Рассказ
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 33, 2011
Александр Беззубцев-Кондаков
Поминки
Рассказ
Инопланетянин со скрипом открыл металлическую дверь и осмотрелся.
Солнце ослепило его, и он, закрыв глаза ладонью, несколько минут стоял неподвижно, слушая стрекот кузнечиков.
За небольшим лугом чешуйчато поблескивала река. Нависавшая над головой горячая кожистая листва, белые террасы облаков в небе и все содержимое раскаленного жарой пространства было погружено в духоту и изнеможение.
Корабль, из которого вышел Инопланетянин, напоминал железнодорожный вагон – темно-зеленый, квадратный, весь покрытый заклепками и сварными швами.
Он шагнул и замер, услышав шуршание травы, похожее на человеческий шепот.
Инопланетянин был совершенно неотличим от человека, и одет он был по-земному обыкновенно – потертые джинсы, черная футболка, белые кроссовки.
По шаткому мостику, который почти касался воды, Инопланетянин перешел на другой берег и стал подниматься по косогору, усеянному мшистыми валунами.
Старое кладбище раскинулось вокруг церкви с обветшавшим куполом.
Инопланетянин шел между оградами, вглядываясь в мутные, словно заиндевелые, фотографии.
Увидев вдалеке людей, Инопланетянин замедлил шаг. Вокруг свежего бугорка стояли четыре старухи и девушка, лицом похожая на ребенка. Оставаясь незамеченным, Инопланетянин присел на скамеечку возле одной из могил и стал наблюдать за людьми.
Высокий сухощавый мужик в мокрой от пота майке стоял поодаль, держа в руке лопату. Старуха, похожая на большую черную птицу, поднесла ему рюмку водки и соленый огурец. Мужик молча взял рюмку и снял кепку, обнажив лысую маковку лобастой головы.
— Ведь всю жизнь она ждала и искала своего Артура…А он так и не появился. Пропал бесследно…- сказала одна из женщин.
— Сбежал, как только Катька забеременела…Испугался.
— Странный был он какой-то, будто не в себе. Глазищи огромные, смотрит, не моргая – аж жуть берет. Уж тридцать лет прошло, а помню будто вчера было.
Инопланетянин заметил, что женщины говорили, не смотря друг на друга. Может быть, им было что скрывать. Например, страх смерти.
Несколько минут женщины молчали.
— Слышьте…Как сюда собиралась – вроде самолет над деревней пролетел. Низко так, аж тень по окнам. И тихо — ни звука. Не видали?
— Ну тебя…Померещится же!
— Да не, было что-то. У меня сердце сжалось: самолет падает. Я на крыльцо: ничего ни видать, не слыхать. Может, вправду померещилось.
Тем временем девушка, словно бы очнувшись от забытья, встревожено огляделась и пошла к церкви.
Она прошла мимо Инопланетянина, но остановилась, почувствовав, как его взгляд уткнулся ей между лопаток. Со спины ее тонкая шея напоминала гибкую веточку.
— Вы…тоже..на похороны? Знали маму?- ее рука теребила черный платок. Кругом обрамленное плотной тканью лицо выглядело как померкшая фотография в раме: напоминание о былой жизни. Ничем не приметное лицо среди кладбищенских фотографий, лицо женщины на похоронах.
Он не ответил, но она, кажется, и не ждала ответа.
Сквозь клубящиеся изумрудные кроны спустился в кладбищенский сумрак медовый солнечный лучик – лишь для того, кажется, чтобы коснуться крестика на груди у девушки. Крестик дрогнул.
Она присела на скамейку рядом, положив руку очень близко от его продолговатой ладони.
— Я – Ольга, дочь Екатерины Сергеевны. Мучилась она последнюю неделю. Из больницы выписали, поздно было, рак в последней стадии. Разрезали, зашили. Метастазы пошли всюду.
Они сидели возле могилы, на которой возвышалась пирамида с красной звездой. С серой фотографии смотрел суровый бритоголовый мужчина в гимнастерке, туго перетянутой ремнем.
Инопланетянин по-прежнему молчал и смотрел на ее руку.
- Помянем маму…- сказала Ольга, поднимаясь и оправляя на острых коленях юбку.
Она шла в задумчивости и безмолвии, погруженная в свою печаль, и ни разу не заметила, что ее спутник шагает не позади, а рядом с нею, а порой даже на шаг впереди – будто хорошо знает эту дорогу.
Большинство домов в деревне стояли пустые, с выбитыми окнами и расколотым шифером.
Сквозь потрескавшийся асфальт пробивались одуванчики.
