Опубликовано в журнале Арион, номер 2, 2004
НАБЕРЕЖНАЯ То вприпрыжку, а то стеная, шла за нами из бара в бар эта песенка пристяжная, приставучая, как загар. Пахло килькой, шурпой, духами, ленью, мыслями ни о ком, осетровыми шашлыками, разбодяженным коньяком. И, пиная пивные банки, посередке людской реки то ли рокеры, то ли панки плыли юркие, как мальки. У холста в золоченой раме, где корвет погибал в грозу, про «Варяга» турист в панаме пел, катая в глазу слезу. Кольца, фенички, амулеты, караоке и кабаки. Местной флоры апологеты, местной фауны вожаки. Почитатели Кастанеды. В черной шапочке иудей... Сухо щелкали кастаньеты трудоголиков-лошадей. И слеталась к дешевым цацкам речь, подсвеченная вином, на хохляцком и на кацапском, на ментовском и на блатном. Придвигая друг к другу спины, в маслянистых разводах тьмы, словно всплывшие субмарины, чуть подрагивали холмы. Но в одну неживую точку ты глядел поверх мутных гор, как посаженный в одиночку смертник, знающий приговор, что направив к такой-то маме и священника, и врача, в пустоте шевелит губами, песню глупую бормоча. АЛКЕЙ И САФО 1. В полумраке скрипнула дверца шкафа. Он рубаху новую надевает. На своей софе шевельнулась Сафо: зычно зевает. 2. Говорит: «Купи молока и меду, винограду белого, литр олии. Возвращайся к завтраку: непогоду боги сулили». 3. Он ее клюет на прощанье в щеку, углядев при этом, как с тельца мухи паучок спускается на защелку пыльной фрамуги. 4. Облепили пирс рыбаки. Пурпурно- золотая чаша всплывает грузно. Запрокинув горло, зияет урна коркой арбузной. 5. Он калиткой хлопает, раздвигая плети мокрой жимолости. В «скворешне» молодой курортницы плоть нагая пахнет черешней... 6. Целый день у Сафо мигрень. В сациви не хватает соли. С горы подуло. И авгур, чернеющий на оливе, каркает: «Ду-р-ра!» 7. ...Рыбаки несут барабульку. Выжжен южный склон, как знойная Иудея. Сафо шепчет: «Гелиос, ослепи же прелюбодея!» 8. И считает кур, шевеля губами. Но, узрев повинную плешь Алкея, застывает амфорой, выгибая смуглую шею. 9. И на битву равных взирает сыто на капоте солнцем нагретой «Нивы» кошка черно-белая, Афродита, щурясь брезгливо.