Ольга Кучкина
Опубликовано в журнале Арион, номер 3, 1999
Ольга Кучкина
. . . Если не отгородиться занавеской кружевною
от происходящего на улице,
рискуешь перестать быть матерью и женою,
а сделаться безголовою курицей.
Но нельзя отгородиться занавеской кружевною
от того, что происходит на улице,
и не избежать перестать быть матерью и женою,
а сделаться безголовою курицей.
Но если отгородиться занавеской кружевною
от того, что происходит на улице,
останешься женщиной и женою,
красавицей и умницей.
ПРИМОРСКОЕ ШОССЕ (КОМАРОВСКИЙ ВАЛЬС)
Жестокий романс,
написанный на полях газеты «Правда»
16 октября 1985 годаПриморское шоссе струится под ногами.
Последняя трава старается расти.
Пришел последний день. Мы расстаемся с Вами.
И больше ничего не может нас спасти.
Кончается октябрь. Залив блестит картинно.
И редкие, как лес, ступают старики.
Мы с Вами не дошли еще до середины,
а слышатся уже прощальные гудки.
Кому-то будет петь лохматая пичуга.
Качаются, скрипя, качели на цепях.
Мы, что-то сохранив, не обрели друг друга,
а что, да где, да как — не взвесишь на весах.
Ну, значит, не судьба. Ну, значит, просто небыль.
И не о чем жалеть. О чем? Помилуй Бог.
Последняя строка цепляется за небо.
Приморское шоссе уходит из-под ног.
. . . Птица маленькая билась
об окно чужого дома:
кто-то умер незнакомый,
совершилось то, что длилось.
Отпустило небо птицу.
В дом стучат другие люди.
. . . Экспресс в оболочке ночи
молчит или мчит —
непонятно.
И только огни подъезжающих станций
сигналят
невнятно.
Внутри экспресса
тепло и уютно и очень приятно.
Но вдруг неожиданный страх
пролететь мимо дома
и навсегда очутиться
в пространстве чужом, незнакомом
терзает
невероятно.
. . . А она
гуляла пешком одна,
в то время, как остальные
гуляли в автомобилях,
и это была не ее страна.
Она,
а не они,
подавляя чувство вечной вины,
одна ходила пешком,
купаясь в тепле чужом,
вспоминая сны.
Она
думала, что молода,
и думала, что хороша,
а была немолода и нехороша
и не имела гроша.
Она
вернулась в свою страну
и улыбнулась тому одному,
кто думал, что она молода,
и не перенесть без нее холода,
вот беда.
МЕНЮ
Натуральная Азия,
горячая Африка,
изысканная Европа,
безвкусная Америка,
вкусная Россия.
В МЕТРО
От барышень и кавалеров,
от сильных милиционеров,
от слабых пенсионеров
до чиновников разных размеров,
от надушенных дам полусвета,
что, как правило, полуодеты,
от Одилии и до Одетты
из районного, что ли, балета,
от жестоких цыган-попрошаек,
от влетевших мальчишеских шаек,
от впорхнувших девических стаек,
живописно расписанных маек,
свитеров, пиджаков, кардиганов,
в них наряженных хулиганов,
простодушных и хитрованов,
академиков и профанов,
от бездельников и работяг,
от подельников и доходяг
пахнет потом.
И это она,
дорогая до боли страна.
. . . Я пишу под диктовку,
ты под диктовку пишешь,
Пушкин писал под диктовку,
Иисус под диктовку вышел.
Кто же диктует нам
так по-разному?
