Владимир Пешехонов
Опубликовано в журнале Арион, номер 4, 1998
Владимир Пешехонов ПЕРЕЛЕТНАЯ БАБОЧКА
“…a bewildered butterfly…”
Robert Frost
Перелетная бабочка
вылетела из американского бора
и, невзирая на
незримые и зримые границы
разных материков и стран,
отважно и споро
перелетела через Великий океан.
И при теплой безветренной погоде
во моем во саду, в огороде
прежде, чем мужественно двинуться
в обратный путь,
решила передохнуть.
Она без боязни и без гордыни
на белом георгине
раздвинула воздушные крылья,
словно древние страницы,
забрызганные голубыми и рыжими каплями
гордого Гурона и возвышенной Рицы.
И я глядел
на мудреные змеиные узоры
и пристальные глазные пятна
слева направо,
сверху вниз
и обратно.
А разглядел
одного добродушного иноземного деда,
который выкосил
укромную росную поляну
и до обеда
завалился на скошенную траву,
и увидел во сне
явственно, словно наяву,
перелетную бабочку,
которая прилетела ко мне.
ТРОИЦА
Я бережно вешаю на стену
священную икону
и долго гляжу
на убиенного Иисуса Христа.
Я бережно вешаю на стену
искусный портрет
и долго гляжу
на вдохновенного Александра Пушкина.
Я бережно вешаю на стену
любительскую фотографию
и долго гляжу
на задумчивую Лену Панкратову.
И время от времени
священная икона
оборачивается искусным портретом.
И время от времени
искусный портрет
оборачивается любительской фотографией.
И время от времени
любительская фотография
оборачивается священной иконой.
И висят у меня на стене
когда три иконы,
словно три портрета,
когда три портрета,
словно три фотографии,
а когда три фотографии,
словно три иконы.
МЫСЛИ
В одиночку и подряд
в отдаленной донной яме
величаво шевелят
золотыми плавниками.
Ну, а пойманные, две
или три, как будто доски,
замирают на траве,
отвратительны и плоски.
