душам жить во всей вселенной!
А Бог – он помнит наши имена…
***
Рамка чёрная страшна…
Состоится вынос тела…
Чья душа осиротела,
Что не вынесла она?
Вслед не буду за ханжой
Повторять, что жизнь – награда.
На себя пока не надо
Примерять мне гроб чужой.
Где-то в чёрной вышине
Чья-то вдруг звезда погасла.
Но грущу я не напрасно –
Погрустят и обо мне.
От метелей и снегов
Вся округа побелела…
Состоится вынос тела…
Тела… Только и всего.
***
И, как всегда, в предчувствии беды,
Но, как всегда, без видимой печали,
Я оставляю на земле следы,
Не для того, чтоб вы их замечали.
И не тотчас пущусь я босиком
По этим тропам и по этим травам,
Где гуси, как бутылки с молоком,
Издалека видны по переправам.
Где по утрам – такая благодать!
Как будто перепутал явь и сон ты…
И всё кому-то хочется отдать:
Возы, и облака, и горизонты.
И, как всегда, в предчувствии беды,
Хотел бы… Но не в силах изменить я:
Покой небес, и холодность воды,
И неизбежность близкого событья.
Рыбак
Он возвышается над лодкой,
И видно мне издалека,
Что он веслом, как чайной ложкой,
Помешивает облака.
Вот лодку к берегу направил.
Он будет долго говорить,
Что нужно ждать – одно из правил
Уметь ловить.
И что удача есть терпенье,
Что нужно смирным быть везде.
И капли солнца, как репейник, –
В его толстовской бороде.
На станцию пора, где вечер –
В вагон, к окну, не спать, пока
Не зачеркнёт мне поезд встречный
И озеро, и старика.