Опубликовано в журнале Новый Берег, номер 1, 2003
Открывая раздел критики “Нового берега”, мы считаем необходимым пояснить его возможности и цели. Мы предполагаем публиковать отзывы и рецензии читателей не только на произведения текущей литературы, но и на произведения, уже получившие первые оценки критики и попавшие в “мертвую зону” в ожидании смерти авторов, когда критическая мысль снова вернется к их осмыслению. В наши хаотические времена таких произведений — забытых, упущенных, неоцененных — более, чем достаточно.
Помимо того, мы намерены помещать статьи о творчестве авторов, которые сочтут интересным для себя печататься в “Новом береге”.
Раздел критики не ограничивается обзором исключительно литературных произведений, мы намерены отзываться на все значительные явления культурной жизни.
Виктор Максимов
Состояние ”Play”
эссе
Выходя однажды из автобуса, я увидел людей, образующих толпу, и машины, создающие пробку, и тело в луже крови на асфальте, быстро становящееся трупом, и я подумал как все-таки это все неправдоподобно, бутафорно, поддельно, у Тарантино это намного лучше сделано — и кровь краснее, и раздавленные конечности вывернуты элегантнее. Потом я пришел домой, включил телевизор и увидел как в американский небоскреб на полной скорости врезается самолет, управляемый мусульманскими террористами, и я огорчился тому, что фильм этот я видел уже не раз, и вообще показывают постоянно одно и то же, смотреть нечего, и переключил канал.
Фильм — это искусство в кубе, это литература помноженная на музыку помноженная на живопись. Человек начитался книг и бульварной прессы, человек насмотрелся картин и любительских фотографий, человек наслушался симфоний и поп-шлягеров, и вывел культуру из “плоских” искусств в объем кинематографа, породил этого треглавого цербера и посадил на цепь у входа в реальность. Но как в старой сказке, щенок вырос в огромного псину, и съел своего хозяина. Кинематограф поглотил реальность.
Реальность создает кино. Кино создает реальность. Вопрос о первичности не легче вопроса о курице и яйце. Есть теза и есть антитеза, а в синтезе я уже запутываюсь. Синтез сходится во мне, я — грань между реальностью и виртуальностью, в полной беспомощности тщась определить что есть что.
Фильм — это современная библия, хоть и в дешевой обложке, зато с картинками. Фильм нас учит как правильно любить и правильно жить после любви, как правильно принимать наркотики и правильно убивать президента, у каких родителей правильно рождаться и в какой ситуации правильно умирать. Теперь мы смеемся не когда мы сидим в кругу друзей, пьем пиво и рассказываем пошлые шутки, а когда смотрим фильмы с Чаплиным и Эдди Мерфи; теперь мы плачем не когда наша девушка сообщает что нашла другого, и уходит, забрав кофеварку и дверной коврик, а когда мы внимаем “Спартаку” и “Титанику”. И пусть реальность летит ко всем чертям или остается неизменной, пусть изменяются законы физики, начинается атомная война и Страшный суд, сменяется правительство страны или цены на транспорт — мы все равно не заметим этого, пока нажата кнопка “PLAY”.
Кто сказал что иллюзия реальности — уже не есть реальность? И кто не купит полтора часа иллюзии, если она продается под ярлыком непреложной истины? Иначе что заставляет нас снова и снова приходить в кинотеатр как в храм, храня в кармане билеты как пропуска в мир иной, причащаться кока-колой и поп-корном, отдавать свои взгляды, свое сознание, свою жизнь экрану, и забывать на полтора часа о семье и работе, о любимой политической партии и любимой футбольной команде? Что застваляет нас оставаться верными адептами кино — простое развлечение? Или же власть над реальностью, возможность не быть пешкой шахмат божьего замысла, возможность убежать за край доски и ее правил, и оттуда наблюдать за суетой других, разделять чужие грехи и страсти, спасаясь от грехов и суеты собственной — признайтесь, мы уже все давно стали зависимы от этого вуайеризма.
Наверное это и есть изгнание из рая — расщепление одной реальности на множество вариантов, расщепление одной истины на тысячу сомнений? О да, мы уже давно потеряли девственность, вкусив яблоко познания в потертом кресле кинотеатра, мы бы никогда не узнали, что умеем бояться, если бы не насмотрелись фильмов ужасов, мы бы никогда не знали, что умеем получать адреналиновое наслаждение, если бы не насмотрелись триллеров, мы бы никогда не знали, как правильно любить, если бы не насмотрелись порнографии. О да, мы уже давно вкусили яблоко познания и нас изгнали из рая в Голливуд, и разве кто-то из нас заметил эту подмену? О великая кузница миров, путь моего паломничества еще приведет меня в твою землю обетованную, и я прикоснусь к священным звездам, впаянным в тротуар твоего бульвара, и буду с благоговением произносить вслух имена святых, начертанные на них!
Фильм — это власть над временем, вечность законсервированная в рамки экрана, и мгновение растянутое на длину киноленты. Я помню картину Сальвадора Дали “Кинематограф” — на ней изображен сфинкс с лицом ребенка, лежащий на берегу моря, и я помню старое египетское поверие, что когда засмеется сфинкс, то погибнет весь мир. И я знаю, что сфинкс кинематографа и смеется и плачет, пока нажата кнопка “PLAY”, и реальность неминуемо рушится, дробится, измельчается, и так до тех пор пока не поползут титры, и наконец состояние “PLAY” сменится на “STOP”, и мир тут же воссоздастся снова, а мы снова ничего не заметим.