Опубликовано в журнале Арион, номер 1, 2010
Михаил Этельзон
А ТЫ ГДЕ СЛУЖИЛ…
А ты где служил? А ты где служил? А ты где служил?
Повторял опять, повторял опять, повторял опять…
на обрубки ног, на обрубки рук он рубли сложил…
….
а я оборачивался, оборачивался, оборачивался…
смотрел, как одной левой,
да, одной левой, потому что больше нечем,
он крутит поочередно то правое,
то левое колесо инвалидной коляски…
свой обрубок — навстречу прохожим…
и повторяет: а ты где служил…
я оборачивался, как на свое прошлое —
тоже покалеченное…
Брось, о чем ты…
нелепость, глупость,
при чем тут твое прошлое?
А ты где служил?
Что ты ему ответил?
Что ты ему можешь ответить?
Под Одессой?
На сборах два месяца? Заткнись.
Не моя страна, не моя война, не моя вина…
А вокруг Невский, солнце, праздник…
Не в рифму?
Зачем рифма, какая рифма к “инвалид без ног и руки”?
Нет такой рифмы.
Без размера?
Зачем размер, когда в нем от макушки до…
До чего?! Там были ноги…
Ты его замерь!
Человек — это звучит гордо?
Ты его видел?!
Без рифмы, без размера, без звука…
Потому что они все кончились, прекратились, исчезли,
схлопнулись в черную дыру этого обрубка на Невском…
Весь Невский, весь город на моих глазах втягивался
и исчезал в этой дыре…
И я оборачивался, оборачивался, оборачивался…
Не моя страна,
не моя война,
не моя вина…
Это спектакль! Их собирали по всей стране
и привезли сюда для сбора денег…
Это бизнес, понимаешь?
А форма, десантная? — Одели!
А погоны? — Нацепили!
А ордена? — Купили!
А ноги?
НОГИ? — Отрезали?!
Лох, они не воевали, это просто инвалиды после аварий
на фабриках, в шахтах, по пьянке…
А взгляд? — Их накачали! Напоили! Накурили!
Ты не понимаешь, как делают бизнес?!
“А ты где служил, а ты где служил, а ты где служил…”
Отвожу глаза, ухожу… И оборачиваюсь…
Нет, не понимаю…
Не моя страна,
не моя война,
не моя вина…
А если ты не прав. Если хотя бы один
из этих четырех обрубков,
кусков мяса, уже недочеловеков —
и не обрывай меня! —
ОТТУДА?
Оборачиваюсь, оборачиваюсь…
Он удаляется и должен уменьшаться в размерах,
он обязан превратиться в точку и исчезнуть…
Почему он растет, уже закрыв собой Казанский собор,
и продолжает расти…
И еще трое, которым повезло больше — у них обе руки, —
растут, заслоняя собой Адмиралтейство, Зимний
и Спас-на-Крови…
Я понимаю, уйдут, когда-то они исчезнут с Невского,
перестав мозолить глаза, напоминать…
и все станет красиво, как было, ничего лишнего…
Их забудут, и можно будет начать новую войну…
Неважно, настоящие ли они, откуда их привезли,
и кто их нарядил. Пусть стоят, пусть напоминают,
ведь пока они стоят, пока напоминают…
Эээ… парень, ну что ты, что ты?..
стареешь — сентиментален, мокрые глаза…
Ну что тебе до них?
Хочешь стать соляным столбом?
Не смотри назад… Не оборачивайся…
ты уже в Боинге, ты уже над океаном…
успокойся — коньяк, кофе, журналы…
скоро посадка…
Далеко позади Невский, инвалиды и Казанский собор,
сам так похожий на огромного инвалида
в грязно-серой защитного цвета форме,
обрубленного по пояс, протягивающего руки
к прохожим на Невском…
Не твоя страна,
не твоя война,
не твоя вина…