(опыт реставрации былинного текста)
Опубликовано в журнале Арион, номер 3, 2005
Опыт реставрации былинного текста. Фрагмент текста (начало былины) и напев записаны А.Л.Масловым в Красненском уезде Смоленской губернии в 1908 г.
У иконописцев-реставраторов существуют два различных принципа реставрации — первый состоит только в фиксации того, что сохранилось, второй — в попытке домыслить и восстановить утраченное по сохранившимся фрагментам, он у искусствоведов называется “романтическим”. Его я и решил испробовать применительно к былинному тексту — первый уже был осуществлен в свое время фольклористом. Мне показалось, что восстановить былину возможно: что в ее сохранившемся начале уже задано, и достаточно жестко, дальнейшее развитие сюжета. Предлагаю читательскому суду этот маленький опыт. К сожалению, “контрольный текст” вряд ли когда-нибудь объявится — уже в 1908 году собирателю удалось записать только фрагмент.
Очевидно, источник сообщил собирателю текст без названия и собиратель условно назвал его “Богатыри на заставе”, мне же более подходящим кажется название “Рада новая”.
Небольшое пояснение об упоминаемой в тексте “шляпе земли Греческой”. Прежде не говорили “в головном уборе” или “без головного убора”, а говорили “с покрытой” или “непокрытой головой”. Шапка или шляпа имела не только практическое, но и ритуальное значение. Мужчина входит в храм Божий или в дом только с непокрытой головой, ибо каждый дом тоже храм — в нем святые иконы. В былинах-старинах встречается “шляпа земли Греческой”. Вот строчка из старины “Сорок калик”, записанной А.Ф.Гильфердингом летом 1871 года: “На головушках (у калик. — Ю.В.) шляпы земли Греческой”. Смысл такой шляпы, конечно, не в том, что она “заграничная”, а в том, что она из Святой Греческой земли, из Царьграда. Не случайно, что носят ее в старинах только калики перехожие, которые бывают в Святых землях, в том же Царьграде, и сами причастны святости — ведь праздно в Святые земли никто не ходил, паломник — это не турист, и отправлялся в Святую землю пешком, а не на самолете, не на поезде и даже не на коне. На корабль всходил только для того, чтобы преодолеть море, где это необходимо.
“Шляпа земли греческой” таинственно связана с церквами Святой земли. В старинах духовная, то есть Божья, сила в столкновении с кем бы то ни было всегда на стороне паломника, истинного христианина, она может действовать на супротивника внешне материально, меж тем это проявление Высшей силы.
Сохранившиеся стихи набраны курсивом, а “реставрированные” — обычным шрифтом. “Радить раду” — заключать договор.
Юрий Вронский
РАДА НОВАЯ
Что не три горы зашаталися —
Три богатыря соезжалися,
Три богатыря соезжалися:
Илья Муромец со товарищи,
Ай, с Алешечкой со Поповичем,
Со Добрынюшкой со Микитичем.
Не видать нигде лютых ворогов,
А без брани жить им прискучило.
Полем ехали, а потом другим,
А радили раду, раду новую:
“Кого в поле стреним, того в смерть убьем,
А хоть загубим, а хоть застрелим”.
На третёе поле уезжаючи —
Насустречу им все калечище,
Насустречу им все калечище,
Все убогое, все безногое.
А у него костыль двадцати сажон,
А у него шляпа двадцати пудов,
Не простая шляпа — земли Греческой.
Становился он в стороне пути,
Костыль становил середи пути,
Вешал калека шляпу на костыль,
Здевши шляпушку, низко кланялся:
“Здравствуйте, братцы, вы товарищи,
Илья Муромец со товарищи,
Ай, с Алешечкой со Поповичем,
Со Добрынюшкой со Микитичем!
Ай, вы славные все богатыри,
Вы далёко ли путь свой держите?”
Так радушно ведь то калечище
Со имя тремя поздоровкалось,
Так приветливо здело шляпушку,
Что пропало враз все желаньице,
Вся охотушка у богатырей
То калечище али в смерть убить,
А хоть загубить, а хоть застрелить.
Да ведь радили раду новую,
А от слова ведь не откажешься —
Убивать пришло, делать нечего.
Взял тут палицу Илья Муромец,
Взял топор Попович Алешечка,
Взял тугой лук Микитич Добрынюшка.
Молвил калеке Илья Муромец:
“Как мы люди всё православные,
Носим крест святой, Богу веруем,
А ведь ты идешь из Святой земли,
Не хотим чтоб ты, стар калечище,
Все убогое, все безногое,
Так и умер без покаяния.
Помолись теперь хоть в остатний раз.
А как явишься в рай ко Господу,
Уж замолви пред ним словечушко
За великих за нас за грешников —
Как за старого Илью Муромца,
За Алешечку за Поповича,
За Добрынюшку за Микитича!”
На колени встало калечище,
Все убогое, все безногое,
Поклонилося трижды на Восток,
Осенилося крестным знаменьем,
Стало Богу молиться и каяться.
А как встал калека да взял костыль,
Ни велик, ни мал — двадцати сажон,
Да повыбил им все оружьецо
А из рук у славных богатырей.
Где там палица Ильи Муромца!
Где топор Алеши Поповича!
Где тугой лук Добрыни Микитича!
После взял он шляпу двадцати пудов,
Не простую шляпу — земли Греческой,
И накрыл ею трех богатырей
И с конями их богатырскими.
И сказал тогда он богатырям
Илье Муромцу со товарищи —
Ай, с Алешечкой со Поповичем,
Со Добрынюшкой со Микитичем:
“Уж вы славные всё богатыри!
Не пора ль радить раду новую,
А по ней не токмо, что палицы,
А и пальца вы не поднимете
И не то, чтобы на калечище,
На убогое, на безногое,
А на всякого на безвинного,
Что еще в пути вам сустренется.
Отвечайте, братцы, товарищи,
Илья Муромец со товарищи,
Ай, со Алешечкой со Поповичем,
Со Добрынюшкой со Микитичем,
Кто готов скрепить раду новую?”
Слышь, под шляпушкой совещаются,
Совещаются, горько каются,
А потом кричат, что согласны, мол.
Первой голос был Ильи Муромца,
А второй — Алеши Поповича,
А третёй — Добрыни Микитича.
Поднял калека свою шляпушку:
“Коль скрепляете раду новую,
Вот вам вольная путь-дороженька!
А кто рады той да не выполнит,
На себя пущай обижается —
Во второй-то раз поздно каяться”.