Опубликовано в журнале Арион, номер 3, 2005
. . .
Идут бессмертные старухи,
шагают по проезжей части,
упорно, в ведро и ненастье,
свои выделывают штуки.
Пересекают рю и стриты,
бульвары, трассы, переулки,
осуществляют, кляты, квиты,
свои бессмертные прогулки.
Задравши к небу подбородки,
по сторонам не озираясь,
как перед смертью, обираясь,
идут, давно уж не молодки.
Глядит водитель очумело,
из-под колес встает старуха,
бессмертье лезет вон из уха,
и девочка идет несмело.
. . .
Я грызу зеленое круглое яблоко,
глядя из аквариума аэропорта
на аквариум аэродрома,
за стеклом проплывают белые рыбы,
мы смотрим друг на друга, как смотрят глыбы.
Круглая земля плывет, как большая рыба,
вся в зеленых яблоках, как вначале.
Хочешь, книгу Иова тебе почитаю,
утолю немного твои печали.
Сейчас половина шестого часа,
половина шествия наших лет,
половина щастья — праздная биомасса,
остальное — чего-то эквивалент.
Вид вдруг делается нерезок,
и проступает древняя рыба-Кит,
Иов доедает яблочный огрызок
и на меня глядит.
. . .
Люсе Петрушевской
Мелкая буржуазность Запада
стрекочет машинкой для подрезанья травы у дома
и лязгает ножницами,
округляя кустарник до состояния шара,
а после берет снаряжение
и идет играть в гольф
в чистом поле
с маленькими холмами и травяными лестницами.
Бьет ли она посуду в кухне по вечерам,
а по ночам душит мужа либо жену в постели,
или это делает только русская антибуржуазность,
согласно Достоевскому и тебе, моя подруга?