Вокруг не было ни души, но Инопланетянину казалось, будто за ними наблюдают. Он даже замедлил шаг и с опаской вгляделся в зияющее чернотой окно ближайшей избы: никакого движения, пустота и плотный сумрак, похожий на войлок.
— Вот здесь я и живу. Теперь я одна! – сказала Ольга. Голос ее не выражал ничего, кроме усталости.
Ее дом был, похоже, единственным жилым на всей улице.
— Почему дома пустые? – спросил он.
— Старухи поумирали. А из молодых – одна я тут, все разъехались по свету.
— Почему ты осталась?
— Не знаю. Ждала все чего-то. Или кого-то.
— Кого?
— Не знаю…
Когда Инопланетянин вошел в калитку, сидевший на цепи рыжий пес взвился, обнажая мелкие желтые зубы в слюне, поджал хвост и затравленно попятился…
— Джерри, Джерри, чего ты испугался? Чего?..Будто сам не свой…- удивленно сказала Ольга.
Собака заскулила, не отводя взгляда от Инопланетянина, который смотрел ей прямо в глаза.
Войдя в сени, он потянул воздух носом: это был непривычный для него смешанный запах влажной земли, печного дыма и спелых яблок, которые красновато поблескивали в притулившемся к перилам ведерке.
Инопланетянина пугало, что он не в состоянии определить, откуда исходят те или иные запахи и звуки, и поэтому ему невольно казалось, будто запахи и звуки существуют отдельно от окружающих предметов.
Под ногой Инопланетянина тягуче скрипнули ступеньки, и он вошел в дом.
Они жили здесь, мать и дочь. Они были единым целом, которое теперь разрушено. Первая мысль, которая пришла Инопланетянину в голову – “Смерть”. Он тут же принялся озираться с несвойственной ему суетливостью, чтобы увидеть признаки случившейся здесь недавно смерти, но среди опрятной и неказистой скудности этого жилья, казалось, не было места никакой смерти – щелкали ходики на стене, светлым золотом в полумраке поблескивал оклад иконы, теплым молоком белела скатерть на большом круглом столе, — все это казалось бесконечным и текучим, как само время. Здесь люди не умирали, а просто навсегда уходили из этого дома. И капали минуты, как вода из рукомойника.
Ольга молча стояла позади Инопланетянина, и он чувствовал обволакивающее тепло ее тела.
Инопланетянин поднес ладонь к ее губам – так подносят зеркало к устам усопшего, чтобы убедиться в отсутствии дыхания.
— Слушай, а где я могла тебя видеть?- спросила она, робко улыбнувшись в его ладонь.
— Не знаю…
— Я точно видела твое лицо. Уверена.
— Может быть, тебе кажется…- предположил он.
— Может быть..- Ольга, как эхо, подхватила его слова.
И вновь Инопланетянину показалось, будто чьи-то глаза прилипчиво смотрят на него – он быстро повернулся к окну, но никого не увидел в квадрате солнечного полудня. Ощущение неведомого присутствия не исчезало. Присутствие без человека было чем-то похожим на запахи и звуки, не принадлежащие ни одному из окружающих предметов.
Во дворе визгливо тявкнула собака. Ее лай тоже был напоминанием о присутствии.
Ольга поставила на стол бутылку вина и два граненых стакана.
- Помянем.
Инопланетянин почувствовал терпкий запах, имевший принадлежность – мерцающая рубиновая жидкость плескалась в тяжелом стекле, которое он сжимал в руке.
- Пусть земля будет тебе пухом, мамочка, — сказала Ольга
- Пусть земля будет тебе пухом…- как эхо, подхватил Инопланетянин.
Вино он пил долго, крохотными глотками, вытянув верхнюю губу.
Взяв пустую бутылку, Ольга вышла в сени.
Инопланетянин шагнул к громоздкому комоду, на котором стояла выцветшая фотография в рамке из слоновой кости – похожая на Ольгу девушка в сарафане, только чуть полнее, телеснее ее. В стоящем рядом с ней высоком мужчине с короткой стрижкой Инопланетянин узнал себя.
Да, это был он – те же узкие плечи, светлокожее лицо с подвижными губами и высоким лбом, крупные миндалевидные глаза.
Снимок был сделан солнечным днем – лица ярко озарены будто надвигающимся пламенем.
Инопланетянин улыбнулся и осторожно поставил фотографию на комод.
Когда вечером этого нестерпимо знойного дня Инопланетянин вернулся на опушку леса к своему похожему на железнодорожный вагон космическому кораблю, он заметил, что на зеленой металлической обшивке неловкая детская рука написала белым мелком слово из летящих букв “Привет”.