Стихи
Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 17, 2007
плёнка на поверхности какао
в пионерском лагере у леса
за каким-то инти-интересом
луковая девочка лукаво
улыбаясь подражала хвое
муравью на влажном рафинаде
и репей цеплялся за живое
в бирюзовой тоненькой тетради
***
Всласть нагулявшись
в червлёных лугах,
клятвами скованный иней
искрит.
Стрелянный воздух,
сухой динамит, крапчатый гусь
в облаках.
Капли рубина вросли в бирюзу
Тихо шипели дождинками в пепле.
Стебли
в грозу
превращались в лозу.
Крепли.
***
в поисках радости отрок
тает в цветенье дворов
кашляет прыгая бодро
в грустных глазах докторов
камфарой пахнет рубашка
волосы цвета сурьмы
словно лесная букашка
не ожидая зимы
***
Вот и кончился дождь.
Выходи,
наблюдать за последним трамваем.
Луч серебряный неугасаем.
Хрупким мелом его обведи.
Нарисуй дикий лист винограда,
черепично-оранжевый мак.
Можешь,
кутаясь в школьный пиджак,
помолчать, отвернувшись.
“Так надо”.
Или смех раскрошить, как печенье,
воробьям из небесных прорех.
Лунный шёпот
на крыше вечерней
горек,
словно мускатный орех,
охраняющий
тайну свеченья.
***
Зазеркальная ртуть – оцифрованный жар,
аскорбинка зимы в папиросной бумаге.
Лёгким паром порхает по ветру Бежар,
унося елисейские флаги.
Сода, мёд, молоко. Карусель за окном.
Розерпины с корзинами неотразимы.
Истекают кленовым кастальским вином,
в кожуре апельсиновой зимы.
***
по встречной полосе минуты
ползёт слепая черепаха
среди душицы и цикуты
нет ни сомнения ни страха
ни пастухами палестины
ни рыбаками галилеи
не искупить её морщины
она свой путь преодолеет
от одуванчика до Бога
от облаков до грязной лужи
законы жизни зная строго –
всё что внутри то – и снаружи
***
Крохи – щеглу.
Бакенбарды – поэту.
Следуя следу, назло педсовету
пар племенной замирает в углу.
Войско – десяток неробкий.
Чёрным очерчены синий и белый.
Тенью сгребая сугроб огрубелый,
будет брести по серебряной тропке,
кто в наливной темноте не узнал
яблоко бледное,
пыльный пенал.
***
В детском доме – ёлка
и карболка.
Снегири высматривают кошку.
Девочка – растрёпанная чёлка —
затерялась,
как в стогу иголка.
Чтобы ты была не понарошку, —
пусть всё будет так,
как ты хотела:
неделима и не пустотела.
Цельна.
Как последняя матрёшка.
***
Оголённый.
Чужой вокзал.
Твой бумажный стаканчик пуст
и окурок прилип к губе.
Ты, наверно, не всё сказал,
облетевший прозрачный куст.
Все слова на кривом столбе.
Видишь, лёгкий прощальный взмах:
красный лист пролетает двор,
возвращаясь в ладонь с небес.
Так и в ранних твоих стихах
всё меняется до сих пор.
С каждым годом.
Само по себе.
***
так простыни в полночь теряют покой
эфирное масло –
летучий анис
так метит блаженный байкал лазурит
и киномеханик в деревне глухой
встаёт над гигантской тайгой и горит
прострелом куниц
пламенеющих лис
наполнив затылок густой темнотой
вдоль ельника
треском цикады повис
пробелом зимы
золотой запятой
***
Клён в глубине двора.
Темень.
Ничьи шаги.
Кто тебя ждал вчера?
Глядя в глаза,
солги.
Холодно умирать.
Слов не найти для всех.
Детский.
Невкусный снег
с неба летит в тетрадь.